Глава 1

Большой лимузин, дёрнувшись, замер в сантиметре от передней машины, а водитель - оруженосец Пим - выругался сквозь зубы. Сидящий рядом Майлз плюхнулся на сиденье, вздрогнув от мысли, от какого прилюдного скандала его сейчас спасли лишь прекрасные рефлексы Пима. Интересно, удалось бы ему убедить беспечного простолюдина, ехавшего перед ними, что удар машины Имперского Аудитора - привилегия, котрую еще заслужить надо? Похоже, нет. А виновник столь резкого торможения - студент Университета Форбарр-Султаны, бросившийся перебегать бульвар, - пробрался через скопище машин не оглянувшись. Поток вновь тронулся.

— Вы не слышали, городскую систему транспортного контроля скоро запустят? - поинтересовался Пим, явно в связи с их третьей, по подсчётам Майлза, аварийной ситуацией за эту неделю.

— Не-а. Лорд Форбонн-младший доложил, что снова задержка со строительством. Стало больше тяжелых аварий флаеров, и они решили сперва довести до ума автоматизированную систему контроля за воздухом.

Кивнув, Пим снова принялся следить за забитой машинами дорогой. Оруженосец, как обычно, был в прекрасной форме; его седеющие виски, казалось, просто гармонировали по цвету с ливреей — коричневой с серебром. Он охранял Форкосиганов, принеся им вассальную присягу, ещё с кадетских лет Майлза, и, несомненно, собирался служить и дальше, пока не умрет от старости, — или не кончит свои дни в автокатастрофе вместе с ним.

"Вот так срезали дорожку. В следующий раз объедем университетский городок стороной." Сквозь колпак кабины Майлз смотрел, как позади остаются высокие, новые здания Университета и через его увенчанные шипами железные ворота машина въезжает на милые старые улочки жилого района, облюбованные профессурой и университетской администрацией. Здешняя характерная архитектура датировалась последним, ещё до века электричества, десятилетием Периода Изоляции. Поколение назад этот район восстановили, и теперь он отличался изобилием тенистой земной зелени и ярких цветов в ящиках под высокими узкими окнами таких же высоких и узких домов. Майлз поправил букет, который придерживал коленями. Не слишком ли много цветов?

Легкое шевеление - но и Пим вслед за ним покосился в сторону, глянув на стоящий на полу букет.

— Леди, встреченная Вами на Комарре, похоже, произвела на Вас сильное впечатление, милорд… — Он замолк, приглашая продолжить этот разговор.

— Да, — Майлз разговор обрезал.

— Миледи Ваша мать связывала большие надежды с весьма привлекательной мисс капитан Куинн, которую Вы несколько раз привозили домой. — Неужто в голосе Пима послышалась тоскливая нотка?

— Теперь мисс адмирал Куинн, — поправил Майлз со вздохом. — И я тоже надеялся. Но она сделала для себя верный выбор. — Он состроил гримасу своему отражению в стекле. — Я поклялся себе не влюбляться в галактических женщин и не убеждать их потом перебраться на Барраяр. Я пришёл к выводу, что моя единственная надежда - найти женщину, уже способную выдержать Барраяр, и убедить её полюбить меня.

— А госпоже Форсуассон Барраяр по нраву?

— Примерно так же, как и мне. — Он мрачно улыбнулся.

— И, э-э… как насчёт второй части?

— Увидим, Пим. — Или нет, как уж выпадет случай. По крайней мере, зрелище человека тридцати с лишним лет, впервые в жизни ухаживающего за женщиной всерьез — ну, впервые по-барраярски, — сулило не один час развлечения его любопытным слугам.

Майлз выдохнул через нос, «спуская пар» охватившего его нервного возбуждения. Тем временем Пиму наконец-то удалось отыскать место для парковки возле дома лорда Аудитора Фортица и виртуозно втиснуть блестящий, бронированный, древний лимузин в совсем непригодный для него узенький зазор. Пим поднял колпак кабины, Майлз выбрался из машины и уставился на трёхэтажный, украшенный мозаикой фасад дома своего коллеги.

Георг Фортиц уже тридцать лет преподавал в Имперском Университете анализ инженерных неполадок. Они с женой прожили в этом доме большую часть своей супружеской жизни, вырастив троих детей и сделав две академических карьеры еще до того, как император Грегор лично выбрал Фортица одним из своих Имперских Аудиторов. Ни один из профессоров — ни Фортиц, ни его супруга — не видел причины менять удобный для них образ жизни просто потому, что отставной инженер получил пугающие полномочия императорского Голоса. Госпожа доктор Фортиц ежедневно отправлялась на свои занятия пешком. "Боже, Майлз, нет!" — ответила она, стоило ему раз поинтересоваться, почему они пренебрегают возможностью продкемонстрировать себя обществу. — "Ты можешь себе вообразить, как мы перевезём все эти книги?" Не говоря о лаборатории и мастерской, занимающих весь подвал.

Эта жизнерадостная косность обернулось счастливой возможностью пригласить недавно овдовевшую племянницу с маленьким сыном пожить вместе с ними, пока она не завершит своего образования. «Комнат масса, верхний этаж пустует с тех пор, как разъехались наши дети», — весело прогромыхал профессор. «И так близко к месту занятий», — практично подчеркнула госпожа профессор. «И меньше шести километров от особняка Форкосиганов!» - мысленно возликовал Майлз, вслух пробормотав лишь что-то одобрительно-вежливое. Итак Катерина–Найла Форвейн–Форсуассон приехала в столицу. Она здесь, она здесь! Может быть, прямо сейчас она глядит на него из тени окна какого-то из верхних этажей?

Майлз с тревогой оглядел свою слишком низенькую фигуру. Если его карликовый рост и беспокоит Катерину, до сих пор она этого ничем не показала. Вот и славно. Проверим те стороны внешности, что в его власти: на однотонном сером кителе нет пятен еды, а к подошвам начищенных полуботинок не пристало никакой неподобающей уличной грязи. Он проверил это по своему искажённому отражению в заднем стекле лимузина. Выпуклое, расползшееся в ширину отражение походило на его тучного клон-брата Марка; это сходство Майлз чопорно проигнорировал. Марка, слава богу, здесь нет. Он попробовал потренироваться в улыбке; отражение показало её искривлённой и отталкивающей. Хоть темные волосы не растрепаны, и то ладно.

— Прекрасно выглядите, милорд, — ободрил его с переднего сиденья Пим. Майлз покраснел и резко отвернулся от своего отражения. Успокоившись и придав лицу, как он надеялся, вполне сносное выражение, он взял букет и принял из рук Пима свёрнутые в рулон бумаги. Чуть покачнувшись под тяжестью корзины, Майлз повернулся лицом к ступеням и глубоко вздохнул.

Прошла минута. Пим услужливо спросил из-за спины: — Не желаете, чтобы я что-нибудь понес?

— Нет. Спасибо. — Майлз шагнул вперёд и свободным пальцем прижал клавишу звонка. Пим достал считыватель и устроился поудобнее в ожидании, пока его лорд будет приятно проводить время.

Внутри дома раздались шаги, дверь распахнулась, и перед Майлзом предстала госпожа Фортиц с улыбкой на румяном лице. Седые волосы закручены в обычный пучок, поверх тёмно-розового платья надето светло-розовое болеро, расшитое зелёными виноградными лозами — орнамент, принятый в её родном Округе. Несколько формальному форскому виду, наводящему на мысль, что госпожа Фортиц только что откуда-то вернулась или собралась уходить, противоречили лишь домашние тапочки-сабо на ногах.

— Здравствуй, Майлз. Боже, ну ты и шустрый!

— Госпожа профессор. — Майлз склонил голову и улыбнулся в ответ. — Она здесь? Дома? Она хорошо себя чувствует? Вы сказали, что сейчас подходящее время. Я не слишком рано? Боялся, что опоздаю. На улицах просто ужасные пробки. Вы не уйдёте, правда? Вот, я принёс… Как Вы думаете, ей понравится? — Он протянул подарок, показывая, - но торчащие вверх красные цветы щекотали нос, а притиснутый к ним рулон бумаг так и норовил раскрутиться и выскользнуть из рук.

— Входи, да, всё прекрасно. Она здесь, с ней все хорошо, и цветы очень милые… — госпожа профессор спасла букет из его рук и подтолкнула Майлза в выложенный мозаикой холл, ногой захлопнув за собой дверь. После весеннего солнечного сияния дом казался сумрачным и прохладным, там витал тонкий аромат древесного воска, старых книг и едва уловимой библиотечной пыли.

— На похоронах Тьена вид у нее бы такой измученный и бледный. В окружении всех этих родственников. У нас едва оказалась возможность обменяться парой слов. — "Если быть точным, то эти два слова были «Соболезную» и «Спасибо». Не особо ему и хотелось разговаривать с семьёй покойного Тьена Форсуассона.

— Полагаю, для неё это было огромным напряжением, — рассудительно заметила госпожа Фортиц. — Она прошла через такой ужас, а кроме нас с Георгом — и тебя, конечно, — у нее нет ни души, чтобы поговорить начистоту. Конечно, ее первейшей заботой было провести через это Никки. Но она выстояла от начала до конца. Я ею горжусь.

— Действительно. А она…? — Майлз вытянул шею, заглядывая в двери комнат: неубранный кабинет, заставленный книжными полками; неубранная гостиная с теми же полками. И никакой молодой вдовы.

— Вот туда. — Госпожа Фортиц провела его по коридору и через кухню в небольшой садик с задней стороны дома. Пара высоких деревьев и кирпичная стена превращали его в укромный уголок. Поодаль от крошечного пятачка зелёной травы, в тени, за столом сидела женщина, разложив перед собой бумаги и считыватель. Она мягко покусывала конец ручки, сосредоточенно нахмурив тёмные брови. Платье того же фасона, что и у госпожи Фортиц, с полудлинной юбкой - но только однотонно чёрное и с глухим высоким воротом. Серый жакет-болеро, отделанный по краю простой черной тесьмой. Тёмные волосы собраны в густой пучок на затылке, у основания шеи. Заслышав звук открывающейся двери, она подняла взгляд и... Брови взлетели, а на губах вспыхнула улыбка, заставившая Майлза заморгать. Катерина…

— Майл… Милорд Аудитор! — Она поднялась, взметнув подол юбки; Майлз склонился к её руке.

— Госпожа Форсуассон. Вы прекрасно выглядите. — Она выглядела чудесно, разве что казалась чересчур бледной; отчасти такой эффект создавала строгая чёрная одежда, но она же заставляла ее глаза сиять точно серо-голубые бриллианты. — Добро пожаловать в Форбарр-Султану. Я принёс… — он развёл руками, и госпожа Фортиц поставила цветочный букет на стол. — Хотя здесь они, похоже, излишни.

— Они прекрасны, — заверила его Катерина, одобрительно вдохнув цветочный аромат. — Я унесу их потом к себе в комнату, там они будут очень кстати. С тех пор, как погода прояснилась, я стараюсь бывать под открытым небом как можно дольше.

Она прожила почти год под герметичным комаррским куполом. — Понимаю, — произнёс Майлз. В беседе возникла крошечная заминка, пока оба обменялись улыбками.

Катерина опомнилась первой: — Спасибо за то, что Вы пришли на похороны Тьена. Это для меня так много значило.

— Это самое меньшее, что я мог сделать в этих обстоятельствах. Жаль, что не сумел ничего большего.

— Но Вы уже так много сделали для меня и Никки… — Он смущенно отмахнулся, и Катерина осеклась, сменив тему. — Почему бы Вам не присесть? Тётя Фортиц? — она выдвинула один из плетеных садовых стульев.

— У меня кое-какие дела в доме, — покачала головой госпожа Фортиц. — Продолжайте в том же духе, — и несколько загадочно добавила: — У вас получится.

Она вернулась в дом, а Майлз уселся напротив Катерины, в ожидании нужного стратегического момента положив свой рулон на стол, - тот тут же наполовину развернулся.

— Ваше расследование уже закончено? — спросила она.

— Пройдут годы, прежде мы расхлебаем все последствия, но пока что - да, я закончил, — ответил Майлз. — Только вчера сдал последние отчёты, а то приехал бы поприветствовать Вас раньше. — Ну, к тому же у него сохранились остатки здравого смысла - хотя бы дать бедной женщине распаковать багаж, прежде чем нагрянуть к ней во всеоружии…

— Теперь Вас отправят на новое задание?

— Не думаю, что Грегор рискнёт занять меня чем-то до своей свадьбы. Боюсь, в следующие несколько месяцев все мои обязанности будут светскими.

— Уверена, что Вы справитесь с ними с присущим Вам блеском.

О, Боже, надеюсь, что нет. — Сомневаюсь, что тётя - леди Форпатрил, вся организация императорской свадьбы на ней, - ждёт от меня именно блеска. Скорее, «заткнись и делай то, что тебе сказано, Майлз». Кстати, раз речь зашла о бумагах — как дела с Вашими? Дело с имуществом Тьена улажено? Вы получили обратно у этого его кузена опеку над Никки?

— У Василия Форсуассона? Да, благодарение богу, с этим проблем не было.

— Тогда... э-э... что всё это такое? — Майлз кивнул на приведенный в беспорядок стол.

— Это я планирую, какие предметы изучать в университете на следующий семестр. Начать этим летом я не успела, так что к занятиям приступлю осенью. Такой богатый выбор! Я чувствую себя полной невеждой.

— Ваша цель - вынести оттуда знания, а не принести.

— Да, согласна.

— И что Вы намерены выбрать?

— О, я начну с основ — биология, химия… — Она просияла. — И курс практического садоводства. — Она показала на свои бумаги. — На остаток сезона я пытаюсь найти какую-нибудь оплачиваемую работу. Не хотелось полностью зависеть от милости родственников, хотя бы в плане карманных денег.

Похоже, вот она - та самая удачная возможность, которую искал Майлз. Но тут он краем глаза заметил красный керамический горшок, водружённый на деревянный бортик высокой садовой клумбы. Посреди горшка рос, пробиваясь из земли, красно-бурый комочек с пушистой бахромой, похожей на петушиный гребень. Уж не оно ли это?…

— Это случайно не Ваш прежний бонсай скеллитум? — показал он на горшок. — Он будет жить?

— Ну, скорее это начало нового скеллитума, — улыбнулась она. — Большая часть фрагментов старого растения погибла при перевозке с Комарра, но вот один принялся.

— У Вас талант выращивать всякую зелень — хотя, раз это барраярское растение, его трудно назвать зелёным, а?

— Вряд ли - зелёное оно лишь тогда, когда серьёзно больно.

— Кстати, о садах. — "Как бы это сделать, чтобы не слишком по-дурацки?" — По-моему, за тогдашней неразберихой мне так и не выдалось случая сказать Вам, насколько меня впечатлили проекты садов, что я видел на Вашем домашнем комме.

— О,— улыбка сбежала с её лица, она пожала плечами. — Ничего выдающегося. Просто безделушка.

Верно. Не стоит без нужды тревожить недавнее прошлое, пока время еще не сгладило острые грани воспоминаний.

— Я не мог оторвать глаз именно от Вашего барраярского сада — того, где одни лишь местные виды. Никогда не видел ничего подобного.

— Таких вокруг с десяток. В некоторых окружных университетах - как своего рода живая библиотека для студентов-биологов. Так что идея вообще-то не оригинальна.

— Ну, — упорно продолжал он, чувствуя себя рыбой, плывущей против течения в её потоке самоуничижения, — а лично я считаю, что он превосходен и заслуживает большего, чем оставаться просто в виртуальности. Понимаете, у меня есть один пустующий участок…

Майлз разгладил свой рулон, оказавшийся планом квартала, который занимал особняк Форкосиганов, и постучал пальцем по пустому квадрату в конце участка: — Когда-то здесь, рядом с нашим, стоял еще один здоровенный дом, но его снесли в период Регентства. Имперская СБ не позволила там ничего строить — желала сохранить безопасную зону. Так что тут ничего нет, кроме худосочной травы и пары деревьев, невесть как переживших рвение СБшников очистить линии огня. И еще дорожек, идущих через пустырь наискось, - люди протоптали их в грязи, срезая путь, а СБ в конце концов сдалась и посыпала гравием. Жутко скучный кусок земли… — такой скучный, что до сих пор Майлз его просто не замечал.

Катерина, склонив голову, следила за его рукой, прикрывшей часть схемы. Её длинный палец потянулся было проследить изящный изгиб, но тотчас застенчиво отдёрнулся. Интересно, что за возможности предстали сейчас перед её мысленным взором?

— По-моему, — продолжал он отважно, — было бы отличной идеей устроить на этом месте общедоступный Барраярский сад — исключительно из местных разновидностей. Своего рода подарок от семейства Форкосиганов городу Форбарр-Султане. С бегущей водой, - как это было у вас, - а еще дорожками, и скамьями, и прочими благами цивилизации. И лаконичными бирочками с названиями на всех растениях, чтобы как можно больше людей познакомилось с прежней экологией Барраяра. — Так: искусство, благотворительность, образование — какую еще приманку он не насадил на крючок? Ах да, деньги. — Как удачно, что Вы ищете работу на лето, — удачный случай, ха! Взгляни и убедись, оставляю ли я что-нибудь на волю случая, — потому что Вы, на мой взгляд, самая идеальная кандидатура. Чтобы спроектировать этот сад и присматривать за его закладкой. Я мог бы предоставить Вам неограниченный… гм… щедрый бюджет и, разумеется, жалование. Вы сможете нанять рабочих и приобрести все необходимое.

И ей придется почти ежедневно бывать в особняке Форкосиганов и частенько консультироваться с проживающим там лордом. И вот, когда у нее пройдет шок от смерти мужа, и она будет готова снять свой вдовий наряд - символ запрета, и на ее на пороге примутся околачиваться все холостые форы столицы - тогда Майлз уже сосредоточит на себе её чувства и сможет обставить самых блестящих соперников. Сейчас слишком рано, безумно рано, тревожить ухаживаниями ее раненое сердце; это он ясно понимал, хоть его собственное сердце и стонало от разочарования. Однако честная деловая дружба не должна ее насторожить…

Её брови взлетели; она неуверенно коснулась пальцем изящных, бледных, не накрашенных губ. — Именно этому мне и хочется научиться. Но пока я этого не умею…

— Учеба на практике, — немедленно нашелся Майлз. — Ученичество. Учиться тому, что делаешь. Когда-то же надо начинать. Быстрее всего - прямо сейчас.

— Но что, если я допущу какую-то ужасную ошибку?

— Я намерен превратить этот проект в постоянный. Энтузиасты этого дела, как мне показалось, перестраивают свли сады непрервыно. Наверное, им наскучивает все время глядеть на одно и то же. Так что если Вам впоследствии придут в голову идеи получше, Вы всегда сможете пересмотреть первоначальный план. Это обеспечит разнообразие.

— Я не хочу тратить впустую Ваши деньги.

Если Катерина когда-то станет леди Форкосиган, то от этой причуды ей придётся отказаться, твёрдо решил Майлз.

— И Вы не должны решать прямо сейчас… — промурлыкал он и поперхнулся. Следи за тоном, парень. Только о деле. — Почему бы Вам не зайти в особняк Форкосиганов завтра, прогуляться там самой и посмотреть, что за идеи оно у Вас вызовет. Действительно, что можно сказать по одному чертежу? А потом мы сможем позавтракать и обсудить, что за проблемы и возможности Вы там увидели. Логично?

Она моргнула. — Да, конечно. — Её рука с любопытством потянулась к плану.

— Когда мне заехать за Вами?

— Когда Вам удобно, лорд Форкосиган. Ой, извините, беру свои слова назад. Лучше после полудня - когда тётя уже вернётся с утренних занятий, чтобы она смогла посидеть с Никки.

— Отлично! — Да, как бы сын Катерины ни был симпатичен Майлзу, но лучше обойтись без помощи энергичного девятилетки в этом деликатном танце. — Договорились. В двенадцать ровно. — Спохватившись, он поинтересовался: — И как, Никки пока нравится Форбарр-Султана?

— Дом и его комната, похоже, нравятся. Но, полагаю, он слегка заскучает, если придётся ждать до начала занятий в школе, чтобы познакомиться со сверстниками.

Николая Форсуассона из расчётов исключать не стоит. — Надеюсь, ретро-гены привились, и проявление симптомов дистрофии Форзонна ему больше не грозит?

Ее лицо смягчилось в улыбке полнейшего материнского довольства. - Именно. Я так рада. Доктора из здешней столичной клиники сообщили, что клеточное поглощение было полным и очень чистым. По мере развития все будет идти так, словно он вообще не унаследовал мутации. — Она поглядела на него через стол. — С меня будто полтонны веса свалилось. Кажется, я могу летать.

И должна.

В этот момент из дома как раз появился Никки собственной персоной, с тарелкой печенья и важным видом, а вслед за ним - госпожа Фортиц с чайным подносом. Майлз и Катерина поспешили расчистить место на столе.

— Привет, Никки, — сказал Майлз.

— Здрасьте, лорд Форкосиган. Это Ваш лимузин перед домом?

— Мой.

— Ну и корыто. — Наблюдение, высказанное без презрения, а даже заинтересованно.

— Знаю. Пережиток тех времён, когда мой отец был Регентом. Он бронированный и с жуткой инерцией.

— Да ну? — интерес Никки подскочил. — А в него когда-нибудь стреляли?

— В конкретно этот - вряд ли, не думаю…

— Ха.

Когда Майлз видел Никки в последний раз, лицо мальчика было окаменевшим и бледным: тот держал тонкую свечку, чтобы зажечь похоронное возжигание своего отца и явно беспокоился о том, как правильно исполнить эту деталь церемонии. Сейчас он выглядел гораздо лучше — физиономия живая, карие глаза так и стреляют.

Госпожа Фортиц поставила чашки и разлила чай, и на какое-то время беседа сделалась общей.

Вскоре стало ясно, что Никки еда интересует куда больше, чем гость; отклонив лестное предложение попить чай вместе со взрослыми, он ухватил с разрешения двоюродной бабушки несколько печений и умчался обратно в дом к своим прежним занятиям. Майлз попытался вспомнить, с какого возраста родительские друзья перестали ему самому казаться просто предметами обстановки. "Конечно, военные из отцовской свиты не в счет, я с них всегда глаз не сводил". Но на армии Майлз был помешан с тех пор, как научился ходить. Сын Катерины так же сходит с ума по скачковым кораблям, и, наверное, оживился бы при виде скачкового пилота. Может, Майлзу стоит как-нибудь привести в этот дом пилота на забаву Никки. "Только счастливо женатого", мысленно добавил он.

Он положил свою приманку на стол, а Катерина её взяла; пока он в выигрыше, время уходить. Но... он точно знал про одно скороспелое, последовавшее совсем с неожиданной стороны, предложение руки и сердца, которое Катерина тогда отвергла. Не вышел ли на нее еше кто-нибудь из столичных форов - а их здесь в избытке? Столица кишела молодыми офицерами, перспективными чиновниками, напористыми предпринимателями; сердце империи буквально притягивало мужчин с амбициями, богатством и высоким статусом. Но без их сестер - соотношение женщин и мужчин было сейчас три к пяти. Предыдущее поколение, выбирая пол ребенка посредством галактических технологий, слишком далеко зашло в своей идиотской страсти обзаводиться сыновьями и наследниками. В результате долгожданные сыновья — сверстники Майлза — получили в наследство проблемы в подборе пары. На любом официальном приёме в Форбарр-Султане нынче можно буквально унюхать в воздухе пары тестостерона пополам с алкоголем.

— Э-э, гм... к вам уже кто-нибудь приходил с визитом, Катерина?

— Я приехала всего неделю назад.

Это не означало ни да, ни нет. — Я-то полагал, что холостяки незамедлительно примутся штурмовать ваши двери! — "Стоп, я же не хотел переводить беседу на эту тему!"

— Безусловно, — она показала на свое чёрное платье, — это удержит их на расстоянии. Если у них есть хоть какое-либо представление о приличиях.

— М-м, я не был бы так уверен. Светская жизнь сейчас довольно интенсивна…

Катерина с бесстрастной улыбкой покачала головой.

— Мне это не важно. Я десять лет прожила… замужем. И не нуждаюсь в повторении подобного опыта. Предоставляю холостяков в полное распоряжение другим женщинам - пусть забирают и мою долю. — Убежденность, читавшаяся на её лице, подчёркивалась и нетипично стальными нотками в голосе. — Этой ошибки я дважды не совершу. Я больше никогда не выйду замуж.

При этом заявлении Майлз ухитрился не вздрогнуть и даже выдавить сочувственную, полную интереса улыбку. "Мы просто друзья. Я не тороплю Вас, нет, нет. Нет необходимости воздвигать оборону, миледи. Только не от меня".

"Толкать сильнее - быстрее не поедет". Все, что он сейчас может - усугубить ситуацию. Вынужденный довольствоваться тем, чего достиг за день, Майлз допил свой чай, обменялся ещё парой шуток с обеими дамами и откланялся.

Пим поспешил открыть дверь лимузина перед Майлзом, сбегавшим вниз одним прыжком через три ступеньки сразу. Тот плюхнулся на пассажирское сиденье и, как только оруженосец занял водительское место и закрыл колпак, широким жестом скомандовал: — Домой, Пим!

Пим вырулил на улицу и осторожно поинтересовался: — Всё прошло хорошо, м'лорд?

— Точно, как я планировал. Завтра она придёт в особняк Форкосиганов на обед. Я хочу, чтобы, как только приедем домой, ты позвонил в службу озеленения — пусть сегодня же вечером пригонят свою бригаду и еще раз пройдутся по участку. И скажи… нет, с матушкой Кости я поговорю сам. Завтрак должен быть… да, изящным. Айвен вечно талдычит, что женщины любят поесть. Но не очень тяжёлым. Вино… интересно, вино она днем будет? Предложу в любом случае. Какую-нибудь бутылку из нашего поместья. И чай на случай, если ей не захочется вина; чай-то она пьет, я знаю. Вычеркни вино. Вызвать бригаду уборщиков, снять все чехлы с мебели на первом этаже — нет, со всей мебели. Хочу устроить ей экскурсию по дому, пока она ещё не догадывается… Нет, погоди. Интересно, а если в доме будет ужасный холостяцкий беспорядок, не вызовет ли это у неё жалости? Может, мне, наоборот, стоит насорить побольше? Стратегически сложенные в груды немытые стаканы, какая-то фруктовая кожура под диваном — как молчаливый призыв: «На помощь! Вселяйтся и приводи бедолагу в божеский вид!» Или такой расклад ее скорее спугнет? Как думаешь, Пим?

Пим осуждающе поджал губы, словно прикидывая, входит ли в обязанности оруженосца отучать своего лорда от манеры устраивать подобный балаган. Наконец он осторожным тоном заметил: — Если позволите говорить от имени всех, живущих в этом доме, то, по моему мнению, нам предпочтительнее выставить себя в наилучшем свете. Учитывая обстоятельства.

— А-а... Верно.

На несколько минут Майлз замолк, глядя в окно. Лимузин прокладывал путь по переполненным улицам; выехав из университетского района, они углубились в лабиринт Старого Города, двигаясь в направлении особняка Форкосиганов. Когда Майлз заговорил снова, из его голоса исчезла маниакальная весёлость, он сделался холоднее и жестче.

— Мы заедем за ней завтра ровно в двенадцать. Поведешь ты. И всегда будешь за рулём, когда в машине госпожа Форсуассон или её сын. Отныне учитывай это в своем рабочем графике.

— Да, м'лорд, — И с осторожной лаконичностью Пим добавил: — С удовольствием.

Внезапные припадки были последним, что досталось капитану Имперской безопасности Майлзу Форкосигану на память от десятилетия военной службы. Ему еще посчастливилось выйти из криокамеры живым и с неповреждённым рассудком; Майлз прекрасно знал, что многие не настолько преуспели. Майлзу повезло: он был просто уволен с Имперской Службы по состоянию здоровья, а не похоронен с должными почестями как последний в своём славном роду и не вынужден вести растительное существование… Стимулятор припадков, который ему вживили военные медики, чтобы облегчить конвульсии, был весьма далёк от настоящего лечения, хотя он и должен был предотвращать их нерегулярное возникновение. Майлз водил машину и флаер — но только в одиночку. Он никогда не брал к себе пассажиров. Обязанности Пима как денщика включали в себя еще и медицинскую помощь во время приступов; на тот час он повидал их уже достаточно, чтобы быть благодарным своему лорду за столь нетипичный порыв благоразумия.

Уголок рта Майлза изогнулся в улыбке. Выждав мгновение, он спросил: — А ты сам как в свое время завоевал матушку Пим? Выставил себя в наилучшем свете?

— С тех пор почти восемнадцать лет прошло. Детали несколько подзабылись, — Пим слегка улыбнулся. — Я в ту пору был старшим сержантом, прошёл спецкурсы СБ и был назначен в охрану замка Форхартунг. А она работала там в архивах. Я подумал тогда, что уже не мальчик, пришло время остепениться… Хотя теперь я не уверен, что эту идею вложила мне в голову не она. Она-то утверждает, что первая положила на меня глаз.

— А, симпатичный парень в мундире, понятно. Это всегда срабатывает. А почему ты решил уйти с Имперской службы и подать прошение моему отцу-графу?

— Ну, одно из другого следовало. У нас тогда родилась дочка, а я только что отслужил мою первую двадцатку, и встал вопрос: то ли продлевать контракт, то ли выйти в отставку. Родня жены жила здесь, она отсюда родом, и ее не особо прельщало шагать, куда пошлют, с детишками на буксире. Капитан Иллиан знал, что я уроженец форкосигановского Округа, и был так добр подсказать мне, что среди оруженосцев Вашего отца открылась вакансия. И дать рекомендацию, когда я наконец решился. Я посчитал, что работа графского оруженосца спокойнее, семейному человеку она больше подходит.

Лимузин подъехал к особняку Форкосиганов; дежурный капрал Имперской Безопасности открыл ворота. Пим, подрулив к крыльцу, поднял колпак машины.

— Спасибо, Пим, — произнёс Майлз и замялся. — Можно тебя на пару слов?

Пим был весь внимание.

— Когда тебе случится общаться с оруженосцами из других Домов, то… я буду признателен, если ты не упомянешь имени госпожи Форсуассон. Не хочу, чтобы оно стало темой для докучливых сплетен, и э-э… в любом случае, не дело ее обсуждать всем и каждому, верно?

— Верный оруженосец не сплетничает, м'лорд, — чопорно отозвался Пим.

— Нет, конечно, нет. Извини, я не имел в виду, что… словом, извини. Вообще. И вот ещё что. Наверное, это я виноват, что сболтнул лишнего; на самом деле я не ухаживаю за госпожой Форсуассон.

Пим попытался выглядеть должным образом бесстрастно, но на его лицо всё же просочилось обескураженное выражение.

— Я имею в виду, официально, — торопливо добавил Майлз. — Пока что. Она… ей недавно пришлось несладко, и она чуточку… пуглива. Боюсь, любые преждевременные заявления с моей стороны приведут к катастрофе. Вопрос времени. Мой девиз — сдержанность, если ты понимаешь, о чём я.

Пим сделал попытку сдержанно, но одобряюще улыбнуться.

— Мы всего лишь добрые друзья, — повторил Майлз. — Ну, скоро станем таковыми.

— Да, м'лорд. Понимаю.

— О, отлично. Спасибо. — Майлз вылез из лимузина, и, направившись к дому, бросил через плечо: — Найди меня на кухне, когда отгонишь машину.

Катерина стояла посреди пустого, поросшего травой квадрата, и в её голове кипели и рождались самые разные сады.

— Если выкопать вон там, — указала она, — а с той стороны сделать насыпь, то выйдет достаточный уклон для текущей воды. Еще кусочек стены здесь, чтобы отгородиться от уличного шума и усилить эффект. А изгиб дорожки поведет вниз, — развернувшись, она обнаружила, что лорд Форкосиган с улыбкой взирает на нее, спрятав руки в карманах серых брюк. — Или Вы предпочли бы что-то более геометрическое?

— Извините? — моргнул он.

— Это вопрос эстетики.

— Я, хм… эстетика — не моя область компетенции, — грустно признался он, словно это это могло оказаться для Катерины новостью.

Она очертила контур проектируемого ландшафта, точно пытаясь вызвать всё сооружение из воздуха.

— Вам нужна иллюзия первозданной природы, где по камням текли бы ручейки: Барраяр, не тронутый человеком; кусочек дикой глуши в городе? Или что-то более метафорическое: с барраярскими растениями, растущими меж явно искусственных линий, - скорее всего, из бетона. Из воды и бетона можно творить настоящие чудеса.

— А что лучше?

— Вопрос не в том, что лучше, а в том, что Вы хотите этим сказать.

— Я-то думал, что это будет не политическое заявление, а подарок.

— Ваш сад будет политическим заявлением, рассчитывали Вы на это или нет.

Уголки его губ дрогнули, когда он сообразил это. — Нужно обдумать. Но у Вас на уме, конечно, уже есть какие-то мысли насчет этого места?

— О, пока нет, — Два земных дерева, по-видимому, выросшие здесь случайно, придется убрать. У серебристого клена гниет сердцевина, его не жалко, а вот крепкий молодой дубок, может, удастся пересадить. Терраформированный верхний слой почвы тоже нужно спасти. Руки Катерины задрожали от желания зарыться в землю прямо здесь и сейчас. — Необычно, что в центре Форбарр-Султаны сохранилось такое место! — Через улицу высилось офисное здание в десяток этажей. К счастью, оно было развернуто к северу и в основном не загораживало свет. С оживленного проезда, пересекавшего дальний конец квартала, непрерывным контрапунктом доносились свист и фырчание машин; эту сторону Катерина мысленно отгородила стеной. По другую сторону парка уже возвышалась стена - серый камень, увенчанный железными остриями; торчащие поверх нее верхушки деревьев полускрывали от взгляда огромный дом в центре квартала.

— Я бы пригласил Вас присесть, а сам пока обдумал ваши слова, — сказал лорд Форкосиган, — но СБ так и не поставила здесь скамеек - не желала поощрять праздные шатания вокруг дома регента. Давайте так: Вы у себя на комме сделаете проект обоих вариантов и принесёте их мне на оценку. А пока не пойти ли нам к дому? По-моему, моя кухарка вот-вот приготовит обед.

— О… да… — последний раз оглянувшись на открывающее такие возможности место, Катерина позволила себя увести.

Они прошли через парк. На углу серой стены, возле главного въезда в особняк Форкосиганов, стояла бетонная проходная. Охранник CБ в зелёном мундире набрал код, отпирающий железные ворота для маленького Лорда Аудитора и его гостьи, и наблюдал, как они прошли, коротко и официально кивнув в ответ на благодарный кивок Форкосигана и любезно улыбнувшись Катерине.

Перед ними вырос мрачный каменный особняк, в четыре этажа и два главных крыла. Многие десятки, как показалось Катерине, окон сердито смотрели на них. Короткий полукруг подъездной дорожки огибал свежее, яркое пятно зеленой травы и вел под колоннаду, за которой таились резные двойные двери между высоких узких окон.

— Особняку Форкосиганов около двухсот лет. Его построил мой пра-пра-прадед, седьмой граф, в период исторически нетипичного процветания нашей семьи, которому, среди прочего, положило конец и возведение вот этого дома, — оживленно рассказывал лорд Форкосиган. — Он заменил разваливавшуюся родовую крепость где-то в районе старого караван-сарая — и, насколько я знаю, вовремя.

Лорд Форкосиган потянулся к сенсорному замку, но даже не успел его коснуться - двери беззвучно распахнулись сами. Он удивлённо приподнял брови и с поклоном пригласил Катерину войти.

По обе стороны входа в выложенный чёрным и белым камнем вестибюль вытянулись по стойке «смирно» два охранника в коричневой с серебром ливрее Форкосиганов. Еще один мужчина в ливрее - Пим, рослый водитель, с которым Катерина познакомилась чуть раньше, когда Форкосиган заехал за нею, - повернулся от пульта дверной защиты и тоже встал навытяжку перед своим лордом. Катерина была обескуражена. На Комарре у нее не создалось впечатление, что Форкосиган до такой степени придерживается старых форских правил. Хотя официальность была не абсолютной: вместо серьёзной невыразительной бесстрастности высокие охранники улыбались им с высоты своего роста, дружелюбно и крайне приветливо.

— Спасибо, Пим, — машинально ответил Форкосиган и умолк. Какое-то мгновение он разглядывал оруженосцев, вопросительно изогнув бровь, а затем прибавил: — Я думал, ты был в ночной смене, Ройс. Разве тебе не надо отсыпаться?

Самый рослый и младший из охранников вытянулся еще напряженнее и пробормотал: — Милорд…

— «Милорд» — не ответ, а уход от ответа, — скорее констатировал, чем сделал ему замечание Форкосиган. Охранник рискнул слегка улыбнуться. Форкосиган вздохнул и отвёл от него взгляд. — Госпожа Форсуассон, разрешите мне представить остальных оруженосцев дома Форкосиганов, откомандированных нынче ко мне. Оруженосец Янковский, оруженосец Ройс. Госпожа Форсуассон.

Она склонила голову, и оба охранника кивнули в ответ, пробормотав «Госпожа Форсуассон» и «Очень рад, мадам».

— Пим, можешь передать матушке Кости, что мы здесь. Спасибо, джентльмены, на этом всё, — добавил Форкосиган с особым ударением на последнем слове.

Продолжая улыбаться, хотя еще напряженнее, оруженосцы скрылись в боковом коридоре. Катерина услышала удаляющийся голос Пима: "Видите! что я вам говорил..." — но дальнейшие объяснения оруженосца своим товарищам, какими бы ни были, расстояние быстро приглушило до неразборчивого бормотания.

Форкосиган потёр подбородок, снова вернулся в роль радушного хозяина и обернулся к Катерине.

— Не хотите перед завтраком прогуляться по дому? Многие считают его исторической ценностью.

Сама Катерина находила эту идею необычайно привлекательной, но ей не хотелось уподобляться хлопающей глазами провинциалке. — Я не хотела бы доставлять Вам затруднения, лорд Форкосиган.

Мгновеннное выражение смятения - и снова искреннее радушие: — Никаких затруднений. По сути, одно лишь удовольствие. — Странно: его взгляд делался все пристальнее.

Хочет, чтобы она согласилась? Наверное, он весьма гордится своим владением. — Тогда спасибо. Будет очень приятно.

Ответ оказался верным. К лорду Форкосигану тут же вернулось все хорошее настроение, и он немедля повёл её куда-то влево. Номинальная приемная перешла в замечательную библиотеку, занявшую всё крыло целиком; ей пришлось спрятать руки в карманы жакета — иначе она не удержалась бы и запустила их в старые печатные книги в кожаных переплётах, заполняющие помещение от пола до потолка. Через стеклянные двери в торце библиотеки лорд Форкосиган провел ее во внутренний садик, где несколько поколений садовников практически не оставили места для каких-либо усовершенствований. Наверное, в почву многолетних клумб она могла бы засунуть руку по локоть. Явно желая показать всё, от "А" до "Я", он отправился с нею в противоположное крыло, в огромный винный погреб, битком набитый всяческой продукцией с различных ферм округа Форкосиганов. Они прошли через полуподвальный гараж. Там стоял сверкающий бронированный лимузин, а в углу притулился блестящий красный флаер.

— Это Ваш? — догадалась Катерина, кивая на флаер.

Его ответ был необычно краток: — Да. Но я теперь не особо много летаю.

"Ох. Да. Его припадки." Ей захотелось дать себе пинка. Опасаясь, что запутанное извинение может сделать лишь хуже, она вслед за ним срезала путь вверх через огромный и благоухающий кухонный комплекс. Там Форкосиган официально представил её своей знаменитой кухарке, пухлой женщине средних лет, которую он назвал матушкой Кости. Та широко улыбнулась Катерине и пресекла все попытки своего лорда снять пробу с готовящегося обеда. Матушка Кости однозначно дала понять, что, по её мнению, её обширные владения используются слишком мало. «Но сколько может съесть один маленький человечек, в конце-то концов? Стоит его убедить приводить в дом побольше гостей. Надеюсь, Вы вскоре придете к нам опять и станете приходить почаще, госпожа Форсуассон».

Матушка Кости добродушно выпроводила их, и Форкосиган провёл Катерину через совершенно смутившую ее анфиладу официальных комнат для приёма снова в выложенный плиткой вестибюль.

— Это были общественные территории, — сообщил он. — А второй этаж — целиком мой собственный. — С заразительным энтузиазмом лорд Форкосиган потащил Катерину наверх по винтовой лестнице похвастаться своими покоями; некогда, заверял он, там обитал сам знаменитый генерал граф Пётр Форкосиган. Он специально показал ей, какой превосходный вид на внутренний сад открывается из окна его гостиной.

— Есть ещё два этажа плюс чердаки. Чердаки особняка Форкосиганов — это нечто, на них стоит посмотреть. Хотите? На что именно вам хотелось бы взглянуть?

— Не знаю, — ответила она, чувствуя себя слегка ошарашенной. — Здесь вы и выросли? — Она оглядела прекрасно обставленную гостиную, пытаясь представить здесь маленького Майлза и решить, благодарна ли она ему за то, что он спохватился и не повёл её в спальню, видневшуюся сквозь последнюю дверь.

— На самом деле, первые пять-шесть лет с моего рождения мы жили в Императорском дворце вместе с Грегором, — ответил он. — В первые годы регентства родители были с дедом в некоторых, гм… разногласиях, потом помирились, как раз когда Грегор отправился учиться на подготовительные курсы при Академии. А родители вернулись сюда и заняли третий этаж — так же как, я сейчас предъявил права на второй. Привилегия наследника. Несколько поколений лучше всего уживаются в одном доме, если это очень большой дом. Дед занимал эти покои до самой смерти, мне тогда было около семнадцати. А моя комната была на родительском этаже, только в другом крыле. Её выбрали её для меня, потому что Иллиан сказал, что там самый неудобный угол обстрела с… гм, и еще хороший вид на сад. Хотите?... — Он повернулся, махнул рукой и улыбнулся. Выйдя из покоев, они поднялись еще на этаж, обогнули угол и прошли часть длинного коридора.

Из окон комнаты, где они оказались, действительно открывался прекрасный вид на сад, однако никаких следов Майлза-мальчика тут не осталось. Теперь здесь была элегантная комната для гостей, безликая — если не считать той индивидуальности, что отличала дом в целом.

— И долго Вы здесь жили? — спросила она, оглядываясь.

— Практически до прошлой зимы. Я переехал вниз после отставки по здоровью. — Его подбородок дёрнулся в привычном нервном тике. — За десять лет, что я прослужил в СБ, я бывал дома так редко, что никогда и не думал о большем.

— По крайней мере, у вас была своя ванная. В этих домах Периода Изоляции иногда… — она осеклась, когда за дверью, открытой ею в доказательство своим словам, вместо ванной оказался гардероб. Наверное, в ванную вела дверь рядом. Автоматически зажёгся мягкий свет.

Гардероб был увешан мундирами — прежней военной формой лорда Форкосигана, как догадалась Катерина по размеру и пошиву. В конце концов, стандартная форма с армейских складов ему не подходит. Она узнала чёрный рабочий комбинезон, повседневную и парадную зеленую имперскую форму и сверкающее великолепие официального красно-синего дворцового мундира. Целый ряд сапог нес караул - от стены до стены. Всю одежду и обувь вычистили перед тем, как убрать, но тёплый воздух замкнутого помещения, дуновение которого коснулось её лица точно ласка, весь пропитался его запахом. Она ошеломлённо вдохнула этот армейски-мужской аромат. Этот запах, казалось, растекался из носа прямо по всему её телу, минуя мозг. Лорд Форкосиган встревоженно шагнул к ней, не сводя глаз с ее лица; хорошо подобранный запах его одеколона, который она ощутила ещё в прохладном воздухе лимузина, - пряные цитрусовые нотки, накладывающиеся на чисто мужской аромат - вдруг показался слишком насыщенным из-за его близости.

В первый раз с момента смерти Тьена ее чувственность проснулась сама. "Ох, за много лет до его смерти - тоже". Это смущало, но одновременно и странным образом утешало; "значит, я жива от шеи и ниже?" До нее вдруг дошло, что они находятся в спальне.

— А это что? — Ей удалось произнести это нормальным голосом, а не совсем уж пискнуть. Катерина потянулась к вешалке и сняла с нее плечики с незнакомой серой формой: тяжёлая короткая куртка с эполетами, изобилием закрытых карманов и белой оторочкой плюс такие же брюки. Звание, которое обозначали шевроны на рукавах и петлицы на воротнике, было для нее полной загадкой, но их, похоже, было немало. Ткань на ощупь казалось огнеупорной, что бывает в только по-настоящему дорогом полевом обмундировании.

Его улыбка смягчилась. — Ах, вот эта… — он снял куртку с вешалки, в которую вцепилась Катерина. — Вы ведь никогда не встречались с адмиралом Нейсмитом. Моя любимая маска-прикрытие как галактического спецагента. Он — я — много лет по заданию СБ возглавлял Свободный Флот Дендарийских наёмников.

— Вы прикидывались галактическим адмиралом…?

— "… лейтенант Форкосиган", да? — с кривой улыбкой договорил он. — Сперва прикидывался. А потом превратил это в реальность. - Дернув уголком рта и пробормотав «почему бы и нет?», он повесил куртку на ручку двери и скинул свой серый китель, под которым оказалась прекрасного качества белая рубашка. В прижатой к левому боку наплечной кобуре — а Катерина о ее наличии и не догадывалась! - висело какое-то оружие. Он вооружён, даже здесь? Всего лишь мощный парализатор, но он, похоже, носит его так же непринужденно, как и рубашку. "Вот во что приходится облачаться ежедневно, если ты - Форкосиган."

Он повесил китель на вешалку и натянул куртку; брюки так хорошо подходили к ней по цвету, что для создания нужного эффекта хватало ее одной. Форкосиган потянулся, и вдруг его поза и осанка сделались совершенно незнакомыми. Маленькое тело, расслабленное и вытянувшееся, каким-то чудом заполнило всё пространство вокруг себя. Он небрежно облокотился о дверной косяк, а кривая улыбка превратилась в нечто ослепительное. С совершенным выговором бетанца, который в жизни не слышал о самом понятии форской касты, он произнёс: — Э-э, не давайте этому унылому грязееду-барраярцу сбить Вас с толку. Держитесь меня, леди, и я Вам покажу галактику.

Поражённая, Катерина отшатнулась.

Он дёрнул подбородком, всё ещё сумасшедше усмехаясь, и принялся защелкивать застёжки. Вот он добрался до талии, поправил планку - и замер. Полы не сходились на пару сантиметров, а застёжки явно отказывались садиться на место, даже когда он украдкой их подёргал. Он уставился на свой китель в столь откровенном расстройстве от подобного предательства, что Катерина подавила смешок.

