История Влада. Пролог.

Е. Адеев

Горбатая тень моста тонула в промозглой мгле, мокрый северный ветер протяжно выл в пролетах, швырял в лицо снежные хлопья.

Оруженосцев Влад оставил на набережной, и дальше пошел один, низко надвинув капюшон поношенного офицерского плаща, вооруженный только шпагой и теми остатками храбрости, что удалось приберечь после бессонной ночи и невыносимо длинного дня, полного мучительных размышлений.

Город казался мертвым - серые громады домов слепо таращились наглухо закрытыми ставнями, лишь выше по реке мерцал одинокий огонек на главной башне замка Форхартунг. От реки тянуло холодом, пахло илом и мокрым камнем, под сапогами слякотно хлюпало, и в безмолвии замороженного комендантским часом города звук собственных шагов казался Владу оглушительным.

На мосту ветер ощущался резче, злее, и Влад наглухо закутался в плащ. Тьма стремительно сгущалась, и уже в трех шагах не было видно ни зги. Влад дошел до середины пролета и остановился, напряженно вглядываясь в снежную круговерть. Он вдруг ощутил острый приступ одиночества, и пожалел, что не прихватил с собой одного из оруженосцев - если бы сейчас за плечом стоял верный Деррик, он чувствовал бы себя гораздо увереннее.

Ветер пробирал даже сквозь толстую кожу плаща, а пальцы в тонких перчатках совсем окоченели. Где-то далеко, в трущобах Караван-Сарая вдруг глухо защелкали выстрелы и почти тут же смолкли, оставив в душе тоскливое беспокойство. Этот мост не охранялся, потому-то Влад, по долгу службы знавший распорядок городских патрулей и назначил его местом встречи, но все равно риск был почти неоправданно велик - оккупированная столица не самое подходящее место для офицера армии сопротивления, занимающего достаточно высокую должность в Генеральном штабе, чтобы представлять собою лакомую добычу для неприятельской разведки. Но это же обстоятельство надежно гарантировало отсутствие посторонних ушей в предстоящем разговоре. Потому он и отважился на безумную вылазку, которая еще будет стоить ему неприятных объяснений с начальством и наверняка - ранней седины. В город удалось просочиться только благодаря находчивости Деррика, с риском для собственной шеи раздобывшего где-то поддельные пропуска, которые вряд ли выдержат повторную проверку, поэтому времени мало...

Влад вытащил из внутреннего кармана кителя старинный брегет с золотой насечкой на перламутровой крышке. В тоскливые завывания ветра тонко вкралась тихая механическая мелодия. Светлячок секундной стрелки бледной искоркой скользил по циферблату, будто маленькая луна на орбите невидимой планеты. Полевой офицерский хронометр на левом запястье отбивал время в тысячу раз точнее, но рука словно сама скользнула туда, где у самого сердца хранилось единственное наследство, оставленное Владу давно умершим отцом. Брегет наверняка стоил не одну тысячу марок, но он не посмел заложить его даже в самые тяжелые времена, когда ему - полуголодному курсанту Императорской Академии, фактически нищему и не имеющему за душой ничего, кроме благородной фамилии, нечем было заплатить за крохотную каморку, которую он снимал где-то в самых грязных закоулках Караван-Сарая...

***

Он и сейчас с закрытыми глазами нашел бы это место - обшарпанный серый дом, ровесник самых мрачных лет периода Изоляции, с мансардой под самой крышей, больше похожей на ящик для белья, где они ютились вдвоем с Дерриком, часто, долгими зимними ночами вынужденные спать на одной кровати, согревая друг друга, потому что не было денег даже на дрова.

Верный Деррик... Он никогда не жаловался. Влад сгорал от стыда, мучаясь неспособностью прокормить собственного оруженосца, а Деррик добывал еду и дрова, каким-то образом уламывал хозяев, когда в очередной раз нависала угроза быть выставленными на улицу, подолгу пропадал в городе, неизменно возвращаясь с несколькими марками в кармане или узелком ранней картошки. И каждое утро, просыпаясь после двух-трех часов, которые удавалось урвать для сна - то, что другие курсанты могли взять деньгами и положением в обществе, приходилось брать собственной головой - Влад находил возле кровати безупречно отглаженный мундир и непременно свежую сорочку.

И отцовский брегет во внутреннем кармане кителя.

