"... оборонять крепость"

Риш

с конкурса "Императорские тайны"

Сон, явь: Все перепуталось за эти кошмарные дни. Карин уже слышала негромкий голос за своей спиной: 'Принцесса не понимает:' Не понимает: Если бы она могла усмехнуться - она обязательно усмехнулась бы.

Вейдл Фордариан добился того, чего желал. Преданный Барраяру, богатый и гордый, защитник интересов дворянства граф Фордариан: Нет, больше, чем просто граф. Премьер-министр, регент: её 'личный защитник'. Еще один фор станет правителем, женившись на единственной уцелевшей женщине из императорской семьи. Как Дорка. Как Эзар:

Эзар обещал, что ей нечего бояться. Обещал.

Грегор был её единственной надеждой на жизнь. Был:

Вейдл обещал:

О, разумеется, поиски императора Грегора не прекращались ни на минуту! 'Мы предполагаем, что мальчик был вместе с предателем Негри во флаере, затонувшем в озере возле:'. 'К сожалению, поиски императора Грегора в окрестностях Форкосиган-Сюрло не принесли ожидаемых результатов:'. (Каких результатов, господи!) 'Мы не сомневаемся, что, попав в руки узурпатора Форкосигана, малолетний император:'

Она все понимала. Эзар, защищавший её от мучителя-мужа, мертв. Грегор, её надежда, её мальчик: А она - жива. Пока еще жива.

И ей все равно. Ей безразлично все, что случится с нею. Почти все.

Вдовствующая принцесса и будущая императрица Барраяра открыла глаза. Вейдл: император Вейдл широко раскинулся на резной императорской кровати, его рука касается её тела.

Каждый раз, когда он отпускал её - она стремилась отодвинуться подальше. Отодвинуться как можно дальше от него, съежится на краю кровати, отвернуться, заставить себя не слышать его дыхание, не видеть его лица, не чувствовать его запаха. Потому что это невыносимо, быть рядом с ним - и не вместе с ним, болезненно хотелось остаться рядом, обнять, уткнуться лицом - и не размыкать объятий:

Нет! Она не имеет на это права.

Отодвинуться Карин уже не могла - как бы ни была широка кровать - она не была бесконечной. Как все в этом мире. Кровать, жизнь, безопасность, слезы:

Она знала, когда закончились её слезы - в ту минуту, когда у неё в руках остался сандалик Грегора. Вспышки лучей нейробластеров, выстрелы плазмотронов, крики, ругань: Карин стояла среди незнакомых солдат, стрелявших в капитана Негри, уносящего Грегора, и понимала, что всё, что осталось у неё от прошлось жизни - этот сандалик. Если бы малыш утром подольше провозился бы с застежкой - у неё не осталось бы даже этой малости. И когда Фордариан подошел к ней и сказал, что ей больше ничего не угрожает, она даже не поняла, о чем он говорил. Рядом нею не было её сына. Что может быть ужаснее?

Вейдл повернулся, потянул её к себе. О, разумеется, он даже не угрожал ей, он даже не повысил на неё голоса, когда повелел вдовствующей принцессе перебраться в его спальню. Нет. Не повелел. Попросил. И ведь она ждала этой просьбы, ждала!

Он обращался с нею вполне прилично. Гораздо приличнее, чем с остальными своими женщинами - у Карин не было оснований не доверять докладам Негри. Господи, иногда ей даже казалось, что Вейдлу нужна именно она, именно Карин, а не вдовствующая принцесса:

Власть. Единственное, что имеет значение на Барраяре. Остальным каждый фор сможет пожертвовать. Карин, будучи форессой, слишком хорошо понимала это. Вейлд обращался с ней гораздо приличнее чем с другими женщинами - другие женщины не могли подвести графа Фордариана настолько близко к власти

*

В дверь постучали. Громко, настойчиво: Фордариан оторвал голову от подушки. Волосы растрепаны, лицо помятое: только щегольские усики, как всегда, безупречны.

- Что там?

- Ваше императорское величество, во дворце посторонние.

- Кто? - Вейдл даже подскочил от такого известия. - Сколько?

- Трое. Мужчина и две женщины.

- Где?

- В караульной на третьем этаже. Там, где стоит этот: эта: вещь.

- Да! - 'Император' Вейдл, чертыхаясь, уже лихорадочно натягивал брюки. - Карин!

Вдовствующая принцесса подняла голову.

- Карин, - и после короткой паузы, - дорогая, одевайся. Ты должна это видеть.

Должна? Она должна была родить наследника трона, на котором сейчас уже почти устроился этот человек. Она должна была оберегать Грегора: Господи милосердный, что еще и кому она должна:

- Ну, идем же! - Фордариан уже нетерпеливо приплясывал возле двери.

Карин закуталась в красный бархатный халат и молча направилась вслед за ним по коридору. В присутствии 'императора' охранники молчали. Тишину дворцовых переходов нарушал лишь топот солдатских сапог и шарканье шлепанец Вейдла.

*

Премьер-министр и регент Барраяра вошел в открытую дверь, возле которой толпились солдаты, на рукавах которых красовались желтые повязки - цвет Фордарианов. Карин вошла следом.

Посреди комнаты, на покрытом скатертью круглом столе возвышался цилиндрический прибор, на вершине которого вспыхивали зеленые и желтые огоньки. Эскобарский репликатор. А рядом с ним:

- Так. Мышеловка сработала, - удовлетворенно сообщил Вейдл.