Лорд Форкосиган поднял взгляд, увидел, как она прищурилась от смеха, и грустная улыбка осветила его глаза в ответ. Его выговор вновь сделался типично барраярским. — Я не надевал её больше года. Похоже, есть масса способов перерасти собственное прошлое. — Он стянул с себя форменную куртку. — Хм, ну Вы же видели мою кухарку. Еда для неё - не работа, а священное призвание.

— Наверное, эта штука села после стирки, — предложила она в попытке его утешить.

— Да благословит Вас бог за сочувствие. Нет. — Он вздохнул. — Глубокое прикрытие адмирала расползлось по швам ещё до его гибели. Дни Нейсмита были так или иначе сочтены.

Его тон превращал эту потерю в нечто несущественное, но Катерина уже видела шрамы от иглогранаты на его груди. По цепочке её мысли перескочили на припадок, случившийся у неё на глазах, - прямо на полу гостиной их с Тьеном тесной комаррской квартирки. Она помнила выражение глаз Форкосигана, когда минули его эпилептические судороги: замешательство, стыд, беспомощный гнев. Этот человек привык выжимать из своего тела куда больше, чем то, на что оно было способно, пребывая в явной уверенности, что можно добиться всего одной лишь силой воли.

Значит, это было возможно. Какое-то время. Потом время вышло… нет, время потекло дальше. Время бесконечно. Но ты приходишь к своему собственному концу, а время бежит дальше и покидает тебя. Уж этот урок ей точно преподали годы, проведенные с Тьеном.

— Пожалуй, надо отдать всё это Никки для игр, — небрежно махнул он рукой на ряд мундиров. Однако его руки тщательно расправили куртку на вешалке, сняли с неё невидимую ниточку и повесили на место. — Пока они ему по размеру, и он достаточно мал, чтобы захотеть их заполучить. В будущем году, он, наверное, их перерастет.

Она сглотнула. А я думаю, что это было бы непристойно. Эти реликвии явно были для него жизнью и смертью. Что в него вселилось, когда он попытался заставить ее поверить, будто это всего лишь детские игрушки? Она понятия не имела, как отговорить Форкосигана от этой шокирующей идеи и не дать своим словам прозвучать пренебрежительным отказом. Молчание грозило затянуться невыносимо, и вместо этого она вдруг выпалила: — Вы бы хотели вернуться? Если бы могли?

Он уставился куда-то вдаль: — Ну, вообще-то… вот какая странная штука. Я бы себя чувствовал змеёй, пытающейся заползти в свою сброшенную кожу. Нет минуты, когда бы я не скучал без этого, но никакого желания вернуться у меня нет. — Он подмигнул. — В этом смысле иглограната — весьма поучительная штука.

Явно, шутка в его вкусе. Катерина не знала, хочется ли ей сейчас поцеловать его в утешение или с воплем убежать. Она выдавила слабую улыбку.

Он накинул на плечи свой однотонный штатский китель, спрятав под ним зловещую наплечную кобуру. Плотно прикрыв гардероб, лорд Форкосиган повёл Катерину на экскурсию по остальным комнатам третьего этажа; он показал, где расположены апартаменты его ныне отсутствующих родителей, но, к тайному облегчению Катерины, не предложил ей пройти туда. Она чувствовала бы себя ужасно странно, блуждая по личным покоям прославленных графа и графини Форкосиган, словно подглядывая за ними.

Наконец, они вернулись на «его» этаж, в светлую комнату в конце главного крыла, названную им Жёлтой Гостиной; очевидно, ему она служила столовой. На небольшом столике был изящно сервирован обед на две персоны. Прекрасно, значит они не должны спускаться обедать вниз, в ту украшенную резными панелями пещеру, где за стол могут усесться сорок восемь человек — и даже вдвое больше, если потесниться и поставить рядом второй стол, хитро спрятанный за деревянной панелью. По некоему невидимому сигналу появилась матушка Кости с блюдами на сервировочной тележке: суп, чай, великолепный салат из культивированных креветок, фруктов и орехов. Подав кушанья лорду и его гостье, она благоразумно оставила их одних. Однако большой серебряный поднос с куполообразной крышкой, оставшийся на тележке подле локтя лорда Форкосигана, обещал в дальнейшем массу восторгов.

— Это великий дом, — рассказывал Катерине за едой лорд Форкосиган, — но по ночам тут так тихо. Одиноко. Он не предназначен пустовать. Его надо снова наполнить жизнью, как когда-то в лучшие дни моего отца. — Его голос был почти безутешен.

— Вице-король и вице-королева вернутся к императорской свадьбе, верно? К Середине Лета тут снова будет полно народу, — подсказала она.

— О, да, вместе со всей свитой. К свадьбе на планету вернутся все. — Он замялся. — И в том числе мой брат Марк, если подумать. Полагаю, мне стоит Вас предупредить насчет Марка.

— Дядя как-то упоминал, что у Вас есть клон. Это он… гм… оно?

— "Оно" — бетанское местоимение для гермафродитов. Да, именно это он.

— Дядя Фортиц не сказал, почему Вы — или это Ваши родители? — заказали клона; только — что были какие-то сложности и мне следует самой у Вас спросить. — Первым приходило на ум объяснение, что графу Форкосигану понадобилась здоровая замена для своего искалеченного солтоксином наследника, — но тут случай был явно другой.

— В этом как раз и сложность. Мы не заказывали. Его создали сбежавшие на Землю комаррцы как элемент чересчур причудливого заговора против моего отца. Видимо, когда не смогли произвести революцию военными методами, то решили, что им по средствам нечто вроде биологической войны. Их агент выкрал образец моей ткани — это было нетрудно, меня ребенком протащили через сотни разных процедур, тестов и биопсий, — который и отдали одному из самых мерзких клонобаронов с Единения Джексона.

— О боже. Но дядя Фортиц сказал, что Ваш клон не похож на Вас — значит, он рос без Ваших, гм, пренатальных повреждений? — Она указала подбородком в его сторону, но из вежливости не отвела глаз от лица. Ей уже случалось иметь дело со странно чувствительной реакцией лорда Форкосигана на разговор о его врождённых дефектах. "Тератогенных, а не генетических", как он специально пояснил ей когда-то.

— Будь все так просто!… Он правда начал расти, как и должен, и им пришлось перекраивать его тело под мой рост. И мою фигуру. Жуть какая! Он должен был заменить меня и оказаться неотличим при ближайшем рассмотрении, поэтому когда мне, например, заменили сломанные кости ног на синтетику, ему сделали такую же операцию. Я прекрасно знаю, насколько это больно. Его заставляли учиться сойти за меня. Все эти годы, пока я считал себя единственным ребёнком в семье, у него прогрессировал самый жуткий случай детского соперничества, какой только можно вообразить. Вы подумайте: быть собою запрещено всегда, и постоянно - по сути, под угрозой пыток, — необходимо уподабливаться старшему брату… Когда заговор провалился, он был на верном пути к сумашествию.

— Да уж, я думаю! Но… как Вы спасли его от комаррцев?

Он немного помолчал, а потом ответил: — Наконец он в каком-то роде стал сам собой. Стоило ему попасть в поле досягаемости нашей матери-бетанки — и результат Вы можете себе представить. У бетанцев весьма строгие и однозначные принципы насчет родительских обязанностей по отношению к клонам. По-моему, он тогда изумился до чертиков. Он знал, что у него есть брат - господь свидетель, его всю жизнь тыкали в это носом, - но на родителей он не рассчитывал. А в особенности не рассчитывал на Корделию Форкосиган. Наша семья его усыновила - проще всего сформулировать так. Он немного пожил на Барраяре, а в прошлом году мама отослала его на Колонию Бета — посещать университет и проходить курс лечения под присмотром моей бетанской бабушки.

— Звучит неплохо, — заметила она, довольная, что у странной сказки оказался счастливый конец. Похоже, Форкосиганы держались друг друга.

— М-м, быть может. Судя по сообщениям от моей бабушки, ему тяжеловато приходится. Видите ли, он просто одержим идеей — совершенно понятной — отличаться от меня, чтобы никто и никогда не смог бы нас снова перепутать. Не подумайте превратно, по мне это то что надо. По моему, мысль прекрасная. Но… он мог бы выбрать пластическую операцию, коррекцию фигуры, гормоны роста - или просто изменить цвет глаз и осветлить волосы, да что угодно! А он вместо этого решил набрать как можно больше веса. При нашем с ним росте эффект выходит ошеломительный. Мне кажется, именно это ему и нравится. Он нарочно разъедается. — Он смерил свою тарелку весьма задумчивым взглядом. — Я-то считал, что с этим справится бетанская терапия, но выяснилось, что нет.

Катерина вздрогнула: край скатерти вдруг пополз вниз. Большой чёрный с белым котёнок с самым решительным видом взобрался с той стороны на стол, цепляясь крошечными коготками, словно альпинистскими крючьями, и направился к тарелке Форкосигана. Тот рассеянно улыбнулся, выудил из своего салата пару оставшихся креветок и выложил их перед зверьком; тот с энтузиазмом принялся жевать, урча и мурлыкая.

— Это кошка из караульной будки снова принесла котят, — объяснил лорд Форкосиган. — Я восхищаюсь их подходом к жизни, но они вечно вертятся под ногами… — Сняв с подноса широкую крышку, он накрыл ею зверька. Под серебряным полушарием продолжало отдаваться эхом неустрашимое мурлыканье, точно моторчик, пошедший вразнос.

— Не хотите ли десерт?

Серебряный поднос был полон пирожных восьми различных сортов, столь волнующе прекрасных, что казалось преступлением перед эстетикой съесть их, не запечатлев предварительно на видео для грядущих поколений.

— О боже! — После долгого размышления Катерина показала на одно из них, покрытое толстым слоем сливок и украшенное, точно самоцветами, цукатами. Форкосиган положил его на ждавшее своего часа блюдце и вручил ей через стол. Катерина заметила, что он сам посмотрел на пирожные с тоской, но не взял себе ни одного. "Вовсе он не толстый", возмущенно подумала она. ""Наверное, когда он изображал адмирала Нейсмита, то был почти кожа да кости". На вкус пирожное оказалось столь же замечательным, как и с виду, и какое-то время вклад Катерины в беседу был равен нулю. Форкосиган глядел на неё и улыбался, явно разделяя ее удовольствие.

В тот момент, когда Катерина вилкой соскребала последние молекулы сливок с тарелки, в коридоре послышались шаги и мужские голоса. Она узнала рокочущий голос Пима, говорящего: «… нет, милорд на совещании с новым парковым дизайнером. Не думаю, что он желает, чтобы его беспокоили».

Растягивающий слова баритон отозвался: — Да, Пим, да. Я его не беспокою. Я с официальным поручением от моей матушки.

Выражение крайнего раздражения вспыхнуло на лице Форкосигана, и он проглотил на полуслове какое-то приглушённое ругательство, произнесённое слишком тихо, чтобы его можно было разобрать. Стоило посетителю появиться на пороге Жёлтой Гостиной, и лицо лорда Форкосигана выразило полнейшее радушие.

Мужчина, которому Пим так и не помешал войти, оказался молодым капитаном в зелёной армейской форме, высоким и поразительно красивым — темноволосым, со смеющимися карими глазами и ленивой улыбкой. Он застыл на пороге, отдав Форкосигану полушуточный поклон и возгласив: — Привет тебе, о братец — Лорд Аудитор. Боже мой, уж не приготовленный ли матушкой Кости обед я зрю? Скажи мне, что я не опоздал. Что-нибудь осталось? Могу я слизать крошки с тарелки? — Он шагнул в комнату, и его взгляд остановился на Катерине. — Ого! Представь меня своему парковому дизайнеру, Майлз!

Лорд Форкосиган произнёс почти сквозь зубы: — Госпожа Форсуассон, позвольте познакомить Вас с моим безалаберным кузеном, капитаном Айвеном Форпатрилом. Айвен — госпожа Форсуассон.

Форпатрил - ничуть не обескураженный, что его представили столь нелицеприятно, - усмехнулся, низко склонился к её руке и поцеловал. Губы задержались на её коже на мгновение дольше, чем нужно, но хотя бы оказались сухими и тёплыми, так что после поцелуя ей не пришлось бороться с искушением невежливо вытереть руку о подол. — А Вы принимаете заказы, госпожа Форсуассон?

Катерина точно не знала, позабавил ее или оскорбил его жадный, полный вожделения взгляд, но первое показалось ей безопаснее. Она позволила себе слегка улыбнуться: — Только лишь начинаю.

Лорд Форкосиган вставил: — Айвен обитает в квартире. Кажется, у него на балконе есть цветочный горшок, но когда я видел этот горшок в последний раз, его содержимое скончалось.

— Тогда была зима, Майлз. — Айвен отвлекся на слабое мяуканье, доносившееся из-под серебряной полусферы. Он смерил взглядом крышку, с любопытством приподнял край и, констатировав «а, один из этих», опустил на место. Затем прошёлся вокруг стола, углядел почти нетронутый поднос с десертом, блаженно улыбнулся и добыл себе пару пирожных и вилку с тарелки кузена. Вернувшись на пустое место, он расположил на столе свои трофеи, подтянул к себе стул и уселся между лордом Форкосиганом и Катериной. Прислушался к нарастающему мяву протеста из-под крышки, вздохнул, извлёк пушистого пленника, устроил его у себя на коленях поверх тонкой тканой салфетки и занял делом, измазав щедрой порцией крема его лапки и мордочку.

— Продолжайте, я вам не мешаю, — проговорил он сквозь первый прожёвываемый кусочек.

— Мы только что закончили, — сказал Форкосиган. — Зачем ты здесь, Айвен? — И добавил вполголоса: — Почему это трое телохранителей не сумели тебя задержать? Или мне стоит отдать им приказ стрелять на поражение?

— Моя мощь велика, поскольку моё дело правое, — сообщил Форпатрил. — Мать прислала меня со списком поручений для тебя длиной с мою руку. С примечаниями. — Он извлёк из кителя свёрнутые в трубочку бумаги и помахал ими перед кузеном; котёнок перевернулся на спину и стал бить по бумагам лапами, и Айвен чуточку поигрался с ним: — Кис-кис-кис…

— Твоя решимость столь непреклонна, потому что своей мамочки ты боишься куда больше, чем моей охраны.

— Как и ты сам. И твоя охрана тоже, — заметил лорд Форпатрил, отправляя в рот очередной кусочек десерта.

Форкосиган проглотил невольный смешок, затем вернул свой прежний суровый вид. — Э-э… Госпожа Форсуассон, я вижу, что мне будет необходимо заняться этим делом. Возможно, на сегодня лучше закончить. — Он виновато улыбнулся ей и отодвинул свой стул.

Разумеется, лорду Форкосигану необходимо обсудить с молодым офицером важные и секретные дела.

— Конечно. Э-э, приятно было познакомиться, лорд Форпатрил.

Капитан не мог привстать с котенком на коленях, однако попрощался с Катериной самым сердечным кивком: — Крайне рад знакомству, госпожа Форсуассон. Надеюсь, мы вскоре увидимся.

Улыбка Форкосигана поблекла. Он поднялся — за ним и Катерина, — и вышел вместе с нею в коридор, на ходу пробормотав в наручный комм: «Пим, пожалуйста, подай машину к передней двери». Жестом пригласив Катерину пройти вперед, он зашагал по коридору рядом. — Извините за Айвена.

Она не совсем понимала, за что ему извиняться, поэтому скрыла своё замешательство и лишь пожала плечами.

— Так мы договорились? — продолжал он. — Вы берётесь за мой проект?

— Может, Вам сперва стоит посмотреть пару вариантов дизайна?

— Да, конечно. Завтра… или позвоните мне сами, как только будете готовы. У вас есть мой номер?

— Да, Вы мне дали несколько ещё на Комарре. Я их сохранила.

— А. Отлично… — Они вышли на площадку главной лестницы, и лицо Форкосигана сделалось задумчивым. Уже на самых нижних ступенях он поднял на неё глаза и прибавил: — А тот маленький сувенир Вы сохранили тоже?

Он имел в виду крошечную модель Барраяра, кулон на цепочке, воспоминание о тех мрачных событиях, которые им никак нельзя упоминать на людях. — О, да.

Он с надеждой замер, и Катерина пожалела, что не может сейчас извлечь украшение из-под своей чёрной блузки и показать ему. Однако эту вещь она считала слишком ценной, чтобы носить каждый день, и хранила, тщательно завернув, в ящике комода в тётином доме. Через мгновение из-под колоннады послышался шум подъехавшего лимузина, и лорд Форкосиган распахнул перед гостьей двустворчатую дверь.

— Значит, до свидания, госпожа Форсуассон. — Он пожал ей руку, крепко и не задержав в своей слишком долго, и усадил Катерину на заднее сиденье лимузина. — А мне, я думаю, надо идти разбираться с Айвеном. — Как только купол кабины закрылся и автомобиль тронулся, Майлз повернулся и зашёл в дом. Когда автомобиль плавно выкатился за ворота, он уже скрылся за дверью.

Айвен поставил тарелку из-под салата на пол и посадил котёнка рядом. Нельзя не признать - детеныш практически любой зверушки и впрямь отличное подспорье: он заметил, как смягчилось бесстрастное лицо госпожи Форсуассон, когда он стал бубукать эту маленькую пушистую заразу. Где это Майлз откопал такую потрясающую вдовушку? Откинувшись на спинку стула и созерцая, как розовый язычок котёнка резво подчищает салатную заправку, Айвен хмуро размышлял о том, что за прогулка вышла у него прошлым вечером.

Он ухаживал за такой вроде бы подходящей молодой женщиной: на университетскую студентку, впервые уехавшую из дома, имперский офицер и фор был просто обязан произвести впечатление. Смотрит смело и не капли робости: сама пригласила его прокатиться на своём флаере. Айвен был докой по части того, как с помощью флаера преодолевать психологические барьеры и создавать должное настроение. Парочкой в меру крутых пике ты всегда можешь добиться пикантного взвизгивания, когда юную леди бросает на тебя, её грудь вздымается, а частое дыхание вырывается через полуоткрытые и все больше готовые для поцелуя губки… Однако эта девица… Последний полёт, в котором Айвен был столь близок к тому, чтобы расстаться со своим обедом, - это когда он оказался во флаере с Майлзом, и тот, будучи в маниакальной фазе, решил показать ему восходящие воздушные потоки над Хассадаром. А девица безжалостно расхохоталась, когда Айвен, стиснув зубы и беспомощно улыбаясь, до белых костяшек вцепился в привязные ремни.

Потом она повела его в ресторан, который сама выбрала, и они как бы случайно столкнулись с этим хамоватым щенком, студентом-старшекурсником, - тут-то весь сценарий и встал на свои места. Черт побери, она использовала Айвена, чтобы проверить, насколько мальчишка ей предан, и этот дворовый щенок был в восторге и рад стараться. "Здравствуйте, сэр. А, так это твой дядя - ты как-то говорила, что он на Имперской Службе? Прошу прощения..." Плавность, с какой тот ухитрился превратить чересчур почтительное предложение присесть в тонкое оскорбление, была почти что достойна самого низенького из айвеновских родственников. Айвен быстро сбежал, про себя пожелав парочке наслаждаться друг другом. Пусть наказание будет достойно преступления. Он не понимал, что нынче случилось с молодыми барраярками. Они сделалмсь почти… почти инопланетницами, словно брали уроки у Куинн, потрясающей подружки Майлза. Язвительная рекомендация матери — держаться женщин своего возраста и круга — казалось, приобретала смысл.

В коридоре раздадись лёгкие шаги, и в дверном проёме появился кузен. Айвен решил было развлечь его живейшим описанием своего вчерашнего фиаско - и передумал. Что за переживание ни заставило сейчас Майлза сжать губы и набычиться, как бульдог, у которого вся шерсть встала дыбом, сочувствия оно не обещает.

— Ты не вовремя, Айвен, — отрубил Майлз.

— Что, испортил вам тет-а-тет? Пейзажный дизайнер, да? К такому пейзажу у меня тоже мог бы вспыхнуть интерес. Что за профиль!

— Изящный, — Майлз вздохнул, на мгновение отвлёкшись на картину, представшую перед его внутренним взором.

— И анфас она неплоха, — добавил Айвен, наблюдая за ним.

Майлз чуть было не попался на крючок, но всё же, скривившись, задавил готовую сорваться реплику. — Не жадничай. Не ты ли мне говорил, что у тебя романчик с госпожой Фор-как-бишь-там? — Он отодвинул стул и плюхнулся на сиденье, скрестив руки и лодыжки и мс прищуром наблюдая за Айвеном.

— А, этот. Похоже, там все сорвалось.

— Ты меня поражаешь. Значит, покладистый муж оказался в конце концов не так уж покладист?

— Всё вышло так по-дурацки. Я хочу сказать, они растят ребенка в маточном репликаторе. В наши дни, похоже, просто невозможно привить на чье-то родословное древо бастарда. В любом случае, он выбил себе пост в колониальной администрации и уволакивает её на Сергияр. Едва нам позволил цивилизованно попрощаться. — Вообще-то, состоялась неприятная сцена с завуалированными смертельными угрозами. Ее смягчила бы хоть капелька сожаления или хотя бы беспокойства о здоровье и безопасности Айвена со стороны дамы, но она вместо этого висела на руке у супруга, вся под впечатлением от того, как он трубит, точно слон, охраняющий свою территорию. А что до пришедшей ей на смену юной простолюдинки-террористки с флаером, которую он намеревался уговорить об исцелении разбитого сердца… Айвен подавил дрожь.

Передернув плечами, чтобы стряхнуть неприятное воспроминание, Айвен продолжил: — Но вдова, настоящая, живая молодая вдова! Знаешь, как трудно нынче отыскать такую? Я знаю парней в Генштабе, готовых правую руку отдать за расположенную к ним вдову — разве что эта рука им пригодится долгими одинокими ночами. Как тебе повезло откопать это сокровище?

Кузен не соизволил ответить. Минутная пауза, и он ткнул в бумаги, свёрнутые и лежащие возле пустой тарелки Айвена: — Так что это такое?

— А, — Айвен развернул документы и протянул их через стол. — Это — повестка дня ближайшего совещания с твоим участием; там будут император, будущая императрица и моя мать. Она прижала Грегора к стенке, требуя окончательного уточнения всех деталей свадьбы. Поскольку ты назначен шафером жениха, твоего присутствия желают и требуют.

— А-а! — Майлз пробежал взглядом содержимое. Между его бровями появилась озадаченная складка, и он снова перевел взгляд на Айвена. — Не то чтобы мне это важно..., но разве ты сейчас должен быть не в оперативном отделе, на службе?

— Ха, — мрачно сказал Айвен. — Знаешь, что эти ублюдки мне устроили?

Майлз склонил голову и вопросительно приподнял бровь.

— До окончания свадьбы я официально отдан под командование моей матери — матери! — в качестве её адъютанта. Я на Службу-то поступил, чтоб от нее сбежать, черт возьми! И вдруг она сделалась моим непосредственным начальником!

В мимолетной усмешке кузена не было ни капли сочувствия. — Пока Лаиса окончательно не свяжет себя брачными узами с Грегором и не сможет принять от неё политические обязанности Хозяйки Дворца, твоя мать остается самой важной персоной в Форбарр-Султане. Не стоит её недооценивать. Я видывал планы планетарного вторжения менее сложные, чем тот, что затевают для будущей Императорской Свадьбы. От тёти Элис понадобятся все ее полководческие таланты, чтобы довести дело до конца.

Айвен покачал головой.

— Знал же, что следовало найти службу вне планеты, пока было можно. Комарр, Сергияр, какое-нибудь унылое посольство, но только не Форбарр-Султана.

Лицо Майлза посерьезнело. — Не знаю, Айвен. Если не случится какого-нибудь внезапного нападения, то эта свадьба станет важнейшим политическим событием... я хотел сказать "года", но на самом деле считаю, что всей нашей жизни. Чем больше маленьких наследников Грегор с Лаисой поставят между мною и Империей, тем для нас безопасней. Для нас самих и наших семей.

— У нас с тобой пока нет семей, — заметил Айвен. "Так вот что у него на уме насчет этой симпатичной вдовушки? Ого!"

— А как мы осмелились бы? Я-то думал о потомстве всякий раз, когда сближался с какой-нибудь женщиной достаточно, чтобы… не важно, в общем. Но свадьба должна пройти как по маслу, Айвен.

— Да я не спорю, — чистосердечно отозвался Айвен. Он наклонился, чтобы перехватить котёнкв, которых вылизал тарелку до полной чистоты и теперь пытался отточить когти на начищенных ботинках. Пара минут поглаживания и ласки лишили лежащего на коленях зверька энтузиазма, и тот устроился, урча и весь отдавшись важному делу — перевариванию пищи и отращиванию шерсти, дабы украсить ее волосками имперский мундир. — Так как твою вдовушку по имени, повтори-ка? — Пока что эту часть информации Майлз утаил.

— Катерина, — вздохнул Майлз. Его губы словно ласкали каждый из четырёх слогов имени, прежде чем расстаться с ним.

Ага!. Айвен воскресил в памяти все насмешки над своими многочисленными романами, которыми его изводил кузен. "Ты что думал, я - камень, на котором можно оттачивать твоё остроумие?" Возможность сравнять счёт появилась на горизонте подобно дождевым тучам после долгой засухи.

— Говоришь, она убита горем? Сдается мне, ей бы пригодился человек с чувством юмора, чтобы поднять ей настроение. Не ты, тебя явно комплексы одолели. Наверное, я должен вызваться добровольцем и показать ей город.

Майлз только что подлил себе чая и намеревался водрузить ноги на соседний стул; тут он с грохотом опустил их на пол: — Даже не думай об этом! Она моя.

— Да ну? Вы уже тайно помолвлены? Быстро сработано, братец.

— Нет, — нехотя признал Майлз.

— Вы пришли к своего рода соглашению?

— Пока нет.

— Значит, на поверку, она не чья-то, а своя собственная. В данный момент.

Майлз медленно отхлебнул чая и лишь затем ответил, что было на него совсем не похоже: — Это положение дел я собираюсь изменить. В должное время, а оно явно еще не пришло.

— Эй, на войне и в любви все средства хороши. Почему и я не могу попытаться?

— Только встрянь в это дело, и получишь самую настоящую войну, — раздраженно парировал Майлз.

— Не позволяй своему новому высокому статусу ударять тебе в голову, братец! Даже Имперский Аудитор не в силах приказать женщине переспать с ним.

— Выйти за него замуж, — ледяным тоном поправил Майлз.

Айвен склонил голову, его ухмылка сдедалась еще шире. — Боже, ты совсем дошёл до ручки. Кто бы мог подумать?!

Майлз оскалил зубы: — В отличие от тебя, я никогда не делал вид, что не интересуюсь подобным исходом. Мне не надо ни брать назад бравые холостяцкие речи, ни поддерживать молодецкую репутацию местного жеребца. Или искупать её, как может статься.

— Ого, мы сегодня кусаемся.

Майлз набрал воздуху, но прежде, чем он успел заговорить, Айвен добавил: — Знаешь, когда ты вот так враждебно набычишься, то смотришься горбатым. Тебе надо следить за собой.

После долгого ледяного молчания, Майлз тихо спросил: — Бросаешь вызов моей изобретательности… а, Айвен?

— Э-э… — Правильный ответ долго искать не пришлось. — Нет.

— Хорошо, — выдохнул Майлз, откидываясь на спинку стула. — Хорошо… — Ещё одна долгая, всё более тревожащая пауза, пока кузен, сощурившись, разглядывал Айвена. Наконец, он, похоже, пришёл к какому-то решению. — Айвен, я прошу от тебя слово Форпатрила — строго между нами — что ты оставишь Катерину в покое.

Айвен вскинул брови: — Не слишком бесцеремонно, а? Я имею в виду, разве у неё самой нет права голоса?

Ноздри у Майлза затрепетали. — Ты не увлечен ею по-настоящему.

— Откуда ты знаешь? И откуда я знаю? Я едва успел поздороваться, как ты вытолкал её из комнаты.

— Я знаю тебя. Для тебя нет разницы - что она, что любая из десятка женщин, которых ты встретишь. Ну а я не поменяю ее ни на кого. Предлагаю сделку: можешь забрать себе всех прочих женщин во вселенной, а я хочу только эту. По-моему, справедливо.

Снова один из майлзовских аргументов, всегда — вроде бы абсолютно логически — приводящих к тому, что Майлз получает желаемое. Айвен узнал этот образец логики, не изменившейся с той поры, когда им было по пять лет. Развитие претерпело лишь его содержание.

— Проблема в том, что эти самые женщины не твои, и ты не можешь их раздавать. Тоже, — торжествующе указал Айвен. После пары десятилетий практики он реагировал всё быстрее. — Ты пытаешься торговать тем, чего у тебя нет — за то, чего у тебя тоже нет.

Сражённый встречным аргументом, Майлз, откинувшись на спинку стула, с негодованием на него уставился.

— Серьёзно, — спросил Айвен, — тебе не кажется, что эта страсть вспыхнула чуток внезапно для человека, который весь Зимнепраздник провел с дражайшей Куинн? Где ты до сих пор прятал эту самую Кэт?

— Катерину. Я познакомился с ней на Комарре, — коротко ответил Майлз.

— Во время твоего расследования? Тогда это совсем недавно. Эй, а про свое первое дело ты мне так и не рассказал, братец — Лорд Аудитор! Должен сказать, все вопли насчет их солнечного отражателя так ни во что и не вылились. — Он выжидательно помолчал, но Майлз не поддался на явное приглашение. Наверное, он сейчас не в разговорчивом настроении. "Либо егоо не включишь, либо не выключишь". Что ж, если есть выбор, то для случайных свидетелей молчаливый Майлз безопаснее, чем он же с шилом в заднице.

Прошла минута. Айвен уточнил: — А сестры у неё есть?

— Нет.

— Так вот всегда, — Айвен подавил вздох. — Кто она, в самом деле? Где живёт?

— Она племянница лорда Аудитора Фортица, и её муж погиб очень гадкой смертью всего два месяца назад. Сомневаюсь, что она в настроении для твоих шуточек.

Судя по всему, не только она не в настроении. Проклятье, но, похоже, и Майлз сегодня застрял в язвительном расположении духа.

— А, так он впутался в одно из твоих дел, да? Впредь ему урок, — Айвен откинулся назад и кисло усмехнулся. — Вот и способ справиться с нехваткой вдов - делай их сам.

Все признаки скрытого веселья, с какими кузен до этой минуты парировал остроты Айвена, внезапно испарились с его лица. Майлз выпрямил спину, как только мог, и подался вперёд, стиснув подлоктники кресла. Его голос понизился до арктических температур: — Я был бы признателен Вам, лорд Форпатрил, если бы Вы позаботились больше не повторять этой клеветы. Никогда.

От неожиданности у Айвена свело живот. Он пару раз видел, как Майлз преображался в Лорда Аудитора, но никогда раньше не ощущал этого на себе. Ледяные серые глаза внезапно сделались похожи на пару орудийных стволов. Айвен открыл рот - и медленно, осторожно закрыл. Черт побери, что это творится? Как от кого-то столь мелкого может исходить такая угроза? "Годы практики. И должных условий."

— Это была шутка, Майлз.

— Чертовски не смешная! — Майлз потёр запястья и нахмурился, глядя в пространство. На его челюсти заиграл желвак; он вздёрнул подбородок. Прошла минута, и он добавил уже бесстрастнее: — Не буду я тебе рассказывать про комаррское расследование, Айвен. Это штука из разряда “перед прочтением перерезать горло”, а не ерунда какая-то. Скажу одно - и надеюсь, что дальше это не пойдёт. Смерть Этьенна Форсуассона — грязное дело, это убийство, и я, разумеется, не смог его предотвратить. Но в этой смерти я не виноват.

— Ради бога, Майлз, я же правда не думал, что ты…

— Однако, — кузен повысил голос, перебивая Айвена, — все доказательства тому сейчас засекречены как можно глубже. Следовательно, если против меня будет выдвинуто подобное обвинение, я не смогу обнародовать ни факты, ни свидетельские показания, его опровергающие. Задумайся на минутку о последствиях, будь так добр. Особенно, если… мое ухаживаение увенчается успехом.

Ошарашенный Айвен прикусил губу, размышляя. Потом просветлел: - Но… У Грегора же есть к ним доступ. Кто поспорит с ним? Грегор может объявить, что ты невиновен.

— Мой сводный брат-Император, назначивший меня Аудитором в качестве любезности моему отцу? Так ведь все говорят?

Айвен неловко поёрзал. Значит, Майлз это уже слышал... - Те, чье мнение важно, знают правду. А ты-то где это подхватил, Майлз?

Скупое пожатие плеч и лёгкий жест — вот и весь ответ, которого он дождался. Майлз всё больше делался политиком, и это нервировало. Айвену впутаться в имперскую политику хотелось чуть меньше, нежели поднести к голове плазмотрон и нажать на спуск. Нет, он не убегал с воплями прочь всякий раз, когда затрагивался этот вопрос: это привлекло бы чересчур много внимания. Единственным шансом оставалось медленно отползти в сторону. Майлз же… У этого маньяка, наверное, хватит смелости сделать политическую карьеру. В характере этого карлика всегда была склонность к самоубийству. "Уж лучше ты, парень, чем я.".

Майлз, впавший в созерцание собственных ботинок, снова поднял взгляд: — Знаю, что у меня нет права требовать от тебя такого, Айвен. Я всё ещё в долгу перед тобой за… за то, что было прошлой осенью. И ещё за десяток раз, когда ты спасал мою шею или пытался спасти. Все, что я могу, - это просить. Пожалуйста. Не так у меня много шансов, а эта женщина значит для меня всё, — он криво улыбнулся.

Черт бы побрал эту улыбку! Разве Айвен виноват, что он родился здоровым, а кузен — калекой? Проклятье, нет же! Майлза искалечила дурная политика, и можно было решить, что это будет ему наукой, но — нет. Как показал опыт, гиперактивного мелкого паршивца не в силах остановить даже выстрел снайпера. Порой он провоцирует тебя задушить его голыми руками, а порой — плакать от гордости за него. По крайней мере, Айвен позаботился, чтобы никто не видел его лица, когда он наблюдал с галереи Совета, с какой пугающей энергией Майлз приносил присягу Аудитора перед всем цветом Барраяра в прошлый Зимнепраздник. Такой маленький, искалеченный, незащищенный. И такой сияющий. "Дай людям свет, и они пойдут за ним куда угодно". Знает ли сам Майлз, насколько опасен?

И этот мелкий параноик действительно верит, что Айвен может чудесным образом переманить любую женщину, которую он хочет вдали от Айвена удержать? Эти опасения льстят Айвену куда больше, чем он рискует показать. Но у Майлза столь мало смирения, что просто грех лишать его этого заблуждения.. Дурно для души, ха.

— Ладно, — вздохнул Айвен. — Но имей в виду: я оставляю за тобой только первый выстрел. Если она даст тебе отставку, то у меня такое же право быть следующим на очереди, как и у любого другого.

Майлз немного расслабился. — Это всё, что я прошу. — Затем напрягся снова. — Слово Форпатрила, помни.

— Слово Форпатрила, — нехотя подтвердил Айвен после весьма долгой паузы.

Майлз расслабился полностью и выглядел теперь куда повеселее. Через пару минут бессвязное обсуждение повестки дня встречи, запланированной леди Элис, перетекло в перечисление многочисленных достоинств госпожи Форсуассон. Айвен решил: если что-то и хуже, чем выносить примитивную ревность его кузена, так это выслушивать его оптимистический любовный лепет. Совершенно ясно, что особняк Форкосиганов не подходит, дабы спрятаться тут от леди Элис, — и сегодня днем, и, как подозревал Айвен, в множество дней ближайших. Майлза не заинтересовала даже идея немного выпить и расслабиться; когда он принялся объяснять Айвену, какие у него новые планы садов, тот сослался на кучу дел и сбежал.

Лишь на лестнице до Айвена дошло, что Майлз его снова сделал. Добился именно того, чего хотел, а Айвен даже не понимал, как. Он вовсе не намеревался давать по этому поводу свое слово фора. Само подобное предложение звучало оскобительно, если глянуть на него под определённым углом. Он расстроенно нахмурился.

Все не так. Если эта самая Катерина столь прекрасна, она заслуживает мужчины, который станет бороться за нее. А если нужно проверить чувства вдовы к Майлзу, лучше сделать это раньше, чем позже. У Майлза нет никакого чувства меры, ограничения… самосохранения. Каким cокрушительным может стать для него её отказ! Не пришлось бы снова прибегнуть в качестве терапии к ледяной ванне… "В следующий раз стоит продержать его голову под водой подольше. Я слишком быстро позволил ему вынырнуть, и это была моя ошибка…"

Да это просто благотворительность — выложить перед вдовушкой все варианты выбора, пока Майлз еще не перевернул ее взгляды на мир вверх тормашками, как он делает с каждым. Но… Майлз вытянул у Айвена его слово, прямо, безжалостно и решительно. По сути, силой вынудил, а клятва под принуждением — не клятва вовсе.

Обходной путь решения этой дилеммы пришёл к Айвену, когда он перешагивал со ступеньки на ступеньку. Он внезапно аж присвистнул. Схема получилась почти… майлзовской. Вселенское правосудие — накормить коротышку блюдом под его же собственным соусом! Когда Пим распахнул перед за ним входную дверь, Айвен вновь улыбался.

Глава 2

Карин Куделка резво скользнула на место у окна орбитального челнока и прижала нос к иллюминатору. Пока все, что она могла видеть, - это пересадочная станция на фоне звёзд. Через несколько бесконечных минут привычный толчок и клацание известили о расстыковке, и челнок отчалил от станции. Перед ее глазами промелькнула мерцающая разноцветная радуга барраярского терминатора, и челнок начал спуск. Западные три четверти Северного Континента всё ещё пылали в полуденном солнце. Ей стали видны моря. Снова домой, после почти годичного отсутствия. Карин откинулась на спинку кресла и задумалась о смешанных чувствах, которые владели ею сейчас..

Жаль, что с ней нет Марка: они бы сравнили впечатления. И как это людям вроде Майлза, раз пятьдесят бывавшего на других мирах, удаётся притерпеться к тамошнему различию взглядов? Когда-то он тоже проучился год на Колонии Бета, будучи ещё моложе, чем она. Она поняла, что теперь у неё есть к Майлзу масса вопросов - если она только она наберется храбрости их задать.

Итак, Майлз Форкосиган теперь самый настоящий Имперский Аудитор. Трудно представить его одним из этих непреклонных стариканов. Узнав эту новость, Марк расщедрился на массу нервозных острот, прежде чем отослал брату поздравление по сжатому лучу, но тогда у Марка был по отношению к Майлзу Пунктик. "Пунктик" - не общепринятый в психологической науке термин, как объяснила ей, подмигнув, его лечащий врач, но едва ли с помощью другого термина можно достаточно свободно и гибко описать во всей сложности этот... пунктик.

Пальцы пробежались по костюму, проверяя, все ли в порядке, одёргивая рубашку и разглаживая брюки. Эклектичный наряд - брюки комаррского стиля, барраярский жакет-болеро и эскобарская рубашка из синтетического шёлка - вряд ли потрясёт её родных. Она оттянула пепельно-русый локон и скосила глаза. Волосы отросли почти как прежде, когда она уезжала. Да, все важные изменения таятся внутри; она сможет обнаружить их или нет, когда сама захочет, когда посчитает это правильным и безопасным. "Безопасным"? - потрясенно переспросила она себя. Да она позволила себе заразиться паранойей Марка! Однако...

Нахмурясь и неохотно, Карин вытащила из ушей бетанские серёжки и затолкала в карман жакета. Мама достаточно общалась с графиней Корделией и прекрасно может расшифровать их бетанский смысл. Этот тип серёг говорил: "Да, я взрослая, я согласна на интимные отношения и контрацептивно защищена, но сейчас состою в моногамном партнерстве, так что, пожалуйста, не смущайте себя и меня, подходя с предложением". Вот сколько всего зашифровано в паре завитков металла, а у бетанцев имеется еще с десяток разновидностей украшений для обозначения всяческих нюансов - пару из них Карин уже сменила. Контрацептивный имплантат, о котором извещали серьги, теперь может храниться в тайне, он касается лишь её одной.

Карин немного поразмышляла, сравнивая бетанские серьги с аналогичными социальными сигналами в других культурах: обручальными кольцами, определенными стилями одежды, шляп, вуалей, растительности на лице или татуировок. Такие сигналы, разумеется, могут лгать - например, поведение неверных супругов противоречит их прилюдно декларируемому единобрачию. Однако похоже на то, что бетанцы действительно стараются соблюдать соответствие. Конечно, у них есть из чего выбирать. Ношение ложных знаков общество весьма не одобряет. "Это портит дело всем остальным", - объяснял ей как-то один бетанец. - "Ведь смысл серёг как раз в том, чтобы исключить эти странные игры в угадайку". Нельзя не восхититься их честностью. Неудивительно, что они так преуспевают в науках. В общем, Карин способна теперь куда лучше понять поведение урожденной бетанки графини Корделии Форкосиган, порой благоразумной и практичной просто до ужаса. Но, увы, с тётей Корделией не поговоришь почти до самой Середины Лета, когда она вернётся домой к императорской свадьбе.

Прочь всякие плотские двусмысленности - под ними показалась Форбарр-Султана. Стоял вечер, и великолепный закат раскрасил облака, сквозь которые челнок заходил на посадку. Сверкающие в сумраке городские огни сделали пейзаж волшебным. Карин могла уже различить дорогие, знакомые приметы: вьющуюся реку - настоящая река, после целого года любования на жалкие фонтаны, устроенные бетанцами в своём подземном мирке; знаменитые мосты - в памяти сама собою всплыла народная песня, которую поют на всех четырёх языках; линию главной монорельсовой дороги... И вот рывок приземления и пронзительный скрип возвестили окончательную остановку в космопорте. "Дома, дома, я дома!" Она едва удержалась, чтобы не промчаться по головам толпящихся перед нею медлительных стариков. Наконец она миновала пандус переходного рукава и последний лабиринт труб и коридоров. "Они будут меня ждать? Они все будут там?"

Семья её не разочаровала. Они были там, все до единого, стояли одним маленьким отрядом, заняв лучшее место у ближайшей к выходу колонны. И мама, стискивающая в руках огромный букет цветов; и Оливия, выставившая над собою здоровенный разукрашенный плакат с развевающимися радужными лентами и надписью "Добро пожаловать домой, Карин!"; и Марсия, которая принялась подпрыгивать на месте, лишь только заметила сестру; и Делия, с виду очень крутая и взрослая; и сам Па, не успевший после целого дня в Генштабе переодеть свой зелёный повседневный мундир, стоял, опираясь на трость и с усмешкой взирал на всё происходящее. Крепко обняться со всеми, сминая цветы и погнув плакат, - это было всё, о чём тоскующее по дому сердце Карин могло только мечтать. Оливия хихикала, Марсия верещала, и даже Па смахнул влагу с глаз. Прохожие таращились на них, прочем прохожие мужского пола - столь жадно, что сослепу налетали на стены. Спецотряд блондинок коммодора Куделки, как шутили младшие офицеры Генштаба. Интересно, Марсия с Оливией до сих пор нарочно изводят их? Бедные ребята пытались было сдаваться на милость победительниц, но пока что ни одна из сестёр пленных не брала. Разве что Делия, которая, судя по всему, завоевала в Зимнепраздник комаррца, друга Майлза, - коммодора СБ, не больше не меньше! Карин дождаться не могла, когда доберётся домой и выслушает все подробности о помолвке.

Болтая все разом, - кроме папы, который смирился с этим уже много лет назад и теперь лишь добродушно слушал - они дружно отправились за багажом Карин, а потом к машине. По такому случаю папа с мамой явно позаимствовали большой лимузин у лорда Форкосигана вместе с оруженосцем Пимом в качестве водителя, так что все сумели разместиться в заднем отделении машины. Пим сердечно поприветствовал Карин с возвращением домой - от своего сеньора и себя лично, - сложил её скромные пожитки на сиденье возле себя, и они тронулись.

- А я думала, ты приедешь домой обнажённой до пояса, в одном бетанском саронге, - поддразнила её Марсия, когда лимузин отъехал от космопорта и направился к городу.

- Я подумывала об этом. - Карин спрятала усмешку в своей охапке цветов. - Только здесь недостаточно тепло.

- Но там-то ты в них не ходила, верно?

К счастью, прежде, чем Карин пришлось ответить или уклониться от ответа, вмешалась Оливия: - Когда я увидела автомобиль лорда Форкосигана, то подумала, что лорд Марк наконец-то собрался приехать домой с тобою вместе, но мама сказала, что его не будет. Он разве не вернется на Барраяр к свадьбе?

- О, да. Вообще-то он улетел с Колонии Бета ещё раньше меня, но по пути остановился на Эскобаре, чтобы... - она заколебалась, - заняться там кое-какими делами. - На самом деле Марк отправился за препаратами для потери веса - сильнее, чем те, что прописала его бетанский терапевт. Он намеревался выпросить их у врачей - беженцев с Единения Джексона, в чью клинику он сделал финансовые вложения. Заодно он, конечно, собирался проверить и состояние дел в клинике, так что формально ее слова не были ложью.

Это сомнительное решение чуть не привело Карин с Марком к первой настоящей ссоре, но Карин поняла - выбор за ним. Контроль за собственным телом восходил к самым глубинным проблемам Марка, и Карин уже инстинктивно - если, конечно, она себе на эту тему не льстила, - чувствовала момент, когда должна надавить на него ради его же блага. А когда - просто ждать и позволить Марку бороться с самим собой. Это было в некотором роде пугающей привилегией - весь прошлый год слушать и наблюдать тренинги, которые проводила с ним лечащий врач. Радостным опытом стало для нее участвовать - под наблюдением того же врача - в его частичном излечении. И узнавать, что есть куда более важные стороны любви, чем безумный порыв к спариванию: доверие, например. Или терпение. И, как это ни парадоксально, но наиболее важно в случае Марка - некая спокойная и отстраненная автономия. Карин потребовались месяцы, чтобы разобраться в этом. У нее и в мыслях не было попытаться объяснить это своей шумной, ехидной и любящей семейке, рассевшейся в заднем отделении лимузина.

- Вы стали добрыми друзьями... - мама замолчала, ожидая продолжения.

- Ему был нужен друг. - Отчаянно.

- Да, но - он твой парень? - Марсия не терпела никаких подтекстов, предпочитая ясность.

- Вроде бы он тобою увлекся, когда был здесь в прошлом году, - заметила Делия. - И вы целый год болтались вместе на Колонии Бета. Что же он, осадил коней?

Оливия добавила: - Пускай он достаточно умен, чтобы показаться интересным - ну, раз он близнец Майлза, так и должно быть, - но, по-моему, он жутковат.