Только однажды Влад дрогнул - это было перед выпускным балом, на котором он просто не мог появиться в обносках с чужого плеча, а денег не было даже на то, чтобы перешить пуговицы на единственном кителе. Тогда он уже почти собрался отнести брегет ростовщику - и был остановлен оруженосцем.

- Подождите до вечера, милорд, - коротко сказал Деррик, и ушел в город. Вернулся он поздно, когда Влад уже не знал что и думать - черный от усталости, все так же молча выложил на стол полторы тысячи марок и улегся в углу, завернувшись в потрепанный плащ.

- Деррик, - похолодевший Влад потряс оруженосца за плечо. - Деррик... я приказываю... я прошу! Откуда деньги?

Деррик поднял на господина сонный взгляд, и только теперь Влад разглядел на щеке оруженосца свежий след ножевого удара.

- Деньги?... - проговорил Деррик невнятно, то ли от усталости, то ли от боли. - А... Не берите в голову, милорд... Это были плохие люди...

И мгновенно уснул.

В ту ночь Влад не сомкнул глаз - так и просидел за столом, раз за разом тупо пересчитывая мятые ассигнации, кое-где отмеченные подозрительными бурыми пятнами и подолгу вглядываясь в лицо спящего оруженосца.

А когда незатейливая механическая песенка отцовского брегета возвестила зарю, тихо собрался и отправился к портному - заказывать новый мундир.

***

Светлячок секундной стрелки бледной искоркой скользил по циферблату. Тот, кому назначена встреча опаздывает вот уже на полчаса...

"Он нарочно тянет время, - с досадой подумал Влад. - Давит на нервы, ждет, когда я вконец промерзну и издергаюсь до неспособности что-либо соображать. Или все это - чистой воды ловушка, и вот сейчас в лицо ударит луч фонарика и насмешливый голос с необычным акцентом прикажет сдать оружие..."

- Я здесь.

Человек появился из темноты так внезапно, что Влад невольно вздрогнул и тут же с горечью признал, что психологический эффект удался - он никак не мог унять бешено заколотившееся сердце.

- Почему так долго? - спросил он, надеясь, что ветер и холод послужит достаточным объяснением вдруг сорвавшемуся на хрип голосу.

- В двух кварталах отсюда какие-то идиоты устроили перестрелку с цетагандийским патрулем. Пришлось выждать, пока все уляжется и увезут трупы. Мой пропуск действует круглосуточно, но не хотелось лишний раз светиться в их контрольной сети - в конце концов, я заботился о твоей безопасности, дружище. У тебя все в порядке? Как ты проник в Форбарр-Султану?

От его деланно-заботливого тона Влада затошнило. - С трудом, - бросил он, не в силах совладать с раздражением. - Ты принес бумаги?

- Значит, решился? - губы собеседника тронула едва заметная улыбка.

Влад посмотрел на реку. Снежные хлопья падали в черную воду и исчезали без следа, так похожие на человеческие судьбы.

- Ты уверен, что по другому нельзя? - спросил он тихо.

- Тебе решать, - собеседник пожал плечами.

- Подожди, - Влад невольно сжал кулаки. - Если этим бумагам можно верить хоть на грош, то я в своем праве! Но я не хочу! Понимаешь, не хочу примерять одежду, снятую с трупа!

- Некоторые носят ее годами, - человек ухмыльнулся. - И нисколько не этим не смущаются.

- Но я так не могу! Лицом к лицу, к барьеру - пожалуйста, но я никогда не бил в спину! Пусть опасность - но только не подлость.

- Дорогой мой Влад, - собеседник вздохнул, глядя на далекий огонек главной башни замка Форхартунг. - Не все ли тебе равно? Тем более, что подлость я беру на себя.

Владу вдруг вспомнился Деррик и изуродованным ножевой раной лицом. "Не берите в голову, милорд..."

- Скажи, - проговорил он медленно, - только честно: что ты собираешься выгадать со всего этого?

Собеседник задумчиво потер подбородок перчаткой.

- Королем я быть не могу, герцогом не желаю... - процитировал он старинный, полузабытый девиз. - Все, чем я располагаю сейчас - это голос моей провинции в Совете Графов. И мне кажется, что я достоин большего. Думаю...