Рыжеволосая женщина, стоявшая лицом к стене, повернулась к вошедшим. Один из охранников дернулся, но Фордариан остановил его. Только сейчас Карин узнала эту женщину. Леди Корделия Форкосиган.

- В том-то и дело, милорд, что не сработала, - начальник охраны был недоволен. Он говорил что-то еще, Вейдл отвечал. Карин не понимала слов. Она узнала и вторую женщину. Друшикко. А лицом к стене стоял: У Карин перехватило дыхание. Сумасшедший ординарец Форратьера. Что они здесь делают? Зачем они пришли? Что им нужно от неё???

Друшикко оглянулась на принцессу. Во взгляде девушки Карин вдруг заметила: презрение? За что?

- Выходит, - Вейлд был сама любезность, - у лорда Форкосигана совсем не осталось солдат, раз он посылает вместо них свою жену? Значит, победа нам обеспечена.

- Что ты сделал с моим сыном, Фордариан? - негромкий голос леди Форкосиган был четко различим в тишине комнаты.

- Инопланетная баба никогда не подчинит себе Барраяр, обманом отдав империю мутанту. Это я гарантирую.Господи, что он несет? А Корделия улыбнулась. Улыбнулась? Эта женщина еще может улыбаться?

- : Мне власть не нужна:

А что еще нужно людям в этом мире? Вейлд тоже говорил ей, что ему не нужна власть. 'Моя принцесса, я хочу лишь защитить вас:'. 'Моя принцесса', а не 'Карин'.

- Где мой сын, Фордариан? - еще раз спросила леди Форкосиган.

- Он теперь - император Вейдл, - Карин и самой вдруг захотелось засмеяться. Громко. Так чтобы слышал весь дворец, весь город, весь Барраяр: - Если, конечно, удержит титул.

Титул удержать просто. Убрать всех, у кого больше прав на него.

- : прав не больше, чем у меня, - эхом ответил ей Фордариан. - И я буду беречь то, что не сумели сберечь его сторонники. Я буду оберегать и защищать истинный Барраяр.

Сколько раз она слышала эти слова. Ежечасно, ежедневно: Только что для тебя 'истинный Барраяр'? Барраяр без тех, кто имеет прав больше, чем ты. Без Форкосиганов. Без Форпатрилов. Без: Грегор, мальчик мой:

- Мы сумели: - прошептала вдруг леди Форкосиган.

Что?

Корделия протянула Карин сандалик Грегора. Левый сандалик сейчас лежал в императорской спальне. Спрятанный от чужых глаз. Даже Вейдл не знал - где именно. А в руках у Корделии был: правый сандалик. Правый!

Вейдл что-то говорил, Карин не слышала. Весь мир сузился до детского сандалика в её руках. Пыль на маленьком шовчике у подошвы. Царапины на ремешках. На подошве - зеленое пятно, его не было тем утром:

- Карин?

Вдовствующая принцесса подняла глаза на леди Форкосиган.

- Карин, - тихо повторила та, - где мой сын?

- Репликатор - на полке дубового гардероба в спальне покойного императора. - Карин сначала сказала, и только потом поняла, что именно она сказала. Спальню Эзара Фордариан называл своей: - А где мой?

- Был жив и здоров, когда я в последний раз его видела. И будет жив и здоров, пока этот самозванец, не узнает, как до него добраться. Грегор по вам соскучился. Просил передать привет:

- Грегор на дне озера, погиб при аварии флайера вместе с предателем Негри, - не дал договорить Корделии Фордариан. Только Карин уже не нужны были слова. - Самая опасная ложь - это та, в которую хочешь поверить. Берегись, леди Карин. Я не смог спасти его, но я за него отомщу. Это я обещаю.

На дне озера? Царапины на ремешках, на ровных, не заскорузлых, не скукоженных ремешках...

- Этот сандалик не был в воде, - прошептала Карин.

Кажется, Вейдл её не услышал.

Этот сандалик не был в воде, не был, не был, не был: Ты лгал мне, Вейдл. И если бы Грегора все же нашли: Хватит обманывать себя, принцесса Карин. Грегора бы 'не нашли'. Сколько детей погибает во время гражданских войн? Подумаешь, еще один мальчик:

Ты лгал мне о Грегоре. А о том, что все, что ты делаешь лишь ради меня - ты тоже лгал? Ответь же, не молчи!

- Когда-нибудь ты родишь еще одного сына. Нашего сына.

Сколько нежности в его словах: На мгновение Карин даже поверила, что все так и будет. Вейдл будет любить её, она будет счастлива, у них родится малыш: Даже жаль, что этого не будет. Никогда.

Долг форессы - оборонять крепость. Даже если в этой крепости не осталось ничего.

- Никогда, - уже вслух повторила вдовствующая принцесса Барраяра.

Один шаг к двери. Раскрытая кобура. Нейробластер. Выстрел: Охранник, у которого она выхватила оружие, ударил её по руке, и разряд ушел в потолок. Мимо. Не-е-е-т:

- Н-е-ет! - эхом донесся до неё крик Фордариана. Ты не хочешь терять власть, император Вейдл? Власть или:

Кто был нужнее тебе? Власть: или я?

август 2005