Карин оцепенела. "Если бы ты была клонированным рабом, из которого террористы вырастили убийцу, а твое обучение было все равно что физической и психологической пыткой, и если для бегства тебе пришлось бы убить человека... Ты, наверное, тоже казалась бы жутковатой. Если ты не слизняк, не тварь дрожащая". Вот уж слизняком Марк не был. Марк изо всех сил создавал себя заново, и усилие это не стало менее героическим от того, что было по большей части скрыто от глаз стороннего наблюдателя. Карин представила, как пытается объяснить это Оливии или Марсии, и немедленно от такого намерения отказалась. Делия... Нет, даже не Делия. Стоит лишь упомянуть четыре полуавтономных составляющих личности Марка (каждая со своим собственным прозвищем), чтобы разговор быстро покатился под откос. Завораживающее описание того, как слаженно они действуют, поддерживая хрупкое устройство его личности, не увлечет семейство барраярцев, явно оценивающих его кандидатуру как возможного зятя.

- Стоп, девочки, - вмешался Па, улыбаясь в полумраке лимузина, чем завоевал огромную благодарность Карин. Но тут он добавил: - Однако, если Форкосиганы вот-вот пришлют нам сваху, мне хотелось бы быть предупрежденным заранее, дабы подготовить свой рассудок к такому шоку. Майлза я знаю с рождения. Марк... другое дело.

Мужчину в её жизни они способны представить лишь в роли потенциального мужа? Карин никоим образом не была уверена, что Марк - потенциальный муж. Он пока что душу выкладывал, чтобы сделаться потенциальным человеческим существом. На Колонии Бета всё казалось столь ясным. Карин просто кожей ощущала обволакивающие её мрачные подозрения. Теперь она была рада, что избавилась от серёг. - Не думаю, - честно ответила она.

- А-а. - Папа откинулся на спинку сиденья, явно успокоенный.

- А он правда так здорово разжирел на Колонии Бета? - радостно спросила Оливия. - Вот уж не думала, что бетанский врач ему это позволит. Я считала, что как раз это они должны вылечить. Ну, то есть жирным он был ещё здесь.

Карин подавила порыв вцепиться себе в волосы - или, что лучше, Оливии: - Где ты такое слышала?

- Мама сказала, что ей сказала леди Корделия, что той сказала ее мама, - отбарабанила Оливия всю цепочку, по которой прошла сплетня, - Когда та была здесь в Зимнепраздник на помолвке Грегора.

Весь прошлый год бабушка Марка была доброй бетанской феей-крёстной для обоих ошарашенных барраярских студентов. Карин знала, что та служит каналом информации для своей дочери, обеспокоенной развитием своего странного клон-сын, причём с той степенью откровенности, какая может быть только между двумя бетанками; бабушка Нейсмит часто рассказывала им о посланиях, которые отправляла или получала, и передавала новости и поздравления. Карин сообразила, что возможности разговора между тётей Корделией и мамой она не предусмотрела. В конце концов, тётя Корделия на Cергияре, а мама тут... Она поймала себя на том, что отчаянно отсчитывает даты, сравнивая два планетарных календаря. Стали ли они с Марком любовниками на барраярский Зимнепраздник, когда Форкосиганы в прошлый раз возвращались домой? Нет, уф-ф. Знала тётя Корделия об этом сейчас или нет, но тогда она была в неведении.

- Я думала, бетанцы играют на всей химии в мозгу как хотят, - заметила Марсия. - Почему бы им просто не привести его в норму - хоп, и всё? Почему на это уходит столько времени?

- В том все и дело, - ответила Карин. - Большую часть жизни посторонние люди насильственно перекраивали Марку тело и разум, то так, то эдак. Ему нужно время выяснить, кто он есть, когда в него не закачивают всякой дряни извне. Время, чтобы установить исходную линию, как выражается его врач. Понимаете, насчет лекарств у него Пунктик. - "Хотя явно не насчет тех, что дают ему беженцы с Джексона". - Когда он будет готов... ладно, не важно.

- И его лечение дало хоть какой-то эффект? - с сомнением поинтересовалась мама.

- О, да, массу, - откликнулась Карин, довольная, что может наконец-то может сказать о Марке хоть что-то однозначно положительное.

- И какого рода? - спросила озадаченная мама.

Карин мысленно представила, как лепечет: "Ну, он полностью излечился от спровоцированной пытками импотенции и научился быть нежным и внимательным любовником. Врач говорит, что ужасно гордится им, а Пыхтун просто в экстазе. Обжора был бы приемлемым гурманом, если не спелся с Рёвой, потакая его потребностям; и именно я разобралась, кто на самом деле устраивает эти пищевые оргии. Врач Марка поздравила меня с такой наблюдательностью и догадливостью, нагрузила каталогами пяти различных программ обучения бетанской терапии и сказала, что поможет мне найти стипендию, если я этим заинтересуюсь. Она пока совсем не знает, что делать с Убийцей, но Убийца-то как раз меня беспокоит меньше всего. Вот с Рёвой я не могу договориться. Вот чего удалось достичь за год. И - да, конечно, несмотря на все тайные стрессы и напряги, Марк сохраняет самые высокие баллы в своем влиятельном финансовом колледже, это хоть кому-то важно?" - Это довольно сложно объяснять, - выдавила она наконец.

Стоит сменить тему. Ведь можно публично разобрать по косточкам предмет не только ее увлечения.

- Делия! А твой комаррский коммодор знаком с комаррской невестой Грегора? Вы с ней уже встречалась?

- Да, Дув знал Лаису раньше на Комарре, - оживилась Делия. - У них были общие, гм... академические интересы.

- Она симпатичная, невысокая и пухленькая, - влезла в беседу Марсия. - Глаза у неё просто потрясающие, сине-зелёные, и в этом сезоне от неё пойдет мода на накладные лифчики. А тебе как раз. Ты что, набрала вес за этот год?

- Мы все встречались с Лаисой, - вмешалась мама прежде, чем разговор перерос во взаимное ехидство. - По-моему, она очень мила. И очень умна.

- Да, - сказала Делия, стрельнув в Марсию презрительным взглядом. - Мы с Дувом надеемся, что Грегор не растратит её таланты впустую на представительские обязанности, хотя, конечно, некоторые из них ей придется исполнять. У неё комаррская подготовка в экономике. Дув сказал, что она могла бы возглавлять министерские комитеты, если ей позволят. Во всяком случае, уж до уровня племенной кобылы Старым Форам её не свести. Грегор с Лаисой аккуратно дали понять, что намерены растить своих младенцев в маточных репликаторах.

- И верхушка традиционалистов хоть что-то возразила? - спросила Карин.

- Грегор сказал: если возразят, то он отправит их дискутировать с леди Корделией, - захихикала Марсия. - Если они посмеют.

- Пусть только попытаются, и она преподнесёт им их собственные головы на блюде, - весело заметил Па. - А им известно, что она на это способна. Кроме того, мы всегда можем помочь, продемонстрировав Карин и Оливию как убедительный пример того, что репликаторы дают прекрасные результаты.

Карин усмехнулась. Оливия улыбнулась, но незаметнее. Демография их собственной семьи отражала появление на Барраяре галактической технологии; одними из первых простых барраярцев Куделки использовали новый метод вынашивания ребёнка для своих двух младших дочерей. Через какое-то время девочек жутко замучило то, что их демонстрируют всем и каждому, словно призовой овощ на Ярмарке Округа, но Карин считала, что это её общественный долг. В последнее время демонстраций стало куда меньше - как только эта технолгия распространилась широко, по крайней мере в городах и среди тех, кто мог себе это позволить. Впервые она задалась вопросом, что же чувствовали "контрольные сестры", Делия и Марсия?

- А что о свадьбе думают комаррцы, твой Дув не говорил? - спросила Карин Делию

- Принимают её по-разному, но чего еще ждать от завоеванного мира? Императорский Двор, конечно же, намерен развернуть на ней всяческую положительную пропаганду. Вплоть до повторной церемонии на Комарре в комаррском стиле - бедные Грегор и Лаиса! Во всей Имперской СБ отпуска отменены с помолвки и до конца этой самой второй церемонии, и до того же момента откладываются наши с Дувом свадебные планы. - Она испустила глубокий вздох. - Ладно, пусть он лучше он будет целиком моим, когда я наконец его получу. А сейчас он покоряет вершины новой работы и, как первый комаррец во главе Департамента по делам Комарра, знает, что он у всех в Империи на виду. Особенно, если что-нибудь пойдёт не так. - Она скривилась. - Если уж говорить о чьих-то головах на блюде.

Делия изменилась за этот год. Последний раз, когда она заговаривала об общеимперских событиях, речь шла о том, что надеть, - а ведь в семействе Куделок согласованный подбор цветов для нарядов всегда был проблемой сам по себе. Карин начала думать, что, может, ей этот Дув Галени и понравится. Свояк, гм. К этой концепции надо привыкнуть.

Наконец лимузин обогнул последний угол, и показался дом. Куделки жили в последнем доме по улице, вместительном трехэтажном здании, изрядная часть окон которого выходила на зеленый полукруг парка, которое стояло в самом центре столицы и не более чем в полудюжине кварталов от самого особняка Форкосиганов. Молодая пара купила его двадцать пять лет назад, когда Па был личным военным помощником Регента, а мама вышла в отставку из Имперской СБ с поста телохранителя Грегора и его приёмной матери леди Корделии, чтобы родить Делию. Карин и не пыталась подсчитать, насколько за эти годы возросла цена дома, хотя могла поспорить, что Марку это бы удалось без труда. Чисто умозрительное упражнение - кто в силах продать любимый старый дом, каким бы скрипучим и рассохшимся он ни был? Карин выскочила из машины, вне себя от радости.

Лишь поздно вечером у Карин появилась возможность поговорить с родителями наедине. Сперва ей пришлось распаковать вещи, раздать подарки и востребовать назад свою комнату, которую сестры на время её отсутствия бесцеремонно превратили в кладовку. Потом состоялся большой семейный ужин - на который пригласили еще и трех её давних лучших подружек. Каждый говорил и говорил, - разумеется, кроме Па, потягивающего вино и самодовольно восседающего за столом в окружении восьми женщин. Во всей этой маскирующей болтовне Карин только постепенно начала осознавать, что прячет в молчании в самой глубине души вещи, наиболее для неё наиболее важные. Это казалось таким странным.

Сейчас Карин присела на спинку родительской кровати, пока мама с папой готовились ко сну. Мама делала свой обычный комплекс изотонической гимнастики - сколько Карин себя помнила, мама выполняла его ежевечерне. Несмотря на двукратные роды и множество лет, мышцы у нее оставались как у настоящей спортсменки. Па прохромал по комнате, поставил трость-шпагу со своей стороны кровати, неловко уселся и принялся с лёгкой улыбкой наблюдать за нею. Он совсем поседел, заметила Карин. Заплетённая в косу грива маминых волос пока сохраняла свой золотисто-русый цвет без помощи краски, но и в ней уже проглядывал серебристый блеск. Неловкие руки Па принялись стаскивать форменные полуботинки. Глазам Карин было трудно перестроиться. Барраярцы на шестом десятке выглядят как бетанцы в семьдесят или даже восемьдесят с лишним лет; а у её родителей была трудная молодость - война и армейская служба. Карин откашлялась.

- Насчёт следующего года... - начала она с сияющей улыбкой, - учебы.

- Ты рассчитываешь на Университет Округа, верно? - уточнила мама, плавно подтягиваясь до подбородка к свисающей с потолочных балок перекладине, выпрямив ноги горизонтальным "уголком" и застыв в этой позе до счета "двадцать". - Не для того мы экономили каждую марку на твое галактическое образование, чтобы теперь ты бросила все на полпути. Это было бы настоящим несчастьем.

- О, да, я хочу продолжать учебу. Я хочу вернуться на Колонию Бета. - Ну вот!

Повисло короткое молчание. Затем Па жалобно произнес: - Но ты только что вернулась домой, солнышко.

- Я и хотела вернуться, - заверила она. - Хотела увидеть вас всех. Я просто думала... мне уже пора строить планы. Понимание - это очень много.

- Стратегическое планирование? - Па поднял бровь.

Карин подавила раздражение. Она не маленькая девочка, которая выпрашивает себе пони. Речь идет о ее дальнейшей жизни

- Да, планирование. Серьёзно.

Мама произнесла медленно - может, потому что раздумывала, а может - потому что в эту секунду переворачивалась вверх тормашками: - Ты знаешь, чему будешь учиться на этот раз? То, что ты выбрала в прошлом году, по-моему, чуть... эклектично.

- Я успевала по всем курсам, - принялась защищаться Карин.

- По всем четырнадцати полностью несвязанным курсам, - пробормотал Па. - Да, это верно.

- Выбор был такой большой!

- В Округе Форбарр-Султаны выбор тоже большой, - заметила мама. - Больше чем можно изучить за две жизни, даже бетанские. А проездной билет значительно дешевле.

"Но Марка в Форбарр-Султане не будет. Он вернётся на Бету." - Лечащий врач Марка рассказывала мне про стипендии в её области.

- Это и есть твоё последнее увлечение? - спросил Па. - Психоинженерия?

- Не уверена, - честно ответила Карин. - Очень интересно, как это делают на Бете. - Но околдовала ли ее психология как таковая или только психология Марка? Этого она сказать не могла. А... может, и могла бы. Только ей не совсем нравилось, как прозвучал бы ответ.

- Сомнений нет, - сказала мама, - любое прикладное галактическое образование - медицинское или техническое - будет здесь только приветствоваться. Если ты сможешь достаточно долго сосредоточиться на чем-то одном... Проблема в деньгах, милая. Без стипендии, которую дает студентам леди Корделия, мы и мечтать не могли бы отправить тебя на другую планету. И насколько я знаю, эта стипендия на следующий год уже предоставлена другой девочке.

- Я и не собиралась её ещё о чём-то просить. Она уже сделала для меня так много. Но есть возможность получить бетанскую стипендию. И я могла бы поработать этим летом. Это, плюс то, что вы все равно собирались потратить на Университет Округа... вы же не думаете, что такая мелочь, как деньги, остановила бы, скажем, лорда Майлза?

- Я думаю, что его не остановить и огнём из плазмотрона, - усмехнулся Па. - Но он, скажем так, особый случай.

Карин на мгновение задумалась, что же питает знаменитую энергию Майлза? Не ярость ли разочарования - какая подогревает сейчас её собственную решимость? Насколько сильная ярость? Может, Марк, со своей преувеличенной осторожностью по отношению к породителю-близнецу, понял в Майлзе что-то такое, что ускользало от неё?

- Конечно, мы можем прийти к какому-нибудь решению. Если все вместе постараемся.

Мама с па переглянулись. Па сказал: - Боюсь, начать надо с того, что мы в некоторых долгах. Сперва оплата за вашу школу, потом болезнь вашей покойной бабушки Куделки... два года назад мы заложили домик у моря.

Мама фыркнула: - Мы сдадим его на всё лето, кроме одной недели. Мы решили, что со всеми мероприятиями Середины Лета едва ли найдём время вырваться из столицы.

- А ваша мама теперь ведёт занятия по самообороне и безопасности для министерских служащих, - добавил Па. - Она делает всё, что может. Боюсь, у нас остается не слишком много денег, которые мы не пустили в дело.

- Мне нравится преподавать, - заметила мама. Заверяя папу? Она добавила, обратившись к Карин, - И это куда лучше, чем продать наш летний домик, чтобы расплатиться с долгами - а одно время мы боялись, что придётся так поступить.

Потерять домик у моря, средоточие её детства? Карин ужаснулась. Сама леди Элис Форпатрил много лет назад преподнесла Куделкам дом на восточном побережье в качестве свадебного подарка. Вроде бы за спасение жизни ей и младенцу лорду Айвену во время мятежа Фордариана. Карин не знала, что с финансами настолько туго. Пока не подсчитала число старших сестёр и не умножила на их потребности... гм.

- Могло быть и хуже, - бодро заявил Па. - Прикинь, сколько бы стоило содержать этот гарем в те времена, когда за девицами давали приданое!

Карин послушно улыбнулась - этой папиной шутке было не меньше пятнадцати лет - и сбежала. Ей придется найти другое решение. Самой.

Зелёная Комната в Императорском дворце по своему убранству превосходила любой конференц-зал, куда Майлзу приходилось попадать. Старинные шёлковые обои, тяжёлые занавеси и толстые ковры глушили звуки и придавали ей серьёзный и какой-то подводный вид, а элегантно поданный чай, сервированный в изысканных чашках на инкрустированном буфете, по всем статьям побивал "типовой паек в пластике" - атрибут обычного военного совещания. Лучи яркого весеннего солнца струились сквозь окна, ложась тёплыми золотистыми полосами на пол. Майлз словно загипнотизированный следил, как они удлинялись со временем.

Неизбежный военный оттенок придавало происходящему присутствие троих человек в форме: полковника лорда Форталы-младшего - главы подразделения СБ, отвечающего за безопасность императорской свадьбы; капитана Айвена Форпатрила, покорно ведущего заметки для леди Элис Форпатрил, как он это делал бы в качестве адъютанта командующего на любом совещании генштаба; и коммодора Дува Галени - шефа Департамента СБ по делам Комарра, готовящегося ко дню, когда всё шоу будет проиграно на Комарре по второму разу. Интересно, собирается ли мрачный сорокалетний Галени черпать отсюда идеи для собственной свадьбы с Делией Куделкой или у него хватит чувства самосохранения залечь в укрытие и оставить её устройство куда более компетентным, чтобы не сказать напористым, женщинам этого семейства. Всем пяти. Майлз предложил бы Дуву убежище в особняке Форкосиганов , но девочки, разумеется, найдут его и там.

Грегор и Лаиса, похоже, пока держались хорошо. Император Грегор был мужчиной на четвертом десятке, высоким, худощавым, скрытным и сдержанным. Доктор Лаиса Тоскане была невысокой, со светло-пепельными волосами и сине-зелёными глазами, часто прищуренными от смеха, и фигурой, заставляющей Майлза возжелать что-то типа "пасть ей на грудь и зарыться там на всю зиму". Нет, на измену Майлз и не намекал - и не ревновал Грегора к его удаче. Если честно, Майлз считал месяцы общественной церемонии, отделяющие Грегора от фактического осуществления брака, жестокостью, близкой к садизму. Имея в виду, конечно, что этот брак не осуществлен...

Под гудение голосов мысли Майлза поплыли дальше. Он мечтательно задумался, где бы могла пройти его будущая свадьба с Катериной. В бальной зале особняка Форкосиганов, в сердце империи? Но она не вместит достаточно большой толпы. Ему нужно много свидетелей. Или он, как наследник отцовского графства, связан политическими обязательствами устроить её в Хассадаре, столице округа Форкосиганов? Современная графская резиденция, стоящая в компании множества обрамляющих главную площадь Хассадара бюрократических контор, всегда больше походила на гостиницу, чем на дом. Самым романтичным местом был бы дом в Форкосиган-Сюрло, в садах вокруг Долгого Озера. Свадьба на открытом воздухе - да, держу пари, Катерине бы это понравилось. И в некотором смысле на ней смогут присутствовать и сержант Ботари, и генерал Пётр. "Верил ли ты, что когда-нибудь для меня наступит этот день, а, дед?" Разумеется, привлекательность такого варианта зависела от времени года - в разгар лета там будет великолепно, но вряд ли окажется столь романтично в середине зимы, под порывами мокрого снега. Он не так уж уверен, что сумеет привести Катерину в брачный круг до осени, а отложить церемонию до будущей весны станет столь же мучительно, как что, что сейчас творят с Грегором.

Лаиса, сидящая за столом напротив Майлза, перевернула очередной лист из стопки, в несколько секунд пробежалась по нему глазами и воскликнула: - Вы что это, всерьёз?

Сидящий рядом Грегор встревоженно склонился взглянуть через её плечо.

"О-о, должно быть, мы уже добрались до Страницы Двенадцать". Майлз быстро нашёл нужное место в повестке дня, выпрямился и постарался изобразить внимание.

Леди Элис кинула на него скупой взгляд, прежде чем сосредоточить все внимание на Лаисе. Полугодовые свадебные испытания - от церемонии помолвки в прошлый Зимнепраздник до свадьбы, грядущей в Середину Лета, - были венцом карьеры леди Элис как официальной хозяйки дома Грегора. Она ясно дала понять, что Всё Должно Быть Сделано Должным образом.

Проблема возникла в определении понятия "Должным Образом". Последнюю свадьбу правящего государя - состоявшийся в разгар войны союз императора Эзара, деда Грегора, с сестрой вскоре скончавшегося императора Юрия Безумного - Элис не хотела брать за образец по множеству понятных исторических и эстетических причин. Большинство прочих императоров благополучно женились за много лет до вступления на престол. Более ранний прецедент имел место почти две сотни лет назад - брак Влада Форбарра Учёного и леди Форлайтли, пришедшийся на самое вопиюще архаичное время Периода Изоляции.

- Они что, правда заставили бедняжку невесту раздеться донага перед всеми свадебными гостями? - вопросила Лаиса, показывая Грегору на задевший её отрывок из исторической цитаты.

- О, Владу тоже пришлось раздеться, - горячо заверил её Грегор. - Будущие родственники наверняка настояли бы. Неизбежный осмотр, гарантии ради. На случай, если в будущем потомстве проявится какая-то мутация, каждой из сторон хотелось быть в состоянии утверждать, что виновато не их семейство.

- Этот обычай почти исчез в последние годы, - отметила леди Элис, - кроме некоторых глухих районов проживания языковых меньшинств.

- Она имеет в виду греческих деревенщин. - Айвен услужливо перевёл сказанное для не-барраярки Лаисы. Его мать нахмурилась при такой бестактности.

Майлз прочистил горло.

- Рассчитывайте твердо на возрождение любых древних обычаев, которые будут включены в церемонию императорской свадьбы. И лично я предпочёл бы, чтобы этот не оказался в их числе.

- Ну вот, все удовольствие испортил, - заметил Айвен. - Лично я считаю, что эта церемония доставила бы родне жениха и невесты массу приятного волнения. И она куда привлекательнее, чем состязание в тостах.

- За которым вечером следует состязание в блевании, - пробормотал Майлз. - Не говоря уже о захватывающих, пусть даже странноватых, форских гонках ползком. Помню, одну ты как-то выиграл, а, Айвен?

- Странно, что помнишь. Разве не ты обычно отрубаешься первым?

- Джентльмены, - холодно прервала их леди Элис. - У нас еще множество вопросов, которые мы должны разобрать на этой встрече. И никто не уйдёт, пока мы не закончим. - Она подчеркнуто позволила этой фразе, подавляющей всякое сопротивление, на мгновение повиснуть в воздухе, и продолжила. - Лаиса, у меня не было намерения воспроизвести этот старый обряд в точности, но я внесла его в список, поскольку он представляет некоторую культурную ценность для наиболее консервативных барраярцев. Надеюсь, мы сможем создать модифицированную версию, преследующую те же психологические цели.

Дув Галени задумчиво нахмурил тёмные брови. - Опубликовать результаты их ген-сканирования? - предложил он.

Грегор скривился, но тут же, завладев рукой невесты, улыбнулся и стиснул её пальцы. - Уверен, у Лаисы результат окажется прекрасным.

- Разумеется, так и есть, - начала она. - Мои родители проверили всё, прежде чем поместили меня в маточный репликатор...

Грегор поцеловал её ладонь. - Да, и, держу пари, эмбрионом ты была очаровательным.

Она кокетливо хихикнула. Леди Элис едва заметно снисходительно улыбнулась. У Айвена, сжавшего губы, вид был такой, словно его вот-вот стошнит. Полковник Фортала, натасканный в СБ и годами работавший в Форбарр-Султане, ухитрился выглядеть доброжелательно бесстрастным. Галени, практически столь же владеющий собой, смотрелся лишь капельку натянуто.

Майлз улучил этот стратегический момент, чтобы наклониться и вполголоса спросить Галени: - Тебе Делия уже сказала, что Карин вернулась?

Галени просветлел: - Да. Надеюсь увидеть её сегодня вечером.

- Я кое-что хотел устроить к её возращению домой. Думал вскорости пригласить всю семью Куделок на ужин. Тебе это интересно?

- Конечно...

Грегор, наконец, отвел влюбленный взгляд от Лаисы, откинулся на спинку стула и мягко произнёс: - Спасибо, Дув. Есть у кого еще какие-нибудь идеи?

Грегору явно не хотелось доводить до сведения широкой публики результаты своего генсканирования. Майлз обдумал несколько местных разновидностей старого обычая.

- Можете устроить своего рода утренний прием. Родители со одной стороны - или кто угодно, имеющий на ваш взгляд право и голос - плюс выбранный ими врач могут посетить брачующегося другой стороны утром перед свадьбой, для краткого осмотра. В нужный момент церемонии каждая делегация публично заявит о том, что все в порядке. Частный осмотр, прилюдное заверение. Скромность, честь и паранойя будут удовлетворены.

- А вы тем временем сможете принять успокаивающее, - заметил с гадкой жизнерадостностью Айвен. - Держу пари, оно вам обоим к этому моменту понадобится.

- Ну спасибо, Айвен, - пробормотал Грегор. - Как ты заботлив. - Лаиса только с улыбкою кивнула.

Леди Элис сощурилась, прикидывая: - Грегор, Лаиса? Идея приемлема для вас обоих?

- По мне, сойдет, - сказал Грегор.

- Не думаю, чтобы мои родители будут иметь что-то против, - подтвердила Лаиса. - Гм... кто выступит в роли твоих родителей, Грегор?

- В свадебном круге, разумеется, это место займут граф и графиня Форкосиган, - сказал Грегор. - Так что, предполагаю, они и будут... да, Майлз?

- Мать - безо всякого сомнения, - сказал Майлз, - хотя не могу гарантировать, что она воздержится от нелицеприятных комментариев по поводу барраярцев. Отец...

За столом воцарилось сохраняемое из политических соображений молчание. Многие перевели взгляд на Дува Галени, чья челюсть слегка напряглась.

- Дув, Лаиса, - Леди Элис постучала ногтем с безукоризненным маникюром по полированной столешнице. - Социально-политическая реакция комаррцев на подобное. Откровенно, пожалуйста.

- У меня нет никаких личных возражений против графа Форкосигана, - сказала Лаиса.

Галени вздохнул. - Любая... двусмысленность, которой мы могли бы избежать, должна быть устранена.

"Отлично сказано, Дув. Ты у нас еще станешь политиком."

- Иными словами, для коренных комаррцев идея отправить Мясника Комарра пожирать глазами их обнажённую жертвенную деву не привлекательнее чумы, - произнёс Майлз, поскольку никто другой этого сказать не мог. Ну, разве что Айвен. Леди Элис, чтобы деликатно выразить эту проблему, пришлось бы подыскивать выражения несколько дольше. Галени стрельнул в его сторону вполне благодарным взглядом.

- И их можно понять, - продолжил Майлз. - Если отсутствие симметрии не слишком бросается в глаза, отправьте в качестве делегации от Грегора мою мать и тётю Элис - ну, может, плюс одну из кузин со стороны его матери, принцессы Карин. У барраярских консерваторов это пройдёт: ведь охрана генотипа всегда была делом женщины.

Сидящие вокруг стола барраярцы пробормотали свое согласие. Леди Элис коротко улыбнулась и пометила этот пункт.

Затем последовали сложные - и долгие - дебаты насчет того, следует ли новобрачным повторить свои обеты на всех четырёх барраярских языках. Потом - получасовая дискуссия о том, как преподнести свадьбу во внутренних и галактических новостях. При этом Майлз ловко, и не без помощи Галени, ухитрился не набрать себе больше задач, требующих его персонального участия. Леди Элис перелистнула страницу и нахмурилась.

- Кстати, Грегор, ты уже решил, как поступишь с делом Форбреттена?

Грегор покачал головой.

- Сейчас я стараюсь избегать любых публичных высказываний по этому вопросу. По крайней мере, пока по нему не пройдётся Совет Графов. Что бы они ни решили, но не пройдет и минуты, как апелляция проигравшего, конечно же, свалится на меня.

Майлз растерянно глянул на повестку дня. Следующий пункт - расписание званых обедов. - Дело Форбреттена?

- Ты, конечно, слышал о скандале... - начала леди Элис. - Ах, верно, ты был на Комарре, когда все стряслось. Айвен тебе не рассказал? Бедный Рене. Вся семья гудит, как растревоженный улей.

- Что-то случилось с Рене Форбреттеном? - встревожился Майлз. Рене на пару лет раньше него закончил Академию и собирался последовать по стопам своего блестящего отца. Коммодор лорд Форбреттен был выдающимся протеже майлзова отца в Генштабе, вплоть до своей безвременной, хоть и героической, гибели под огнём цетагандийцев в войне у Ступицы Хеджена десять лет назад. Меньше года спустя скончался старый граф Форбреттен; как говорили некоторые, с горя от утраты любимого старшего сына. Рене был вынужден оставить многообещающую военную карьеру и принять на себя обязанности графа в родовом округе. Три года назад - после бурного, точно ураган, романа, за которым с восторгом следила вся Форбарр-Султана, - он женился на прекрасной восемнадцатилетней дочери состоятельного лорда Форкереса. "Каждому своё", как говорится в глубинке.

- Ну, - произнес Грегор, - и да, и нет. Гм...

- Гм - что?

Леди Элис вздохнула: - Граф с графиней Форбреттен, решив, что пришло время выполнить свой семейный долг, очень разумно решили воспользоваться для перворожденного сына маточным репликатором и откорректировать все возможные дефекты ещё в зародышевой клетке. Для чего они, разумеется, полностью прошли генсканирование.

- Рене выяснил, что он мутант? - изумлённо переспросил Майлз. Высокий, привлекательный, атлетически сложенный Рене? Рене, свободно говорящий на всех четырёх языках отлично поставленным баритон, заставляющим таять сердца женщин и недовольство мужчин? Рене, прекрасно играющий на трех музыкальных инструментах и к тому же превосходно умеющий петь? Рене, заставляющий Айвена скрипеть зубами от белой зависти к своему физическому совершенству?

- Не совсем, - ответила леди Элис, - если не считать дефектом одну восьмую крови цетагандийских гем-лордов.

Майлз так и сел. - Ой, - дошел до него смысл сказанного. - Когда такое случилось?

- Подсчитать ты, разумеется, способен и сам, - пробормотал Айвен.

- Все зависит от того, по какой линии.

- По мужской, - подтвердила леди Элис. - К несчастью.

Верно. Дед Рене, будущий седьмой граф Форбреттен, действительно родился в середине периода цетагандийской оккупации. Форбреттены, как и многие барраярцы, делали для выживания все, что могли... - Значит, прабабушка Рене сотрудничала с оккупантами. Или... нечто ещё омерзительнее?

- Вряд ли, - ответил Грегор, - как можно заключить из тех немногих документов, что раскопала СБ: скорее всего это была добровольная и длительная связь с одним - или несколькими - высокопоставленными гем-офицерами, расквартированными в их Округе. За давностью лет не сказать, была ли это любовь, эгоизм или попытка расплатиться за защиту для своей семьи единственной имевшейся у нее монетой.

- Может быть, и все три причины сразу, - сказала леди Элис. - Жизнь в оккупированной зоне нелегка.

- В любом случае, - сказал Грегор, - изнасилованием это, похоже, не было.

- Слава богу. И, э-э, известно, кто из гем-лордов был предком Рене?

- Теоретически можно послать его генетическую карту на Цетаганду и выяснить, но, насколько я знаю, на это пока не решились. Это скорее академический вопрос. Что... что никак не академический вопрос, так это явный факт, что седьмой граф Форбреттен не был сыном шестого.

- На прошлой неделе в Генштабе его обозвали Рене ГемБреттен, - ляпнул Айвен. Грегор поморщился.

- Я изумлён, что Форбреттены позволили этой информации просочиться наружу, - заметил Майлз. - Или их предал доктор либо медтехник?

- М-м, в данном случае у истории есть продолжение, - сказал Грегор. - Они не собирались допускать утечки. Однако Рене всё рассказал своим сёстрам и брату, посчитав, что они вправе знать, а молодая графиня - своим родителям. И оттуда... ну, в общем, кто знает. Но в конечном итоге слух достиг ушей Сигура Форбреттена - прямого потомка младшего брата шестого графа, и, так уж совпало, зятя графа Бориса Формонкрифа. Сигур каким-то образом - уже подан встречный иск по поводу его методов - получил копию результата генсканирования Рене. А граф Формонкриф подал в Совет Графов иск от имени своего зятя, требуя отставки Форбреттена и передачи графства Сигуру. Там он и застрял.

- Ого! Так... но ведь Рене всё ещё граф, или нет? Его кандидатура представлена и одобрена Советом, по всей должной форме - чёрт, если вспомнить, так я сам там был. Граф не обязан быть сыном своего предшественника - бывали племянники, кузены, переход титула к другой ветви, полное прерывание линии наследования из-за измены или войны - лорда Полуночника, лошадь пятого графа Форталы, уже упоминали? Если уж лошадь может унаследовать графство, я не вижу, какие могут быть теоретические возражения против цетагандийца. Частичного цетагандийца.

- К тому же сомнительно, что папаша лорда Полуночника был женат на его матери, - жизнерадостно заметил Айвен.

- Как я недавно слышал, обе стороны выдвигают этот случай как прецедент, - вставил лорд Фортала, прямой потомок печально знаменитого пятого графа. - Одни - потому, что коня утвердили наследником, другие - потому, что утверждение впоследствии отменили.

Галени, заворожёно следивший за рассказом, покачал головой с чувством, близким к изумлению. Лаиса откинулась на спинку стула и мягко покусывала сустав пальца, но улыбки на ее губах не было. Лишь глаза слегка поблескивали.

- А что обо всем этом говорит Рене? - спросил Майлз.

- Похоже, в последнее время он сделался затворником, - озабоченным голосом ответила Элис.

- Я... наверное, стоит к нему заскочить.

- Было бы неплохо, - серьезно подтвердил Грегор. - Сигур пытается в своём иске претендовать на всё наследство Рене, но дал понять, что мог бы согласиться только на графство и майоратное владение. А еще, по-моему, есть кое-какие крохи собственности, унаследованные по женской линии; они под вопрос не ставятся.

- Тем временем, - объяснила Элис, - Сигур прислал в мою канцелярию требование обеспечить ему законное место в свадебной процессии и принесение присяги как графа Форбреттена. А Рене прислал требование запретить участие Сигура в церемониях, пока иск не решён в его пользу. Итак, Грегор? Кто из них вложит ладони в руки Лаисы, когда ее утвердят императрицей, если коллективный разум Совета Графов к тому времени ещё ни к чему не придет?

Грегор потёр переносицу и на секунду прикрыл глаза. - Не знаю. Наверное, нам придётся иметь дело с обоими. Временно.

- Вместе? - переспросила леди Элис, недовольно поджав губы. - Страсти накаляются, как я слышала. - Она ожгла взглядом Айвена. - И усугубляются тем, что некоторые ограниченные люди находят эту исключительно болезненную ситуацию смешной.

Айвен попытался было улыбнуться, но явно передумал.

- Кое-кто надеется, что они не решатся подпортить торжественность момента, - сказал Грегор. - Особенно, если их аппеляции ко мне будут пока в подвешенном состоянии. Я считаю, что тем или иным способом должен мягко дать им это понять. Сейчас я вынужден избегать их... - его взгляд упал на Майлза. - А, лорд Аудитор Форкосиган. Эта задачка как раз в вашей компетенции. Не будете ли вы столь любезны напомнить обоим о щекотливости их положения, если покажется, что ситуация начнет выходить из-под контроля?

Поскольку на самом деле название официального поста Имперского Аудитора переводится "все-что-скажешь-Грегор", Майлзу было бы трудно спорить. Что ж, могло быть и хуже. Он передернулся при мысли о том, сколько поручений могли бы на него сейчас навесить, окажись он столь глуп, чтобы пропустить совещание.

- Да, сир, - вздохнул он. - Приложу все усилия.

- Скоро мы начнем рассылать официальные приглашения, - сказала леди Элис. - Дайте мне знать, если будут какие-то изменения. - Она перевернула последнюю страницу. - Да, а твои родители, Майлз, уже точно сообщили, когда прибывают?

- Я так думаю, вы об этом узнаете раньше меня. Грегор?

- В распоряжение вице-короля предоставлены два имперских корабля, - ответил Грегор. - Граф Форкосиган намекнул, что, если ему не помешает какой-либо кризис на Cергияре кризис, он предпочел бы прибыть сюда в более удачный срок, нежели это было в Зимнепраздник.

- А они приезжают вместе? Я думал, мама может опять приехать пораньше, чтобы помочь тёте Элис, - заметил Майлз.

- Я нежно люблю твою мать, Майлз, - вздохнула леди Элис, - но сразу после помолвки, когда я предложила её прилететь домой и помочь мне с этими приготовлениями, она в ответ предложила, чтобы Грегор с Лаисой тайком сбежали.

Подобная мысль заставила Грегора с Лаисой принять мечтательный вид и взяться под столом за руки. Леди Элис, уловив опасное дуновение бунта, тревожно нахмурилась.

Майлз усмехнулся. - Ну конечно. Как она сама и поступила. В конце концов, у неё-то сработало.

- Не думаю, что она всерьёз, но с Корделией никогда не скажешь наверняка. Просто жутко, насколько эта тема будит в ней бетанку. Я признательна ей за то, что она сейчас на Cергияре. - Леди Элис с негодованием воззрилась на свои бумаги и добавила: - Фейерверк.

Майлз моргнул и лишь затем понял, что это не предсказание возможного результата столкновения социальных воззрений его бетанки-матери и барраярки-тёти, а последний - слава богу! - пункт нынешней повестки дня.

- Да! - с энтузиазмом заулыбался Грегор. Эта тема заставила воспрянуть духом всех барраярцев за столом, не исключая леди Элис. Должно быть, неотъемлемая черта барраярской культуры - страсть ко всему, что делает "бум!".

- По какому графику? - спросила леди Элис. - Конечно, будет традиционный салют в День Середины лета, вечером после Имперского Военного Парада. Хотите, чтобы фейерверки были все три ночи до свадьбы плюс в свадебную?

- Дай-ка мне глянуть на бюджет, - обратился к Айвену Грегор; тот вызвал данные. - Гм. Не хотелось бы, чтобы люди пресытились. Пусть шоу в предшествующие вечера оплатят другие организации - например, город Форбарр-Султана или Совет Графов. А стоимость послесвадебного фейерверка увеличьте на 50% за мой личный счет как графа Форбарры.

- О, - признательно протянул Айвен и внёс изменения. - Прелестно.

Майлз потянулся. Наконец-то всё.

- Да, чуть не забыла, - добавила леди Элис. - Вот твоё расписание банкетов, Майлз.

- Моё что? - машинально он взял из её рук листок.

- На неделю между Оглашением и Свадьбой у Грегора с Лаисой десятки приглашений от самых разных организаций, желающих оказать им (и себе тоже) почтение - начиная с Имперского Корпуса ветеранов и заканчивая Почтенным Союзом Булочников. И Банкиры. И Бакалейщики. И Бухгалтеры. Не упоминая остальные буквы алфавита. Куда больше приглашений, чем они могут принять. Они посетят столько самых важных, сколько смогут, но следующую волну тебе придется взять на себя как шаферу Грегора.

- А что, все эти люди приглашали именно меня, моей собственной персоной? - спросил Майлз, пробегая глазами список. Как минимум тринадцать банкетов или церемоний за три дня. - Или их ожидает ужасный сюрприз? Мне всё это не съесть!

- Бросайся грудью на этот десерт, пока он не взорвался, парень! - усмехнулся Айвен. - Твой долг - спасти императора от расстройства желудка.

- Разумеется, их известят. И можешь рассчитывать, что много раз в самых разных собраниях тебе предоставят слово для произнесения благодарственных речей. А вот твоё расписание, Айвен, - добавила его мать.

Айвен проглядел собственный список, и усмешка на его лице сменилась испугом. - Я и не знал, что в этом проклятом городе столько гильдий...

Майлза посетила замечательная мысль - взять Катерину с собой на некоторые, аккуратно выбранные из этого списка, мероприятия. Да, пусть полюбуется на лорда Аудитора Форкосигана в действии. А её безмятежная, спокойная элегантность придаст немало веса и его значительности. Он расправил спину, обретя в этой мысли внезапное утешение, сложил бумаги и убрал их в китель.

- А почему бы на некоторые не отправить Марка? - жалобно вопросил Айвен. - Он вернётся в город к праздникам. И он тоже Форкосиган. Знатнее Форпатрила, это точно. А уж чего этот малый умеет, так это - кушать.

Брови Галени поползли вверх - он невольно признал справедливость последней характеристики, хотя, судя по лицу, сейчас упражнялся в этюде на тему "мрачное смущение". Интересно, сознает ли Галени, что другой примечательный талант Марка - это убийство... "Ну, хоть не оба сразу: тех, кого убивает, он не ест..."

Майлз только негодующе воззрился на Айвена, но тётя Элис его опередила: - Будь любезен придержать свое остроумие, Айвен! Лорд Марк - не шафер Императора и не Имперский Аудитор, и особого опыта в деликатных светских ситуациях у него тоже нет. Несмотря на всё, что сделали для него за прошлый год Эйрел с Корделией, большинство по-прежнему расценивает его положение в семье как весьма неоднозначное. К тому же он, как мне дали понять, пока недостаточно уравновешен, чтобы выдержать стресс весьма многолюдных сборищ. Несмотря на лечение.

- Это была шутка, - пробормотал Айвен, защищаясь. - Как мы, по-твоему, все это переживем, если теперь и чувство юмора под запретом?

- Приложив все усилия. - Совет его матери оказался жесток.

На этой угнетающей фразе совещание и закончилось.

Глава 3

Прохладная весенняя морось оседала капельками на волосах Майлза, спасшегося от непогоды в дверях дома Фортицев. В эту пасмурную погоду яркий рисунок мозаики на фасаде дома расплывался, превращаясь в изысканный узор. Катерина, сама того не желая, отодвинула эту встречу, переслав свои предложения насчет садового дизайна по комму. К счастью, ему не пришлось изображать нерешительность в выборе; обе планировки оказались просто прекрасны. Майлз надеялся, что они с Катериной сумеют провести нынче днем пару часов, вместе склонившись над изображением, сравнивая и обсуждая тонкие детали.

Он вспыхнул, на мгновение вспомнив о том эротическом сне, от которого проснулся под утро. Перед ним заново предстала их первая с Катериной встреча в саду Фортицев, однако на сей раз её радушие приняло куда более... гм... возбуждающий и неожиданный оборот. Вот только почему идиотское подсознание так беспокоилось из-за предательских пятен от травы на коленях брюк, вместо того, чтобы сотворить для его сна как можно больше потрясающих моментов? И потом, он чертовски рано проснулся...

Дверь ему открыла с приветственной улыбкой госпожа Фортиц.

- Заходи, Майлз. - Уже в вестибюле она добавила: - Я никогда не говорила, насколько я тебе признательна за то, что ты звонишь прежде, чем прийти?

Сейчас в доме не царило обычной ватной, библиотечной тишины. Похоже, шла вечеринка. Поражённый Майлз обернулся к сводчатому проему двери, ведущему налево. Из гостиной доносился звон тарелок и стекла, тянуло ароматом чая и абрикосовых печений.

Катерина с вежливой улыбкой - и напряженно сведенными бровями, между которыми пролегли две параллельные морщинки, - восседала с чайной чашкой в руках в мягком дядином кресле в углу комнаты. По комнате расселись, взгромоздившись на хрупкие стулья, еще трое мужчин: двое в имперской зелёной форме и один - в штатском костюме.

Крупного мужчину с петлицами майора и значками Оперативного отдела на высоком воротнике Майлз не знал. Другой офицер - лейтенант Алексей Формонкриф, - был Майлзу слегка знаком. Эмблемы на его воротнике тоже свидетельствовали о принадлежности к Оперативному отделу. Третий гость, в превосходного покроя гражданском платье, являлся - насколько был в курсе Майлз - крупным специалистом лишь по части ухода от всяческой работы. Байерли Форратьер так и не поступил на Службу; сколько Майлз его знал, он всегда был городским бездельником. Байерли обладал безупречным вкусом во всём, кроме своих пороков. Майлзу претило знакомить Катерину с ним даже после того, как та окажется безвозвратно обручена.

- Они-то откуда здесь? - вполголоса уточнил Майлз у госпожи Фортиц.

- Майор Замори был моим студентом пятнадцать лет назад, - шепнула она в ответ. - Он принес мне книгу, которая, как он сказал, должна мне понравиться. Это верно; у меня уже есть такая. Молодой Формонкриф пришёл сравнить их с Катериной родословные. По его словам, он подумал, что они могут быть в родстве, ведь его бабушка была из Форвенов. Тётя министра тяжёлой промышленности, ну, ты знаешь.

- Да, я в курсе про эту ветвь.

- За последний час они выяснили, что хотя у Форвенов и Форвейнов действительно общие корни, семьи разделились как минимум пять поколений назад. А почему здесь Форратьер, понятия не имею. Он не позаботился объясниться.

- Для Бая объяснений не существует. - Но Майлз-то точно видел, зачем эти трое сюда заявились; россказни их неубедительны, да и Катерина сидит в углу, точно в западне, стискивая чашку. Не могли изобрести ничего получше, чем эти насквозь прозрачные выдумки?

- И мой кузен Айвен здесь? - с опасной ноткой в голосе уточнил он. Айвен служит в Оперативном отделе, и если подумать... Один раз - случайность, два - уже совпадение...

- Айвен Форпатрил? Нет. Ох, боже мой, он тоже может прийти? У меня кончились пирожные. Я их купила профессору сегодня вечером на сладкое...

- Надеюсь, нет, - пробормотал Майлз. Утвердив на физиономии вежливую улыбку, он проскользнул в гостиную. Госпожа профессор последовала за ним.

Катерина вскинула голову, улыбнулась и поставила чашку, которой прикрывалась, словно щитом.

- О, лорд Форкосиган! Я так рада видеть Вас. Гм... Вы знакомы с этими джентльменами?

- С двоими из троих, мадам. Доброе утро, Формонкриф. Привет, Байерли.

Трое знакомых обменялись настороженными кивками.

- Доброе утро, милорд Аудитор, - вежливо ответил Формонкриф.

- Майор Замори, это лорд Аудитор Майлз Форкосиган, - представила госпожа профессор.

- Добрый день, сэр, - ответил Замори. - Я наслышан о Вас, - Взгляд майора был прямым и бесстрашным, несмотря на подавляющее численное превосходство фор-лордов. Зато Формонкриф - просто зелёный лейтенант, а у Байерли Форратьера воинского звания вообще нет. - Вы к лорду Аудитору Фортицу? Он только что ушёл.

Катерина кивнула: - Он пошёл прогуляться.

- В дождь?

Госпожа профессор слегка закатила глаза, из чего Майлз сделал вывод, что Фортиц просто сбежал, предоставив супруге самой справляться с ролью дуэньи при племяннице.

- Не важно, - продолжил Майлз. - Вообще-то у меня некое дело к госпоже Форсуассон. - А если они решат, что это имперские дела Лорда Аудитора, а не просто личное дело лорда Форкосигана, кто он такой, чтобы поправлять их?