К шуму реки и вою ветра вдруг прибавился какой-то протяжный, низкий гул, поднялся до визга, и небо над рекой косо прочертили три быстрые тени, вспыхивая багровыми точками бортовых огней, навивающими мысли о налитых кровью глазах фантастических чудовищ.

- Доигрались, г-г-аденыши, - прошипел собеседник. - Зачистка. Думай быстрее, Влад. Хватит маяться, пора, наконец, принимать решение.

Влад вдруг ощутил в душе волну дикой злости - той самой отвратительной ее разновидности, которую отец называл "дурьей отвагой". "Да я же просто боюсь! Честь, подлость - слова, чтобы оправдать собственный страх. Если ты боишься взять даже то, что принадлежит тебе по праву - ты не подлец. Ты трус. Ты ведь и шел сюда, только для того, чтобы сказать "нет", а потом всю жизнь самозабвенно заниматься самоизнасилованием, раздуваясь от вшивой гордости - все сделал правильно, не преступил, не замарался - и чувствуя себя при этом по уши в собственном дерьме..."

- Бумаги, - сказал он холодно.

Собеседник улыбнулся. Рука его скользнула за отворот макинтоша, и на свет появился плотный бумажный конверт.

"Кровь на лице Деррика. Не берите в голову, милорд..."

Влад явственно ощутил, как дрожат руки, когда он принял конверт. Чтобы распечатать его, пришлось снять перчатку, и наполненный снегом ветер тут же впился в руку холодными иголками. Влад вытащил фонарик, и желтый лучик заплясал по выцветшим строчкам, выведенным от руки причудливой старомодной вязью.

- Да, - прошептал Влад, чувствуя внутри странную пустоту. - Да...

Внезапно в небо над рекой взвилась сигнальная ракета, испятнав бумагу алыми отсветами - будто брызгами крови...

- Пора, - собеседник напряженно вглядывался в окутавшую город темноту. Оттуда вдруг взметнулся косой луч прожектора, скользнул по низким тучам и ушел ниже, на миг выхватив из мрака уродливые туши домов. - Что-то они не на шутку разошлись. Не хватало еще угодить в облаву.

Влад нервно сунул бумаги в конверт и кое-как свернув спрятал его во внутренний карман плаща. Луч прожектора теперь носился низко над улицами, пока не затрагивая реки, но неуклонно приближаясь к мосту. В след ему вдруг коротко шваркнул разряд станкового плазмотрона, в ответ отчаянно защелкали выстрелы.

- Уходим, - собеседник плотно запахнул макинтош. - Я свяжусь с тобой, как только выберусь из города. Удачи... сир.

В следующий момент ослепительная вспышка прожектора скользнула над мостом, и Влад инстинктивно нырнул вглубь арки, а когда луч, вскользь коснувшись реки ушел в сторону Караван-Сарая, рядом никого не было.

Оскальзываясь на мокрых плитах, Влад заспешил прочь - шум перестрелки приближался, и он невольно гадал, удастся ли ночному собеседнику ускользнуть. Впрочем, мысли о собственной безопасности вскоре вытеснили все остальные - прожектора с патрульных флаеров теперь били прямо по мосту, и он едва успел нырнуть в спасительную тень набережной.

- Милорд! - две тени выметнулась навстречу будто из-под земли.

- Уходим! - Влад поскользнулся, в последний миг успел вцепиться в надежное плечо Деррика.

- По набережной не получится, - проговорил оруженосец. - Попробуем проскочить переулками...

***

Влад плохо запомнил остаток той ночи. Бесконечный бег по темным подворотням сквозь снег и слякоть, вонь сточных канав на задворках обветшалых кварталов - все слилось в один бесконечных кошмар.

Рассвет пережидали в сыром подвале на окраине, прислушиваясь к шагам патрулей и затихающей стрельбе в центре города. Влад помнил, что в какой-то миг задремал, положив голову на плечо Деррика, и был разбужен, казалось, несколько мгновений спустя тонкой мелодией отцовского брегета. Стрелки показывали шестой час утра, а пробившийся в окно подвала мутный солнечный лучик неожиданно ярко блеснул в тонких нитях золотой инкрустации на крышке - двух переплетенных буквах. V.V.

- Влад Форкрафт... - прошептал Влад зачарованно. - Или... Влад Форбарра?

(продолжение следует...)

август 2002