- Да-да, - кивком подтвердила Катерина.

- Мои извинения за то, что прервал вас, - прозрачно намекнул Майлз. Он не присел, а лишь прислонился к косяку сводчатого проема и скрестил руки. Никто не шелохнулся.

- Мы только что обсуждали генеалогические деревья, - объяснил Формонкриф.

- И весьма подробно, - пробормотала Катерина.

- Кстати, о странностях родословных, Алексей. Мы с лордом Форкосиганом чуть было не стали куда более близкой родней, - заметил Байерли. - Я к нему чувствую почти родственную приязнь.

- Правда? - переспросил озадаченный Формонкриф.

- О, да. Одна из моих тёток со стороны Форратьеров некогда была замужем за его отцом. Так что Эйрел Форкосиган мне в некотором роде виртуальный - если не платонический - дядюшка. Но она умерла молодой, увы, - безжалостно удаленная из родословного древа и не подарившая мне кузена, который вытеснил бы будущего Майлза из линии наследования. - Байерли повёл бровью в сторону Майлза. - Как, вспоминают её с нежностью за семейным ужином?

- Мы не особо говорим о Форратьерах, - отозвался Майлз.

- Как странно. А мы - о Форкосиганах. Вообще-то, вовсе никогда не говорим. Такое звучное молчание...

Майлз улыбнулся и позволил повиснуть меж ними именно упомянутому молчанию, желая видеть, кто дрогнет первым. В глазах Бая блеснуло было уважение, однако первым, у кого сдали нервы, оказался один из невинных свидетелей.

Майор Замори откашлялся: - Скажите, лорд Аудитор Форкосиган, так каково же последнее слово насчет комаррской катастрофы? Была ли это диверсия?

Майлз пожал плечами и оставил в покое Бая с его обычными колкостями.

- После шести недель просеивания данных мы с лордом Аудитором Фортицем вернулись к мысли о том, что причина могла быть в ошибке пилота. Мы подискутировали насчет возможности ее самоубийства, но в конце концов отвергли эту идею.

- Так каково ваше мнение? - уточнил заинтересовавшийся Замори. - Несчастный случай или самоубийство?

- М-м. У меня было ощущение, что самоубийство объясняет многое в плане кое-каких физических аспектов столкновения, - ответил Майлз, мысленно вознеся молитву о прощении душе оклеветанной женщины-пилота. - Но поскольку погибшая не позаботилась снабдить нас уликами в пользу этой версии - вроде записки, комм-сообщений или записей о лечении - мы не могли вынести такой вердикт официально. Не надо на меня ссылаться, - добавил он для пущего правдоподобия.

Катерина, укрывшаяся в дядюшкином кресле, понимающе кивнула в ответ на эту официальную ложь, вероятно, добавив её к своему собственному репертуару уклончивых ответов.

- А что Вы думаете о женитьбе Императора на комаррианке? - сменил тему Формонкриф. - Догадываюсь, что вы-то её одобряете - раз участвуете.

Майлз обратил внимание на неуверенность в его голосе. Ах да, его дядя, граф Борис Формонкрифа, - на которого не попали брызги от падения графа Фортрифранни, - унаследовал место лидера сокращающейся консервативной партии. Отношение консерваторов к будущей императрице Лаисе было в лучшем случае прохладным, однако они осмотрительно не позволяли откровенной враждебности просочиться в свои публичные высказывания, где кто-либо - читай, СБ - мог бы взять это на заметку. Впрочем, то, что Борис с Алексеем родственники, не гарантия того, что они разделяют политические взгляды.

- По-моему, это замечательно, - ответил Майлз. - Доктор Тоскане умна и прекрасна, а уж Грегору давно пора произвести на свет наследника. Кроме того, учтите, что так в нашем распоряжении остаётся ещё одна барраярская женщина.

- Ну-у, ещё одна барраярка остаётся в распоряжении одного из нас, - любезно поправил Байерли Форратьер. - Если только ты не предлагаешь нечто восхитительно эксцентричное.

Майлз созерцал Бая, и улыбка его сходила на нет. Остроумие, которое сверх всякой меры демонстрировал Айвен, никогда не превращалось в оскорбление благодаря бесхитростности кузена. А Байерли, в отличие от Айвена, никого не оскорблял неумышленно.

- Вам, джентльмены, стоит купить билет до Комарра, - радушно рекомендовал Майлз. - Тамошние купола просто переполнены прекрасными женщинами, все как одна с безупречными генетическими картами и галактическим образованием. А наследница есть не у одного клана Тоскане. Многие из комаррских дам богаты - а, Байерли? - Он не стал заботливо объяснять всем присутствующим, что безответственный покойный муж госпожи Форсуассон оставил её без средств - во-первых, Катерина сидела здесь же, приподняв бровь; во-вторых, трудно было вообразить, что об этом Бай не справился с самого начала.

Байерли слегка улыбнулся: - Не в деньгах счастье, как говорится.

Шах.

- И все же я уверен: и ты можешь быть мил, если постараешься.

Бай скривил губы: - Твоя вера в меня трогательна, Форкосиган.

Алексей Формонкриф безапелляционно заявил: - Спасибо, для меня дочь форов вполне хороша. Инопланетная экзотика мне не нужна и как-то не прельщает.

Пока Майлз пытался сообразить, намеренно ли Формонкриф зацепил его мать-бетанку, - с Баем он был бы уверен, но Формонкриф никогда не производил впечатления человека особо хитрого, - жизнерадостным тоном заговорила Катерина: - Так я поднимусь к себе в комнату за дисками, хорошо?

- Будьте так добры, мадам. - Майлз понадеялся, что Бай уже не сделал её объектом своих бандитских методов беседы. Если да, то стоит сказать эрзац-кузену пару слов наедине. А, может, даже прислать к нему на эту пару слов оруженосцев, как в старые добрые времена...

Она встала и направилась в коридор, а потом вверх по лестнице. И не вернулась. Кончилось тем, что Формонкриф с Замори, обменявшись разочарованными взглядами и репликами, что, мол, пора уходить, поднялись с места. Майлз с неудовольствием заметил, что военный плащ, который сейчас накинул на плечи Формонкриф, успел за время его пребывания здесь высохнуть. Джентльмены вежливо распрощались с госпожой профессором, вынужденной принимать их у себя дома.

- Скажите госпоже Форсуассон, что я принесу для Никки диск с рисунками скачковых кораблей как можно скорее, - заверил госпожу Фортиц майор Замори, глянув в сторону лестницы.

"Замори бывает здесь так часто, что уже и с Никки познакомился?" Майлз беспокойно покосился на правильный профиль майора. И этот высок - хоть и не такого роста, как Формонкриф; зато именно плотное сложение придает ему столь угрожающий с точки зрения Майлза вид. Байерли вполне тощий, его рост так в глаза не бросается.

Они ненадолго застряли в выложенной плиткой прихожей, топчась там, словно стадо гусей, но Катерина так и не спустилась; наконец, сдавшись, гости позволили выпроводить себя из парадной двери. Майлз с немалым удовольствием отметил,, что дождь припустил ещё сильнее. Замори нырнул под ливень, пригнув голову. Госпожа Фортиц закрыла за ними дверь с гримасой облегчения.

- Вы с Катериной можете сесть за комм-пульт в моём кабинете. - Она показала Майлзу, куда идти, и направилась в гостиную - собирать бесхозные тарелки и чашки.

Майлз пересек вестибюль и оглядел кабинет-библиотеку и огляделся. Да, для совещаний место прекрасно подходящее и уютное. Окно на улицу было открыто настежь, ловя свежий воздух. К сожалению, во влажном воздухе голоса с крыльца доносились четко.

- Бай, тебе не показалось, что Форкосиган волочится за госпожой Форсуассон? - Это был Формонкриф.

- А почему бы нет? - равнодушно отозвался Байерли Форратьер.

- Ты что думаешь, ее бы от такого не передернуло? Нет, это должны быть какие-то дела, оставшиеся от его расследования.

- Пари я бы держать не стал. Я знаю немало женщин, которые бы заткнули бы свой носик и бросились за графским наследником, будь он хоть зелёным мехом покрыт.

Майлз стиснул кулаки, потом медленно разжал их. "О, вот как? Что же ты так и не огласил мне этого списка, Бай? Не то, чтобы это было важно сейчас...

- Я не заявляю, что такой уж знаток женщин, но мог бы представить, как они охотятся за Айвеном, - сказал Формонкриф. - Эх, окажись тогда убийцы более умелыми, и унаследовать графство Форкосиганов мог бы он. Какая жалость. Дядя говорит, что он стал бы украшением нашей партии, не будь связан семейными узами с проклятыми прогрессистами Эйрела Форкосигана.

- Айвен Форпатрил? - фыркнул Байер. - Это не для него. Он бывает лишь там, где вовсю льётся вино, но никак не политические речи.

В дверях объявилась с натянутой улыбкой Катерина. Не захлопнуть ли окно тут же, и поплотнее? Но с этой идеей кое-какие технические сложности: створка на крючке-распорке. Катерина также слышала разговор - и с какого момента? Она зашла в кабинет, склонив голову и вопрошающе приподняв бровь, точно безнадежно вздыхая: "Снова вы за свое?" Майлз выдавил смущенную улыбку.

- А, вот наконец и твой шофер, - Это снова Байерли. - Одолжи мне свой плащ, Алексей, не хотелось бы замочить мой прекрасный новый костюм. Как он тебе? Его оттенок выгодно подходит к моему цвету лица, правда?

- К чёрту твой цвет лица, Бай.

- О, а вот мой портной говорит, что подходит. Спасибо. Отлично, вот он открывает колпак. Ну, рванем сквозь дождь. Впрочем, это ты можешь рвануть. А я с достоинством пройдусь в этом уродливом, но бесспорно непромокаемом Имперском облачении. Ну, пошли,... - Звук двух пар ног растворился в шуме дождя.

- А он нечто, верно? - произнесла Катерина с полуулыбкой.

- Кто? Байерли?

- Он - чересчур ядовит. Я едва верила своим ушам, когда он смел такое говорить. И с трудом хранила на лице невозмутимость.

- Я тоже едва верю тому, что говорит Бай, - коротко ответил Майлз. Он придвинул к комм-пульту еще один стул - настолько близко к первому, насколько посмел, - и пригласил её сесть. - Откуда они тут все? - Не в том, конечно, смысле, что из оперативного отдела Имперского Генштаба. "Айвен, мерзавец, нам следует серьезно поговорить насчет сплетен, которые ты распускаешь вокруг себя на службе..."

- Майор Замори зашел к тёте на прошлой неделе, - сказала Катерина. - И показался мне довольно приятным малым. Он долго болтал с Никки - меня поразило его терпение.

Майлза скорее поразил его ум. Черт бы его побрал, этот тип понял, что Никки - одна из щелей в броне Катерины.

- Формонкриф впервые объявился пару дней назад. Боюсь, он капельку зануден, бедолага. А Форратьер просто заявился вместе с ним нынче утром; я не уверена, что его вообще приглашали.

- Видно, нашёл себе новую жертву, чтобы выжать, как губку, - сказал Майлз. Форратьеры попадались двух разновидностей: либо яркие личности, либо затворники. Отец Бая, младший сын в своем поколении, был скрягой-мизантропом из второй категории и никогда, если это было в его силах, не появлялся в окрестностях столицы. - Бай печально известен отсутствием всяких видимых средств к существованию.

- Если так, он умеет держать хорошую мину при плохой игре, - рассудительно заметила Катерина.

Майлз вдруг сообразил, что аристократическая бедность - это проблема, которую Катерина может считать своей. Он вовсе не собирался своим замечанием вызвать симпатию к Байерли Форратьеру. Чёрт!

- По-моему, майору Замори было слегка не по себе, когда они заявились во время его визита, - продолжила рассказ Катерина. И с раздражением добавила: - Ну не знаю я, зачем они пришли!

Посмотрите в зеркало, хотел посоветовать Майлз, но смолчал. Лишь позволил себе приподнять бровь: - Правда?

Она пожала плечами и с лёгкой горечью улыбнулась. - Я полагаю, что дурных намерений у них не было. Возможно, я была чересчур наивна, считая, что этого, - она указала на своё чёрное платье, - хватит, чтобы избавить меня от всяческих глупостей. Спасибо, что попытались ради меня отправить их на Комарр, хотя не уверена, что это помогло. Видно, мои намёки не срабатывают. А невежливой мне быть не хотелось.

- А почему бы нет? - подхватил Майлз, надеясь поощрить ее мысли в подобном направлении. Однако грубость на Бая не подействует, лишь побудит его превратить всё в соревнование. Майлз подавил нездоровое желание спросить, видел ли он только что весь списочный состав или на её пороге за эту неделю объявлялись и другие одинокие джентльмены. Что-то ему не хотелось услышать ответ. - Но достаточно об этих, как Вы говорите, глупостях. Лучше поговорим про мой сад.

- Да, давайте, - с признательностью откликнулась она, вызывая обе видео-модели, нареченные соответственно сельским и городским садом. Их с Катериной головы склонились рядом, как и воображал Майлз. Он ощутил едва различимый аромат её волос.

Сельский сад представлял собой натуралистический пейзаж, с усыпанными корою тропками, пробивающимися через плотные заросли эндемиков на четко очерченных отмелях, петляющим ручьем и расставленными в случайном порядке деревянными скамьями. Городской сад строился из абсолютно прямоугольных террас, отлитых из пластбетона, а на них уже располагались дорожки, скамьи и водное русло. Задав Майлзу ряд умелых, проницательных вопросов, Катерина сумела выяснить, что вообще-то душа его склонялась к сельскому саду, хотя взор и пленили пластбетонные фонтаны. Прямо под его завороженным взглядом Катерина поменяла дизайн сельского сада, придав поверхности больший уклон, а руслу потока - больший изгиб, так что он тёк по S-образной кривой, начинаясь со скального водопада и заканчиваясь в маленьком гроте. Центральный круг, где пересекались дорожки, она украсила традиционной узорной кирпичной кладкой: более светлые кирпичики образовывали герб Форкосиганов - стилизованный кленовый лист на фоне трех перекрывающихся треугольников, изображающих горы. Весь сад располагался ниже уровня улицы, чтобы откосы поднимались круче и городской шум гасился сильнее.

- Да, - произнес он наконец, полностью удовлетворённый результатом. - Именно так. Следуйте этому проекту. Можно приступать к составлению списка рабочих и перечня материалов.

- Вы уверены, что правда хотите продолжать? - уточнила Катерина. - Боюсь, я вторгаюсь в область, где у меня нет никакого опыта. Все мои разработки до сих пор были только виртуальными.

- А-а! - самодовольно протянул Майлз, заранее ожидавший, что в последнюю минуту она спрячется за этими пустыми отговорками. - Вот теперь настало время свести Вас напрямую с моим управляющим, Циписом. Он последние тридцать лет ведает всеми видами техобслуживания, ремонта и строительства форкосигановской недвижимости. Ему знакомы все уважаемые и заслуживающие доверия люди, все места, где во владениях Форкосиганов можно набрать рабочую силу или материалы. И он будет просто счастлив помочь Вам с этим. - "Вообще-то я дал ему понять, что голову оторву, если он не станет наслаждаться каждой минутой этого процесса." Но особо давить Майлзу не пришлось; любые аспекты бизнес-менеджмента Ципис находил потрясающе интересными и мог разглагольствовать на эту тему часами. Майлз рассмеялся - хоть это воспоминание и было болезненным, - когда сообразил, сколь часто в бытность командующим наемников он выигрывал время, следуя не полученным в СБ навыкам, а одному из презренных поучений старины Циписа. - Если Вы пожелаете стать его ученицей, он - Ваш раб навеки.

Ципис, тщательно натасканный заранее, лично подошел к комм-пульту в своем хассадарском кабинете, и Майлз представил собеседников друг другу. Знакомство прошло успешно: пожилой и давно женатый Ципис искренне заинтересовался проектом. Почти сразу ему удалось вывести Катерину из состояния осторожной застенчивости. Когда закончилась их первая долгая беседа, Катерина продвинулась от состояния "я, наверное, не смогу" до получения таблицы технологической цепочки и отчетливого плана, который, если повезёт, воплотится в нечто весомое уже на следующей неделе. О да. Здесь все будет отлично. Если Ципис что и ценил, так это умение быстро учиться. А Катерина - из тех людей, которым стоить раз показать; их Майлз, в бытность свою адмиралом наёмников, считал ценнее, чем лишний глоток кислорода в аварийном запасе. И она даже не понимает, насколько необычный она человек!

- Боже правый! - воскликнула она, приводя в порядок свои записи после того, как Ципис отключился. - Этот человек - просто энциклопедия. По-моему, это я должна Вам платить.

- Да, оплата, - вспомнил Майлз. Он достал из карманы кредитную карту. - Ципис открыл Вам счёт для оплаты всех последующих расходов. А это - Ваш гонорар за принятый проект.

Она проверила карточку на комме.

- Лорд Форкосиган, здесь слишком много!

- Вовсе нет. Ципис разузнал цены на разработку такого проекта в трёх различных профессиональных компаниях. - Так уж случилось, что эти три считаются лучшими, но как можно согласиться на меньшее для особняка Форкосиганов? - Здесь среднее по трём предложениям. Если хотите, он Вам их покажет.

- Но я-то любитель.

- Чертовски ненадолго.

Чудо из чудес - это вызвало у неё улыбку растущей уверенности в себе.

- Я всего лишь собрала вместе кое-какие милые элементы стандартного дизайна.

- Тогда десять процентов этой суммы - за элементы дизайна. А остальные девяносто - за то, что знали, как их расставить.

Ха, с этим ей не поспорить. Нельзя быть столь хорошей и не сознавать это где-то в тайном уголке души, как бы ни принуждали тебя к демонстративному самоуничижению на людях.

Майлз понял, что на этой радостной ноте и следует закончить разговор. Ему вовсе не хотелось засидеться до того, чтобы ей наскучить, - как это явно сделал Формонкриф. Не слишком ли рано, чтобы... нет, он попробует.

- Кстати, я собираю на ужин кое-каких старинных друзей - семейство Куделок. Карин Куделка, своего рода протеже моей матери, только что вернулась, отучившись год на Колонии Бета. Сейчас ей некогда, но как только я выясню день, когда все свободны, то назначу дату, - и хотел бы, чтобы Вы тоже пришли познакомиться с ними.

- Я бы не хотела навязываться...

- Четыре дочери, - мягко обошел он это возражение, - Карин - младшая. Их мать, Дру. И, конечно, коммодор Куделка. Я знаю их всю жизнь. Ещё жених Делии - Дув Галени.

- Пять женщин в одной семье? Сразу? - в её голосе послышалась явная нотка зависти.

- По-моему, вам они очень понравятся. Как и Вы - им.

- Я мало с кем из женщин знакома в Форбарр-Султане... они все такие занятые... - Она опустила взгляд на свою чёрную юбку. - Правда, мне пока не стоит ходить по вечеринкам.

- Это семейный вечер, - подчеркнул он, ловко поворачивая разговор на другой галс. - Конечно, я намерен пригласить и обоих Фортицев. - Почему бы нет? В конце концов, стульев у него девяносто шесть.

- Наверное... это ни у кого возражений не вызовет.

- Отлично! Я свяжусь с Вами ближе к дате встречи. Да, и позвоните Пиму, пусть он уведомит охрану особняка, когда появятся Ваши рабочие, чтобы внести их в допуск безопасности.

- Разумеется.

На этой тщательно сбалансированной ноте, тёплой, но не слишком личной, он попрощался и сбежал.

Итак, враг уже у её ворот. "Не паникуй, парень". Может, к этому званому ужину он подтолкнет ее к мысли принять вместе с ним приглашение на мероприятия свадебной недели. А к тому моменту, как они появятся на людях вместе полдюжины раз... кто знает?

"Увы, не я."

Он вздохнул и помчался под дождём к ожидавшему автомобилю.

Катерина побрела назад на кухню глянуть, не нужна ли тёте помощь в наведении чистоты. Она виновато опасалась, что опоздала, и действительно обнаружила госпожу Фортиц уже сидящей за кухонным столом с чашкой чая и стопкой, судя по изумлённому лицу, студенческих сочинений.

Тётя энергично нахмурилась, заскребла ручкой по бумаге, затем подняла глаза и улыбнулась.

- Всё получилось, дорогая?

- Скорее, только началось. Лорд Форкосиган выбрал сельский сад. Он действительно хочет, чтобы я продолжила работу.

- Ни секунды в этом не сомневалась. Он решительный человек.

- Извини за то, что тебе помешали утром, - Катерина махнула рукой в сторону гостиной.

- Не понимаю, за что тебе извиняться. Ты же их не приглашала.

- Верно, не приглашала. - Катерина подняла руку с новенькой кредиткой и улыбнулась. - А лорд Форкосиган уже заплатил мне за проект! Теперь я могу отдать вам квартплату за нас с Никки.

- Боже правый, да ничего ты нам не должна! Нам ничего не стоит дать тебе пожить в пустующих комнатах.

Катерина заколебалась: - Только не говори, что и наша еда достаётся вам бесплатно.

- Если хочешь купить что-нибудь к столу, пожалуйста. Но я предпочла бы, чтобы ты придержала эти деньги, пока осенью не пойдёшь учиться.

- И то, и другое, - твёрдо кивнула Катерина. Если быть с кредиткой аккуратной, та может на несколько месяцев избавить Катерину от необходимости просить деньги у отца. Па не то чтобы недостаточно щедр, но зачем самой вручать ему право надавать ей кучу непрошеных советов и предложений, как именно устроить её жизнь? На похоронах Тьена он четко дал понять, как расстроен ее поведением: она ни вернулась в родительский дом, как то приличествует вдове фора, ни переехала к матери покойного супруга - хотя вообще-то госпожа Форсуассон-старшая её и не приглашала.

И как он себе это представлял: каким образом Катерина и Никки уместятся в его скромной квартирке или как они найдут подходящие учебные заведения в том маленьком городке на Южном Континенте, где он поселился, выйдя в отставку? Саша Форвейн порой казался человеком, которого жизнь странным образом победила. Он всегда выбирал консервативное решение. Да, мама была храброй, но лишь в том, что вписывалось в рамки ее роли чиновничьей жены. Неужели в конце концов дух поражения сделался заразным? Катерина порой задавалась вопросом, не был ли брак её родителей в чем-то столь же внутреннее неравным союзом, как и её собственный?

За окном промелькнула седоволосая голова, со стуком распахнулась задняя дверь и за нею обнаружился дядя Фортиц, в компании Никки. Профессор засунул голову в кухню и спросил драматическим шёпотом: - Они ушли? Возвращаться безопасно?

- Все чисто, - доложила его жена, и профессор прошествовал в кухню. Он тащил с собой объемистый пакет, который и водрузил на стол. В пакете оказалось пополнение запаса сладостей - причем в несколько раз большее, чем то количество, что уничтожили гости утром.

- Думаешь, теперь нам хватит? - сухо уточнила госпожа Фортиц.

- Никаких искусственных ограничений, - провозгласил её муж. - Помню, как наши девочки проходили через эту стадию. Весь день вокруг толкутся молодые люди, а к вечеру в доме ни крошки. Никогда не мог понять вашей щедрой стратегии. - Он повернулся к Катерине и объяснил: - Я хотел было сократить число ухажеров, предлагая им овощи с гнильцой и черную работу по дому. И мы бы знали, что у мужчин, пришедших еще раз после такого, намерения серьёзные. А, Никки? Но женщины мне почему-то не позволили.

- Даю добро: предлагайте им любую гниль и нагружайте любой черной работой, какая придет в голову, - согласилась Катерина. "А то нам придется запирать двери и притворяться, что никого нет дома..." Она мрачно плюхнулась рядом с тётей и взяла себе пирожное. - Вы с Никки в конце концов получили свою долю?

- Мы перекусили в булочной - кофе, молоко и выпечка, - заверил её дядя.

Никки со счастливым видом облизнулся и кивнул.

- Дядя Фортиц говорит, что все они хотят на тебе жениться, - с явным недоверием сообщил он. - Что, правда?

"Ну спасибо, дядюшка", - мысленно скривилась Катерина. Она уже думала, как бы объяснить происходящее девятилетнему мальчишке. Хотя вроде бы Никки эта идея не ужасает так сильно, как её саму.

- Это запрещено, - пробормотала она. - И даже эксцентрично. - Она чуть заметно улыбнулась шуточке Бая Форратьера.

Никки шутку с презрением игнорировал: - Ты знаешь, о чём я! Ты выберешь одного из них?

- Нет, милый, - заверила она его.

- Хорошо. - Секунду помолчав, Никки добавил: - А если выберешь, то лучше майора, а не лейтенанта.

- А-а... почему??

Катерина с интересом наблюдала, как Никки изо всех сил пытается выразить "Формонкриф - снисходительный зануда-фор", но - к её облегчению - ему не хватило словарного запаса. Наконец он прибег к последнему аргументу: - Майоры больше получают.

- Весьма практичный подход, - заметил дядя Фортиц. Вероятно, он по-прежнему не доверял чрезмерной щедрости супруги, поскольку убрал в пакет почти половину своего стратегического запаса выпечки и понес в свою подвальную лабораторию, намереваясь там припрятать. За ним по пятам двинулся и Никки.

Катерина облокотилась на кухонный стол, положила подбородок на руки и вздохнула: - Может, стратегия дяди Фортица не так уж плоха. Угроза работ по дому избавит нас от Формонкрифа и наверняка отвадит Форратьера. Хотя я не совсем уверена, сработает ли она с майором Замори. А вот гнилые овощи годятся для всех.

Тётя Фортиц откинулась на спинку стула и с лукавой улыбкой разглядывала племянницу.

- Так что ты от меня хочешь, Катерина? Чтобы я теперь сообщала твоим потенциальным ухажёрам, что ты никого не принимаешь?

- А ты можешь? Стоит мне начать работы по саду, и это будет соответствовать истине. - Катерина обдумывала предложение.

- Бедные ребята. Мне их почти жаль.

Катерина коротко усмехнулась. Мужское влечение было словно рука, схватившая её и увлекающая обратно в темноту. Аж мурашки по коже.

Теперь каждую ночь, лежа в кровати без Тьена, она ощущала вкус блаженного одиночества. Можно вытянуться и раскинуться на кровати в любую сторону, роскошествовать на гладкой поверхности, быть свободной от компромисса, замешательства, притеснения, уступок или уважения. Свободной от Тьена. За долгие годы брака она сделалась почти бесчувственной к узам, привязывающим ее к мужу, его обещаниям и страхам, его отчаянным потребностям, его тайнам и лжи. Когда смерть наконец разорвала путы её клятвы, то душа Катерины точно пробудилась целиком, болезненно покалывая, как отсиженная конечность, в которой восстанавливается ток крови. "Я не знала, в какой я была в тюрьме, пока не обрела свободу". От одной мысли о том, чтобы добровольно вернуться в супружескую клетку и запереть дверь ещё одной клятвой, она чуть с воплем не убежала.

Катерина покачала головой: - Мне не к чему еще один человек, который станет от меня зависеть.

Тетя приподняла брови: - Еще один Тьен тебе ни к чему, это точно. Но не все мужчины такие, как он.

Катерина задумалась, кулаки ее сжались.

- Но я сама всё такая же. Не знаю, способна ли я состоять в интимной близости и не свернуть на прежнюю дурную дорожку. Не скатиться на самое дно, чтобы потом жаловаться, что, мол, я пуста. Самая жуткая мысль, с которой я оглядываюсь назад, - что виноват был не только Тьен. Я позволяла ему становиться всё хуже и хуже. Если бы ему повезло жениться на женщине, способной ему противостоять, проявившей бы настойчивость...

- От твоего образца логики у меня голова болит, - мягко заметила тётя.

Катерина пожала плечами: - Теперь это просто слова.

Долгое молчание, и наконец госпожа Фортиц полюбопытствовала: - А что ты думаешь о Майлзе Форкосигане?

- С ним всё в порядке. От него меня не корежит.

- Я думала - там на Комарре - что он и сам немного увлекся тобою.

- О, это была просто шутка, - твёрдо сказала Катерина. Хоть эта шутка, может, и зашла малость далеко, но оба тогда были уставшими и ошарашенными, когда после многих дней и часов спало пугающее напряжение... В памяти мелькнула его ослепительная улыбка и сияющие глаза на измученном лице. Это обязательно была шутка. Поскольку если не так... ей придется с воплем убежать. А она слишком устала, чтобы встать. - Но было приятно обнаружить, что ещё кто-то искренне интересуется садовым дизайном.

- М-м-м... - протянула тётя, возвращаясь к следующему сочинению.

Когда нанятый Марком автомобиль въехал на подъездную аллею особняка Форкосиганов, полуденное весеннее солнце Форбарр-Султаны прогрело серые каменные стены так, что они чуть не плавились. Охранник СБ в проходной у ворот в прошлом году Марку не встречался. Охранник оказался почтителен, но дотошен, вплоть до того, что проверил отпечаток ладони и рисунок сетчатки Марка, прежде чем взмахом руки пропустить машину внутрь, пробормотав нечто вроде извиняющегося "милорд...". Марк глядел сквозь прозрачный колпак, как они подъезжали к колоннаде парадного входа.

Снова в особняке Форкосиганов. Дома? Уютная студенческая квартирка там, на Колонии Бета, теперь казалась ему домом больше, чем эта здоровенная каменная громада. Но хотя он сейчас голоден, сексуально возбуждён, измучен, напряжён и страдает от скачковой задержки, его по крайней мере не выворачивает наизнанку в пароксизме ожидаемого ужаса, как в прошлый раз. Это просто особняк Форкосиганов. С этим можно справиться. А как только он окажется внутри, то сможет позвонить Карин, да! Он поднял колпак кабины в ту же секунду, как автомобиль опустился на мостовую, и повернулся помочь выгрузиться Энрике.

Едва нога Марка коснулась бетона, как из парадных дверей выглянул оруженосец Пим, отсалютовав ему четко, хотя и каким-то образом укоризненно.

- Милорд Марк! Вам надо было позвонить из космопорта, милорд. Мы забрали бы Вас оттуда как полагается.

- Всё нормально, Пим. Вряд ли всё наше имущество влезло бы в бронированный лимузин. Не волнуйся, там для вас ещё полно работы. - Наемный грузовой фургон, следующий за ними от космопорта, успешно миновал охранника на воротах и, пропыхтев по дорожке, с шипением остановился немного позади.

- Святые угодники, - пробормотал Энрике краешком рта, пока Марк спешно помогал ему вытащить наружу хрупкий ящик, ехавший на сидении между ними. - Ты действительно лорд Форкосиган. Я, если честно, так до сих пор в это не верил.

- Я действительно лорд Марк, - поправил его Марк. - Усвой это немедленно. Здесь это важно. Я не наследник графства и никак не собираюсь им становиться. - Кивком Марк указал на новое действующее лицо - низенькую фигурку, которая показалась в приветственно распахнувшихся во всю ширь резных двойных дверях. - Вот он - лорд Форкосиган.

Майлз не выглядел больным, вопреки странным слухам о его нездоровье, доходившим до Колонии Бета. Кто-то приложил руку к улучшению его гражданского гардероба, судя по изысканному серому костюму. И костюм этот не болтался на нем, точно на вешалке; Майлз не выглядел болезненно тощим, каким он был еще год назад, в их последнюю встречу. Он шагал навстречу Марку, усмехаясь и протянув ладонь для рукопожатия. Рукопожатие вышло твердое, братское. Марку так не хватало сейчас крепких объятий - но не от Майлза же!

- Чёрт возьми, Марк, ты нас застал врасплох! Мы думали, ты позвонишь, когда корабль выйдет на орбиту. Пим бы заехал за тобой в космопорт.

- Мне так и советовали.

Майлз сделал шаг назад и оглядел брата с головы до ног; Марк вспыхнул от смущения. Лекарства, которые дала ему Лилли Дюрона, позволяли выводить лишний вес с мочой интенсивнее и быстрее, чем позволяла природа, а для борьбы с негативными побочными эффектами он свято придерживался строгого режима диеты и питья. Лили заверила его, что комплекс препаратов не вызывает привыкания, и Марк не имел основания ей не верить: он ждал не дождался, когда же сможет закончить прием этой дряни. Теперь он весил чуть больше, чем в свое последнее пребывание на Барраяре. Точно по плану. Убийца освободился из клетки лишней плоти и способен снова защитить их, как только это Марку понадобится... Зато он не мог представить, каким сделается серым и обрюзгшим; он таял и оплывал, точно свеча под солнцем.

И действительно, следующим, что произнес его брат, было: - Ты себя хорошо чувствуешь? Смотришься ты неважно.

- Скачковая задержка. Пройдёт. - Он натянуто улыбнулся. Точно не ясно, что сильнее довело его до ручки - таблетки, Барраяр или разлука с Карин, - зато он абсолютно уверен в способе лечения. - Ты что-нибудь слышал от Карин? С ней всё в порядке?

- Да, она приехала без проблем, на прошлой неделе. А что это за странный ящик с лотками?

Больше всего на свете Марку хотелось увидеть Карин, но - сперва одно, потом другое. Он повернулся к Энрике, с неприкрытым интересом вытаращившегося на него и его породителя/близнеца.

- Я привёз гостя. Майлз, хочу представить тебе доктора Энрике Боргоса. Энрике, это мой брат Майлз, лорд Форкосиган.

- Добро пожаловать в особняк Форкосиганов, доктор Боргос, - произнес Майлз и с привычной вежливостью потряс руку гостя. - Судя по имени, вы эскобарец?

- Э-э, да, э-э, лорд Форкосиган.

О чудо, Энрике сумел на сей раз всё произнести верно. Марк натаскивал его в правилах барраярского этикета каких-то десять дней подряд...

- И чего именно Вы доктор? - Майлз снова кинул на Марка обеспокоенный взгляд; наверное, выстраивает сейчас всяческие тревожные теории насчет здоровья своего клон-брата.

- Не медицины, - заверил его Марк. - Доктор Боргос - биохимик и генетик-энтомолог.

- Слова...? Нет, это этимология. Насекомые, так вернее. - Майлз снова перевел взгляд на стоящий у ног ящик - большой, обитый сталью, ударопрочный. - Марк, а зачем на этом ящике отдушины?

- Мы с лордом Марком собираемся вместе поработать, - важно заявил Майлзу долговязый учёный.

- У нас ведь найдется для него свободная комната? - запоздало уточнил Марк.

- Бог мой, конечно, устраивайтесь как удобно. Дом ваш. Я прошлой зимою перебрался в большие апартаменты на втором этаже восточного крыла, так что всё северное крыло выше цокольного этажа теперь не занято. Не считая комнаты на четвёртом, которую занял оруженосец Ройс. Днем он спит, так что вы, наверное, будете не против его потеснить. Когда отец с матерью приедут сюда к Середине Лета, то привезут с собой целую армию, как обычно, но тогда мы и перенесем вещи, если потребуется.

- Энрике надеется устроить небольшую временную лабораторию, если ты не против, - сказал Марк.

- Надеюсь, ничего взрывчатого? Или токсичного?

- Нет-нет, лорд Форкосиган, - заверил его Энрике. - Ничего подобного.

- Тогда не вижу, почему бы нет. - Он опустил взгляд и добавил на пол-тона ниже: - Марк... а зачем на отдушинах сетка?

- Я всё объясню, - беззаботно уверил его Марк, - как только разгрузимся и я заплачу водителям. - Пока Марк знакомил брата с Энрике, рядом с Пимом объявился оруженосец Янковский. - Большой синий чемодан - мой, Пим. Всё остальное - доктора Боргоса.

Завербовав себе в помощь водителей, оруженосцы быстро разгрузили фургон, устроив перевалочный лагерь во входном фойе, на черно-белом мозаичном полу. Случился один неприятный момент, когда оруженосец Янковский, шатаясь под тяжестью груза, - в котором Марк признал торопливо упакованную лабораторную посуду - наступил на чёрного с белым котенка, удачно замаскировавшегося на той же раскраски плитках пола. Оскорблённая тварь испустила терзающий уши мяв, зашипела и метнулась прочь между ног Энрике, едва не опрокинув эскобарца, именно в этот момент удерживающего на весу весьма дорогой молекулярный анализатор; прибор спасла только хватка Пима.

Их чуть было не застукали во время полночного налета на опечатанные лаборатории, откуда они забирали все самые важные записи и незаменимые образцы, - а всё потому, что Энрике потребовал вернуться за проклятым анализатором. Если бы тот сейчас уронил прибор, Марк воспринял бы происшедшее как проявление мировой справедливости - "ну я же тебе говорил!". "Я куплю тебе целую лабораторию, когда мы доберёмся до Барраяра", долго пытался он тогда уговорить эскобарца. Тот, похоже, решил, что Барраяр застрял в Периоде Изоляции, и ему не добыть там научного оборудования сложнее, нежели стеклянная призма, перегонный куб и, быть может, долото для трепанации.

Ещё какие-то время заняло устройство в новом жилище, поскольку идеальным местом под свою новую лабораторию Энрике тут же счел гигантскую, модернизированную, ослепительно сверкающую и щедро электрифицированную кухню. По зову Пима спешно явился Майлз - отстаивать этот плацдарм для своей кухарки, впечатляющей женщины, которую он, видимо, считал незаменимой для преуспеяния не только своего домашнего хозяйства, но и новой политической карьеры. После того, как Марк вполголоса объяснил Энрике, что фраза "Дом - ваш" - просто дань вежливости и её не стоит понимать буквально, тот дал себя уговорить на запасную прачечную в полуподвале северного крыла, не столь просторную, но с проточной водой и канализационным стоком. Марк пообещал как можно скорее устроить поездку за покупками - любыми мелочами, инструментами, пробирками, вытяжными шкафами и светильниками, каких возжелает душа Энрике, - и оставил того распаковывать свои сокровища. К выбору спальни учёный никакого интереса не проявил. Марк решил, что тот в конце концов перетащит койку в свою новую лабораторию и устроится там, точно наседка, высиживающая и охраняющая кладку.

Марк швырнул свой чемодан в ту же комнату, которую занимал в прошлом году, и вернулся в прачечную подготовиться - он собирался подкинуть старшему брату одно предложение. На Эскобаре казалось, что оно должно произвести превосходное впечатление, но тогда Марк не столь хорошо знал Энрике. Этот человек гений, но, боже всемогущий, ему нужен сторож. Теперь-то Марк прекрасно понимал, отчего вышел весь этот бардак с процедурой банкротства и исками о мошенничестве.

- Говорить буду я, понятно? - твёрдо дал он указания Энрике. - Майлз тут - важная персона, Имперский Аудитор, и к тому же имеет доступ непосредственно к императору. Его поддержка обеспечила бы нам хороший старт. - Хуже того, его активное неприятие могло бы оказаться губительным для проекта; он способен уничтожить всё одним словом. - Я знаю, как с ним обходиться. Просто соглашайся со всем, что я ни скажу, и не пытайся добавить к моей речи каких-нибудь поэтических образов.

Энрике горячо закивал и, точно огромный щенок, преданно поплёлся за Марком по всему лабиринту коридоров, пока они наконец не выследили Майлза в большой библиотеке. Пим только что подал угощение: чай, кофе, форкосигановские вина, пиво двух сортов - из всего множества, что варят в Округе, - и поднос с разнообразными закусками, походивший на съедобный витраж. Оруженосец отвесил Марку искренний радушный поклон и вышел, оставив братьев наслаждаться встречей.

- Как кстати, - сказал Марк, придвигая стул к низенькому столику. - Закуски. Так уж совпало, что у меня есть кое-что новое попробовать. Отведай, Майлз. Я думаю, эта штука могла бы оказаться весьма выгодной.

Майлз заинтересованно приподнял бровь и склонился вперёд - Марк развернул квадратик красивой красной фольги, к которой оказался мягкий белый кубик. - Какой-то сыр, верно?

- Не совсем, хотя тоже в каком-то смысле продукт животного происхождения. Это - базовый вариант, без вкусовых добавок. Ароматизаторы и красители можно добавлять по вкусу; я тебе кое-что из таких вариантов покажу, когда у нас будет время их смешать. Зато оно чертовски питательно: совершенно сбалансированная смесь углеводов, белков и жиров, со всеми важнейшими витаминами в нужной пропорции. Если понадобится, можно прожить на одной этой штуке и воде.

- Я сам жил на такой диете три месяца! - гордо заявил Энрике. Марк чуть нахмурился в его сторону, и тот смолк.

Марк взял с подноса серебряный нож, разрезал кубик на четыре части и положил кусочек в рот.

- Попробуй! - посоветовал Марк, не прекращая жевать. Он с трудом удержался от демонстративного "ням-ням" и прочих убедительных звуков. Энрике тоже потянулся за кусочком. За ним, чуть осторожнее, и Майлз. Поднеся кусочек к губам, он помедлил, обнаружив, что оба замерли при его движении. Он повел бровью и начал жевать. В тишине все затаили дыхание. Майлз проглотил.

Энрике, едва сдерживающий себя, выпалил: - Ну, и как Вам понравилось?

Майлз пожал плечами. - Это... нормально. Пресновато, но вы же сказали, что здесь нет вкусовых добавок. На вкус получше большинства съеденных мною армейских рационов.

- О, армейские рационы! - оживился Энрике. - О таком применении я не думал...

- К этой стадии мы перейдём позже, - прервал его Марк.

- Так, и что делает эту штуку столь потенциально выгодной? - спросил Майлз с любопытством.

- Потому что благодаря чуду современной биоинженерии ее можно получать практически бесплатно. Клиент лишь однократно покупает - или, возможно, получает лицензию - на первую партию масляных жуков, и всё.

Повисла недолгая, но многозначительная тишина.

- Партию чего?

Марк извлек из кармана пиджака небольшую коробочку и аккуратно приподнял крышку. Энрике выжидательно напрягся.

- Вот это, - сказал Марк, протягивая коробочку брату, - и есть масляный жук.

Майлз заглянул в коробку и отшатнулся: - Ик! Отвратительнейшая штука из всего, что я видел в жизни!

Рабочий масляный жук размером с большой палец царапал стенки коробки всеми своими шестью обрубками-лапами и отчаянно махал антеннами, пытаясь выбраться. Марк мягко спихнул крошечные коготки с верхнего края. Масляный жук затрещал грязно-коричневыми рудиментными надкрыльями и пополз в безопасный уголок, волоча белесое, мягкое, студенистое с виду пузо.

Майлз снова склонился над коробкой, всматриваясь с брезгливой зачарованностью: - Смахивает на помесь таракана, термита и... и... э-э... гнойного прыща.

- Приходится признать, его внешний вид - это товарный недостаток.

Энрике сделал возмущённое лицо, но хоть вслух оспаривать сказанное не стал.

- Его огромная ценность - в производительности, - продолжил Марк. Хорошо, что они не начали дело с демонстрации Майлзу всей жучиной колонии. Или хуже того - жучиной королевы. Дело с жучиной королевой они смогут провернуть значительно позже, а пока проводят своего предполагаемого патрона лишь через первые психологические трудности. - Эти создания питаются почти любой низкосортной органикой. Мякина, силос, морские водоросли - назови сам. Затем в их кишечнике тщательно подобранным комплексом симбиотических бактерий органика перерабатывается в... в жучье масло. Они его срыг... возвращают через рот и укладывают в специальные ячейки в своём улье, а человек легко эти ячейки собирает. Сырое жучье масло...

Энрике ткнул пальцем - что было совершенно излишне - в последний оставшийся на фольге кусочек.

- ... совершенно съедобно уже на этой стадии, - повысил голос Марк, - хотя потом его можно приправить и обработать дополнительно. Мы подумываем разработать более сложный вариант, добавив бактерии, придающие творожистой массе нужный вкус, прямо в кишечник жука, тогда этой стадии не потребуется.

- Жучья рвота, - выговорил Майлз, борясь с упомянутым эффектом сам. - Ты скормил мне жучью рвоту. - Он провел пальцем по губам и торопливо подлил себе в бокал вина. Посмотрел на масляного жука, на оставшийся творожистый комочек - и отпил большой глоток. - Ты спятил, - убеждённо заявил он. Отпил ещё, долго и тщательно перекатывая вино во рту, прежде чем сглотнуть.

- Это словно мёд, - сказал Марк отважно, - только по-другому.

Майлз наморщил брови, рассматривая этот аргумент. - Совсем по-другому. Погоди. В ящике, что ты притащил, эти самые рвотные жуки?

- Масляные жуки, - холодно поправил Энрике. - Они упакованы с наибольшей эффективностью...

- И сколько же... масляных жуков?

- Мы вывезли с Эскобара двадцать королев на разных стадиях развития, каждую из которых обслуживают до двухсот рабочих особей, - объяснил Энрике. - Они прекрасно перенесли дорогу - я так горжусь девочками! - и за время пути их число удвоилось. Хлопотуньи мои!! Ха-ха!

Майлз зашевелил губами, подсчитывая. - Вы притащили больше восьми тысяч этих мерзких тварей в мой дом?

- Понимаю, что тебя волнует, - вставил Марк быстро, - и ручаюсь: это не создаст трудностей.

- Понимаешь? Вряд ли. Кстати, что именно не создаст трудностей?

- Масляные жуки, говоря экологическим языком, абсолютно контролируемы. Рабочие жуки бесплодны; размножаться могут лишь королевы, а они партеногенетичны - и не плодовиты, пока не обработаны специальными гормонами. Зрелые королевы даже двигаться не могут без помощи человека. Если какому-нибудь рабочему жуку выпадет шанс выбраться наружу, он будет просто ползать по окрестностям, пока не сдохнет, и конец истории.

Представив столь печальный конец, Энрике сделал скорбное лицо и пробормотал: - Бедняжка...

- Чем быстрее, тем лучше, - сказал Майлз холодно. - Бр-р!

Энрике посмотрел на Марка укоризненно и вполголоса заговорил: - А ты обещал, что он поможет! Но он такой, как все. Близорукий, подверженный эмоциям, неразумный...

Марк остановил его жестом: - Спокойно. Мы ещё не перешли к главному. - Он повернулся к Майлзу: - Есть тут одна тонкость. Мы думаем, что Энрике удастся создать разновидность масляных жуков, способных питаться местной барраярской флорой и перерабатывать ее в пригодную для человека еду.

Майлз открыл рот - и захлопнул. Взгляд его сделался резче: - Ну-ка, дальше...

- Вообрази себе. Каждый фермер, каждый поселенец в любой глуши сможет держать улей масляных жуков, которые станут ползать вокруг и объедать всю дикорастущую чужеродную дрянь, на которую вы, ребята, тратите столько сил, выкорчевая, выжигая и терраформируя пострадавшее место. Мало того, что фермеры получат бесплатную еду, так ещё и бесплатное удобрение. Помёт масляных жуков потрясающе действует на растения - едва его впитав, они принимаются расти как бешеные.

- О, - Майлз откинулся на спинку стула, уставившись в одну точку. - Я знаю кое-кого, весьма заинтересованного в удобрениях...

Марк двинулся дальше. - Я хочу организовать здесь, на Барраяре, компанию-разработчик и параллельно торговать существующими масляными жуками и создавать новые подвиды. Я считаю, что для гениального ученого Энрике и меня, гениального финансиста, - "и давайте не будем смешивать эти две вещи", - нет пределов тому, чего мы можем добиться.

Майлз задумчиво нахмурился: - А чем вас не устроил Эскобар, позвольте спросить? Зачем притащил этого гения с его трудами сюда?

"Не появись я, Энрике схлопотал бы лет десять тюрьмы, но не будем вдаваться в подробности". - Тогда у него тогда не было меня, чтобы вести дела. А применение этой технологии на Барраяре - аргумент просто неотразимый, не находишь?

- Если это сработает.

- Земную органику жуки могут перерабатывать уже сейчас. Мы как можно скорее организуем сбыт, а прибыль пустим на фундаментальные исследования. Графика я составить не могу, пока у Энрике не будет больше времени для изучения барраярской биохимии. Возможно, год-два, чтобы, э-э, расселить всех жуков. - Марк коротко усмехнулся.

- Марк... - Майлз, нахмурясь, уставился лежавшую на столе закрытую коробочку. Оттуда доносилось тихое царапанье. - Звучит логично, но я не знаю, поможет ли логика уломать простой народ. Никто и в рот не положит еды, полученной из штуки вроде этой. Чёрт, есть не станут даже того, чего эта штука касалась.

- Люди едят мёд, - заспорил Марк. - А его тоже получают от насекомых.

- Пчелы, они... они чем-то привлекают. Такие пушистые и в стильных полосатых мундирах. И вооружены жалами - точь-в-точь маленькие мечи, - так что людям приходится их уважать.

- А, понятно - фор-класс среди насекомых, - елейно пробормотал Марк. Они с Майлзом обменялись язвительными улыбками.

Энрике в недоумении спросил: - Думаете, если я приделаю своим масляным жукам жала, барраярцам они понравятся больше?

- Нет! - хором выпалили Майлз с Марком.

Энрике с обиженным видом откинулся на спинку стула.

- Так. - Марк откашлялся. - План такой. Я перевезу Энрике в настоящую лабораторию, как только у меня будет время найти что-нибудь подходящее. Не уверен, лучше её устроить в Форбарр-Султане или Хассадаре; ведь если дело пойдет, вокруг него закрутится мощный бизнес, а тебе именно это и нужно для Округа.

- Верно... - согласился Майлз. - Поговори с Циписом.

- Я как раз собираюсь. Понимаешь теперь, почему я про себя зову их денежными жуками? Как думаешь, тебе не захочется тоже в это дело вложиться? Не то чтобы на равных с учредителями, но все же...

- Нет... не сейчас. Но всё равно спасибо, - ответил Майлз нейтрально.

- Мы, гм... знаешь, мы благодарны за временное пристанище.

- Без проблем. Или, во всяком случае... - его взгляд похолодел, - лучше бы их не было.

В беседе наступило затишье. Майлз, видимо, вспомнил о долге гостеприимного хозяина и предложил им угощаться. Энрике предпочел пиво и по этому поводу просто достал обоих экскурсом в историю использования дрожжей в пищевом производстве, начиная с Луи Пастера, с побочными комментариями о параллелях между дрожжевыми микроорганизмами и симбионтами масляных жуков. Майлз много пил вино и был неразговорчив. Марк понемногу отъедал от огромного блюда закусок и подсчитывал, когда же закончатся его препараты для снижения веса. А, может, ему просто спустить их вечером в унитаз?...

Наконец появился Пим - явно исполняющий роль дворецкого в сокращенном холостяцком штате Майлза - забрать тарелки и бокалы. Энрике с интересом оглядел его коричневую ливрею и поинтересовался насчет смысла и происхождения серебряной вышивки на воротнике и манжетах. Вот это ненадолго разговорило Майлза, и тот поделился с Энрике парой примечательных моментов семейной истории (вежливо опустив их знаменитую роль в неудавшемся барраярском вторжении на Эскобар поколение назад) относительно прошлого форкосигановского особняка и истории их герба. Эскобарца просто заворожил тот факт, что рисунок "горы-и-лист" произошёл от графской печати, которой опечатывались мешки с собранными в Округе налогами. Марк понадеялся, что ему в конце концов удалось привить Энрике какую-то светскую обходительность. Может, вскоре удастся и кое-что другое. Мечтать не вредно.

Когда, по подсчётам Марка, они с Майлзом провели вместе достаточно времени, чтобы считать непривычный и пока неловкий ритуал братских уз исполненным, он заговорил, что, мол, пора разбирать вещи, и вечеринка в честь возвращения домой завершилась. Марк отвёл Энрике обратно в новую лабораторию, дабы убедиться, что с тем все в порядке.

- Отлично, - с воодушевлением сообщил он учёному. - Дела пошли лучше, чем я рассчитывал.

- А, да, - рассеянно отозвался Энрике. Этот затуманенный взгляд означал, что в голове ученого пустились в пляс длинные молекулярные цепочки; добрый признак. Эскобарец явно выживет даже после травмирующей пересадки. - И мне пришла в голову замечательная идея, как заставить твоего брата полюбить моих масляных жуков.

- Великолепно, - ответил Марк наугад и оставил Энрике наедине с его мыслями. А сам помчался по боковой лестнице наверх, перескакивая через две ступеньки сразу. В спальне его ждал комм-пульт: позвонить Карин, Карин, Карин!

Глава 4

Айвен только что исполнил свое задание: отвёз в Оперативный отдел сотню каллиграфически выписанных приглашений на императорскую свадьбу, которые найдут своих адресатов - избранных офицеров - за пределами планеты. Тогда он и столкнулся в вестибюле Генштаба с Алексеем Формонкрифом, проходившим сканеры безопасности.

- Айвен! - перехватил его Алексей. - Ты-то мне и нужен! Подожди.

Айвен затормозил у автоматических дверей, прикидывая в уме правдоподобное поручение от Той, Которой Следует Повиноваться До Окончания Свадьбы на случай, если потребуется сбежать. Алексей был не самым смехотворным занудой Форбарр-Султаны - нынче за это звание соперничали несколько джентльменов старшего поколения - но, безусловно, сгодился бы на скамейку запасных. С другой стороны, Айвену было бы до крайности любопытно узнать, не принесли ли каких-нибудь любопытных плодов те семена, что он заронил в ухо Алексея пару недель назад.

Алексей преодолел контрольный пост и, слегка запыхавшись, заторопился на улицу. - Я только что отдежурил, а ты? Могу я угостить тебя выпивкой, а, Айвен? У меня есть кое-какие новости, и ты заслужил узнать их первым. - Алексей покачался на каблуках.

Раз платит Алексей, почему бы нет?

- Конечно.

Вместе с Алексеем Айвен направился через улицу в ближайший бар - место, которое офицеры оперативного отдела считали своей общей собственностью. Здесь прежде была какая-то контора, а бар открылся десять-пятнадцать минут спустя после того, как оперативный отдел въехал в свое новое здание после окончания мятежа Фордариана. Нарочито потрепанная обстановка по умолчанию сохраняла за ним статус чисто мужского оплота.

Они направились к столику в глубине помещения; мужчина в прекрасного покроя гражданском костюме, рассевшийся у стойки бара, обернулся и посмотрел на проходивших. Айвен узнал Бая Форратьера. Большинство городских бездельников в офицерском баре не встретишь, но Бай выискивался в самых неожиданных местах. У него были чертовские связи. Бай вскинул руку, приветствуя Формонкрифа шутливым салютом, и тот тут же с энтузиазмом пригласил его присоединиться. Айвен приподнял бровь. Байерли был известен как человек, презиравший тех, кто, как выражался он сам, "прибывал невооруженным на битву остроумия". Айвен и представить не мог, зачем тому водиться с Формонкрифом. Противоположности сходятся?

- Садись, садись,- позвал Бая Формонкриф. - Плачу я.

- Тогда - конечно, - отозвался Бай и беспрепятственно устроился рядом. Айвену он радушно кивнул; тот с некоторой опаской ответил тем же. Ведь рядом не было Майлза - словесного щита. Бай никогда не поддевал Айвена, когда Майлз был рядом. Айвен так и не знал точно: то ли из-за незаметного вмешательства кузена, то ли потому, что Бай предпочитал мишень потруднее. А может, вмешательство Майлза в том и состояло, что он был такой трудной мишенью? С другой стороны, может, кузен считал Айвена собственной мишенью для насмешек и просто не желал делиться. Семейная солидарность или майлзовы собственнические наклонности?

Они отправили на сервер свои заказы, и Алексей вставил в прорезь кредитку.

- Кстати, мои искренние соболезнования в связи с кончиной твоего кузена Пьера, - обратился он к Байерли. - Я все забываю упомянуть, ведь ты траурного мундира не носишь. Знаешь, а зря ты этим пренебрегаешь. У тебя есть на это право, ваше кровное родство достаточно близко. Уже выяснили, отчего он умер?

- О, да. Его сразил сердечный приступ.

- Мгновенно?

- Да, насколько можно догадываться. Он был правящим графом, поэтому вскрытие было сделано тщательно. Ну, не будь он таким нелюдимом и не избегай общества, тело могли бы найти прежде, чем оказался поврежден мозг.

- Такой молодой, едва за пятьдесят. Жаль, что он умер, не оставив потомства.

- Куда жальче, что многие мои дяди по линии Форратьеров не умерли без потомства, - вздохнул Бай. - У меня была бы новая работа.

- Вот уж не знал, что ты жаждешь заполучить Округ Форратьеров, Бай, - удивился Айвен. - Граф Байерли? Политическая карьера?

- Боже упаси. У меня нет никакого желания пополнить собою зал замка Форхартунг, битком набитый древними спорщиками, а Округ наскучил мне до слез. Тоскливое место. Не будь мой плодовитый кузен Ришар таким законченным сукиным сыном - разумеется, не в обиду покойной тетушке - я пожелал бы ему насладиться открывающейся перспективой. Если он сможет добиться желаемого. К сожалению, он правда рад, что лишает всяческой радости меня.

- А что с Ришаром не так? - тупо переспросил Алексей. - Те пару раз, что я его встречал, он показался мне вполне солидным мужчиной. Политически говоря.

- Неважно, Алексей.

Алексей изумленно покачал головой. - Бай, неужто у тебя нет достойных родственных чувств?

Бай отмахнулся небрежным жестом "а-чего-вы-хотели?". - Достойных родственников у меня тоже нет. Мое основное чувство - отвращение. Быть может, с одним-двумя исключениями.

Айвен наморщил лоб, когда разобрался, что же именно вскользь бросил Бай. - Если сможет? А что ему помешает? - Ришар - старший сын старшего дяди графа, взрослый человек, и, насколько Айвен знал, в здравом уме. Традиционно определение "сукин сын" никогда не рассматривалось как достаточная причина для исключения из Совета Графов, а то бы тот заметно похудел. Лишь незаконное происхождение было подобной причиной. - Никто же не опознал в нем тайного цетагандийца, вроде бедного Рене Форбреттена?

- К сожалению, нет. - Бай покосился на Айвена, и странно расчетливое выражение мелькнуло в его глазах. - Однако леди Донна - полагаю, ты с ней знаком, Айвен - подала официальный протест в Совет через день после смерти Пьера, тем самым временно приостановив утверждение Ришара в правах.

- Я кое-что слышал. Но не обратил внимания. - Младшую сестру Пьера, леди Донну, Айвен не встречал во плоти - и какой восхитительной плоти! - с тех пор, как она лишилась своего третьего супруга и почти что удалилась на покой в Округ Форратьеров: официально - в роли хозяйки графского дома, а фактически - как окружной депутат. Поговаривали, что на каждодневные дела Округа она имела больше влияния, чем сам Пьер. Айвен вполне мог в это поверить. Должно быть, теперь ей лет сорок; интересно, не начала ли она полнеть? А ей пойдет. Кожа цвета слоновой кости, потрясающие черные волосы до бедер и пылающие жаром карие глаза...

- О, а я-то удивлялся, что это утверждение Ришара затянулось так надолго, - заметил Алексей.

Бай пожал плечами. - Увидим, если леди Донна, вернувшись с Беты, сумеет протолкнуть в Совет свой иск.

- Моей матери показалось странным, что леди Донна уехала до похорон, - вставил Айвен. - Ни про какие нелады между Донной и Пьером она не слыхала.

- Вообще-то по меркам нашего семейства они были в весьма хороших отношениях. Но ей срочно понадобилось уехать.

То, что некогда пережил с Донной Айвен, было незабываемо. Он - новоиспеченный офицер, она - на десять лет старше и временно не замужем... Про своих родственников они не особо разговаривали. Айвен сообразил, что так и не сказал Донне, как именно ее кружившие голову уроки спасли его задницу несколькими годами позже, в той пагубной дипломатической миссии на Цетаганде. Верно, ему стоит ее навестить, когда она вернется с Колонии Бета. Да, годы накапливаются, ее это гнетет, ее нужно бы утешить...

- А в чем суть ее протеста? - поинтересовался Формонкриф. - И при чем тут Колония Бета?

- Вот вернется Донна, тогда и увидим, во что это выльется. Это будет сюрприз. Желаю ей всяческих успехов. - Бай скривил губы в своей специфической улыбочке.

Принесли выпивку. - О, отлично. - Формонкриф поднял свой бокал. - Господа, за семейную жизнь! Я заслал сваху.

Айвен замер, не донеся бокал до губ. - Прости?

- Я встретил женщину, - самодовольно признался Алексей. - Вернее сказать - ту самую женщину. И все благодаря тебе, Айвен. Я никогда бы не узнал о ее существовании без твоей маленькой подсказки. Бай ее разок видел - она во всех смыслах подходит на роль мадам Формонкриф, верно, Бай? Большие связи - она племянница лорда аудитора Фортица. Как ты узнал о ней, Айвен?

- Я... встретил ее у моего двоюродного брата Майлза. Она проектирует для него сад. - "Как Алексей успел зайти так далеко и так быстро?"

- Вот уж не знал, что лорд Форкосиган интересуется садами. Ну, о вкусах не спорят. Во всяком случае, мне удалось вызнать имя и адрес ее отца во время якобы случайной беседы о родословных. Южный Континент. Мне пришлось купить для свахи билет в оба конца, зато она - одна из самых лучших, а их вообще немного осталось, в Форбарр-Султане. Нанимайте лучших, я всегда так говорю.

- Мадам Форсуассон приняла твое предложение? - выговорил ошеломленный Айвен. "Я никак не собирался доводить дело до такого..."

- Ну, я считаю, что примет. Когда оно ей поступит. Почти никто не пользуется больше старой официальной системой. Надеюсь, она это воспримет как романтический сюрприз. И будет просто сражена наповал. - Самодовольный тон отдавал беспокойством, которое Алексей попытался унять большим глотком пива. Бай Форратьер отхлебнул из своего бокала, проглотив вместе с вином и комментарий, каким бы тот ни был.

- Думаешь, согласится? - осторожно переспросил Айвен.

- С чего бы женщине в ее ситуации отказываться? Она вновь обзаведется собственным домом, тем, к чему привыкла, - а как иначе ей получить свое? Она - истинный фор и, разумеется, оценит такую тонкость. К тому же этим сватовством я опережаю на ход майора Замори.

Она пока не согласилась. Еще остается надежда. Формонкриф не празднует, а лишь под нервную болтовню ищет успокоения в спиртном. Да, а идея здравая. Айвен отхлебнул глоток побольше. Погоди-ка...

- Замори? Замори я про вдову не рассказывал.

Айвен тщательно подбирал Формонкрифа в качестве весьма правдоподобной угрозы, от которой Майлз заведется, но которая реально не станет представлять опасности его роману. Разумеется, по своему статусу простой фор и не-лорд не может составить конкуренцию графскому наследнику и Имперскому Аудитору. Физически... Гм. Возможно, этот момент он продумал недостаточно. Формонкриф вполне неплохо смотрится. Стоит госпоже Форсуассон покинуть зону действия поля-глушилки - майлзовой харизмы, - и сравнение может оказаться... весьма тягостным. Но Формонкриф - болван, не может же она его выбрать... "Или ты мало знаешь женатых болванов? Кто-то же их выбирает. Может, не такое уж это препятствие". Однако, Замори - это человек серьезный и далеко не дурак.

- Боюсь, я где-то проболтался, - Формонкриф пожал плечами. - Неважно. Он не фор. Это мое неоспоримое преимущество перед Замори в глазах ее семьи. В конце концов, она уже была замужем за фором. И должна знать, что растить сына - не дело одинокой женщины. И пусть будет напряженно с финансами, но как только нас свяжут узы брака, то я при должной твердости быстро уговорю ее отдать мальчика в настоящую форскую школу. Там из него сделают мужчину и выбьют все несносные черточки характера, пока те не переросли в привычку.

Они допили пиво; Айвен заказал на круг еще по одной. Формонкриф вышел освежиться.

Айвен, не сводя глаз с Бая, прикусил костяшки пальцев.

- Проблемы, Айвен? - непринужденно поинтересовался тот.

- Мой кузен Майлз ухаживает за госпожой Форсуассон. И велел мне от нее отстать под угрозой его изобретательности.

Бай приподнял брови. - Тогда тебе стоит насладиться зрелищем, как он изничтожит Формонкрифа. Или тебе пришелся бы по вкусу другой вариант?

- Он меня через задницу наизнанку вывернет, когда узнает, что это я навел Формонкрифа на вдову. И Замори, о боже...

Бай коротко улыбнулся уголком рта. - Ну, ну. Я был там. Формонкриф наскучил ей до слез.

- Да, но... вдруг она сейчас в затруднительном положении? Тогда она может схватиться за первый же шанс... погоди-ка, ты?! А ты как туда попал?

- Алексей... проболтался. Есть у него такая привычка.

- Вот уж не знал, что ты ищешь себе жену.

- Не ищу. Не паникуй. И не собираюсь засылать к бедняжке сваху - о господи, что за анахронизм! Хотя, должен заметить, я-то ей не наскучил. Мне показалось, она была даже капельку заинтригована. Неплохо для первого знакомства. Может, в дальнейшем стоит брать Формонкрифа с собой на первое свидание - для лестного контраста. - Бай кинул в сторону быстрый взгляд, удостоверился, что предмет их разговора пока не возвращается, и склонился вперед, понизив голос до более доверительного тона. Но не стал ковать железо дальше, все больше упражняясь в остроумии, а вместо этого тихо проговорил: - Знаешь, по-моему, кузина Донна была бы очень рада, если бы ты оказал поддержку в ее будущей тяжбе. Ты можешь быть ей по-настоящему полезен. К тебе прислушиваются такие люди, как лорд Аудитор - низенький, но на удивление убедительный в своей новой роли, я был просто поражен, - леди Элис и даже сам Грегор. Значительные люди.

- Они-то значительные. Но не я. - Какого черта Бай льстит ему? Должно быть, хочет чего-то... и весьма сильно.

- Ты не хотел бы повидаться с леди Донной, когда она вернется?

- А-а, - Айвен моргнул. - Это с удовольствием. Но... - Он додумал мысль до конца. - Я не очень понимаю, чего она добивается. Даже если она отстранит Ришара, графство может перейти лишь кому-то из его сыновей или младших братьев. Если ты не планируешь массового убийства на предстоящем семейном сборище - а столь энергичных действий я от тебя не жду, - то не вижу, какая тебе от этого выгода.

Бай ответил короткой улыбкой. - Я же сказал, мне графство не нужно. Повидайся с Донной. Она тебе все объяснит.

- Ну... ладно. Удачи ей, в любом случае.

Бай откинулся на спинку стула. - Вот и славно.

Вернувшийся Формонкриф продолжал изливать во вторую кружку пива описание своих матримониальных форских уловок. Айвен пытался изменить тему разговора, но не преуспел. Байерли отчалил непосредственно перед тем, как настала его очередь покупать пиво на всех. Наконец Айвен распрощался, сославшись на некие Имперские обязанности, и сбежал.

Но как избежать встреч с Майлзом? Пока не закончится эта проклятая свадьба, невозможно подать рапорт о переводе в какое-нибудь отдаленное посольство. А тогда будет слишком поздно. "Можно еще дезертировать", подумал он угрюмо, "скажем, сбежать и поступить в Кшатрианский Иностранный Легион." Нет уж, у Майлза столько галактических связей, что во всей сети П-В туннелей не найдется ни одной, сколь угодно темной, щели, куда Айвен скрылся бы от его гнева. И изобретательности. Он должен положиться на удачу и характер Формонкрифа, благодаря которому тот всегда выставляет себя в дурацком свете. А что насчет Замори - похитить? убить? Может, познакомить его с другими женщинами? О, да! Только не с леди Донной. Ее Айвен предпочел бы приберечь для себя.

Леди Донна. Она-то не юная простолюдинка. И никакой муж не посмел бы трубить в ее присутствии, она бы его живо подсекла под колени. Элегантная, искушенная, уверенная в себе... женщина, знающая, чего хочет и как этого потребовать. Женщина его собственного класса, понимающая правила игры. Чуть старше его, верно, но сейчас продолжительность жизни выросла настолько, что какое это имеет значение? Гляньте на бетанцев; про бабушку Майлза - а ей все девяносто, никак не меньше, - известно, что у нее есть приятель, джентльмен восьмидесяти лет. И почему он раньше не подумал про Донну?

Донна. Донна, Донна, Донна. М-м... Эту встречу он ни за что на свете не пропустит.

* * *

- Я оставил ее дожидаться в комнате у библиотеки, милорд, - донесся до ушей Карин знакомый рокот Пима. - Прикажете ли принести вам чего-нибудь или... еще что-то?

- Нет. Спасибо, - раздался из главного вестибюля в ответ не столь степенный голос лорда Марка. - Ничего, спасибо, это все.

Эхом отозвались шаги Марка по мощеному полу: три быстрых и размашистых, два - торопливой пробежкой, легкая заминка... и уже более размеренная поступь, приближающаяся к сводчатому проему двери. Пробежка? Марк? Карин вскочила на ноги, стоило ему показаться из-за угла. О боже, ему явно не пошла на пользу столь быстрая потеря веса - вместо такой привычной весьма округлой солидности он смотрелся вялым, если бы не усмешка и сияющий взгляд.

- Ага! Ну-ка, стой там! - приказал он Карин, схватил скамеечку для ног, поставил перед нею, вскарабкался и заключил ее в объятия. Она тоже обвила его руками, и на минуту разговор оказался погребен под лавиной неистовых поцелуев, которые они дарили и возвращали друг другу вдвойне.

Когда ему удалось вдохнуть достаточно воздуха, он спросил: - Как ты сюда добралась? - а потом целую минуту не давал ей возможности ответить.

- Пешком, - выдохнула она, задыхаясь.

- Пешком! Здесь добрых полтора километра!

Карин положила руки ему на плечи и отодвинулась достаточно, чтобы сфокусировать взгляд на его лице. "Слишком бледный, почти мучнистый", подумала она неодобрительно. И что хуже, вместе с очертаниями челюсти и скул проступило на поверхность и его внутреннее сходство с Майлзом. Она знала, что это ужаснуло бы Марка, поэтому оставила наблюдение при себе.

- Ну и что? Отец, когда был помощником Лорда Регента, привык каждый день в хорошую погоду ходить сюда на работу пешком, просто с тростью.

- Если бы ты позвонила, я бы прислал Пима с машиной - черт, нет, лучше бы сам за тобой прилетел. Майлз сказал, я могу брать его флаер, когда захочу.

- На флаере? Шесть кварталов? - негодующе вскричала она между поцелуями. - В такое чудесное весеннее утро?

- Ну, бегущих дорожек у них тут нет... ммм... О, замечательно... - он ткнулся носом ей в ухо, вдохнул щекочущие кудряшки и проложил спиральную дорожку поцелуев от ушной раковины до ключицы. Карин крепко стиснула Марка в объятиях. Поцелуи горели на коже точно маленькие жгучие следы. - Я так скучал без тебя, скучал, скучал...

- И я тоже скучала - скучала - скучала... - Хотя они могли бы отправиться домой вместе, не настаивай он на том, чтобы сделать крюк на Эскобар.

- По крайней мере, от прогулки ты так разгорячилась - отчего бы тебе не подняться ко мне в комнату, снять всю эту жаркую одежду... а Пыхтуну можно выбраться поиграть, гм-м...?

- Здесь? В особняке Форкосиганов? Когда вокруг полно оруженосцев?

- Сейчас это место, где я живу. - На сей раз прервался он, отстранившись так, чтобы можно было сфокусировать взгляд. - А оруженосцев только трое, и один из них в дневную смену спит. - Он озабоченно сдвинул брови. - А у тебя...? - рискнул спросить он.

- Еще хуже. Там полно родителей. И сестриц. Сплетничающих сестриц.

- Снять комнату? - предложил он, озадачившись на мгновение.

Она покачала головой, пытаясь найти объяснение тем запутанным чувствам, которые с трудом понимала и сама.

- Мы могли бы позаимствовать флаер Майлза...

Она невольно хихикнула. - Вот уж там и вправду не хватит места. Даже если бы мы оба принимали твои гадкие лекарства.

- Да, он не подумал, когда покупал эту штуку. Лучше здоровенный аэрокар, где есть широкие удобные сиденья с мягкой обивкой. Их можно откинуть. Как в том его бронированном лимузине, что остался со времен Регентства - эй! Мы могли бы забраться в задний отсек, затемнить стекла до зеркальности...

Карин беспомощно помотала головой.

- Хоть где-нибудь на Барраяре?

- В том-то и проблема, - сказала она. - Барраяр.

- На орбите...? - Он с надеждой ткнул пальцем в небо.

Она с болью рассмеялась. - Ну, не знаю, не знаю...

- Карин, что не так? - Теперь Марк здорово встревожился. - Я что-то не так сделал? Или сказал? Потому, что я... ты все еще сердишься из-за лекарств? Прости. Прости! Я их брошу. Я... я снова наберу вес. Все, что хочешь.

- Не в этом дело. - Она отступила ещё на полшага, хотя рук они не разомкнули. Карин покачала головой. - Хотя я не понимаю, с чего это, похудев, ты вдруг стал смотреться на полголовы ниже. Какой причудливый оптический обман. Почему это восприятие преобразует массу в рост? Но нет. Это не из-за тебя. Из-за меня.

Марк стиснул ее руки, в неподдельном испуге не сводя с Карин глаз. - Я не понимаю.

- Я целых десять дней об этом думала, пока ждала тебя домой. О тебе, обо мне, о нас. Эту неделю я чувствовала себя все "страньше и страньше". На Колонии Бета все казалось настолько правильным, настолько логичным. Открытым, официальным, одобряемым. Здесь... Я не сумела рассказать про нас своим родителям. Я пыталась с этим справиться. Но не сумела рассказать даже сестрам. Может, если бы мы приехали домой вместе, я бы не оробела, но... так уж случилось.

- А вы... ты подумала про эту барраярскую сказку, когда родственники девицы гнались за ее любовником, и в конце концов его голова оказалась в горшке с базиликом?

- Горшок с базиликом? Нет!

- А я подумал... знаешь, по-моему, твои сестрицы это могут, если возьмутся за дело всей командой. Вручить мне мою же голову, я хочу сказать. И я точно знаю, что ваша матушка это может, - она же вас всех научила.

- Как бы мне хотелось, чтобы здесь была тетя Корделия! - Стоп, наверное, в таком контексте реплика неудачная. Горшок с базиликом, боже правый. Марк такой параноик... в самом деле. Неважно. - О тебе я вообще не думала.

- А-а, - его голос сделался совсем безжизненным.

- Да не в том смысле! Я думала о тебе день и ночь. О нас. Но мне так неуютно с тех пор, как я сюда вернулась. У меня такое ощущение, словно меня запихали на прежнее место в ящик - в барраярскую культуру. Я это чувствую, но ничего не могу поделать. Это ужасно.

- Защитная окраска? - Его тон наводил на мысль, что желание закамуфлироваться ему понятно. Пальцы Марка вновь скользнули по ее ключице, прокрались вокруг шеи. Как было бы приятно, если бы он прямо сейчас размял ей шею, как чудесно... Он так старательно учился прикасаться и позволять касаться себя и справляться при этом с паникой, судорогами и одышкой. Марк уже задышал чаще.

- Нечто вроде. Но я ненавижу тайны и ложь.

- Может тебе просто... рассказать своим?

- Я пыталась. Я просто не могу. А ты можешь?

Марк явно попал в затруднительное положение. - Ты этого от меня хочешь? Дело наверняка кончится базиликом.

- Нет-нет, я имею в виду, гипотетически.

- Я мог бы рассказать своей матери.

- Твоей матери я бы тоже рассказала. Она бетанка. Она из другого мира, из того, где мы были такими правильными. А вот с моей мамой я об этом заговорить не могу. А раньше могла всегда и всё. - Она поняла, что слегка дрожит. Марк, державший ее за руки, тоже ощутил эту дрожь; он поднял лицо, и ей стало это ясно по его страдальческому взгляду.

- Не понимаю, как это может казаться таким правильным там и таким неверным тут, - сокрушалась Карин. - Это не должно быть неправильным тут. Или правильным там. Или еще что-то.

- Бессмыслица какая-то. Тут или там, какая разница?

- Если разницы никакой, зачем ты так мучался с потерей веса прежде, чем снова ступить на Барраяр?

Он открыл рот и тут же захлопнул. Наконец он нашелся: - Ладно, пусть так. Это всего на пару месяцев. Я могу потратить пару месяцев.

- Все еще хуже. Ох, Марк! Я не могу вернуться на Колонию Бета.

- Что? Почему не можешь? Мы же планировали - ты планировала - что, твои родители нас заподозрили? И запретили тебе...

- Нет, не в том дело. Во всяком случае, я так не думаю. Это просто деньги. Вернее, просто денег нет. Я бы туда без стипендии графини и в прошлом году не поехала. Мама и Па говорят, что им пришлось затянуть пояса. И я не представляю, как мне самой заработать столько за какие-то пару месяцев. - Она прикусила губу, снова набравшись решимости. - Но я намерена чего-нибудь придумать.

- Но если ты не сможешь... я же еще не закончил дела на Колонии Бета, - протянул он жалобно. - У меня будет еще год и учёбы, и лечения.

Или больше. - Но ты же собираешься потом вернуться на Барраяр, правда?

- Полагаю, да. Но целый год порознь... - Марк стиснул ее крепче, как будто маячившие на горизонте родители оказались угрожающе близко и готовы вырвать ее из его объятий. - Без тебя... это будет чересчур большим стрессом, - приглушенно пробормотал он, уткнувшись лицом в ее грудь и смягчив формулировку.

Прошло мгновение, он глубоко вздохнул, оторвался от Карин. И поцеловал ей руки. - Нет нужды паниковать, - горячо заверил он ее пальцы. - У нас есть месяцы, чтобы что-нибудь придумать. Случиться может все что угодно. - Он поднял взгляд и изобразил нормальную улыбку. - Все равно я рад, что ты тут. Ты должна пойти посмотреть моих масляных жуков. - Он спрыгнул со скамеечки.

- Твоих кого?

- И почему у всех с этим названием какие-то сложности? Я думал, оно вполне простое. Масляные жуки. А не полети я на Эскобар, так на них никогда бы не наткнулся, так что из этой поездки вышло много хорошего. Меня на них навела Лилия Дюрона, точнее - на Энрике, он как раз был по уши в неприятностях. Гениальный биохимик, но никакого соображения в финансовых вопросах. Я вытащил его из тюрьмы под залог и помог спасти экспериментальные образцы из лап конфисковавших их идиотов-кредиторов. Ты бы посмеялась, если бы видела, как мы блуждали впотьмах во время этого налета на лабораторию. Пойдем, посмотрим...

Пока он волок ее с собой за руку через весь огромный дом, Карин неуверенно переспросила: - Налет? На Эскобаре?

- Может, "налет" и неверное слово. Все каким-то чудом прошло совершенно мирно. Наверное, скорее "кража со взломом". Веришь или нет, но мне пришлось стряхнуть пыль с кое каких прежних навыков.

- Выглядит не очень-то... законно.

- Нет, зато этично. Это жуки самого Энрике - в конце концов, это он их сделал. И любит их как домашних зверушек. Он ревел, когда одна из его любимых королев сдохла. Это было просто трогательно - ну, в каким-то смысле. Я и вправду был бы жутко растроган, не будь у меня именно в тот момент желания его придушить.

Карин как раз начала задумываться, нет ли у этих проклятых препаратов для потери веса какого-нибудь побочного психологического эффекта, который Марк не счел нужным ей доверить, как они добрались до одной из подвальных прачечных особняка Форкосиганов. Она не бывала в этой части дома с детства, когда они с сестрами играли здесь в прятки. Из высоко прорезанных в каменных стенах окон падала полоска-другая солнечного света. Долговязый парень с кудрявыми темными волосами, на вид самое большее двадцати с небольшим лет, растерянно слонялся между грудами полураспакованных коробок.

- Марк, - заговорил он вместо приветствия. - Мне нужно больше стеллажей. И лабораторных столов. И света. И тепла. Девочки совсем вялые. Ты обещал.

- Прежде чем бежать по магазинам за новым, пошарьте на чердаках, - практично предложила Карин.

- О, отличная идея. Карин - это доктор Энрике Боргос с Эскобара. Энрике - это моя... мой друг, Карин Куделка. Мой самый лучший друг. - Заявляя это, Марк крепко и собственнически сжал ее ладонь. Но Энрике лишь рассеянно кивнул ей.

Марк повернулся к широкому, накрытому крышкой металлическому лотку, неустойчиво балансирующему на одной из коробок. - Не смотри пока, - кинул он Карин через плечо.

В памяти Карин всплыло, как старшие сестры говорят: "Открой рот и закрой глаза, будет большой сюрприз..." Она благоразумно не подчинилась его указаниям и придвинулась поближе, чтобы видеть, что же он делает.

Он снял крышку с лотка, открыв взгляду кишащую массу каких-то коричнево-белых существ, слабо стрекочущих и наползающих друг на друга. Изумленный взгляд Карин наконец рассортировал детали: насекомоподобное, большое, сплошные ноги и колышущиеся усы...

Марк запустил руку в копошащуюся массу, и Карин не выдержала: - Бр-р!

- Все в порядке. Они не кусаются и не жалят, - с усмешкой заверил он. - Вот, посмотри. Карин, это масляный жук. Жук, это Карин. - Он протянул ей на ладони насекомое размером с ее большой палец.

Он правда хочет, чтобы я дотронулась до этой твари? Ладно, в конце концов, она же одолела курс бетанского сексуального образования. Какого черта! Разрываясь между любопытством и отвращением, Карин протянула ладонь, и Марк вывалил на нее жука.

Крошечные когтистые лапки защекотали кожу, и она нервно рассмеялась. В жизни не видала такого немыслимо уродливого живого существа! Хотя в прошлом году на бетанском курсе ксенозоологии ей, пожалуй, случалось анатомировать образцы и попротивнее; в разделанном виде мало что будет выглядеть привлекательнее. Жуки пахли не так уж плохо, чем-то вроде зелени, как от копны сена. Вот ученому стоило бы постирать рубашку.

Марк пустился в объяснения, как именно жуки перерабатывают органическую материю в своих воистину омерзительных с виду брюшках. Его новый приятель Энрике все время запутывал рассказ педантичными формальными поправками насчет всяких биохимических подробностей. Насколько могла судить Карин, с точки зрения биологии сказанное имело смысл.

Энрике оторвал нежно-розовый лепесток от розы, лежащей в коробке с вместе полудюжиной других. Коробку, столь же неустойчиво водруженную на стопку упаковок, отмечал торговый знак одного из ведущих цветоводов Форбарр-Султаны. Лепесток лег на ладонь Карин; жук тут же ухватил его передними лапками и принялся обгрызать нежный краешек. Энрике любовно улыбнулся тварюшке. - О, кстати, Марк, - добавил он, - девочкам нужно больше еды и как можно скорее. Это я получил сегодня утром, но тут и на день не хватит. - Он махнул на коробку с цветами.

Марк, до того не сводивший встревоженного взгляда с Карин, которая созерцала жука у себя на ладони, похоже, только что заметил розы. - Где ты взял эти цветы? Погоди... ты купил розы на корм жукам?

- Я спросил твоего брата, где взять какой-нибудь ботанический материал земного происхождения, который понравился бы девочкам. Он сказал "позвоните туда-то и закажите". Кстати, кто такой Айвен? Но это ужасающе дорого. Боюсь, нам придется пересмотреть бюджет.

Марк улыбнулся, не разжимая губ, и, похоже, сосчитал до пяти, прежде чем ответить. - Понятно. Боюсь, это легкое недопонимание. Айвен - это наш кузен. Тебе рано или поздно все равно не избежать знакомства с ним. А земной ботанический материал можно раздобыть гораздо дешевле. Полагаю, ты сам можешь набрать немного на улице... нет, наверное, одного тебя туда лучше не посылать... - Он разглядывал Энрике с весьма смешанным чувством, почти так же, как Карин - масляного жука на своей ладони. Который уже до половины дожевал розовый лепесток.

- О, и еще мне как можно скорее нужен помощник-лаборант, - добавил Энрике, - если уж я планирую беспрепятственно погрузиться в новые изыскания. И доступ ко всему, что известно здешним обитателям о местной биохимии. Знаешь, нельзя тратить драгоценное время впустую, заново изобретая колесо.

- Думаю, у брата есть кое-какие связи в университете Форбарр-Султаны. И в Имперском Научном институте. Уверен, он может обеспечить тебе доступ ко всему, что связано с секретностью. - Марк слегка пожевал губу и нахмурил брови, на мгновение совершенно в майлзовской манере демонстрируя бешеную работу мысли. - Карин... ты вроде говорила, что ищешь работу?

- Да...

- А тебе не хотелось бы поработать лаборантом? В прошлом году у тебя на Бете была пара курсов по биологии...

- Бетанская подготовка? - оживился Энрике. - Человек с бетанской подготовкой, в этом отсталом захолустье?

- Всего лишь пара базовых курсов, - торопливо объяснила Карин. - А на Барраяре есть масса людей с галактическим образованием любого рода. - "Он что, полагает, будто сейчас Период Изоляции?"

- Хорошее начало, - рассудительно одобрил Энрике. - Только я хотел спросить: Марк, разве у нас достаточно денег, чтобы кого-нибудь нанять?

- М-м... - протянул Марк.

- Нет денег, у тебя? - переспросила пораженная Карин. - Что же ты делал на Эскобаре?

- Не то, чтобы нет. Просто именно сейчас они связаны неликвидным образом, а я потратил немного больше, чем заложил в бюджет, - в общем, это всего лишь временная проблема с наличностью. Я разберусь с этим к концу следующего финансового года. Но, должен признаться, я искренне рад, что бесплатно сумел пристроить здесь Энрике вместе с его проектом.

- Мы опять можем продавать акции, - предложил Энрике, и пояснил Карин: - Я так уже делал.

Марк передернулся. - Не думаю. И я уже точно объяснял тебе про предприятия закрытого типа.

- Именно так и набирают капитал в рисковое предприятие, - заметила Карин.

- Но, как правило, не продают при этом пятьсот восемьдесят процентов акций своей компании, - вполголоса разъяснил ей Марк.

- Ой...

- Я собирался всё им выплатить! - негодующе возразил Энрике. - Я был так близок к успеху, что не мог в тот момент остановиться!

- Гм... Извини, Энрике, мы на минуточку. - Марк взял Карин под руку - не ту, в которой она держала жука, - вывел в коридор и плотно прикрыл за собой дверь прачечной. И обернулся к ней: - Ему нужен не лаборант. А нянька. Боже, Карин, ты даже понятия не имеешь, как меня облагодетельствуешь, если поможешь мне с ним. Тебе-то я отдам кредитки со спокойным сердцем, а ты будешь вести записи, понемногу подкидывать ему на карманные расходы, держать подальше от темных переулков, не давать рвать цветы в императорском саду или вступать в пререкания с охранниками СБ, в общем, пресекать любые его самоубийственные выходки, что там ему ни придет в голову следующим. Штука в том, что, гм... - он замялся. - Ты не согласилась бы вместо зарплаты получать часть акций как совладелец, по крайней мере, до конца финансового года? Знаю, так тебе не особо достанется денег на расходы, но ты сама говорила, что собираешься подкопить...

Она с сомнением посмотрела на масляного жука, снова исследующего ее ладошку после того, как остаток розового лепестка оказался доеден. - Ты правда можешь дать мне акции? Акции чего? Но... если это не сработает как ты надеешься, других путей к отступлению у меня не будет.

- Сработает, - торопливо обещал он. - Я заставлю его работать. Пятьдесят один процент предприятия у меня в руках. И есть Ципис, чтобы мне помочь официально зарегистрировать нас за пределами Хассадара как научно-исследовательскую фирму.

На карте их совместное будущее, ей придется положиться на странный экскурс Марка в область био-предпринимательства, а она даже не уверена, в здравом ли он рассудке! - А что, э-э, думает обо всем этом твоя "черная команда"?

- Ну уж, это не их епархия.

Что ж, это утешает. Судя по всему, это работа его доминирующей личности, лорда Марка - полноценного человека, - а не уловка одной из личностей-масок, преследующей свои собственные частные цели.

- Ты правда считаешь, что Энрике настолько гениален? Марк, там в лаборатории я сперва подумала, что так воняет от жуков, а оказалось - от него. Когда он в последний раз мылся?

- Забыл, наверное. А ты не стесняйся ему напомнить. Он не обидится. Считай это частью своей работы. Заставляй его мыться и есть, возьми на себя заботу о его кредитной карточке, организуй лабораторию, присмотри, чтобы он оглядывался по сторонам при переходе улицы. И это даст тебе повод оставаться в особняке Форкосиганов.

Ну, если так посмотреть... а еще Марк смотрит на нее своим умоляющим щенячьим взглядом... Марк по-своему, странным способом, но почти не хуже Майлза умеет втравить тебя в такое, о чем ты потом - по собственным же подозрениям - будешь горько жалеть. Одержимость, которая заразна, - семейная черта Форкосиганов.

- Ну... - Тихое чирикающее "ик!" заставило ее опустить глаза. - Ой, Марк, нет! Твой жук болен. - Из челюстей жука на ладонь Карин капнуло несколько миллилитров густой белой жидкости.

- Что? - Марк в тревоге рванулся вперед. - С чего ты взяла?

- Он срыгнул. Бр-р... Может быть, это из-за скачковой задержки? Бывает, что людей от нее тошнит несколько дней подряд. - Она принялась отчаянно оглядываться, выискивая, куда бы положить эту тварь, пока та не лопнула. А дальше что, жучиный понос?

- А-а... Нет, все в порядке. Они так и должны делать. Он только что выдал жучиное масло. Хорошая девочка, - промурлыкал Марк насекомому. По крайней мере, Карин понадеялась, что он обращался к жуку.

Карин твердо взяла его за кисть, развернула ладонью вверх и стряхнула на нее теперь уже липкого жука. А свою руку вытерла о его рубашку. - Твой жук. Ты и держи.

- Наши жуки...? - намекнул он, хотя насекомое принял без возражений. - Пожалуйста...?

Вообще-то эта масса пахла не так уж плохо. Скорее розами; розами и мороженым. Однако перед желанием слизнуть липкий налет с руки она вполне сумела устоять. А перед Марком устоять было не так легко. - Ну, хорошо. - "Сама не знаю, как он меня на такое уговаривает?" - Договорились.

Глава 5

Оруженосец Пим впустил Катерину в огромный парадный холл Дома Форкосиганов. Она запоздало задумалась, не лучше ли было воспользоваться служебным входом, однако во время двухнедельной давности экскурсии по дому Форкосиган так и не показал ей, где тот находится. Пим улыбался ей со своим обычным крайним дружелюбием - так что, наверное, сейчас все было в порядке.

- Мадам Форсуассон. Добро пожаловать. Чем могу служить Вам?

- У меня вопрос к лорду Форкосигану. Весьма тривиальный, но я подумала, если он сейчас дома и не занят... - она смолкла.

- Полагаю, он еще наверху, мадам. Если вы соблаговолите подождать в библиотеке, я немедля за ним схожу.

- Спасибо, дорогу я найду, - отказалась Катерина от предложения ее проводить. И тут спохватилась: - Ой, погодите, если он еще спит, пожалуйста, не... - но Пим уже поднимался по лестнице.

Покачав головой, она побрела через проходную комнату слева к библиотеке. Нельзя не признать: форкосигановские оруженосцы так впечатляюще полны энтузиазма, энергичны и преданы своему лорду! И так удивительно радушны с посетителями...

Интересно, не таит ли библиотека в своих недрах замечательных старых, с рисунками от руки, травников Периода Изоляции, и нельзя ли один позаимствовать... тут она резко остановилась. Помещение было занято: за комм-пультом, так контрастирующим с изумительным антиквариатом вокруг, сидел низенький, толстый, темноволосый молодой человек. Комм-пульт показывал какие-то разноцветные диаграммы. Заслышав звук ее шагов по паркету, сидящий обернулся.

Катерина широко распахнула глаза. "При моем росте," - жаловался лорд Форкосиган, - "эффект чертовски потрясает". Но даже эта мягкая тучность потрясала не столь сильно, как схожесть с его - как это называется у клонов? - породителем, наполовину скрытая за... почему она тотчас подумала о "барьере плоти"? Такие же горящие серые глаза, как у Майлза... у лорда Форкосигана, но смотрят они непроницаемо и настороженно. Он был одет в черные рубашку и брюки; живот выпирал из расстегнутого жилета в деревенском стиле, чей темно-зеленый, почти черный, цвет был единственной уступкой весне за окном.

- Ой. Вы, должно быть, лорд Марк. Прошу прощения, - обратилась она к этому настороженному типу.

Тот откинулся на спинку стула, и его указательный палец коснулся губ - почти тем же жестом, как это делал лорд Форкосиган, - а затем двинулся дальше, проведя по двойному подбородку и сомкнувшись вокруг него колечком с большим пальцем: вот эта выразительная черточка явно была его собственной. - А вот я очень даже рад.

Катерина вспыхнула от смущения. - Я не собиралась... не собиралась входить без спроса.

Ее собеседник приподнял брови. - У Вас передо мной преимущество, миледи. - Тембр голоса почти такой же, как у его брата, может, чуть ниже, а вот выговор - странная смесь: не совсем барраярский и не совсем инопланетный.

- Не миледи, просто мадам. Катерина Форсуассон. Извините меня. Я, гм, консультант вашего брата по садовому дизайну. Я просто пришла уточнить, что он хочет делать с кленом, который мы спиливаем. На компост, на дрова? - она показала на холодный сейчас камин резного белого мрамора. - А может, он хочет, чтобы я продала щепу лесной службе?

- А, клен. Это же растительный материал земного происхождения, не так ли?

- Ну да.

- Я возьму каждую щепку и стружку, которые ему не понадобится.

- И куда... куда для Вас их сложить?

- Думаю, в гараж. Чтобы они были под рукой.

Она вообразила неаккуратную кучу, сваленную посреди безупречно чистого гаража Пима. - Но это довольно большое дерево...

- И хорошо.

- Вы занимаетесь садами... лорд Марк?

- Вовсе нет.

Решительно бессвязную беседу прервал топот сапог, и оруженосец Пим, заглянув в дверной проем, объявив: - Милорд спустится через пару минут, госпожа Форсуассон. Он просит вас не уходить. - И более доверительным тоном поделился: - Вчера вечером у него случился приступ, так что нынче утром он слегка заторможен.

- О, боже. У него после припадков такая мигрень! Мне не стоило его беспокоить, пока он не принял болеутоляющие и не выпил чашку черного кофе. - Она повернулась к двери.

- Нет-нет! Присядьте, мадам, присядьте, прошу Вас. Милорд будет по-настоящему недоволен, если я не выполню его указания. - Пим, встревоженно улыбаясь, спешно предложил ей стул, и она неохотно села. - Вот так. Хорошо. Не двигайтесь. - Мгновение он пристально разглядывал ее, словно хотел удостовериться, что она не намерена сбежать, затем поспешил вон из комнаты. Лорд Марк проводил его взглядом.

Сомнительно, чтобы лорд Форкосиган был вроде тех старых форов, что в гневе швыряют сапогами в голову слуг, однако вид у Пима нервный, так что кто знает? Оглядевшись снова, она обнаружила, что лорд Марка откинулся на стуле, сплетя пальцы, и с любопытством ее разглядывает.

- Припадки?.. - приглашающим тоном произнес он.

Она уставилась на него в ответ, не совсем понимая, о чем он спрашивает. - Видите ли, на следующий день после припадка у него обычно чудовищное "похмелье".

- Я так понимал, что он от них практически излечился. А на самом деле не так?

- Излечился? Вряд ли, если взять за пример тот, которому я была свидетелем. Но он говорит, что может ими управлять.

Марк сощурился. - Так, и... где же вы наблюдали этот спектакль?

- Припадок? Прямо на полу в моей гостиной. В прежней квартире на Комарре, - его взгляд заставил Катерину объяснить подробнее - Я познакомилась с лордом Форкосиганов во время его недавнего комаррского аудиторского расследования.

- А-а. - Он смерил ее внимательным взглядом с головы до ног, лишь сейчас заметив вдовий наряд. И истолковав... что именно и как?

- Медики изготовили для него приборчик вроде наушников, чтобы он мог инициировать припадки, когда сам выберет, а не случайно и беспорядочно. - Интересно, был ли вчерашний припадок вызван им по медицинским показаниям или лорд Форкосиган снова слишком долго эту процедуру откладывал и перенес куда более серьезный спонтанный приступ? Он утверждал, что научен горьким опытом, но...

- В эти запутанные подробности он меня посвятить почему-то забыл, - пробормотал лорд Марк. На его лице на мгновение мелькнула - и пропала - странно невеселая усмешка. - Кстати, он рассказывал Вам, как этими припадками обзавелся?

Марк приглядывался к ней все внимательнее. Она нащупала должное соотношение между правдой и разумной осмотрительностью: - Он говорил, повреждения при крио-разморозке. Я как-то видела шрамы от иглогранаты у него на груди. Ему повезло, что он жив.

- Ха. А не упоминал ли он к тому же, что в момент встречи с иглогранатой пытался спасти мою жалкую задницу?

- Нет... - Она помедлила, сообразила, как вызывающе Марк вздернул подбородок... - Думаю, он не должен особо распространяться о своей, э-э, прошлой работе.

Марк улыбнулся, не разжимая губ, и побарабанил по комм-пульту.

- Видите ли, есть у братца такая маленькая скверная привычка - редактировать свою версию действительности в соответствии с аудиторией.

Катерина могла понять, отчего лорд Форкосиган никак не желает демонстрировать свою слабость. Но ведь лорд Марк действительно на что-то рассердился? Почему? Она поискала какой-нибудь нейтральный предмет для разговора.

- Вы зовете его своим братом, а не породителем?

- Смотря по настроению.

Тут появился объект обсуждения, и разговор оборвался. Лорд Форкосиган облачился в один из своих превосходных серых костюмов, полуботинки были начищены, аккуратно причесанные волосы еще влажны, а от разгоряченной душем кожи исходил слабый аромат одеколона. К сожалению, энергичный вид человека, бодро встречающего новое утро, портили серое лицо и мешки под глазами. Общий эффект оказался таков, точно труп реанимировали и приодели для вечеринки. Лорд Форкосиган послал жутковатую улыбку в сторону Катерины, подозрительно покосился на своего клон-брата и рухнул в кресло между ними.

- Уф, - выговорил он.

Выглядел он сейчас ужасающе точь-в-точь, как в то достопамятное утро на Комарре, - разве что без кровоподтеков и ссадин.

- Лорд Форкосиган, Вам не стоило вставать!

Ответом было лишь слабое шевеление пальцев, которое можно было истолковать и как согласие, и как отрицание. Тут вслед за своим лордом в комнате появился Пим, несущий поднос с кофейником, чашками и плетеной корзинкой под яркой салфеткою, откуда доносился соблазнительный аромат еще теплого пряного хлеба. Катерина зачарованно наблюдала, как Пим наливает первую чашку и вкладывает ее в руку своего господина; лорд Форкосиган отпил глоточек, вздохнул, - точно в первый раз за сегодняшнее утро - отпил еще, поднял глаза и моргнул. - Доброе утро, мадам Форсуассон, - только его голос был так глух, будто доносился из-под воды.

- Доброе утро - ой... - Пим налил чашку и ей, прежде, чем она успела отказаться. Лорд Марк погасил изображение на комм-пульте, добавил себе в кофе сахара и сливок и с явным интересом принялся разглядывать своего брата-породителя. - Спасибо, - поблагодарила Катерина Пима. Она понадеялась, что болеутоляющее Форкосиган принял первым делом, еще наверху; а по тому, как быстро возвращался к нему нормальный цвет лица и легкими делались движения, она точно заключила, что так и есть.

- А Вы рано встали, - заметил ей Форкосиган.

Катерина чуть было не возразила, напомнив, который сейчас час, но решила, что это было бы невежливо.

- Мне не терпелось взяться за мой первый профессиональный сад. Бригада, ответственная за дерн, нынче утром уже скатывает слой травы и снимает терраформированную почву. А бригада, которая занимается деревьями, прибудет вскоре, чтобы пересаживать дуб. И мне пришло на ум спросить Вас, желаете ли вы пустить клен на дрова или на компост?

- На дрова. Конечно же. Мы время от времени топим древесиной, когда намеренно желаем выглядеть старомодными, - на матушкиных гостей-бетанцев это производит чертовское впечатление. Ну а на Зимнепраздник здесь всегда жгут костры. За домом в кустах целая поленница - Пим Вам ее покажет.

Пим кивком выразил добродушное согласие.

- Я уже сделал заявку на листья и щепки, - вставил лорд Марк, - для Энрике.

Лорд Форкосиган пожал плечами и благословляющим жестом поднял ладонь. - Это ваше дело: вас обоих и восьми тысяч ваших маленьких друзей.

Похоже, лорд Марк не нашел ничего таинственного в этом невразумительном высказывании и лишь благодарно кивнул. Катерина задумалась: раз уж она нечаянно вытащила своего работодателя прямо из постели, не будет ли чересчур невежливо тут же умчаться прочь? Наверное, надо бы остаться подольше - по крайней мере, на целую чашку Пимового кофе.

- Если все пойдет хорошо, котлован начнут рыть уже завтра, - добавила она.

- О, отлично. Ципис показал Вам, как собрать все необходимые разрешения на подключение к энергосети и водоснабжению?

- Да, все под контролем. А я неожиданно подробно познакомилась с инфраструктурой Форбарр-Султаны.

- Эта инфраструктура намного старше и причудливее, чем можно подумать. Вам стоит при случае послушать военные рассказы Дру Куделки - как они сбежали через коллектор с головой претендента Фордариана. Вот если я уговорю ее прийти на званый ужин...

Лорд Марк облокотился на комм-пульт, мягко покусывая костяшки пальцев и лениво потирая горло.

- Через неделю, кажется, мне удастся собрать здесь всех, - И лорд Форкосиган уточнил: - Эта дата Вам подойдет?

- Думаю, да.

- Хорошо. - Он завертел головой, и Пим поспешил подлить ему в чашку кофе. - Извините, что я пропустил закладку сада. Я действительно хотел выйти и присмотреть за нею вместе с вами. Но Грегор пару дней назад отправил меня за пределы Округа с, как оказалось, весьма причудливым поручением, и вернулся я лишь вчера поздно вечером.

- Кстати, а в чем было дело? - вмешался лорд Марк. - Имперская тайна?

- Увы, нет. Вообще-то сплетни об этом идут по всему городу. Может, они отвлекут внимание от дела Форбреттена? Хотя не уверен, точно ли происходящее подходит под определение секс-скандала, - Он скривился. -- Грегор сказал: "Ты наполовину бетанец, Майлз, и, значит, именно тот Аудитор, чтобы заняться этим делом". А я ответил: "Благодарю, сир".

Он сделал паузу, откусил первый кусочек сладкого пряного хлебца, запил его очередным глотком кофе и вернулся к рассказу.

- У графа Формюира родилась замечательная идея, как решить проблему малой численности населения в своем Округе. Во всяком случае, он так себе вообразил. Ты в курсе последних демографических дрязг между Округами, Марк?

Лорд Марк отрицательно махнул рукой и потянулся к корзинке с хлебцами. - Весь прошлый год я не следил за барраярской политикой.

- Ну, началось-то всё далеко не год назад. В бытность нашего отца Регентом одной из первых его реформ было то, что он сумел навязать Совету единые упрощённые правила, по которым обычные подданные могут сменить свой Округ и заново присягнуть другому графу. Поскольку каждый из шестидесяти графов традиционно пытается привлечь население в свой Округ за счет собратьев по Совету, Па как-то умудрился протащить этот закон через Совет Графов. Хотя каждый из графов в то же время старается не дать собственным вассалам от него уйти. Далее, каждый граф обладает свободой действий, как именно ему управлять своим Округом, как внедрять окружное самоуправление, устанавливать налоги, поддерживать экономику, какое социальное обеспечение предоставлять своим людям и тэ дэ и тэ пэ, - неважно, прогрессист он, консерватор или сам себе партия, как этот тип Форфолс с южного побережья. По маминому определению, Округа - это шестьдесят социо-политических культурных "солянок". А я добавлю - и экономических.

- Этот момент я изучил, - согласился лорд Марк. - Он влияет на то, куда мне вкладывать капитал.

Форкосиган кивнул. - Новый закон реально дал каждому подданному Империи право голосовать за местный орган власти собственными ногами. Когда голосование прошло, родители за ужином отметили это шампанским, а мать потом ухмылялась несколько дней подряд. Мне тогда было лет шесть, потому что, помню, мы тогда жили уже здесь. Отдаленным его последствием, как это нетрудно вообразить, стало прямое биологическое соревнование. Граф Фор-Просвещенный ведет дела благоприятно для своих подданных, его Округ растет, доходы увеличиваются. Его сосед Граф Фор-Отсталый слишком затянул гайки, и люди утекают от него, как сквозь решето, а доходы падают. А прочие графы ничуть ему не сочувствуют, ведь их его потери - это их выигрыш.

- Ага! - понял Марк. - А Округ Форкосиганов в выигрыше или нет?

- А мы пока ни взад, ни вперед. Мы спокон веку теряли людей в пользу Форбарр-Султаны. А в прошлом году еще чертова уйма верноподданных последовала на Сергияр за вице-королем. С другой стороны, Университет Округа, новые колледжи и медицинские комплексы в Хассадаре - тоже немалый соблазн. Как бы то ни было, в этой демографической игре граф Формюир в конечном счете продул. И тогда прибег, как он наивно вообразил, к безумно прогрессивному личному - я бы сказал, крайне личному - решению.

Чашка Катерины была пуста, но у нее уже пропало всякое желание уйти. Она подумало, что такого лорда Форкосигана может слушать часами. Поглощенный рассказом, он смотрелся сейчас совершенно проснувшимся и полным жизни.

- Формюир, - продолжил рассказ Форкосиган, - купил себе тридцать маточных репликаторов, выписал техников для их запуска и начал, э-э, производство своих собственных вассалов. Его собственные личные ясли, но только с единственным донором спермы. Угадайте, кем именно.

- Формюир? - рискнул предложить Марк.

- И никто иной. Тот же принцип, что и в гареме, как я понял. Только по-другому. Кстати, сейчас он делает только девочек. Первой партии уже почти два года. Я их видел. Всей кучей, они потрясающе хороши.

Глаза Катерины расширились, стоило ей представить всю эту вопящую ораву маленьких девчушек. Эффект детского сада - или, в зависимости от уровня децибелов, "детского взрыва". "Я всегда хотела дочек". И не одну, а множество, - сестренок, которых у нее самой никогда не было. "Теперь слишком поздно". Ни одной у нее и десятки у Формюира - черт, да это нечестно! Она в замешательстве осознала, что должна бы сейчас возмущаться, но на самом деле ощущает лишь возмутительную зависть. И как это жена Формюира... стоп. Она свела брови. - Откуда он берет яйцеклетки? У графини?

- А вот тут - очередная юридическая закавыка во всей этой путанице, - с энтузиазмом рассказывал дальше Форкосиган. - Графиня, у которой четверо своих - и его - детей-подростков, не желает иметь с этим ничего общего. На самом деле, она с ним перестала разговаривать и уехала из дома. Один из его оруженосцев по секрету рассказал Пиму, что в последний раз, когда он попытался, гм, навязать ей супружеский визит и угрожал высадить дверь, она вылила на него из окна ведро воды - в разгар зимы! - а потом пригрозила лично согреть его плазмотроном. А потом швырнула в окно это самое ведро с воплем, что раз он так уж влюблен в свои пластиковые банки, пусть попользуется и этой. Я все верно пересказал, Пим?

- Не слово в слово, но близко к тексту, милорд.

- Она в него попала? - спросил Марк с явным интересом.

- Да, - ответил Пим, - оба раза. Я так понимаю, с меткостью у нее все прекрасно.

- Наверное, это и сделало угрозу плазмотроном убедительной.

- Скажу как профессионал: если стоишь возле мишени, гораздо больше тревожит противник, у которого проблемы с меткостью. Тем не менее оруженосец уговорил графа уйти.

- Но мы отвлеклись от темы, - усмехнулся Форкосиган. - А, спасибо, Пим. - Заботливый оруженосец обходительно подлил кофе своему лорду и заново наполнил чашки Катерины и Марка.

- В столице Округа Формюира есть коммерческие репликаторные ясли, - продолжил Форкосиган, - где уже несколько лет растят младенцев для состоятельных людей. Когда пара приходит в этот центр, техники обычно берут у женщины не одну яйцеклетку, а несколько; это наиболее сложная и дорогая часть процедуры. Запасные клетки некоторое время хранятся замороженными, и если к тому времени окажутся не востребованы, то уничтожаются. Вернее, должны уничтожаться. Граф Формюир наладил хитрую систему. По его приказу техники отбирали все лишние жизнеспособные экземпляры. Он очень гордился своим подходом, когда всё это мне объяснял.

Вот это ужасно. Никки - и ей это дорого обошлось - она родила естественным путем, но могло случиться и по-другому! Если бы у Тьена хватило здравого смысла или если бы она из простой осторожности уперлась, а не дала себя соблазнить этим романтическим драматизмом, они могли бы выбрать и репликаторное вынашивание. Только представить, как она узнала бы, что сейчас ее долгожданная дочь - собственность эксцентричного типа вроде Формюира...

- Кто-нибудь из женщин знает? - спросила Катерина. - Из тех, чьи яйцеклетки были... ну, можно сказать "украдены"?

- А, не сразу. Слухи, однако, начали просачиваться, и поэтому Император решил направить на расследование своего самого новоиспеченного Аудитора, - он, не вставая, отвесил ей поклон. - А касательно того, можно ли это назвать воровством, - Формюир заявляет, что не нарушил вообще ни одного барраярского закона. И весьма самодовольно заявляет. В ближайшие пару дней я проконсультируюсь на эту тему с несколькими императорскими адвокатами Грегора и попробую выяснить, так ли это. На Колонии Бета его бы за такие дела "подвесили на просушку" с техниками заодно, но понятно, что на Колонии Бета он бы никогда не посмел зайти так далеко.

Лорд Марк завозился на кресле возле пульта. - Итак, сколько сейчас девочек у Формюира?

- Восемьдесят восемь уже рожденных плюс тридцать на подходе в репликаторе. Да еще его первые четверо. Сто двадцать два ребенка у этого идиота, и ни одного у... как бы то ни было, я как Голос Императора приказал ему не закладывать их больше, пока Грегор не оценит его остроумную схему с точки зрения закона. Он хотел было возразить, но я заметил, что раз все его репликаторы заняты - и будут таковыми ближайшие месяцев семь, - то никаких особых неудобств он не терпит. Он заткнулся и отправился консультироваться со своими адвокатами. А я прилетел назад в Форбарр-Султану, доложился Грегору устно и отправился домой в постель.

Катерина отметила, что в этом описании не было ни слова о припадке. Чего же добивался Пим своим столь многозначительным упоминанием?

- Должен быть закон, - сказал лорд Марк.

- Должен, - откликнулся его брат, - но закона нет. Это - Барраяр. Пересадить сюда бетанскую юридическую модель целиком - это, на мой взгляд, готовый рецепт для революции. А кроме того, многие специфически бетанские положения у нас неприменимы. Существует дюжина галактических кодексов, рассматривающих этот вопрос в дополнение к бетанскому. Когда вчера вечером я уходил от Грегора, он что-то бормотал насчет назначения специально отобранного комитета, который изучил бы все и рекомендовал Объединенному Совету свой вариант. И за все мои грехи он собрался меня туда назначить. Ненавижу комитеты. Предпочитаю славную, ясную командную цепочку.

- Только если ты ее возглавляешь, - сухо заметил лорд Марк.

- Ну да, - уступил лорд Форкосиган, сардонически разведя руками.

Катерина спросила: - Но сумеете ли вы загнать Формюира в угол с помощью этого нового закона? Ведь его ситуация точно подпадает под правило "закон обратной силы не имеет".

Лорд Форкосиган коротко усмехнулся: - Именно в этом и проблема. Нам нужно подвести Формюира под какой-то ныне действующий закон, дабы отбить охоту у его подражателей, пока не протолкнем через Совет Графов и Министров новый, какую бы форму он в конце концов ни принял. Обвинение в насилии мы использовать не можем; я просмотрел все формальные определения, они ни с какой натяжкой не подходят.

Лорд Марк обеспокоенным тоном переспросил: - Как тебе показалось, с девочками плохо не обращаются? О них заботятся?

Лорд Форкосиган метнул в него довольно резкий взгляд. - Я не такой эксперт по яслям, как ты, но мне показалось, что они в порядке. Здоровые... шумные... вовсю визжат и хихикают. Формюир сказал мне, что у него на каждых шестерых детей приходится по две няньки, работающих на полный день и посменно. Он еще добавил, что в его скромные планы входит, чтобы впоследствии старшие дети заботились о младших. Это дает тревожный намек, насколько далеко он задумал расширение своего генетического предприятия. О, и за рабовладение мы его взять тоже не можем, потому что все они действительно его дочери. А проблема похищения яйцеклеток чрезвычайно неоднозначна в рамках действующего нынче закона. - Необычно раздраженным тоном он прибавил: - Барраярцы! - Клон-брат странно на него поглядел.

- По обычному барраярскому праву, - медленно проговорила Катерина, - если семья из касты форов распадается из-за смерти одного из супругов или почему-то ещё, то девочки должны оставаться с матерью или ее родней, а мальчики - с отцом. Разве эти девочки не принадлежат своим матерям?

- Это я тоже проверил. Даже оставив в стороне тот факт, что ни на одной из них Формюир не женат... подозреваю, что мало кто из этих матерей действительно хотел девочку, и все они окажутся весьма расстроены.

Катерина не вполне была уверена в истинности первого утверждения, но, разумеется, второе было полностью верно.

- А если мы силою вернем их в семьи матерей, то в чем тут наказание Формюиру? Его округ так и остается богаче на сто восемнадцать девочек, а ему самому не нужно даже их кормить. - Он отложил надкусанный ломтик пряного хлебца и нахмурился. Лорд Марк взял второй - нет третий, - кусочек и вгрызся в него. Наступило мрачное молчание.

Катерина в раздумье свела брови.

- По Вашей оценке, Формюира больше всего заботят барыш, сбережения и все такое прочее. - Только много лет спустя после рождения Никки она задумалась, не потому ли Тьен настаивал на старинном способе деторождения, что тот был намного дешевле? "Нам не придется ждать, пока мы сможем себе это позволить" - для ее нетерпеливого слуха это был мощный аргумент. Мотивом Формюира экономика была не в меньшей степени, чем генетика: в конечном счете, богатство для его Округа, следовательно, и для него самого. Этот техно-гарем превратится в будущих налогоплательщиц и налогоплательщиков - их мужей, которыми девочки, как уверенно рассчитывал Формюир, обзаведутся, - и станет ему опорой в старости. - По сути, эти девочки - признанные графские бастарды. Я точно где-то читала... разве в Период Изоляции незаконные дочери императора или правящего графа не имели право на приданое от своего высокородного отца? И еще требовалось какого-то рода императорское дозволение... приданое было почти было знаком юридического признания. Держу пари, профессор Фортиц вспомнила бы все исторические подробности, включая прецеденты, когда этого приданого добивались силой. Разве императорское дозволение по силе не равно приказу? Не мог бы император Грегор мог бы установить размер приданого для девочек графа Формюира... высоким?

- О-о! - лорд Форкосиган откинулся на спинку стула, широко распахнув восхищенные глаза. - А-а... - И злорадная усмешка просочилась на его лицо. - Вообще-то, произвольно высоким. О, мой бог... - Он поглядел на Катерину. - Мадам Форсуассон, по-моему, вы натолкнулись на возможное решение. И я, разумеется, как можно скорее передам эту мысль Грегору.

В ответ на столь явную радость сердце Катерины так и воспарило - ну, если честно, это была даже не радость, а некое острое, словно нож, ликование; все равно он улыбался на ее улыбку в ответ на его. Она лишь понадеялась, что хоть немножко смогла облегчить его утреннюю мигрень.

В соседней комнате раздался бой часов. Катерина поглядела на свое хроно. Стоп, неужто уже так много времени?! - О боже, мне пора. Бригада по лесонасаждениям может прибыть в любую секунду. Лорд Форкосиган, я вынуждена откланяться.

Она вскочила на ноги и вежливо попрощалась с лордом Марком. Лорд Форкосиган вместе с Пимом лично проводили её до входных дверей. Форкосиган держался все ещё очень скованно; какую же боль он превозмогал - или скрывал, - заставляя себя двигаться? Он пригласил её заходить в любой момент - едва у неё возникнет малейший вопрос или что-то потребуется, - направил Пима показать ей, где сложить в штабель кленовые поленья, и стоял в дверном проеме, наблюдая за обоими, пока они не свернули за угол огромного дома.

- Он нынче утром неважно выглядит, Пим, - Катерина оглянулась через плечо. - Вам вправду не стоило позволять ему вставать с кровати.

- Ох, я-то знаю, мэм, - мрачно согласился Пим. - А что может сделать простой оруженосец? У меня нет полномочий отменять его распоряжения. Кто ему действительно нужен - это человек, который будет о нем заботится, но глупости его терпеть не станет. Истинная леди Форкосиган должна быть умелой и ловкой. А не одной из этих застенчивых и жеманных юных девиц, которых нынче приглядывают себе все молодые лорды, - такую он просто задавит. Ему нужна женщина с опытом, способная ему противостоять. - Он с извиняющимся видом улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.

- Наверное, так, - вздохнула Катерина. Никогда раньше она не пробовала взглянуть на брачные игры фор-лорда глазами его оруженосца. Неужели Пим намекает, что его лорд положил глаз на такую юную девицу, а его слуги беспокоятся, что это своего рода мезальянс?

Пим показал ей дровяной ларь и благоразумно предложил устроить компостную кучу лорда Марка поблизости, заверив, что это место подходит куда больше, нежели подземный гараж. Катерина поблагодарила его и направилась обратно к воротам.

Юная девица. Ну, если нынче фор хочет жениться в пределах своей касты, ему почти всегда приходится обратить взор на младшее поколение. Форкосиган не показался ей человеком, который будет счастлив с женщиной, уступающей ему в уме, но разве у него есть выбор? Наверное, любая женщина, которой хватит мозгов, чтобы представлять для него интерес, в первую очередь не будет и такой дурой, чтобы отвергнуть его из-за физических... "и вообще, не мое это дело", твердо сказала она себе. Абсурдно представлять себе эту воображаемую девицу, наносящую ему воображаемое же ужасное оскорбление из-за его физических изъянов, - и тем самым поднимать себе самое настоящее кровяное давление. Абсолютно абсурдно. И она отправилась присмотреть за тем, как пилят гнилое дерево.

***

Марк едва потянулся включить комм-пульт, как Майлз с отсутствующей улыбкой пришлепал обратно в библиотеку. Марк, повернувшись, наблюдал за своим братом-породителем, который вознамерился было снова плюхнуться в кресло, но помедлил и уселся куда осторожнее. Майлз повел плечами, точно расслабляя сведенные мускулы, откинулся на спинку кресла и вытянул ноги. Он подобрал своей недоеденный хлебец и, радостно заметив: "Все прошло нормально, как думаешь?" - впился в него зубами.

- Что прошло? - непонимающе воззрился на него Марк.

- Беседа. - Майлз запил хлебец остатками остывшего кофе. - Вот ты и познакомился с Катериной. Отлично. И о чем вы двое говорили, пока я не спустился?

- О тебе. Как ни странно.

- А? - Лицо Майлза оживилось, он сел чуть прямее. - И что она обо мне говорила?

- В основном мы обсуждали твои припадки, - сказал Марк мрачно. - Похоже, она знает о них куда больше, чем ты решился доверить мне.

Майлз обмяк и нахмурился. - Гм. Не та моя черточка, на которой я особо хотел бы заострять её внимание. Всё равно хорошо, что она знает. Не хотелось бы нового искушения утаить столь глобальную проблему. Урок я усвоил.

- Да уж! - сердито глянул на него Марк.

- Основные факты я тебе написал, - возразил брат в ответ на этот взгляд. - А вдаваться во все неаппетитные медицинские детали тебе необходимости не было. Ты был на Колонии Бета и всё равно ничего не бы поделать не мог.

- Это всё я виноват.

- Вздор. - Майлз издал воистину великолепное оскорбленное фырканье; Марк решил, что тут чувствуется рука его - их - тети Форпатрил, придавшей этому фырканью некий великосветский оттенок. Майлз отмахнулся. - Это работа снайпера, а потом сработало столько случайных медицинских факторов, что мне и не сосчитать. Что сделано - то сделано; я снова жив и на сей раз намерен оставаться таковым.

Марк вздохнул, неохотно сознавая, что если он хочет посыпать голову пеплом, то старший брат ему в этом не помощник. У того, похоже, совсем другое на уме.

- Так что ты о ней думаешь? - с волнением переспросил Майлз.

- О ком?

- О Катерине, о ком же еще?

- Как о парковом дизайнере? Надо бы посмотреть на ее работу.

- Нет, нет, нет! Не как о дизайнере, хотя и в этом она тоже хороша. Как о следующей леди Форкосиган.

Марк моргнул. - Что?!

- То есть как это что? Она прекрасна, она умна - приданое, как гениально, бог мой: Формюир просто лопнет, - и невероятно хладнокровна в критических ситуациях. Спокойная, понимаешь? восхитительно спокойная. Я обожаю ее спокойствие, я купаюсь в нем. Сила воли и ум в одном флаконе.

- Да не сомневаюсь я в том, что она подходит! Это был просто возглас удивления.

- Она племянница лорда Аудитора Фортица. У нее есть сын, Никки, ему почти десять. Симпатичный мальчишка. Хочет стать скачковым пилотом и, по-моему, ему хватит решимости добиться своего. Катерине хочется быть садовым дизайнером, но, я думаю, она способна сделать следующий шаг и стать терраформистом. Она порой чересчур уж тиха... ей надо развить в себе уверенность.

- Наверное, она никак не дождется возможности ввернуть хоть словечко, - предположил Марк.

Майлз замер, охваченный - пусть на мгновение - сомнением. - По-твоему, я сейчас слишком много болтал?

Марк лишь шевельнул пальцами - "а, не думай об этом" - и пошарил в корзинке в надежде отыскать там хоть одну незамеченную ранее крошку пряного хлебца. Майлз уставился в потолок, положил ногу на ногу и принялся покачивать носком ботинка.

Марк вспомнил о только что виденной им женщине. Довольно хорошенькая, элегантная, умная брюнетка в том стиле, какой нравится Майлзу. Спокойная? Возможно. Осторожная, это точно. Не очень выразительная. Пухленькие блондинки куда сексуальнее. Карин чудесно выразительна; она даже способна поделиться таким умением и с ним самим, как он думал в наиболее оптимистические моменты. Майлз тоже весьма выразителен, на свой собственный ненадежный лад. Половина его выразительности - полное дерьмо, вот только никогда не знаешь точно, какая именно половина.

Карин, Карин, Карин. Не стоит воспринимать ее нервный припадок как отказ. "Она встретила кого-то поинтереснее и дает нам отставку", - прошептал в глубине разума кто-то из Черной Команды, и это не был озабоченный Пыхтун. "Я знаю пару способов избавиться от переизбытка подобных типов. Даже тела не найдут". Марк игнорировал мерзкий намек. "Не твое дело, Убийца".

Даже если она встретила кого-то другого, скажем, на пути домой, когда осталась совсем одна, потому что он настоял, что полетит другим маршрутом, - то из присущей ей маниакальной честности она бы все рассказала. Как раз эта честность - корень их нынешних проблем. Карин органически не способна притворяться непорочной барраярской девой, не будучи таковой. Это ее бессознательный ответ на путаницу восприятия, когда одной ногой она на Барраяре, а другой - на Колонии Бета.

Все что Марк знал: предложи ему выбирать между Карин и кислородом, он, так и быть, предпочтет отказаться от кислорода. Он быстро обдумал, не раскрыть свои сексуальные проблемы брату, чтобы спросить совета. Возможность сейчас идеальная, в свете новости о том, что Майлз влюблен. Проблема лишь в том, что Марк далеко не уверен, на чьей же стороне окажется его брат. Еще в те годы, когда Майлз был болезненным юнцом, безнадежно помешанным на военной карьере, коммодор Куделка был ему другом и наставником. Проявит ли Майлз сочувствие, или наоборот, в лучшем барраярском стиле возглавит поход за его головой? Нынче он ведет себя ужасно по-форски.

Итак, после всех своих экзотических галактических романов, Майлз наконец-то остановился на живущей по соседству фор-леди. Если только "остановился" было верным словом - как безапелляционно он ни вещал, но дерганые движения его выдавали. Марк озадаченно наморщил бровь.

- А мадам Форсуассон об этом знает? - спросил он наконец.

- Знает о чем?

- О том что ты, хм... прочишь ее в будущие леди Форкосиган. - Что за странный способ сказать "я люблю ее и хочу на ней жениться". Хотя весьма по-майлзовски.

- А-а. - Майлз коснулся губ. - В этом-то и хитрость. Она только что овдовела. Тьен Форсуассон погиб, и весьма жутким образом, меньше двух месяцев назад, на Комарре.

- И что с этим можно сделать?

Майлз скривился. - Подробностями я поделиться не могу, они засекречены. Общедоступное объяснение - несчастный случай с респиратором. Но на самом деле я был с ним рядом. Ты должен знать, каково это.

Марк отмахнулся в знак капитуляции; Майлз кивнул и продолжил. - Она пока не оправилась от этого удара. И никоим образом не готова к ухаживаниям. К сожалению, это не мешает мужчинам бороться за нее. У нее нет денег, зато она красива и с безупречной родословной.

- Так ты жену выбираешь или покупаешь лошадь?

- Ну, спасибо тебе! Я же просто описываю ход мыслей моих соперников-форов. Во всяком случае, некоторых из них, - Он нахмурился еще сильнее. - Да и майору Замори я не доверяю. Он, возможно, умнее, чем я думаю.

- У тебя уже и соперники есть? - "Осади назад, Убийца. Он не просит твоей помощи".

- Господи, ну да. Есть у меня теория насчет того, откуда они взялись... впрочем, неважно. Мне важно подружиться с ней, стать с ней ближе, но при этом не насторожить и не оскорбить. И потом, когда придет время... вот тогда.

- И, э-э, когда ты собираешься преподнести ей этот ошеломительный сюрприз? - вопросил заинтригованный Марк.

Майлз уставился на свои ботинки. - Не знаю. Надеюсь, что узнаю тактически нужный момент, когда он наступит. Если чувство времени не откажет мне окончательно. Проникнуть через внешнее оцепление, установить направление продвижения, заронить намеки - и ударить. Полная победа! Может быть. - Он принялся качать ногой в другую сторону.

- Погляжу, ты уже целую кампанию спланировал, - нейтральным тоном заметил Марк, поднимаясь со стула. Энрике рад будет услышать новость о бесплатном корме для жуков. Скоро Карин будет здесь и начнет работу - да ее организаторские способности уже сказались на зоне вечного хаоса, окружавшей эскобарца.

- Именно так. И, будь добр, позаботься о том, чтобы все не испортить и не толкнуть меня под руку. Просто подыграй мне.

- М-м, очень мне надо вмешиваться! - Марк шагнул к дверям. - Хотя, не уверен, стал бы я планировать свои самые близкие отношения точно военные действия. Получается, она - враг?

Момент был выбран идеально; когда Майлз только опускал ногу на пол с каким-то невнятным лепетом, Марк был как раз в дверях. Заглянув через порог, Марк прибавил: - Надеюсь, с меткостью у нее не хуже, чем у графини Формюир.

"Последнее слово за мной. Я выиграл". И он с усмешкой удалился.

Глава 6

— Извините, — донеслось мягкое контральто от двери прачечной-лаборатории, — лорд Марк здесь?

Карин подняла глаза от сборки очередного стального стеллажа на колесиках и увидела темноволосую женщину, робко заглядывающую в дверной проем. Одета гостья была в консервативнейший вдовий наряд: черную блузку с длинным рукавом и черную юбку, оттененные лишь темно-серым жакетом-болеро, - но ее бледное лицо казалось неожиданно молодым.

Карин положила инструменты и поднялась на ноги.

— Он скоро вернется. Я - Карин Куделка. Чем могу вам помочь?

Улыбка осветила глаза вошедшей на краткое - слишком краткое! - мгновение. — О, а вы, должно быть, его подруга-студентка, только что вернувшаяся с Колонии Бета? Рада познакомиться. Я - Катерина Форсуассон, парковый дизайнер. Мои рабочие сегодня утром выкорчевали полосу кустов ирги-амеланхира с северной стороны, и я подумала, не нужно ли лорду Марку еще компоста.

Вот как назывались эти кустики. — Я спрошу. Энрике, нам подходит любые обрезки, и от амел...-как-его-там... от кустарника тоже?

Энрике перегнулся через экран комма и воззрился на новое лицо. — Это органика земного происхождения?

— Да, — ответила женщина.

— Бесплатно?

— Наверное. Это же кустарник лорда Форкосигана.

— Возьмем немного на пробу. — И он снова скрылся за своею массой разноцветных картинок, изображавших, как он заверил Карин, ферментные реакции.

Женщина с любопытством оглядела лабораторию. Карин с гордостью проследила за ее взглядом. Помещение начинало приобретать упорядоченный и научный облик, привлекательный для потенциальных клиентов. Стены они выкрасили в кремово-белый цвет; Энрике выбрал именно такой оттенок, какой был у жучиного масла. Энрике со своем комм-пультом устроился в одном конце комнаты. Промывочный лабораторный стол окончательно подключили к водопроводу и сделали сток в слив бывшей ванны. Сухой лабораторный стол с аккуратным набором инструментов и сверкающим освещением простирался вдоль всей стены. Дальний угол занимали стойки, каждая на четыре новых, размером по квадратному метру, специально заказанных улья для жуков. Как только Карин соберет последний комплект, они смогут переселить оставшиеся королевские рои из тесных транспортировочных ящиков в новое жилье, просторное и гигиеничное. На высоких полках по обе стороны двери располагалось всяческое оборудование, которого с каждым днем делалось все больше. Здоровенный пластиковый бак для мусора был полон до краев запаса жучиного корма на ближайшее время, в другом баке они временно складывали жучиное гуано. Жучиный помет оказался далеко не таким вонючим или обильным, как того опасалась Карин, и это было безусловным плюсом, поскольку заниматься ежедневной чисткой ульев пришлось именно ей. Не такой уж плохой результат для первой недели работы.

— А можно спросить, — заговорила женщина, увидев наваленную в первый бак кленовую труху, — для чего лорду Марку все эти щепки?

— Ой, заходите, я вам все покажу! — с энтузиазмом предложила Карин. Темноволосая женщина, несмотря на всю свою видимую сдержанность, не могла не ответить дружеской улыбкой.

— Я в этой команде Главный Жучиный Пастух, — начала Карин. — Меня хотели было обозвать помощником лаборанта, но я решила, что как акционер как минимум имею полное право выбирать название для собственной должности. Признаюсь, других пастухов под началом у меня пока нет, но немного оптимизма никогда не помешает.

— Действительно. — В легкой улыбке гостьи не было ни капли форской надменности; черт, она даже не упомянула, госпожа она или леди Форсуассон. Некоторые форы бывают весьма обидчивы, если их неверно титулуешь, особенно если этот титула - самое высшее их достижение. Нет, будь эта самая Катерина из таких, она при первом же удобном случае подчеркнула бы свое "леди".

Карин отперла стальную решетку поверх одной из клеток с жуками, запустила туда руку и достала рабочую особь. Теперь она вполне нормально себя чувствовала и не боролась с тошнотой, держа в руках этих тварюшек. Только бы не присматриваться к их бледным, пульсирующим брюшкам. Карин протянула садовнице жука и принялась почти дословно зачитывать рекламную речь Марка о Безупречных Масляных Жуках для Блестящего Будущего Барраяра.

Хоть брови госпожи Форсуассон и поползли вверх, но все же она не завизжала, не упала в обморок и не удрала при первом взгляде на масляного жука. Она с интересом прослушала объяснения Карин и даже пожелала подержать насекомое и скормить ему кленовый лист. Карин вынуждена была признать, что в кормлении живых существ есть что-то весьма притягательное. Стоит запомнить этот прием для будущих презентаций. Энрике, привлеченный беседой на его любимую тему, выбрался из-за пульта и сделал все, чтобы испортить триумф Карин, добавляя к ее изящным объяснениям свои длинные и нудные технические подробности. Интерес садовницы явно подскочил, когда Карин перешла к рассказу о планах выведения новой породы жуков, способных поедать барраярскую растительность.

— Если бы вы сумели научить их есть опутывающую лозу, фермеры Южного Континента покупали бы и разводили их за одно только это, — объяснила Энрике госпожа Форсуассон, — независимо от того, способны ли они производить съедобную пищу.

— Правда? — сказал Энрике. — Я не знал. А вы близко знакомы с местной ботаникой?

— Я не дипломированный ботаник - пока - но кое-какой практический опыт у меня действительно есть.

— Практический, — повторила Карин. Неделя общения с Энрике заставила ее заново оценить это качество.

— Давайте-ка посмотрим навоз, который дают ваши масляные жуки, — предложила садовница.

Карин отвела ее к баку и открыла крышку. Женщина пригляделась к куче темного, рассыпчатого вещества, склонилась, принюхалась, запустила в него руку и просеяла через пальцы. — Боже правый...

— Что? — встревожился Энрике.

— На вид, на запах и на ощупь это самый прекрасный компост, какой я когда-либо видела. Что у него за химический состав?

— Ну, всё зависит от того, чем мои девочки питались, но... — и Энрике пустился в странствие по периодической таблице элементов. Карин в лучшем случае понимала значение половины сказанного.

Однако госпожу Форсуассон, судя по виду, сказанное впечатлило. — А нельзя ли мне взять немного на пробу для моих домашних растений? - попросила она.

— О, да, — благодарно отозвалась Карин. — сколько хотите. Здесь этого добра хватает, и я уже всерьез начала задумываться, в какое бы надежное место его сплавить.

— Сплавить? Если оно хоть наполовину столь же хорошее, как кажется, расфасуйте его по десятилитровым пакетам и продавайте! Каждый, кто разводит у себя земные растения, захочет его испробовать.

— Вы так думаете? — сказал Энрике, довольный и заинтригованный. — А там, на Эскобаре, мне не удалось никого заинтересовать.

— Это же Барраяр. Здесь выжигание и унавоживание почвы долгое время было единственным способом терраформирования, а уж самым дешевым оно остается и по сей день. Компоста на основе земной органики вечно не хватает, чтобы одновременно и сохранять плодородие старых почв, и осваивать новые территории. Раньше, в Период Изоляции, у нас однажды даже случилась война за конский навоз.

— Ага, это я помню по нашим урокам истории в школе, — усмехнулась Карин. — Небольшая такая война, но тем не менее, очень... символичная.

— Кто с кем воевал? — спросил Энрике. — И почему?

— Полагаю, вообще-то эта война шла за деньги и традиционные форские привилегии, — объяснила ему госпожа Форсуассон. — Был такой обычай: если в Округе квартировала Имперская кавалерия, то в конюшни мог прийти любой простолюдин и бесплатно забрать оттуда навоз, лишь бы ему было на чем его вывезти. Первый пришел - первый взял. Один из наиболее стесненных в средствах императоров решил использовать этот навоз лишь для своих собственных земель либо продавать. Эта проблема как-то наложилась на спор о наследовании Округа, и началась война.

— А чем дело кончилось?

— При том поколении права остались за графами. При следующем - Император забрал его назад. Ну а в последующее поколение... что ж, в наши дни столько кавалерии больше нет не осталось. — Направляясь к раковине, чтобы помыть руки, она добавила через плечо. — В Имперских конюшнях в Форбарр-Султане нынче расквартирован церемониальный кавалерийский отряд, там по традиции продолжаются еженедельные раздачи. Народ приезжает на машине забрать мешок-другой удобрений для своих клумб, просто в память о старых временах.

— Госпожа Форсуассон, я прожил в жучиных кишках четыре года, — искренне поделился с ней Энрике, пока она вытирала руки.

— М-м... — неопределенно протянула она, мгновенно покорив сердце Карин тем, что встретила подобное заявление, не рассмеявшись, и лишь глаза у нее чуть распахнулись непроизвольном порыве веселья.

— Нам действительно нужен на глобальном уровне кто-то вроде здешнего консультанта по видам эндемичной растительности, — продолжил Энрике. — Как по-вашему, вы не могли бы нам помочь?

— Пожалуй, я смогу вам преподать нечто вроде беглого обзора и подкинуть идеи, куда обратиться дальше. Но на самом деле вам нужен окружной агроном. Лорд Марк наверняка может обеспечить вам доступ к одному из агрономов Округа Форкосиганов.

— Вот видите, вы уже нам помогли! — вскричал Энрике. — Я даже не знал о существовании этих самых окружных агрономов.

— Не уверена, что о них знает и сам Марк, — добавила Карин с сомнением.

— Держу пари, что Ципис - управляющий Форкосиганов - сможет вам всё объяснить, — сказала госпожа Форсуассон.

— О, так вы знаете Циписа? Правда, он милый? — воскликнула Карин.

Госпожа Форсуассон согласно кивнула. — Мы не встречались лично, но он дал мне по комму столько ценных советов насчет проекта сада лорда Форкосигана! Я соиралась спросить у него позволения съездить в Округ и набрать там коллекцию камней и гальки с Дендарийских гор, чтобы выложить ими речное ложе... знаете, водный поток в саду будет сделан в виде горного ручья, и я полагаю, что лорд Форкосиган оценит этот штришок, напоминающий ему о родном крае.

— Майлз? Да, он любит эти горы. Он часто ездил там верхом, когда был помоложе.

— Правда? Об этом периоде своей жизни он мне мало что рассказывал...

В эту секунду в дверях появился Марк, шатающийся под тяжестью большой коробки со всякой лабораторной всячиной. Энрике с радостным криком освободил его от ноши и, отнеся коробку на стол, принялся распаковать свои долгожданные реактивы.

— А, госпожа Форсуассон, — приветствовал ее Марк, отдышавшись. — Спасибо за кленовую стружку. Кажется, она имела успех. Вы уже со всеми познакомились?

— Только что, — заверила его Карин.

— Ей нравятся наши жуки, — радостно сообщил Энрике.

— А вы уже попробовали жучиное масло? — осведомился Марк.

— Пока нет, — ответила госпожа Форсуассон.

— А хотите? Я имею в виду, жуков-то вы уже видели, верно? — Марк неуверенно улынулся новому потенциальному клиенту/испытуемому.

— О... конечно, — Ответная улыбка садовницы вышла малость кривоватой. — Немножко. Почему бы и нет.

— Дай-ка вкусовую пробу, Карин.

Карин сняла с полки одну из многочисленных литровых банок с жучиным маслом и откупорила. Стерилизованный и герметично запечатанный продукт мог храниться при комнатной температуре сколь угодно долго. Вся стопка была урожаем сегодняшнего утра; насекомые с энтузиазмом среагировали на новый корм.

— Марк, нам скоро понадобятся еще контейенеры. И повместительнее, чем эти. Литр жучиного масла с домика в день... через какое-то время его накопится немерянно. — И вообще-то весьма скоро. Особенно если прислуга в доме будет по-прежнему стойко сопротивляться уговорам съесть больше, чем по кусочку за раз. Оруженосцы и так уже начали избегать этого коридора.

— О, девочки будут делать и больше, теперь они полноценно питаются, — радостно сообщил, обернувшись, стоящий у стола Энрике.

Карин задумчиво поглядела на двадцать банок, которые она только нынче утром водрузила на самый верх небольшой горы урожая прошлой недели. К счастью, в особняке Форкосиганов есть много места под склад. Она вытащила из упаковки, подготовленной специально для проб, одноразовую ложку и протянула ее госпоже Форсуассон. Та взяла ложечку, неуверенно моргнула, зачерпнула из банки немного на пробу и храбро положила в рот. Марк и Карин встревоженно наблюдали, как она проглотила.

— Любопытно, — вежливо произнесла она секунду спустя.

Марк понурился.

Она сочувственно нахмурилась, потом поглядела на стопку банок и предложила: — А как оно реагирует на заморозку? Вы не пробовали пропустить его через мороженицу, добавив немного сахара и ароматизаторов?

— Вообще-то пока нет, — сказал Марк. Он наклонил голову, задумавшись. — Хм. Как думаешь, это сработало бы, а, Энрике?

— Не вижу, почему бы нет, - отвечал ученый, - коллоидная вязкость не нарушается при отрицательных температурах. Вот нагрев изменяет микроструктуру белка и, следовательно, его консистенцию.

— То есть если эту штуку варить или жарить, она делается резиновой, — перевел Марк. — Хотя над этим мы работаем.

— Попробуйте ее заморозить, — предложила госпожа Форсуассон. — И наверное, дать ей, гм, более подходящее для десерта название?

— А, маркетинг, — вздохнул Марк. — Это уже следующий шаг, верно?

— Госпожа Форсуассон сказала, что проверит для нас жучиный помет на своих растениях, — утешила его Карин.

— О, великолепно! — вновь улыбнулся садовнице Марк. — Эй, Карин, хочешь полететь послезавтра со мной и помочь мне найти место для будущего завода?

Энрике прекратил распаковываться, вперил пристальный взгляд в пространство и вздохнул, — "Исследовательский Парк Боргоса".

— Вообще-то я думал назвать это "Марк Форкосиган Энтерпрайзес", — поправил Марк. — Понятно, почему произносить название нужно полностью? Если будет просто МФК Энтерпрайзес, могут подумать, что это от имени Майлза.

— "Ранчо Масляных Жуков Карин", — твердо отрезала Карин.

— Очевидно, нам придется устроить голосование акционеров, — ухмыльнулся Марк.

— Но ты автоматически победишь, — уныло заметил Энрике.

— Не обязательно, — парировала Карин, стрельнув в Марка взглядом, полным полушутливого негодования. — И вообще, Марк, мы сейчас говорим всего лишь о поездке в Округ. Госпоже Форсуассон нужно туда за камнями. А еще она сказала Энрике, что могла бы помочь ему разобраться с местной барраярской флорой. Что если нам поехать всем вместе? Госпожа Форсуассон упомянула, что беседовала с Циписом только по комму. Мы могли бы их познакомить и устроить из этой вылазки что-то вроде пикника.

А ей самой не придется оставаться наедине с Марком, подвергаясь всяческого рода... искушениям, и смущению, и так подтачивающим ее решимость массажу шеи, массажу спины, и покусыванию ушка, и... нет, не хочу об этом думать! За эту неделю в особняке Форкосиганов они достигли больших профессиональных успехов, и это было очень удобно. Очень по-деловому. Хорошо, что они были заняты. Хорошо, что не одни. А вот остаться вдвоем было бы... хм.

Марк пробормотал ей вполголоса, — Но тогда нам придется взять с собой Энрике, и... — судя по его лицу, он-то имел в виду именно "остаться наедине".

— Ой, да поехали, будет весело! — Карин твердо взяла дело в свои руки. Еще пара минут уговоров, проверка ближайших планов... и вот уже все четверо сказали "да", договорившись выехать придется рано утром. Карин мысленно напомнила себе прийти в особняк Форкосиганов пораньше и удостовериться, что Энрике умыт, одет и готов показаться на людях.

В коридоре раздались быстрые, легкие шаги, и в дверь, ухватившись за косяк (словно десантник, ныряющий в люк челнока), просунул голову Майлз.

— А! Госпожа Форсуассон, — выдохнул он. — Оруженосец Янковский только что сказал мне, что вы здесь. — Он внимательным взглядом окинул комнату и понял, что презентация в самом разгаре. — Вы ведь не позволили им скормить Вам эту жучиную бле... - жучиное масло, да? Марк...!

— По правде говоря, оно не так уж плохо, — заверила его госпожа Форсуассон, заслужив облегченный взгляд Марка, который тут же вздернул пордбородок, словно заявляя брату: “Ну, видишь, что я говорил?”. — Возможно, этот продукт придется еще немного доработать, прежде чем выпускать на рынок.

Майлз закатил глаза. — Да уж, самую малость!

Госпожа Форсуассон поглядела на свое хроно. — Моя бригада экскаваторщиков в любую минуту может вернуться с обеда. Было приятно познакомиться, мисс Куделка, доктор Боргос. Значит, до послезавтра? — Она подхватила пакет, куда Карин сложила для нее контейнеры с жучиным компостом, и с улыбкой откланялась. Майлз вышел вслед за ней.

Он вернулся через пару минут, судя по всему - проводив ее до двери в конце коридора. — Боже праведный, Марк! Поверить не могу, что ты накормил ее этой жучиной отрыжкой. Да как ты мог!

— Госпожа Форсуассон, — парировал Марк с достоинством, — весьма разумная женщина. Перед лицрм неопровержимых фактов она не позволяет необдуманным эмоциональным реакциям затуманивать свой здравый смысл.

Майлз запустил руки в волосы. — Да уж, я знаю.

— Действительно впечатляющая, — согласился Энрике. — Она понимала, что я хотел сказать, даже прежде, чем я успевал заговорить.

— И после того, как ты договаривал, тоже, — съязвила Карин. — Вот это впечатляет куда больше.

Энрике застенчиво усмехнулся. — Я был не слишком формален, как думешь?

— Уж явно не сейчас.

Майлз нахмурил брови. — А что это у вас будет послезавтра?

— Мы все вместе отправимся в Округ, — радостно сообщила Карин. — Зайти в гости к Ципису и поискать в окрестностях то, что нам нужно. Госпожа Форсуассон обещала на месте прекподать Энрике основы здешней ботаники, чтобы он смог начать проектировать новую разновидность жуктов, которых мы будем делать потом.

— Я сам собирался устроить ей первое знакомство с Округом. Я все спланировал. Хассадар, Форкосиган-Сюрло, Дендарийское Ущелье - мне нужно, чтобы у нее сложилось правильное первое впечатление.

— Какая жалость, — безо всякого сочувствия отозвался Марк. — Расслабься. Мы просто пообеждаем в Хассадаре и немного плрышем пор окрестностям. Округ большой, Майлз, и тебе останется масса всего похвастаться на потом.

— Погоди, знаю! Я поеду с вами. Срочные дела, ага.

— Во флаере только четыре места, — уточнил Марк. - Я веду, Энрике нужна госпожа Форсуассон, и будь я проклят, если оставлю здесь Карин, чтобы повезти тебя. — Марк ухитрился одновлеменно нежно улыбнуться Карин и просверлить свирепым взглядом брата.

— Да, Майлз, а ты даже не акционер, — поддержала его Карин.

Майлз с загнанным видом ретировался в коридор и скрылся, бормоча под нос: “... поверить не могу, что он скормил ей эту жучиную отрыжку. Если бы я только появился раньше... Янковский, черт возьми, мне с тобой надо кое о чем поговорить...”

Марк и Карин вышли вслед за Майлзом и, стоя в коридоре, наблюдали за его отступлением.

— Что за муха его укусила? - удивилась Карин.

— Он влюблен, — Марк мерзко усмехнулся.

— В свою садовницу? — Карин подняла брови.

— Логика тут обратная. Он познакомился с ней на Комарре во время недавнего расследования. И нанял ее как садовницу, чтобы слегка с ней сблизиться. Он тайно за ней ухаживает.

— Тайно? Почему? На мой взглял, она подходит идеально; она даже из форов - или только по бывшему мужу? Никогда не подумала бы, что для Майлза это важно. Или... это ее родня против, из-за его...? — неопределенно проведя рукой вдоль своего тела, она намекнула, что в Майлзе могут подозревать мутанта. Предположив столь печально-романтичный вариант, Карин гневно нахмурилась. Да как они смеют смотреть на Майлза свысока из-за...

— Э-э, в тайне от нее, как я понял.

Карин озадаченно наморщила носик. — Погоди, это как?

— Пусть он сам тебе объясняет. Для меня это бессмыслица. Даже по стандартам Майлза. — Марк задумчиво нахмурился. — Разве что у него особый приступ сексуальной застенчивости.

— Это у Майлза-то? — усмехнулась Карин. — Разве ты не видел капитана Элли Куинн, которая ходила за ним по пятам?

— О, да. Если точно, я знаком с несколькими его подружками. Такой жуткой стаи кровожадных амазонок ты в жизни не встречала. Боже мой, они были устрашающи. — Марк передернулся от воспоминаний. — Конечно, в тот момент они все были на меня чертовски злы за его гибель, так что кое-что я списываю на этот счет. Но я тут подумал... знаешь, а вправду интересно: это он выбрал их, или наоборот? Может, не такой уж он великий соблазнитель, а просто мужчина, не способный отказать? Вот тогда понятно, почему все они были высокими агрессивными дамочками, привыкшими получать что хотят. А сейчас - возможно, впервые - ему нужно выбирать самому. И он не знает, как. У него опыта не было. — Представив это, Марк медленно расплылся в улыбке. — О-о. Хочу посмотреть!

— Марк, это нехорошо, — Карин стукнула его кулачком в плечо. — Майлз заслуживает того, чтобы встретить свою женщину. Ну, я хочу сказать, он же моложе не становится, а?

— Кое-кто из нас получает то, что заслуживает. А другим везет больше. — Марк поймал ее руку и дохнул на внутреннюю сторону запястья, заставив все волоски встать дыбом.

— Майлз всегда говорят, что свое везение удачу мы создаем сами. Прекрати. — Она отняла руку. — Если за работу по поддержанию дома в порядке я куплю себе билет на Колонию Бета, мне надо вернуться к работе. — Она двинулась обратно в лабораторию; Марк за ней.

— Лорд Форкосиган был очень недоволен? — встревожился Энрике. — Но госпожа Форсуассон сама сказала, что не против попробовать наше жучиное масло...

— Об этом не беспокойся, Энрике, — весело заверил его Марк. — Братец просто огрызается, потому что у него кое-что другое на уме. Если нам повезет, он пойдет и выместит это на своих оруженосцах.

— О! - обрадовался Энрике. — Тогда все в порядке. У меня есть план, как заставить его передумать.

— Да-а? — переспросил Марк скептически. — И что за план?

— Сюрприз, — ответил ученый с хитрой усмешкой - с такой хитрой, какую он только мог изобразить, хотя вышло у него не очень. — Если получится. Я это узнаю через несколько дней.

Марк пожал плечами и поглядел на Карин: — Ты не знаешь, что там он прячет в рукаве?

Она покачала головой и снова уселась на пол, намеревясь продолжать сборку.

— Хотя для начала можешь попробовать добыть у своей родни мороженицу. Но сперва спроси матушку Кости. Майлз, похоже, засыпал ее всем мыслимым и немыслимым кухонным оборудованием. По-моему, таким образом он пытается ее подкупить и сделать стойкой к попыткам своих друзей ее переманить. Карин моргнула. Ее настиг приступ вдохновения.

Совершенствование продукта, вот именно. Приборы не важны; ресурсы есть прямо здесь, в особняке Форкосиганов. Это - гений. Неудовлетворенный гений; матушка Кости каждый день настойчиво приглашала трудолюбивых предпринимателей к себе в кухню на особый обед и постоянно отправляла им в лабораторию подносы со всякими вкусностями. И Марк так явно оценил ее искусство, что кухарка уже через неделю явно благоволила к нему. Так что все они на верном пути к тесным отношениям.

Она вскочила на ноги и сунула отвертку Марку. — Давай. Доделай за меня.

Схватив шесть банок с жучиным маслом, она помчалась на кухню.

***

Майлз выбрался из старого бронированного лимузина и на мгновение задержался на обрамленной цветами дорожке, с завистью взирая на абсолютно современный городской дом Рене Форбреттена. Особняк Форбреттенов взгромоздился на отвесном берегу реки, почти напротив замка Форхартунг. Гражданская война как средство модернизации города: скрипучая старая усадьба-крепость Форбреттенов, прежде стоявшая здесь, так сильно пострадала во время мятежа Фордариана, что предыдущий граф с сыном, вернувшись в город вместе с победоносной армией Эйрела Форкосигана, решили просто снести ее и отстроить городскую резиденцию заново. Вместо сырых, зловещих и бесполезных при обороне древних каменных стен его теперь по-настоящему эффективно защищали динамические силовые экраны. Новый особняк был легким, открытым и воздушным, и из него открывался прекрасный вид на панораму Форбарр-Султаны вверх и вниз по течению. В нем, несомненно, хватало ванных комнат для всех оруженосцев Форбреттена. И Майлз мог поспорить, что у Рене не случалось проблем с канализацией.

"А если Сигур Форбреттен выиграет дело, Рене всего этого лишится". Майлз покачал головой и направился к арке входа, где стоял уже предупрежденный оруженосец Форбреттена, готовый проводить Майлза к своему сюзерену, а Пима - вниз, чтобы, без сомнения, всласть посплетничать.

Оруженосец отвёл Майлза в роскошную гостиную с окном во всю стену, откуда за Звездным Мостом виднелся замок. Однако нынче утром стекло было поляризовано до почти полной непрозрачности, и, войдя в комнату, оруженосцу пришлось взмахом руки зажечь свет. Рене сидел в большом кресле спиной к окну. При словах оруженосца “Лорд Аудитор Форкосиган, милорд,” он вскочил на ноги.

Нервно сглотнув, Рене кивком отпустил бесшумно удалившегося оруженосца. Рене, по крайней мере, был трезв, тщательно одет и выбрит, однако его красивое лицо было мертвенно бледным, когда он офтцтальным поклоном приветствовал своего гостя.

— Милорд Аудитор. Чем могу служить Вам?

— Расслабься, Рене, это не официальный визит. Я просто зашел поздороваться.

— Ох, — выдохнул Рене с видимым облегчением, и его внезапно окаменевшее лицо сделалось просто усталым. — Я думал, ты... думал, Грегор прислал тебя с дурными вестями.

— Нет-нет! В конце концов, Совет не может просто так проголосовать, не сообщив тебе, — Майлз неопределенно кивнул в сторону реки и здания на том берегу - места заседаний Совета Графов. Рене, вспомнив о долге гостеприимного хозяина, сделал окно прозрачным и придвинул к нему пару кресел - для себя самого и Майлза, - чтобы во время беседы можно было любоваться видом. Майлз сел напротив молодого графа. Рене быстро сообразил предложить своему высокопоставленному посетителю низкое кресло, чтобы ноги Майлза не болтались в воздухе.

— Но ты мог бы оказаться... ладно, не знаю, кем, — уныло подытожил Рене, присаживаясь и потирая шею. — Я тебя не ждал. Никого не ждал. Наша светская жизнь растаяла удивительно быстро. Очевидно, граф с графиней ГемБреттен неподходящие для знакомства особы.

— Ой. Ты тоже это слышал?

— Первым услышал мой оруженосец. Шуточка разошлась по всему городу, да?

— Э-э... да, что-то вроде. — Майлз откашлялся. — Извини, что я не пришел раньше. Я был на Комарре, когда все это случилось, и узнал лишь когда вернулся, а потом Грегор отправил меня в провинцию и... да пошли они, все извинения! Мне чертовски жаль, что с тобой такое случилось. Готов головой ручаться, что Прогрессистам не хотелось бы тебя потерять.

— Ты уверен? Я думал, изрядно их теперь смущаю.

— Голос есть голос. Если уж Совет Графов фактически обновляется раз в поколение...

— Как правило, — сухо вставил Рене.

Майлз пожал плечами.

— Смущение - преходящее чувство. А если Прогрессисты уступят тебя Сигуру, то они потеряют на следущее поколение и голос Форбреттенов. Так что они тебя поддержат, — Майлз заколебался. — Они ведь поддерживают тебя, правда?

— Более или менее. Главным образом. Некоторые. — Рене иронично махнул рукой. — А некоторые думают, что если проголосуют против Сигура и проиграют, то наживут себе постоянного врага в Совете. А как ты говоришь, голос есть голос.

— И ты можешь уже сказать, каково соотношение сил?

Рене пожал плечами.

— Дюжина точно за меня, дюжина - за Сигура. Моя судьба решится людьми, которые держатся середины. А большинство из них в этот месяц с ГемБреттенами не разговаривает. Не думаю, что это хороший признак, Майлз. — Он искоса поглядел на своего гостя с выражением, странно объединяющим в себе язвительность и колебание. Нейтральным тоном он добавил: — А ты еще не знаешь, как будут голосовать Форкосиганы?

Майлз давно понял, что при встрече с Рене ему придется ответить на этот вопрос. Как понимал это любой граф или графский депутат в Совете, и это тоже объясняло внезапное затишье в светской жизни Рене; те, кто не избегал лично его, избегали этой проблемы. Получив на обдумывание пару недель, Майлз уже имел готовый ответ.

— Мы за тебя. А ты сомневался в этом?

Рене выдавил жалкую улыбку. — Я был почти уверен, но в прямо в центре вашего Округа цетагандийцы некогда проделали большую радиоактивную дыру.

— Это все история, человече. Я улучшил расклад голосов?

— Нет, — вздохнул Рене. — Вас я уже учел.

— Иногда и один голос является решающим.

— Меня как раз и сводит с ума мысль, что поражение и победа так близки, — признался Рене. — Ненавижу все это! Хоть бы скорее кончилось.

— Терпение, Рене, — рекомендовал Майлз. — Не бросайся собственными преимуществами из-за обычной истерики. — Он задумчиво свел брови. — Кажется за пальму первенства соперничают два равных по силе юридических прецедента. Граф избирает себе преемника, а Совет подтверждает свое согласие вотумом одобрения, как это было с Лордом Полуночником.

— Если лошадиная задница может быть графом, так почему не целая лошадь? — криво улыбнулся Рене.

— Думаю, это и был один из аргументов пятого графа Форталы. Интересно, сохранились ли еще в архиве протоколы тех заседаний? Если да, надо их как-нибудь почитать. Как бы то ни было, Полуночник явно продемонстрировал, что прямое кровное родство хоть и соотвествует обычаю, но не обязательно. И даже если отбросить дело Полуночника, на нашей стороне есть множество прочих, не столь незабываемых прецедентов. Выбор графа важнее графской крови - если только граф позаботился о выборе. Лишь в противном случае роль играет первородство по мужской линии. Твоего дедушку утвердили наследником еще при жизни его... мужа его матери, верно? — Сам Майлз был утвержден отцовским наследником в период Регентства, когда отец стоял на вершине власти и смог протащить это решение через Совет.

— Да, но мошеннически, как это утверждается в иске Сигура. А результат мошенничества - не результат вовсе.

— Знал ли старик? А если знал, есть ли способ это доказать? Поскольку если он знал, что твой дедушка ему не сын, того утвердили законно, и возражение Сигура испаряется.

— Если шестой граф и знал, ни грамма доказательств тому мы найти не смогли. Мы несколько недель переворачивали вверх дном семейные архивы. Не думаю, что он мог знать, а то наверняка убил бы мальчика. И его мать.

— А я не уверен. Оккупация была странным временем. Я тут думал о “войне ублюдков” в Дендарийских горах. — Майлз вздохнул. — Обычно от ребенка, отцом которого был явно цетагандиец, либо избавлялись с помощью выкидыша, либо убивали младенца как можно скорее. Порой партизаны имели обыкновение устраивать своего рода жуткую игру, подбрасывая эти трупики солдатам оккупантов. Делалось это, чтобы потрепать нервы цетагандийским рядовым. Во-первых, те реагировали как любой нормальный человек, а, во-вторых, даже самые к тому времени озверевшие не могли не понять: куда мы пронесли мертвого младенца, туда можем подложить и бомбу.

Рене скривился от отвращения, а Майлз запоздало сообразил, что жуткий исторический пример приобрел для того новый и личный оттенок. Он поспешил продолжить.

— Но не только цетагандийцы возражали против таких игр. Кое-кто из барраярцев тоже их ненавидел, считая пятном на нашей чести; например, принц Ксав. Я знаю, какие жестокие споры вел он об этом с моим дедом. Твой праде... шестой граф мог быть полностью солидарен с Ксавом, и то, что он сделал для твоего деда, было своего рода молчаливым ответом.

— Никогда об этом не думал, — Рене с потрясенным видом поднял голову. — Верно, он же был другом старого Ксава. Но это по-прежнему ничего не доказывает. Кто знает, о чем покойный знал, но никогда не упоминал?

— Если у тебя нет доказательств, то их нет и у Сигура.

— Верно, — слегка оживился Рене.

Майлз снова засмотрелся на великолепную панораму урбанизированной речной долины. Вверх и вниз по сужающемуся руслу реки сновали маленькие суденышки. В стародавние времена Форбарр-Султану построили в самой дальней точке навигации от моря - выше по реке торговые перевозки были невозможны из-за порогов и водопадов. Только за последние сто лет - с момента окончания Периода Изоляции - дамба и шлюзы вверх по течению от Звездного Моста трижды разрушались и отстраивались заново.

Сквозь нежно-зеленые верхушки деревьев напротив особняка Форбреттенов возвышались зубцы крепостной стены замка Форхартунг, серые и архаичные. Традиционное место собраний Совета Графов свысока - в прямом и переносном смыслах слова, сухо подумал Майлз - взирало на все эти преобразования. Сейчас, в отсутствие войны, ждать, пока вымрут старые графы и можно будет провести изменения, было бы делом весьма долгим. Нынче за год в Совете появлялось в среднем одно-два новых лица, да и то продолжительность жизни все росла, а темпы смены поколений падали. Сразу две открытых вакансии, на каждую из которых претендует по паре наследников, прогрессист и консерватор, - это было довольно необычным делом. Хотя скорее между двумя главными политическими партиями разыгрывалось именно место Рене. Другой же случай был более таинственным.

— Ты не представляешь, в чем суть ходатайства леди Донны Форратьер против наследования графства ее кузеном Ришаром? — спросил Майлз у Рене. — Не слыхал на эту тему чего-нибудь определенного?

— Мало чего, — махнул рукой Рене. — Да и с кем мне в последнее время беседовать? Исключая присутствующих. — Он одарил Майлза взглядом, полным тайной признательности. — Воистину настоящие друзья познаются в беде.

Майлз смутился при мысли о том, сколько времени ему потребовалось, чтобы добраться сюда. — Не считай меня лучше, чем я есть, Рене. Изо всех барраярцев я последним бы заявил, что капелька инопланетной крови в жилах делает человека неподходящим для графского титула.

— А-а. Да. Ты наполовину бетанец, верно. Но в твоем случае это, по крайней мере, правильная половина.

— На пять восьмых бетанец, если точно. Менее чем пол-барраярца. — Тут Майлз сообразил, что сам только что подставился для едкого словца насчет своего роста, но Рене случаем не воспользовался. Байерли Форратьер никогда не пропустил бы такой возможности, а Айвен рискнул бы как минимум усмехнуться. — Обычно я стараюсь не привлекать внимания к подобной арифметике.

— Вообще-то, у меня есть пара мыслей насчет леди Донны, — сказал Рене. — Ее дело может пересечься с вашим, форкосигановским.

— Да?

Отвлекшись от мрачных размышлений над собственной проблемой, Рене немного оживился. — Она подала свое ходатайство и немедленно отбыла на Колонию Бета. Тебя это ни на какие мысли не наводит?

— Я был на Колонии Бета. Там такая масса возможностей, что их даже по кучам рассортировать трудно. Первая и самая простая мысль - она отправилась туда за какими-нибудь загадочными уликами относительно происхождения, наследственности или преступлений кузена Ришара.

— Ты когда-нибудь встречался с леди Донной? “Просто” - не то слово, каким я ее описал бы.

— М-м, это так. Наверное, стоит порасспросить Айвена о его догадках. По-моему, он какое-то время спал с ней.

— Думаю, меня тогда не было в городе. В то время я был на действтельной службе. — В голосе Рене проскользнуло - или Майлзу это показалось? — легкое сожаление об оставленной им военной карьере. — Но я не удивлен. У нее была репутация дамы, коллекционирующей мужчин.

Майлз поглядел на хозяина дома, приподняв бровь. — А ты попал в ее коллекцию?

— Упустил эту честь, — усмехнулся Рене, отвечая собеседнику таким же ироническим взглядом. — А как насчет тебя?

— Это когда у нее под рукой был Айвен? Сомневаюсь, что она опускала взгляд достаточно низко, чтобы заметить меня.

Рене выставил ладонь, словно отражая вспышку самоуничижения Майлза, и тот прикусил язык. Нынче он Имперский Аудитор; прилюдное нытье насчет доставшейся ему в этой жизни внешности звучит странновато. Он выжил. Никто теперь не может бросить ему вызов. Но достаточно ли Аудиторства, чтобы убедить среднюю барраярскую женщину не обращать внимания на остальное? "Так что хорошо, что ты влюблен не в среднюю женщину, а, парень?"

— Я думал о твоем клоне, лорде Марке, — продолжил Рене, — и о том, как твоя семья старается, чтобы его признали твоим братом.

— Он и есть мой брат, Рене. Мой законный наследник, и все такое.

— Да-да, ваша семья именно так и утверждает. Но что, если леди Донна проследила за ходом этой дискуссии и за тем, как именно вы заткнули всем рот? Держу пари, она отправилась на Колонию Бета изготовить клон бедолаги Пьера, привезти его сюда и предложить в качестве наследника вместо Ришара. Рано или поздно кто-то должен был решиться на такую попытку.

— Такое... безусловно, возможно. Хотя не уверен, пройдет ли это с нашими древними ископаемыми. В позапрошлом году они чуть было не подавились Марком. — Майлз нахмурился, задумавшись. Происходящее может повредить положению Марка? — Я слышал, последние пять лет она фактически управляла Округом вместо Пьера. Если ее назначат законным опекуном клона, она будет заниматься тем же самым еще двадцать лет. Необычно, чтобы опекуном графа являлась его родственница, но некоторые исторические прецеденты все же были.

— Включая ту графиню, которую по закону провозгласили мужчиной ради наследства, — вставил Рене. —- А потом ещё была такая курьезная тяжба насчёт её замужества.

— Ах, да, помнится, я об этом читал. Но тогда шла гражданская война, которая и сломала для неее барьеры. Нет ничего лучше, чем быть на стороне больших батальонов. Но сейчас не идет никакой гражданской войны - если не считать войну между Донной и Ришаром, а про подоплеку этой вражды я ничего не слыхал. Я тут подумал... если считать, что твоя догадка верна - она воспользуется для клона маточным репликатором или импланитирует эмбрион, чтобы выносить и родить самой?

— Последний вариант очень уж смахивает на кровосмешение, — заметил Рене с гримасой отвращения. — Форратьеры иногда просто изумляют. Я надеюсь, она использует репликатор.

— Хм, но своих детей у нее никогда не было. Ей сорок, или что-то около того... и если бы клон рос внутри ее собственного тела, она бы была по крайней мере уверена, что оно - извини, он - под ее персональной охраной, насколько только возможно. В этом случае будет куда сложнее забрать у нее младенца или оспаривать опекунство над ним. В пользу Ришара, например. Очень интересный был бы поворот событий.

— Как думаешь, долго бы прожил этот ребенок при опекунстве Ришара?

— Подозреваю, совершеннолетия он бы не пережил. — Подобный сценарий заставил Майлзха нахмуриться. — Не то, чтобы эта смерть не вызвала бы подозрений...

— Ладно, скоро мы выясним, в чем состоит план Донны, — сказал Рене. — Либо дело закроется в связи с неявкой истицы. Три месяца, предоставленные ей для сбора доказательств, практически истекли. Такой срок кажется щедрым, но подозреваю, что просто в прежние времена каждому давалась возможность обернуться туда-сюда верхом.

— Да, плохо для Округа, если графский пост пустует так долго. — Майлз ухмыльнулся уголком рта. — В конце концов, не хотим же мы, чтобы простолюдины выяснили, что они могут прожить и без нас.

— Это твоя бетанская кровь сказывается, Майлз, — Рене дернул бровью, оценив такой поворот.

— Нет, всего лишь мое бетанское воспитание.

— Биология - это не судьба?

— Больше нет.

Из за поворота лестницы, ведущей в гостиную, эхом донеслась легкая музыка женских голосов. На серебристый перезвон смеха что-то ответило грудное контральто - и Майлзу показалось, что он узнал голос.

Рене встрепенулся, обернулся, и его губы раздвинулись в полуулыбке.

— Вернулись! И она смеется. Я неделями не слышал смеха Тасии. Благослови тебя бог, Марсия.

Так это действительно был голос Марсии Куделки? Легкий стук женских каблучков по ступеням лестницы - и перед взором оценившего эту красоту Майлза неожиданно предстали три женщины. Да. Две сестры-блондинки Куделки, Марсия и Оливия, оттеняли привлекательную внешность брюнетки пониже. У молодой графини Тасии Форбреттен были широко посаженные, блестящие, зеленовато-карие глаза, лицо в форме сердечка и острый подбородок. А ещё ямочки на щеках. Восхитительную композицию обрамляли вьщиеся локоны черных как смоль волос, сейчас подпрыгивающие, как и их обладательница.

— Ура-а-а, Рене!! — выпалила Марсия, обладательница контральто. — Ты больше не сидишь здесь один в темноте и унынии. Привет, Майлз! Наконец-то пришел приободрить Рене? Весьма похвально!

— Более-менее, — ответил Майлз. — Я и не знал, что вы так хорошо знакомы.

— Оливия и Тасия вместе учились в школе, — вскинула голову Марсия. — А я просто забежала сюда взять их на прогулку и немножко привести в движение. Не поверишь, в это прекрасное утро они хотели остаться дома.

Оливия застенчиво улыбнулась и они с графиней Тасией на мгновение утешающе прильнули друг к другу. Ах, да. Они вместе учились в частной школе - Тасия Форкерес еще не стала тогда графиней, но уже была и красавицей, и наследницей состояния.

— И где вы были? — спросил Рене, улыбаясь жене.

— Просто прошлись по магазинам в Караван-Сарае. Мы остановились выпить чаю с печеньем в кафе на Главной Площади, а заодно застали смену караула у Министерства. — Графиня объяснила Майлзу: — Мой кузен Станнис теперь разводящий в оркестре флейтистов и барабанщиков Городской Стражи. Мы ему помахали, но он, конечно, не мог нам ответить - он был на посту.

— Мне было жаль, что мы не вытащили тебя с нами, — сказала Оливия Рене, — но теперь я этому рада. Иначе бы Майлз не застал бы тебя дома.

— Все в поядке, дамы, — решительно заявила Марсия. — Голосую за то, чтобы вместо этого заставить Рене повести нас в Городской Зал Форбарр-Султаны завтра вечером. Я случайно знаю, где можно достать четыре билета.

Это предложение тут же одобрили и утвердили голосованием без какого-либо участия графа, но Майлзу не показалось, что Рене слишком противился предложению сопроводить трех прекрасных дам слушать музыку, которую и сам обожал. И действительно, смущенно поглядев в сторону Майлза, он позволил себя уговорить. Интересно, как это Марсия добыла на завтра билеты, которые вообще-то были проданы за год-два вперед. Может, воспользовалась связями своей сестры Делии в СБ? Смахивает на маневр "команда Куделки в действии".

Графиня улыбнулась и воздела надписанный от руки конверт.

— Смотри, Рене! Это мне отдал оруженосец Келсо, когда мы вернулись. От графини Форгарин.

— По-моему, похоже на приглашение, — с глубоким удовлетворением констатировала Марсия. — Смотри, дела не так уж плохи, как ты боялась.

— Открой его, — подтолкнула ее Оливия.

Так и сделав, Тасия пробежала глазами по рукописным строчкам. Лицо ее потускнело.

— Ох, — выдохнула она убитым голосом. Тонкий лист наполовину смялся в ее стиснутом кулачке.

— Что? - переспросила Оливия с тревогой.

Марсия отобрала у нее письмо и просмотрела его сама. — Ах, змея! Это отказ от приглашения на вечер наречения имени ее новорожденной дочери. ‘... я боюсь, вам будет неуютно’ - да что я вижу! Трусиха! Тварь!

Графиня Тасия быстро моргнула.

— Все нормально, — глухо произнесла она. — Я все равно не собиралась туда идти.

— Но ты же говорила, что хочешь надеть... — начал было Рене и резко осекся. На его щеке дернулся желвак.

— Все эти бабы - и их мамочки, - которым за десять лет так и не удалось окрутить красавца Рене - они просто... просто... — прошипела Майлзу Марсия, — ... кошки драные!

— Не оскорбляй кошек, — заметила Оливия. — У Царапки и то характер лучше.

Рене искоса поглядел на Майлза.

— Не могу не заметить, — произнес он чрезвычайно нейтральным тоном, — что мы пока не получили приглашения на свадьбу Грегора и доктора Тоскане.

Майлз успокаивающе поднял ладонь. — Здешние приглашения еще не разослали. Я точно знаю. — Не время сейчас упоминать о той безрезультатной политической дискуссии, на которой Майлзу случилось сидеть в Императорском дворце пару недель назад.

Он оглядел всех сидящих вокруг стола: кипящую Марсию, пораженную Оливию, застывшую графиню и сурового, с горящими щеками Рене. Его осенило вдохновение. Девяносто шесть стульев.

— Через два дня я устраиваю небольшой частный ужин. В честь возвращения домой с Колонии Бета Карин Куделки и моего брата Марка. Там будет и Оливия, и вся ее семья, и леди Элис Форпатрил, и Саймон Иллиан, и мой кузен Айвен и еще несколько моих близких друзей. Я почел бы за честь, если бы вы оба присоеднились к нам.

Столь явное милосердие выдавило у Рене ответил болезненную улыбку. — Спасибо, Майлз. Но не думаю...

— Ох, Тасия, конечно, вам надо пойти, — вмешалась Оливия, стиснув руку своей давней подруги. — Майлз наконец-то покажет всем собравшимся свою возлюбленную. Пока ее видела только Карин. Мы просто умираем от любопытства.

Рене поднял бровь. — Ты, Майлз? Я думал, ты старый холостяк, как и твой кузен Айвен. Женатый на своей работе.

Майлз состроил свирепую гримасу Оливии и вздронул при последних словах Рене: — Мы с работой в разводе по медицинским показаниям. Оливия, откуда ты взяла эту идею про госпожу Форсуассон? ... понимаешь, Рене, она работает для меня как парковый дизайнер, но она племянница лорда Аудитора Фортица, мы познакомились на Комарре, она совсем недавно овдовела и конечно же не... не готова для роли чьей-то возлюбленной. Там будут еще и лорд Аудитор Фортиц с женой, понимаешь, семейная вечеринка, ничего такого не соответствующего ее положению.

— Чьему положению? — переспросила Марсия.

— Катерины, — сорвалось с его губ прежде, чем он смог удержаться. Все четыре прекрасных слога.

Марсия усмехнулась безо всякого раскаяния. Рене с женой переглянулись - на лице Тасии на мгновение обозначились ямочки, а Рене многозначительно наморщил губы.

— Карин сказала мне, что лорд Марк сказал ей, что ты ему сказал, — невинно объяснила Оливия. — И кто в таком случае солгал?

— Никто, черт возьми, но... но... — он сглотнул и приготовился затвердить урок ещё раз. — Госпожа Форсуассон - она... она... — почему с каждым разом объяснение становится труднее, а не легче? — ... сейчас в официальном трауре по покойному мужу. Я намерен объясниться с ней, когда придет подходящее время. Пока оно не пришло. И я должен ждать. — Он скрипнул зубами. Рене оперся на руку подбородком и прикрыл пальцем губы, глаза его блестели. — А я ненавижу ждать, — выпалил Майлз.

— О-о, — отозвался Рене. — Понятно.

— А она тоже вас любит? — спросила Тасия, украдкой кинув нежный взгляд на мужа.

О боже, Форбреттены столь же сентиментальны, как и Грегор с Лаисой, и это после трех лет брака! Матримониальный энтузиазм чертовски заразен.

— Не знаю, — признался Майлз чуть тише.

— Он сказал Марку, что ухаживает за ней тайно, — объяснила Марсия Форбреттенам. — В тайне от нее. Мы с сестрами до сих пор пытаемся понять, как это.

— Уже весь город в курсе моих частных разговоров? — прорычал Майлз. — Придушу Марка!

Марсия с деланной невинностью ему подмигнула. — Карин узнала от Марка. Я - от Айвена. Мама - от Грегора. А Па - от Пима. Знаешь, Майлз, если пытаешься сохранить это в секрете, то зачем рассказываешь всем и каждому?

Майлз набрал воздуху в грудь.

Но в эту секунду графиня Форбреттен произнесла с деланной застенчивостью: — Спасибо, лорд Форкосиган. Мы с мужем будем рады посетить ваш званый ужин. — Она улыбнулась ему, показав ямочки на щеках.

— Добро пожаловать, — только и выдохнул он.

— Вице-король с вице-королевой к тому времени уже вернутся с Сергияра? — спросил Майлза Рене. В его голосе слышалось любопытство политика.

— Нет. Хотя весьма скоро они должны приехать. Но это мой собственный прием. Мой последний шанс заполучить особняк Форкосиганов целиком в свое распоряжение, прежде чем его займет этот бродячий цирк. — Конечно, он с нетерпением ждал возвращения родителей, но роль хозяина дома за последние несколько месяцев оказалась довольно... приятной. Кроме того, знакомство Катерины с графом и графиней Форкосиган, ее будущими свекром и свекровью, Майлз собирался срежиссировать с предельной тщательностью.

Пожалуй, на сегодня его светские обязанности выполнены. Майлз с определенным достоинством встал, пожелал присутствующим всего хорошего и вежливо предложил Марсии и Оливии подвезти их, если они пожелают. Оливия предпочла остаться со своей подругой-графиней, но Марсия поймала его на слове.

Когда Пим открыл перед ним колпак лимузина, Майлз поглядел на своего оруженосца с подозрением. Он всегда приписывал сверхъестественные способности Пима к сбору сплетен, столь ценные с учетом новой должности Майлза, прежнему опыту работы оруженосца в СБ. Прежде Майлз не до конца осознавал, что Пим мог этими сплетнями меняться. Пим, заметив этот взгляд, но не зная его причины, сделался еще чуть вежливее обычного, но, казалось, ничем иным не отреагировал на неудовольствие своего лорда.

Сидя с Марсией в заднем отделении лимузина, Майлз, пока машина двигалась от особняка Форбреттенов вниз к Звездному Мосту, на полном серьезе прикидывал, не задать ли ей хорошую головомойку за то, что она на глазах у Форбреттенов высмеяла его отношение к Катерине. Он ведь теперь Имперский Аудитор, божьим - или, по крайней мере, грегоровым - соизволением. Но тогда он ничего больше из нее не вытянет. И Майлз сдержался.

— Как Форбреттены держатся, на твой взгляд? — спросил он.

— Делают хорошую мину при плохой игре, — пожала она плечами, — но, думаю, они в изрядном шоке. Рене считает, что проиграет дело и потеряет графство, а вместе с ним - все.

— Я так и понял. Но он правда может его потерять, если не приложит больше сил, — нахмурился Майлз.

— Он ненавидит цетагандийцев с тех пор, как они убили его отца в войне за Ступицу Хеджена. Тасия говорит, его пугает одна только мысль о том, что в нем есть цетагандийская кровь. — Помолчав мгновение, она добавила. — Думаю, она этим тоже капельку напугана. То есть... теперь-то мы знаем, откуда у этой ветви Форбреттенов после Оккупации вдруг прорезался столь выдающийся музыкальный талант.

— Я тоже связал одно с другим. Но она, кажется, очень привязана к мужу. — Неприятно думать, что это несчастье может стоить Рене не только положения, но и брака.

— Для нее это тоже тяжко. Ей нравится быть графиней. Оливия рассказывает, что когда они вместе учились в школе, другие девочки иногда из зависти делали Тасии гадости. То, что Рене выбрал ее, оказалось для нее большой поддержкой, - а ведь это можно было предвидеть, у нее такое великолепное сопрано. Она обожает Рене.

— Ты думаешь, их брак выстоит? - с надеждой спросил он.

— Гм...

— Гм...?

— Всё началось как раз тогда, когда они собирались завести ребенка. И пока они не стали продолжать. Тасия... не говорит об этих вещах. Она готова болтать о чем угодно, только не об этом.

— О, — Майлз попробовал разобраться, что же это значит. Звучало не слишком обнадеживающе.

— Теперь, когда разразился скандал, Оливия почти единственная из прежних друзей Тасии у нее бывает. Даже сестры Рене затаились - хотя, наверное, по диаметрально противоположной причине. Похоже, никто не хочет смотреть ей в глаза.

— Если проследить достаточно далеко, так мы все произошли от инопланетников, черт возьми, — проворчал Майлз расстроено. — Что значит одна восьмая? Оттенок. Почему она делает неправомочным одного из лучших наших людей? Компетентность должна значить хоть что-то.

— Если ты ждешь сочувствия, Майлз, то обратился не по адресу, — криво усмехнулась Марсия. — Будь я дочкой графа, я бы его титула не унаследовала, независимо от того, насколько была бы компетентна. И самые блестящие в мире способности не имели бы здесь ни малейшего значения. Если ты лишь сейчас обнаружил, что этот мир несправедлив, то ты слишком поздно это понял.

— Для меня не это новость, Марсия, — скривился Майлз. Автомобиль подъехал к дому коммодора Куделки. — Но раньше правосудие не было моей работой. — "А власть далеко не так всемогуща, как выглядит со стороны." — Но это, наверное, единственное, с чем я не мог бы тебе помочь, — добавил он, — Я не хочу снова видеть в барраярском своде законов права наследования по женской линии, и по весомым личным причинам. Например, я хочу выжить. Мне очень нравится моя работа. И оказаться на месте Грегора я не желаю.

Он открыл дверцу, и Марсия выбралась из машины, благодарно помахав ему рукой - это было "спасибо" и за поездку, и за его последние слова. — Увидимся на твоем званом ужине.

— Передай мои наилучшие пожелания коммодору и Дру, — крикнул он ей вслед.

Она, обернувшись, стрельнула в его сторону ослепительной фирменной улыбкой "команды Куделок" и убежала прочь.

Глава 7

Марк мягко положил флаер на крыло, чтобы сидящим сзади пассажирам - Карин и госпоже Форсуассон - был лучше виден сверкающий на горизонте Хассадар, столица Округа Форкосиганов. Погода им благоприятствовала - прекрасный солнечный день дышал обещанием близкого лета. Флаер Майлза был просто наслаждение: обтекаемый, быстрый и маневренный, разрезающий мягкий теплый воздух, и что самое лучшее - с панелью управления, точно подстроенной под человека марковского роста. Сиденье узковато, ну и что? Нельзя иметь всё. Например, Майлзу этой штукой вообще больше не пользоваться. Поморщившись при этой мысли, Марк задвинул ее подальше.

— Какие красивые места, — заметила госпожа Форсуассон, прижимаясь лицом к стеклу, чтобы всё рассмотреть.

— Майлзу было бы лестно это слышать, - осторожно поощрил Марк подобный ход мыслей. — Он здорово привязан к этим местам.

Конечно, нынче утром всё представало перед глазами - буквально - в наилучшем свете. Ландшафт был испещрен лоскутками весенней зелени ферм и лесов - которые были таким же тяжким делом рук человеческих, как и поля. Зеленый цвет разбавляли и подчеркивали хаотично разбросанные мазки красно-коричневой барраярской растительности: в оврагах, у истоков ручьев, по необработанным горным склонам.

Энрике, тоже прижавший нос к стеклу, заметил: — Не совсем то, чего я ждал от Барраяра.

— А чего вы ждали? — полюбопытствовала госпожа Форсуассон.

— Наверное, километры плоского серого бетона, военные казармы и людей в форме, марширующих вокруг строем.

— Для поверхности всей планеты - маловероятно с точки зрения экономики. Хотя форма-то у нас есть, — признал Марк.

— Когда её с сотню разных вариантов, она больше не выглядит формой. К тому же некоторые цвета слегка... неожиданны.

— Да, жаль тех графов, которым пришлось выбирать родовые цвета последними, — согласился Марк. — Должно быть, Форкосиганы оказались где-то в серединке. То есть коричневое с серебром - это неплохо, но не могу отделаться от ощущения, что парням в синем с золотом - или в черном с серебром - портной дал фору. — Марк вполне мог вообразить, как он, в черно-серебряной форме, держит под руку высокую и светловолосую Карин...

— Могло быть и хуже, — бодро заметила Карин. — Представь, как бы ты смотрелся в мундире младшего лорда Дома бедняги Форхаропулоса - зеленовато-болотный с алым, а, Марк?

— Как светофор в сапогах, — скривился Марк. — Да и хождения строем, как я постепенно понял, тут недостает. Скорее, народ топчется вокруг растерянным стадом. Сперва это было... едва ли не разочарованием; я хочу сказать, даже если забыть про вражескую пропаганду, это не совсем тот имидж, который пытается демонстрировать Барраяр, верно? Хотя теперь я научился любить Барраяр, каков он есть.

Флаер заложил еще один вираж.

— А где пресловутые радиоактивные земли? — спросила госпожа Форсуассон, вглядываясь в меняющийся пейзаж внизу. Три поколения назад цетагандийцы уничтожили прежнюю столицу Округа, вырвав сердце форкосигановских владений.

— К юго-востоку от Хассадара. С подветренной стороны и ниже по течению, — ответил Марк. — Сегодня мы ее не пересечем. Вам придется попросить Майлза когда-нибудь ее показать. — Он подавил хищную усмешку. Готов поставить бетанский доллар против горсти песка - этих погубленных земель в маршруте Майлза не намечалось.

— Барраяр не весь так выглядит, — сказала Энрике госпожа Форсуассон. — Та часть Южного Континента, где я выросла, была плоская, как лепешка, хотя прямо над горизонтом виднелась самая высокая горная цепь планеты - Черный Сброс.

— Все такое плоское, это не скучно? — спросил Энрике.

— Нет, потому что бесконечен горизонт. Выйти за порог было все равно что шагнуть в небо. Облака, свет, грозы... нигде не бывает таких красивых восходов и закатов, как у нас.

Они пересекли невидимый барьер воздушного транспортного контроля Хассадара, и Марк передал управление городским компьютерам. Еще несколько минут плюс короткий обмен кодами, и флаер мягко опустился на частную, полностью закрытую для посторонних посадочную площадку на крыше графской резиденции. Резиденция представляла собой большое современное здание, отделанное полированным камнем с Дендарийских гор. Вместе с прилегающими зданиями муниципальной и окружной управы оно занимало большую часть одной стороны центральной площади города.

У посадочного круга их встречал Ципис - такой же аккуратно одетый, седой и худощавый, как и всегда. Он как старому другу пожал руку госпоже Форсуассон; инопланетника Энрике он приветствовал с изяществом и непринужденностью прирожденного дипломата. С Карин они обнялись почти по-родственному.

Все пересели в ожидавший аэрокар, и Ципис устроил им короткую экскурсию по трем потенциальным местам для будущего предприятия, как бы оно ни называлось: неиспользуемому городскому складу и двум близлежащим фермам. Обе фермы пустовали, поскольку их прежние обитатели отправились вслед за графом на Сергияр, а больше желающих выбивать доход из этой однозначно трудной земли (в одном случае заболоченной, в другом - сухой и каменистой) не нашлось. Уровень радиации Марк тщательно проверил. Поскольку все это и так уже было владениями Форкосиганов, ни с кем не было необходимости договариваться насчет их использования.

— На мой взгляд, Вы можете даже уговорить брата не взимать с Вас арендной платы, — заметил по поводу двух загородных участков Ципис, увлеченный перспективой сэкономить. — Он это может; ваш отец, отбывая на Сергияр, передал ему все законные полномочия в Округе. В конце концов, сейчас семья не получает с этой недвижимости никакого дохода. А Вы сохранили бы большую часть капитала на другие стартовые расходы.

Ципис точно знал, с каким бюджетом Марк приступает к этому проекту; неделей раньше они обсуждали его замыслы в разговоре по комму. От мысли, что придется просить Майлза об одолжении, Марка слегка дернулся, но... разве он сам тоже не Форкосиган? Он обвел взглядом обветшалую ферму, пытаясь почувствовать себя в праве на нее.

Они пошушукались с Карин, обсудив каждый из вариантов. Энрике пока разрешили побродить по окрестностям вместе с госпожой Форсуассон, чтобы она показала ему всяческие местные сорняки. Состояние зданий, канализации и энергосети было важнее состояния самой земли, и они остановились на участке с хозяйственными постройками относительно поновее и попросторнее. Они тщательно осмотрели участок еще раз, и Ципис тут же повез их обратно в Хассадар.

На обед Ципис привез их в самое престижное во всем Хассадаре место - в официальный банкетный зал графской резиденции, окна которого выходили на площадь. Тот пир горой, который накрыли на стол слуги, подсказывал, что Майлз втихую передал несколько настоятельных инструкций, как именно следует принимать и кормить его... садовницу. Марк утвердился в этом мнении после десерта, когда Карин повела Энрике и вдовушку во внутренний двор посмотреть на сад и фонтаны, а они с Циписом засиделись над бутылкой особо изысканного местного вина, обычно хранимого для визитов императора Грегора.

— Итак, лорд Марк, — начал Ципис после первого благоговейного глотка, — что вы думаете насчет вашего брата и его дамы, этой госпожи Форсуассон?

— Я думаю... она еще не его дама.

— М-м, да, это я понял. Или, если можно так выразиться, мне это объяснили.

— А что он вам вообще о ней говорил?

— Важно, не что он говорит, а как. И насколько часто повторяется.

— Да, и это тоже. Будь на месте Майлза кто-нибудь другой, это было бы смешно. Вообще-то, это и так смешно. Но еще и... гм.

Ципис моргнул и с полным пониманием улыбнулся. — Душераздирающе... думаю, я бы подобрал это слово. — Лексикон Циписа был всегда столь же безукоризненен, как и его стрижка. Он устремил взгляд на площадь за окном. — Когда ваш брат был еще мальчишкой, мне случалось часто его встречать, общаясь с вашими родителями. Он постоянно превышал свои физические возможности, но почти никогда не плакал, когда ломал кости. Для такого маленького ребенка у него было почти пугающее самообладание. Но однажды - это было на окружной ярмарке в Хассадаре - я случайно увидел, как его довольно жестоко отвергла группа детей, к которым он попытался присоединиться. — Ципис отпил еще глоток.

— И тогда он заплакал? — спросил Марк.

— Нет. Хотя, когда он отвернулся, лицо у него было очень странное. Сержант Ботари наблюдал за происшедшим вместе со мною... и ничего не мог поделать, поскольку никакой физической угрозы Майлзу не было. Но на следующий день с Майлзом случилось несчастье во время верховой езды. Одно из худших падений в его жизни. Прыжок, который ему запретили делать, на необъезженной лошади, которую ему не разрешали брать... Граф Петер был в такой ярости - и ужасе, - что я подумал, не хватит ли его удар прямо на месте. Уже потом я задумался: насколько этот несчастный случай был случаен? — Ципис помедлил. — Я всегда считал, что Майлз выберет себе в жены инопланетницу, как это сделал его отец. Не барраярку. Я не совсем уверен, что Майлз понимает, как именно он поступает с этой молодой леди. Он снова подставляется под удар?

— Он утверждает, что у него есть Стратегия.

Тонкие губы Циписа изогнулись в улыбке, и он пробормотал: — Как всегда...

Марк беспомощно пожал плечами. — По правде говоря, я сам едва с ней знаком. Но вы с нею работали - так что вы думаете?

Ципис склонил голову. — Она быстро учится и педантично честна.

Это звучало слабой похвалой, если не знать, что в устах Циписа именно эти два определения были самым восторженным панегириком.

— И очень недурна собой, как выяснилось при личном знакомстве, — добавил он, поразмыслив. — Вовсе, э-э, не такая высокая, как я ожидал.

Марк усмехнулся.

— Я думаю, она бы справилась с обязанностями будущей графини.

— Майлз тоже так считает, — заметил Марк. — А удачный подбор кадров считался одним из его главных военных талантов. — И чем больше Марк узнавал Циписа, тем больше убеждался, что этот талант Майлз унаследовал от своего - от их - отца.

— Однозначно, уже пора, — вздохнул Ципис. — Хотелось, чтобы граф Эйрел дожил до рождения внуков.

"Это замечание и меня касается?"

— Вы ведь приглядите за тем, как пойдут дела, да? — уточнил Ципис.

— Не представляю, что, по-вашему, я могу сделать. Не могу же я заставить её полюбить Майлза! Будь у меня такая власть над женщинами, я бы ею воспользовался в личных целях.

Ципис неопределенно улыбнулся, поглядел на пустующий стул Карин и снова - изучающе - на Марка. — Ну, мне кажется, у Вас такая власть есть.

Марк вздрогнул. В последнюю неделю его новоприобретенный бетанский рационализм отступал, когда дело касалось Карин, и чем сильнее он напрягался - тем чаще взбрыкивали подавленные личности Черной Команды. Но Ципис - финансовый консультант, а не врач. И даже (в конце концов, они же на Барраяре) - не сваха.

— Заметили ли вы хоть единый знак, что госпожа Форсуассон отвечает взаимностью на интерес Вашего брата? - почти что жалобно продолжил Ципис.

— Нет, — признался Марк. — Но она очень скрытна. — Что это, бесчувственность или лишь пугающее самообладание? Кто отличит? — Стоп, ха, я придумал! Втравлю-ка в это дело Карин. Именно о таких вещах женщины и сплетничают друг с другом. Вот почему они надолго пропадают в дамской комнате - перемывают косточки своим кавалерам. По крайней мере, так мне однажды ответила Карин, когда я пожаловался, что слишком долго торчу в одиночестве...

— Мне нравится чувство юмора этой девочки. Мне всегда нравились все Куделки. — Глаза Циписа на мгновение сверкнули. — Надеюсь, Вы поступите с ней как должно?

"Тревога! Дело пахнет базиликом!"

— О, да! — горячо заверил его Марк. Вообще-то Пыхтун рвался поступить с Карин как должно прямо сейчас, насколько позволяли ему силы и отточенные на Бете навыки - лишь бы она позволила. У Обжоры, чьим хобби стало кормить Карин всякими вкусностями, сегодня тоже был удачный день. Убийца затаился, готовый уничтожить любого врага, стоит ей лишь назвать имя, - вот только у Карин не было врагов, одни лишь друзья. Даже Рева по-своему получил удовольствие на этой неделе, поскольку чужие страдания служили к его выгоде. По этому вопросу Черная Команда голосовала единогласно.

Эта чудесная, горячая, отзывчивая женщина... В ее присутствии он чувствовал себя, словно вялая холоднокровная тварь, выбравшаяся из-под камня, куда заползла умирать, и озаренная неожиданным чудом солнечного света. Он был готов с жалобным поскуливанием сутками таскаться за Карин по пятам в надежде, что она еще разок на мгновение озарит его своим великолепным сиянием. Психотерапевт строго отчитала его за эту пагубную привычку: "Вешать на Карин такую обузу - непорядочно с твоей стороны, верно? Ты должен научиться быть отдавать от избытка, а не только брать о необходимости." Всё верно, верно. Но, черт возьми, даже врачу Карин нравилась настолько, что она пыталась уговорить девушку заняться психотерапией. Все любят Карин, потому что Карин любит всех. Всем хочется быть рядом с ней; рядом с нею - в груди тепло. Все желают сделать для нее хоть что-то. У Карин в изобилии было всё, чего Марку больше всего не хватало и чего он так жаждал: хорошее настроение, заразительный энтузиазм, сочувствие, здравый ум. В маркетинге у нее были просто необозримые перспективы. Какую бы команду они составили вдвоем: Марк взял бы на себя анализ, а Карин - общение со всем остальным человечеством... Сама мысль о том, что он может по какой-то причине ее потерять, доводила Марка до неистовства.

Но начинавшаяся было паника растворилась, и Марк задышал ровнее, стоило только Карин вместе с Энрике и госпожой Форсуассон благополучно вернуться в комнату. Хотя после обеда вся компания настроилась на созерцательный лад, Карин вновь их подняла и растормошила; нужно было выполнить вторую задачу на сегодня - набрать камней для майлзовского сада. Ципис обеспечил их голокартой, направлением, аэрофургоном с подъемником и парой широкоплечих, дружелюбных молодых парней с ручными лебедками. Марк повел флаер на юг, к маячившему на горизонте серому зигзагу Дендарийских гор; фургон последовал за ним.

Марк посадил флаер в горной долине, обрамленной скалистым ущельем. Эта земля - тоже собственность Форкосиганов - была совершенно не тронута, и Марк легко видел, почему. На многие километры вокруг неприступные склоны покрывал кусок девственного барраярского... ладно, лесом его не назовешь, скорее кустарника.

Госпожа Форсуассон вышла из флаера и стала разглядывать открывающуюся на севере панораму населенных равнин Округа. Теплый воздух размывал дальнюю линию горизонта волшебной синей дымкой, но на все равно хорошо было видно на добрую сотню километров вдаль. Тремя отдельными полукругами вздымались вверх, словно враждующие замки, кучевые облака, окутанные белым сверху и серо-серебряные у подножия.

— О! — расплылась в улыбке Катерина. — Вот это настоящее небо! Каким оно и должно быть. Теперь понимаю, Карин, почему ты сказала, что лорду Форкосигану здесь нравится. — Она почти непроизвольно раскинула руки как можно шире, потянувшись пальцами в простор. — Обычно горы вокруг меня - точно стены, но здесь... здесь просто замечательно.

Мускулистые парни посадили свой фургон рядом с флаером. Госпожа Форсуассон повела их вместе с оборудованием карабкаться вниз в ущелье, набрать там с запасом интересных с виду настоящих дендарийских валунов и булыжников - лучшим из них предстоит отправиться в Форбарр-Султану. Энрике увязался за ними, словно долговязый и весьма неуклюжий щенок. Поскольку, спустившись, Марку пришлось бы потом с сопением и одышкой подниматься, он ограничился быстрым взглядом в ущелье через край и прогулкой по не столь устрашающе крутой долине рука об руку с Карин.

Когда его рука скользнула ей на талию, и он наконец обнял её, Карин к нему прильнула. Но стоило Марку поддаться сексуальному внушению своего подсознания и уткнуться носом ей в декольте, Карин, увы, напряглась и отпрянула. Проклятье.

— Карин... — жалобно запротестовал он.

Она покачала головой. — Прости меня. Прости.

— Нет... не извиняйся передо мной. У меня от этого совершенно дикое ощущение. Я хочу, чтобы ты тоже меня хотела, а иначе ничего не выйдет. Я думал, ты хотела.

— Хотела. И хочу. Я... — она оборвала себя на полуслове и начала еще раз. — Там, на Колонии Бета, я считала себя на самом деле взрослой, полноценной личностью. А потом вернулась сюда... и поняла, что во всём - в каждом куске хлеба, в каждой тряпке - зависима от своей семьи и от этого места. И так было всегда, даже когда я была на Бете. Может, всё было... подделкой.

Марк стиснул её руку; по крайней мере, этого он в силах не допустить!

— Ты хочешь быть хорошей. Ладно, это я могу понять. Но будь очень осторожна в выборе тех, кому позволишь определять, что значит "хорошо". Черт возьми, уж этот урок мои создатели-террористы мне преподали.

Это страшное воспоминание заставило Карин стиснуть его пальцы в ответ и сочувственно поморщиться. Помедлив, она продолжала: — Два взаимоисключающих определения сводят меня с ума. Я не могу одновременно быть хорошей здесь и там. Я уяснила, как быть хорошей девочкой на Колонии Бета, и в каком-то смысле это было не легче, чем быть хорошей девочкой здесь. А порой намного страшнее. Но... я чувствовала, будто расту изнутри, если ты понимаешь, о чем я.

— Думаю, да. — Хотя Марк и надеялся, что не он был причиной для этих страхов, но подозревал обратное. Ладно, знал. В прошлом году случались черные времена. Но все же она осталась с ним. — Однако ты должна выбрать то, что хорошо для Карин, а не для Барраяра, — он глубоко вздохнул и честно договорил: — И даже не для Беты. — "И даже не для меня?"

— С тех пор, как я вернулась домой, я и самой себя не могу найти, чтобы спросить.

"Для нее это метафора", напомнил себе Марк. Хотя, возможно, он тоже метафора, с Черной Командой в голове. Метафоры способны давать метастазы - под достаточно сильным давлением.

— Я хочу вернуться на Колонию Бета, — прошептала Карин тихо и страстно, окидывая невидящим взглядом изумительный пейзаж вокруг. — И хочу оставаться там, пока по-настоящему не повзрослею и не смогу всюду оставаться собой. Как графиня Форкосиган.

Марк удивленно поднял брови. Вот так ролевая модель для нежной Карин! Но чего у матери не отнимешь - никто и ни под каким предлогом не заставит ее согласиться ни на какую чушь собачью. Однако желательно приобрести немного этого качества, не пройдя босиком сквозь огонь и войну.

Страдающая Карин - это словно солнце закрыли тучи. Он нерешительно обнял ее за талию. К счастью, она верно восприняла этот жест - как поддержку, а не новую назойливость - и вновь прильнула к нему.

Черная Команда хороша как ударный отряд в чрезвычайной ситуации, но командиры из них хреновые. Пыхтуну придется ещё потерпеть; пусть он устроит себе свидание с правой рукою Марка. Происходящее слишком важно, чтобы всё испортить.

Но что, если она наконец стала собой, не оставив места для него...?

Здесь ловить нечего. Ну-ка смени тему, быстро. — Похоже, Ципису понравилась госпожа Форсуассон.

Лицо Карин на мгновение осветилось благодарностью; ей стало легче. "Значит, я на нее давил". Рева захныкал где-то глубоко внутри, но Марк придушил его.

— Катерина? Да, мне тоже.

Итак, просто "Катерина". Перешли на имена, отлично. Надо бы отправить их в дамскую комнату вместе еще разик.

— Как по-твоему, ей нравится Майлз?

— Похоже, да, — пожала плечами Карин. — Она усердно трудится над его садом и вообще...

— Я имею в виду, влюблена ли она? Я даже ни разу не слышал, чтобы она называла его по имени. Как можно быть влюбленным в кого-то, с кем ты даже не на "ты"?

— Ой, это все форские штучки!

— Ха. — Марк воспринял этот довод с сомнением. — Верно, Майлз сделался прямо фором. Наверное, Аудиторство ему в голову ударило. Как думаешь, не могла бы ты покрутиться возле неё и попробовать вызнать кое-какие догадки?

— Шпионить за Катериной? — неодобрительно нахмурилась Карин. — Это Майлз тебя с такой идеей прислал?

— Вообще-то, нет. Ципис. Он слегка беспокоится за Майлза. И... и я тоже.

— Я хотела бы с ней подружиться...

Естественно.

— Не похоже, что у нее много друзей. Ей приходилось часто переезжать. И, по-моему, с ее мужем на Комарре случилось что-то более жуткое, чем она дает понять. Когда женщина так переполнена молчанием, оно переливается через край.

— Но подходит ли она Майлзу? Ему будет с ней хорошо?

Карин повела бровью. — Кто бы побеспокоился спросить, подойдет ли ей Майлз!

— Хм... хм... а почему нет? Графский наследник. Состоятельный. Имперский Аудитор божьим соизволением. Чего ещё желать форессе?

— Не знаю, Марк. Смотря какой форессе. Я точно знаю, что предпочла бы прожить целых сто лет с тобой и любым из твоей Черной Командой в самой буйной фазе, чем оказаться на неделю взаперти вместе с Майлзом. Он... подавляет тебя.

— Только, если ему позволяешь. — Внутри у Марка потеплело при мысли, что Карин правда, на самом деле предпочла бы его блестящему Майлзу, и внезапно его жажда показалась не такой жгучей.

— А ты хоть представляешь, как его остановить? Я до сих пор помню, как мы с сестрами были маленькими и вместе с мамой приходили в гости к леди Корделии, а Майлзу говорили нас чем-нибудь занять. Довольно сурово для четырнадцатилетнего мальчишки, но разве я это понимала? Он решил, что из четверых девчонок получится строевая команда, и заставлял нас маршировать по кругу во внутреннем садике особняка Форкосиганов или в бальной зале, если шел дождь. Кажется, мне тогда было четыре. — Воспоминание заставило ее нахмуриться. — Кто Майлзу нужен, так это женщина, способная остудить его горячую голову, иначе случится катастрофа. С нею, а не с ним. — Она подумала и понимающе добавила, — Хотя раз с нею, то в рано или поздно - с ним тоже.

— О-о!

В этот момент любезные молодые люди поднялись, отдуваясь, из ущелья и опустили туда подъемник. С лязганьем и стуком они закончили погрузку, фургон неуклюже поднялся в воздух и направился на север. Чуть погодя показались запыхавшиеся госпожа Форсуассон и Энрике. Энрике, вцепившийся в целую охапку эндемичных барраярских растений, имел радостный вид. Наконец-то он выглядел так, что можно было поверить: и у него течет по жилам кровь. Вероятно, ученый годами не бывал на открытом воздухе, и сегодняшнее явно пошло ему на пользу, хоть он и насквозь промок, свалившись в ручей.

Они ухитрились запихнуть все растения в заднюю часть салона, и Энрике наполовину обсох, пока все снова погрузились в флаер. Солнце уже клонилось к закату. Марк доставил себе удовольствие испытать машину на скорость, когда, заложив последний круг над долиной, они направились на север, обратно в столицу. Машина неслась как стрела, восхитительно послушная под пальцами на пульте управления и ногами на педалях, и они достигли предместий Форбарр-Султаны засветло.

Первой высадили госпожу Форсуассон возле дома ее тети и дяди у Университета, взяв множество обещаний, что завтра она заглянет в особняк Форкосиганов и поможет Энрике раздать научные имена всем его ботаническим образцам. Карин выпрыгнула на углу возле дома Куделок, на прощание чмокнув Марка в щеку. "Осади, Пыхтун. Это не тебе."

Поставив флаер обратно в угол полуподвального гаража, Марк отправился вслед за Энрике в лабораторию, чтобы устроить жучкам ежевечернюю кормежку и проверку. Энрике уже перестал напевать ползучим тварюшкам колыбельную, зато приобрел привычку бормотать что-то под нос - то ли им, то ли себе, - слоняясь по лаборатории. Марк считал, что тот слишком долго проработал в одиночестве.

Однако нынче вечером Энрике мурлыкал под нос, раскладывая новую порцию растений по порядку, известному только ему и госпоже Форсуассон: одни - в мензурки с водой, другие - сохнуть на бумаге на лабораторном столе.

Взвесив, подсчитав и разложив щедрые порции опилок по жучиным клеткам, Марк повернулся и обнаружил, что Энрике уже устроился за коммом и включил его. О, отлично. Возможно эскобарец вот-вот выдаст ещё какое-нибудь сулящее в будущем выгоду научное открытие. Марк подошел поближе, собираясь сказать что-нибудь поощрительное. Но Энрике занимался не головокружительной молекулярной схемой, а большим куском убористого текста.

— Это что? — спросил Марк.

— Я обещал прислать Катерине копию моей докторской диссертации. Она попросила, — гордо объяснил Энрике с ноткой удивления. — "К вопросу о бактериальном и грибном синтезе как основы для аккумулирующих энергию внеклеточных структур". Она легла в основу всей моей дальнейшей работы с масляными жуками, когда я открыл, что они могут быть идеальным носителем микробного комплекса.

— А-а, — Марк помедлил. "Ты тоже зовешь её Катериной?" Вообще-то, если Карин перешла со вдовушкой на "ты", то и Энрике, который был с ними, не стал исключением. — А она сумеет это прочесть? — Насколько Марк знал Энрике, писал тот не лучше, чем говорил.

— О, я не жду, что она разберется в математике молекулярных энергетических потоков - мои факультетские кураторы тоже ее не одолели, - но, разумеется, она поймет суть из анимированных иллюстраций. И ещё... может, я сумею что-нибудь сделать с этим рефератом, чтобы он стал попривлекательнее для беглого взгляда. Следует признать, он суховат. — Энрике закусил губу и склонился над коммом. Минуту спустя, он поинтересовался: — Ты можешь придумать слово в пару к "глюоксилату"?

— Не с ходу. Попробуй оранжевый. Или серебряный.

— Не похоже. Не рифмуется. Раз не можешь помочь, Марк, так уходи.

— А чем это ты занят?

— Изоцитрат, конечно, но в размер не укладывается... Я пытаюсь понять, не произведу ли ударное впечатление рефератом в форме сонета.

— Звучит совершенно... ошеломляюще.

— Ты думаешь? — расцвел Энрике и снова замурлыкал себе под нос: — Треонин, серин, полярный, молярный...

— Противоударный, — предложил Марк наугад. — И кошмарный. — Энрике раздраженно отмахнулся. Проклятье, Энрике не должен впустую растрачивать драгоценное время размышлений на стихи; он должен разрабатывать механизм взаимодействия длинных молекулярных цепочек с подходящими энергетическими потоками, или что-то вроде. Марк уставился на эскобарца, сосредоточенно скорчившегося на манер вопросительного знака перед комм-пультом.... и внезапное беспокойство заставило его нахмуриться.

Даже Энрике не способен вообразить, что можно пленить женщину диссертацией. Или, наоборот, именно Энрике и способен...? В конце концов, эта диссертация - единственный выдающийся успех в его короткой жизни. Нельзя не признать: любая женщина, которую тот сумеет привлечь подобным образом, подойдет эскобарцу, но... но не эта. Не та, в которую влюблен Майлз. Хотя госпожа Форсуассон чересчур вежлива. Конечно же, она ответит добрым словом, в какое бы смятение не привел ее подобный дар. И Энрике, жаждущий доброты как... - как один очень хороший знакомец Марка, - навоображает себе... Как можно скорее перевезти жучиное производство на постоянное место жительства в Округе внезапно сделалось неотложной задачей. Поджав губы, Марк тихонько, на цыпочках удалился из лаборатории.

Из коридора он всё ещё слышал радостное мурлыканье Энрике: "Мукополисахарид, хм, отлично, подходит под ритм: му-ко-по-ли-са-ха-рид..."

***

Космопорт Форбарр-Султаны наслаждался вечерним "окном" в расписании. Айвен нетерпеливо оглядел зал прилета, переложив из правой руки в левую букет пряно пахнущих орхидей. Он надеялся, что, несмотря на усталость и скачковый эффект, леди Донна будет попозже не прочь немного с ним пообщаться. Цветы сразу задали бы верный тон в возобновлении знакомства; букет не столь громадный и безвкусный, чтобы намекать об отчаянном положении, но достаточно изящный и дорогой, чтобы обозначить серьезный интерес к столь чувствительной к нюансам персоне, как Донна.

Рядом стоял Байерли Форратьер: с удобством опершись спиной о колонну и скрестив руки на груди. Он скользнул взглядом по букету и улыбнулся своей фирменной ухмылкой, которую Айвен заметил - но проигнорировал. Байерли может встревать со своими остроумными - или не очень - комментариями, но он определенно не соперник Айвену по части амурных интересов кузины.

Память Айвена дразнили и мучили ускользающие обрывки эротического сна, в котором прошлой ночью ему явилась Донна. Да, он предложит взять ее багаж в обмен на букет. Точнее, то из багажа, что окажется у нее в руках, - по его воспоминаниям, леди Донна обычно не путешествовала налегке.

Если только она не притащит с собой маточный репликатор с клоном Пьера. Тогда пусть Бай сам его несет - Айвен к этой штуке и палкой не притронется. Бай, что жутко раздражало, так и не обмолвился, что же добыла Донна на Колонии Бета, дабы помешать кузену Ришару вступить в наследство. Но вообще-то идея с клоном носилась в воздухе, и рано или поздно кто-нибудь ею воспользовался. Политические осложнения этого дела свалятся на его кузена Форкосигана, но сам Айвен, как принадлежащий к младшей ветви Форпатрилов, их благополучно избежит. Слава богу, у него нет голоса в Совете Графов.

— О! — Бай отлепился от колонны, внимательно оглядел зал и кому-то помахал рукой в коротком приветствии. — Вот теперь пойдем.

Айвен проследил его взгляд. К ним приближались трое. Седого, мрачного вида мужчину справа, помахавшего Баю в ответ, Айвен узнал и без мундира: суровый старший оруженосец покойного графа Пьера. Как бишь его там? Чабо. Отлично, значит, всё своё долгое путешествие леди Донна находилась под опекой и защитой. Высокий парень слева, тоже в штатском, был ещё одним из охраны Пьера. Явно младший в этой группе - и по возрасту, и по тому, что именно он вел за собой плавучую платформу с тремя чемоданами. Выражение на его лице было Айвену знакомо: затаенное смятение, типичное для впервые вернувшегося с Беты барраярца, который сам не знает, то ли ему пасть на землю и поцеловать родной бетон, то ли развернуться и умчаться обратно на катер.

А вот идущего в центре Айвен никогда прежде не встречал. Атлетичный, среднего роста, скорее гибкий, чем мускулистый, хотя гражданский китель весьма плотно облегает плечи. Одет в неброский черный костюм с самым простым бледно-серым кантом - легкий намек на псевдо-военный барраярский стиль мужской моды. Худощав и хорош собой, и изысканная одежда это подчеркивает. Бледная кожа, широкие темные брови, коротко стриженые черные волосы и щеголеватые иссиня-черные борода и усы... Мужчина шагал энергично. Искрящиеся карие глаза изучали окрестности так, будто он видел это место впервые - и оказался доволен увиденным.

О, дьявол, неужто Донна обзавелась на Бете любовником? Было бы досадно. И ведь это не просто мальчишка; подойдя поближе вместе с Баем, Айвен увидел, что тому уже хорошо за тридцать. Что-то в нём странно знакомое. "Будь я проклят, если не смотрится он как истинный Форратьер - эти глаза, волосы, ухмылочка, самодовольный вид..." Неизвестный сын Пьера? Выплывшая на свет божий причина, почему граф так и не женился? Тогда Пьер зачал его лет в пятнадцать, такое возможно.

Бай с улыбающимся незнакомцем сердечно кивнули друг другу, и Бай обратился к Айвену: — Ну, вас двоих друг другу представлять не надо.

— А, по-моему, надо! — возразил Айвен.

Белозубая улыбка мужчины стала ещё шире, и он протянул руку, которую Айвен машинально пожал. Пожатие было крепким и сухим.

— Лорд Доно Форратьер, к вашим услугам, лорд Форпатрил. — Приятный тенор, и выговор совсем не бетанский - скорее манера речи образованного барраярца из форов.

Яркие, как тлеющие угольки, глаза улыбались - и Айвен наконец догадался...

— Ах, черт, — прошипел Айвен, отпрянув и выдергивая руку. — Донна, нет! — О, да. Бетанская медицина. И бетанские хирурги. На Колонии Бета могли сделать - и делали - всё, что пожелает человек, способный заплатить и заверить, что он взрослый и дает добровольное согласие.

— А если добьюсь своего в Совете Графов, то вскоре буду граф Доно Форратьер, — плавно договорила Донна / Доно / кто бы это ни был.

— Или тебя прикончат на месте. — Айвен глядел на... на него, просто лучась недоверием. — Ты что, всерьез думаешь, что это прокатит?

Дернув бровью в сторону оруженосца Чабо, выпятившего подбородок, Донна / Доно сказал(а): — О, поверь мне, мы детально просчитали весь риск, прежде чем приступить к делу.

Тут она / он / неважно-кто углядела стиснутые в руке Айвена позабытые орхидеи. — О, Айвен, это мне? Как мило с твоей стороны! — проворковала она, отобрала у него букет и поднесла цветы к носу. Прикрыв бороду букетом, она с деланной застенчивостью взмахнула черными ресницами, внезапно и ужасно снова походя на прежнюю леди Донну.

— Не на людях, — процедил оруженосец Чабо сквозь зубы.

— Извини, Чабо, — в голосе опять прорезались низкие мужские нотки. — Не смог устоять. Ну, это же Айвен.

Пожатие плеч Чабо относилось к доводу - но не результату.

— Обещаю, отныне я буду держать себя в руках, — лорд Доно перехватил букет, держа его точно копье, и, развернув плечи и расставив ноги, принял подобие военной стойки "смирно".

— Так лучше, — оценил Чабо.

Айвен в ужасе не сводил с него глаз. — А бетанские доктора тебе еще и роста прибавили? — Он посмотрел вниз; нет, ботинки у лорда Доно были с обычными каблуками.

— Я того же роста, что и всегда, Айвен. Изменилось кое-что другое, но никак не рост.

— Да нет, ты выше, черт возьми! Сантиметров на десять.

— Только в твоих глазах. Вот один из множества очаровательных психологических побочных эффектов тестостерона, с которыми я недавно познакомился, - как и эти забавные перепады настроения. Вот доедем до дома, измерим меня, и я тебе докажу.

— Да, — вставил Бай, оглядываясь по сторонам, — предлагаю продолжить беседу в более приватной обстановке. Ваш шофер и лимузин ждут вас, лорд Доно, как вы и распорядились, — он отвесил кузену иронический поклон.

— Вам... я ведь ни к чему, зачем мешать воссоединению семейства, а? — начал откланиваться Айвен, собираясь потихоньку смыться.

— О, очень даже к чему! — возразил Бай. С равно злорадными усмешками оба Форратьера подхватили Айвена под руки с обеих сторон и повели к выходу. Хватка Доно оказалась убедительно крепкой. Оруженосцы двинулись за ними.

Парадный лимузин покойного графа Пьера стоял там, где Бай его и оставил. Ожидающий наготове оруженосец-водитель в знаменитой сине-серой форратьеровской ливрее поспешил открыть заднее отделение машины перед лордом Доно и его спутниками. Водитель искоса глянул на нового лорда, но, похоже, случившееся преображение ничуть его не удивило. Младший оруженосец погрузил в машину скудный багаж и забрался в переднее отделение к водителю со словами: — Черт, рад, что я дома. Ты не представляешь, Джорис, чего я насмотрелся на этой Бете...

Задний колпак машины закрылся за Доно, Баем, Чабо и Айвеном, заглушая остаток реплики. Автомобиль мягко тронулся прочь от космопорта. Айвен, вывернув шею, жалобно вопросил: — Вот это весь твой багаж? — Обычно для пожиток леди Донны требовалась вторая машина. — А остальное где?

Лорд Доно откинулся на сиденье, задрав подбородок и вытянув ноги. — Я всё бросил на Бете. Ездят же мои оруженосцы с единственным чемоданом. Век живи - век учись.

Айвен отметил это собственническое "мои оруженосцы". — А они, — кивнул он в сторону прислушивающегося Чабо, — все замешаны?

— Конечно, — легко подтвердил Доно. — Так надо. Мы собрались в ночь сразу после смерти Пьера, я с Чабо представил этот план, и они тогда все мне присягнули.

— Какая, гм... преданность с их стороны.

— Мы много лет наблюдали, как леди Донна помогала в управлении Округом, — сказал Чабо. — Даже те из моих людей, которые, гм, не столь прониклись этим планом, - преданные уроженцы Округа. Никому не хотелось видеть, как он достается Ришару.

— Что ж, к нему приглядеться у вас тоже возможностей хватало, — согласился Айвен. Он помолчал минуту и недоуменно добавил, — Но как это он ухитрился всех вас обозлить?

— Не за один раз, — ответил Бай. — Ришар не такой герой. Ему потребовались годы упорных усилий.

— Сомневаюсь, — неожиданно бесстрастным голосом проговорил Доно, — что по прошествии стольких лет кого-то волнует, как Ришар пытался меня, двенадцатилетнюю, изнасиловать. А когда я от него отбилась - он утопил в отместку моего нового щенка. В конце концов, тогда-то всем было наплевать.

— Ик, — высказался Айвен.

— Отдай должное своим родным, — заметил Бай, — ведь Ришар их всех убедил, что это ты виновата в смерти щенка. Подобные штуки ему всегда прекрасно удавались.

— Ты тогда поверил мне, — возразил Доно. — Почти единственный.

— У меня к тому времени имелся собственный опыт общения с Ришаром, — заметил Бай, но в подробности вдаваться не пожелал.

— В то время я еще не служил вашему отцу, — подчеркнул Чабо - возможно, в свое оправдание.

— Считай, что тебе повезло, — вздохнул Доно. — Сказать, что в доме был бардак - значит выразиться слишком мягко. И никто не мог навести порядок, пока старика наконец не хватил удар.

— Ришар Форратьер, — объяснил Айвену оруженосец Чабо, — наблюдая, э-э, за нервными проблемами графа Пьера, последние двадцать лет считал, что графство и Округ Форратьеров в любой момент могут стать его собственностью. Совсем не в его интересах было, чтобы бедняга Пьер поправил здоровье или завел свою семью. Я точно знаю, что он подкупил родню первой юной леди, с которой был помолвлен Пьер, чтобы те разорвали помолвку и выдали ее за другого. Вторую его попытку ухаживания Ришар расстроил, выкрав и передав семье девушки некие конфиденциальные сведения из медицинской карты Пьера. Гибель третьей невесты при крушении флаера признали всего лишь несчастным случаем. Но Пьер в несчастный случай не верил.

— Пьер... верил в кучу странных вещей, — нервно заметил Айвен.

— И я не думаю, что это был несчастный случай. — сухо сказал Чабо. — Вел машину один из моих лучших людей. Он тоже погиб.

— О. Гм. Но не подозревают же, что смерть самого Пьера...?

Чабо пожал плечами. — Полагаю, наследственная склонность к сердечным заболеваниям не свела бы Пьера в могилу, не пребывай он в столь глубокой депрессии, что должным образом о себе не заботился.

— Я пыталась, Чабо, — удрученно произнес Доно/Донна. — Но после того эпизода с медицинской картой он стал совершенным параноиком по отношению к своим врачам.

— Да, знаю, — Чабо попытался было погладить ее/его по руке, спохватился и лишь мягко толкнул кулаком в плечо в знак утешения. Губы Доно искривились в признательной усмешке.

— В любом случае, — продолжал Чабо, — было полностью ясно, что ни один верный Пьеру оруженосец - а верны мы были все, спаси его господь, беднягу, - не удержится на службе у Ришара и пяти минут. В качестве первого же шага - мы все слышали, как он это говорил, - он полностью очистил бы дом ото всех и вся преданных Пьеру и всюду понаставил бы своих людей. Разумеется, первой кандидатурой на вылет была сестра Пьера.

— Будь у Ришара хоть капелька чувства самосохранения... — яростно и тихо проговорил Доно.

— Он мог это сделать? — с сомнением переспросил Айвен. — Выкинуть тебя из твоего же собственного дома? Разве по завещанию Пьера у тебя нет никаких прав?

— Из дома, из Округа, отовсюду. — Доно мрачно улыбнулся. — Пьер не оставил завещания, Айвен. Он не хотел называть своим наследником Ришара, от его братьев и сыновей тоже не был в восторге и, по-моему, до последнего момента все еще надеялся отсечь Ришара от наследования, обзаведясь собственным сыном. Дьявольщина, да при современном состоянии медицины Пьеру жить бы ещё лет сорок! Всё, что я могла бы получить как леди Донна, - жалкие крохи моего же прежнего приданого. А семейное имущество сейчас в немыслимом беспорядке.

— Это меня не удивляет, — сказал Айвен. — Но ты правда считаешь, что это сработает? То есть Ришар - уже предполагаемый наследник. А ты - кем бы ты ни стала сейчас - на момент смерти Пьера не была его младшим братом.

— Это и есть самый важный юридический пункт в моем плане. Наследник графа вступает в права наследства непосредственно по смерти своего предшественника лишь в том случае, если ранее уже был приведен к присяге перед Советом. В противном же случае Округ не наследуется до того момента, как это утвердят графы. А в этот момент - где-то в ближайшие две недели - я буду, совершенно очевидно, братом Пьера.

Айвен поморщился, пытаясь примириться с этой мыслью. Судя по тому, как гладко сидит черный китель, очаровательная пышная грудь, которую он некогда... не важно - в любом случае ее-то больше нет. — Ты действительно сделала операцию, чтобы... что ты сделала с... ну, ты же не один из этих, из этих гермафродитов? Или... где всё?

— Если ты говоришь о моих бывших женских органах, я бросил их вместе с остальным багажом на на Бете. Хирург был настолько искусен, что и шрамов вряд ли найдешь. Бог свидетель, они свое отработали — и не скажу, что я по ним скучаю.

Эх, зато как теперь скучал Айвен! Отчаянно. — Я подумал, не могла ли ты их заморозить. На случай, если у тебя не выйдет или если ты передумаешь. — Айвен попытался скрыть нотки надежды в голосе. — Я знаю, среди бетанцев бывают такие, что меняют свой пол туда и обратно три-четыре раза за всю жизнь.

— Да, таких я в клинике встречал. Кстати говоря, они очень дружелюбны и всегда готовы помочь.

Чабо едва заметно закатил глаза. Он теперь исполняет роль личного камердинера лорда Доно? Обычная обязанность старшего графского оруженосца. Чабо должен был засвидетельствовать все превращение в деталях. Два свидетеля. Понятно. Она взяла с собой двух свидетелей.

— Нет, — продолжил Доно, — если я когда-то и захочу превратиться обратно в женщину - а я не собираюсь, сорока лет с меня хватит, - то начну с создания свеженьких клонированных органов, как и в этот раз. Смогу снова стать девственницей. Вот жуть!

Айвен никак не решался и наконец спросил, — Но разве тебе не пришлось где-то брать Y-хромосому? И где? Бетанцы добавили? — Он беспомощно покосился на пах Доно и тут же отвел глаза. — Может ли Ришар доказать, что... что наследственный материал наполовину бетанский?

— Я подумала о этом. И взяла хромосомы от Пьера.

— Что же твои, э-э... новые мужские органы клонированы от него? — От столь гротескной идеи у Айвена перехватило дух. Ум за разум заходит. Что-то вроде техно-инцеста.

— Нет-нет! Признаюсь, я позаимствовала у брата крошечный образец ткани - когда он уже больше в нем не нуждался - и бетанские врачи взяли оттуда фрагмент хромосомы для моих новых органов. Думаю, в моих яичках чуть меньше двух процентов Пьера, смотря как считать. Если я когда-либо решу дать своему члену прозвище, как делают некоторые парни, то, наверное, должен буду назвать его в честь Пьера. Хотя как-то не тянет. По ощущениям он полностью мой.

— Но в твоем теле по-прежнему женские хромосомы XX?

— Ну, да, — Доно беспокойно нахмурился и поскреб бороду. — Я рассчитываю, что Ришар попытается это доказать - если додумается. Я продумывал вариант лечения ретро-генами для полной соматической трансформации. Но времени не хватало, и могло закончиться странными осложнениями; столь обширное генное смешение обычно дает самое большее частичную клеточную мозаику, смесь-химеру. Шансы, как в рулетке. Достаточно для исправления некоторых генетических заболеваний, но не этой юридической закавыки. Однако подтверждено документально, что кусочек ткани, ответственный за зачатие очередного маленького наследника Форратьеров, несет Y-хромомсому и, кстати, свободен от наследственных болезней, повреждений и мутаций, бывших прежде в нашем роду. У следующего графа Форратьера с сердцем будет все в порядке. Помимо прочего. Как показывает история, член - вот важнейшая заявка на графство.

— Возможно, они просто дадут члену право голоса, — хихикнул Бай. Он указал ниже пояса и звучно произнес — Доно, пусть он подпишет.

Лорд Доно усмехнулся. — Хотя это и не будет первый раз, когда место в Совете Графов займет член в буквальном смысле слова, я надеюсь на абсолютную победу. Как раз тут в игру вступаешь ты, Айвен.

— Я? А я-то тут при чем? И не желаю быть при чем-то! — изумленный протест Айвена оборвался - автомобиль замедлил ход перед столичным особняком Форратьеров и въехал во двор.

Это здание было на поколение старше, чем особняк Форкосиганов, и, соответственно, куда больше походило на крепость. Острые выступы суровых каменных стен широкими зубцами нависали над тротуаром; в прежние времена - когда дом был в зените славы - оттуда можно было держать под перекрестным огнем грязную улицу, заляпанную лошадиным навозом. На первом этаже окон не было вовсе, только несколько амбразур. Створки ворот во внутренний двор были сложены из досок: толстенных, окованных железом, демонстративно не украшенные никакой отделкой вроде резьбы. Сейчас по автоматическому сигналу они распахнулись, и лимузин протиснулся через открывшийся проход. На стенах были следы автомобильной эмали, оставленные менее осторожными водителями. Интересно, подумал Айвен, до сих пор ли действуют места для снайперов наверху, под темной сводчатой крышей. Может, и да.

Этот дом был перестроен для обороны под личным присмотром знаменитого генерала графа Пьера Форратьера "Кровавого". Основную известность тот приобрел в качестве правой руки и командира головорезов императора Дорки во время гражданской войны, случившейся как раз перед концом Периода Изоляции и сокрушившей независимую графскую власть. Пьер тогда обзавелся серьезными врагами, но пережил их всех, скончавшись уже в возрасте старческого маразма. Чтобы покончить с ним, потребовалось вторжение цетагандийцев с их технологией и вооружениями, да и тем это удалось с большим трудом лишь после бесславной и дорого обошедшейся осады. Разумеется, не этого самого дома. Старшая дочь старого Пьера вышла замуж за одного из предыдущих графов Форкосиганов, вот откуда взялось второе имя Марка - "Пьер". Интересно, что бы подумал нынче старый Пьер о своих потомках? Возможно, он Ришар бы ему больше пришелся по вкусу. Возможно, призрак Пьера до сих по бродит по дому. Ступив из машины на темные булыжники, Айвен вздрогнул.

Водитель повел машину в гараж, а лорд Доно двинулся из дворика в дом, перескакивая через две ступеньки вверх по лестнице из черного с зеленым гранита. Приостановившись, он обернулся и окинул взглядом каменную ширь.

— Первым делом я прикажу сделать здесь светлее, — заметил он Чабо.

— Первым делом Вы оформите права владения на Ваше имя, — вежливо поправил тот.

— На мое новое имя. — Доно коротко кивнул ему и двинулся вперед.

В доме света было так мало, что было даже не разглядеть, какой царит беспорядок. Скорее всего, ничего не изменилось с тех пор, как несколько месяцев назад граф Пьер оставил дом и уехал в Округ. В гулких, заброшенных комнатах пахло плесенью. Наконец, одолев еще две мрачных лестницы, они добрались до спальни, покинутой покойным графом.

— Думаю, сегодня я лягу спать здесь, — заявил лорд Доно, с сомнением оглядываясь вокруг. — Хотя сперва пусть постелят свежее белье.

— Да, милорд, — подтвердил Чабо.

Байерли скинул с кресла груду пластиковых листов, грязной одежды, высохшей фруктовой кожуры и прочей дряни и удобно устроился, положив ногу на ногу. Доно побродил по комнате, с грустью разглядывая жалкие остатки вещей покойного брата: поднимая с пола и бросая обратно футляр со щетками для волос - Пьер в последние годы начал лысеть, - высохшие флаконы из-под одеколона, мелкие монетки.

— Я хочу, чтобы с завтрашнего дня здесь было прибрано. Раз уж мне предстоит тут жить, я не стану дожидаться документа о введении в права.

— Я знаю одну хорошую платную службу, — не смог удержаться от подсказки Айвен. — По моим сведениям, что они прибирают особняк Форкосиганов для Майлза в отсутствие графа с графиней.

— Да? Отлично. — Лорд Доно махнул Чабо рукой. Оруженосец кивнул и тут же выяснил у Айвена координаты, наговорив их в свой карманный регистратор.

— Пока тебя не было, Ришар предпринял две попытки захватить эту древнюю громадину, — сообщил Байерли. — В первый раз твои оруженосцы стояли твердо и его не впустили.

— Молодцы, — пробормотал Чабо.

— Во второй раз он пришел вместе со взводом муниципальной стражи и ордером, который он вытянул из лорда Форбонна. Ваш караульный позвонил мне, и мне удалось добыть обратный ордер от Лорда-хранителя Спикерского круга, каковым они и были изгнаны. Некоторое время зрелище было впечатляющим. Толкотня и давка в дверях... хотя никто не взялся за оружие и серьезно не пострадал, а вот это жалко. Мы могли бы вчинить Ришару иск.

— Хватит с нас судебных исков. — Доно вздохнул и присел на край кровати, положив ногу на ногу. — Но тебе спасибо, Бай.

Бай отмахнулся.

— Колени ниже, если можно, — заметил Чабо. — И колени лучше держать порознь.

Доно немедленно поменял позу, теперь скрестив уже лодыжки, но заметил: — А вот Бай - сидит.

— Бай как мужчина - не лучший образец для подражания.

Бай состроил Чабо недовольную гримасу и расслабленно отвел запястье. — Право, Чабо, как ты можешь быть столь жесток? И это после того, как я спас ваше древнее родовое гнездо.

Его слова остались без внимания.

— А как насчет Айвена? — уточнил Доно у оруженосца, с любопытством разглядывая гостя. Айвен внезапно растерялся, куда девать ноги и руки.

— Хм, ничего. Но лучшим образцом - если вы вспомните, как именно он двигается, - был бы Эйрел Форкосиган. Вот это - сила в движении. Его сын тоже неплохо умеет выглядеть значительнее своих реальных размеров. Хотя у молодого лорда Форкосигана это несколько напускное. Граф Форкосиган - вот то, что нужно.

Широкие черные брови Доно взлетели. Он встал, прошествовал через комнату, развернул конторский стул и оседлал его, скрестив руки на спинке. Потом положил подбородок на руки и сердито сверкнул глазами.

— Ха! Вот это я узнал, — одобрил Чабо. — Неплохо, продолжайте работать над этим. И попробуйте завоевать больше пространства локтями.

Доно усмехнулся и упер одну руку в бедро, отставив локоть. Минута, и он снова вскочил на ноги и направился к гардеробу. Широко распахнув двери, он принялся рыться внутри. Из недр гардероба вылетел и приземлился на кровати китель форратьеровского родового мундира, затем брюки и рубашка, и, наконец, один за другим ударились об пол у изножья кровати высокие сапоги. Доно выбрался из гардероба весь в пыли и со сверкающими глазами.

— Пьер был ненамного выше меня, а его обувь всегда подходила мне на толстый носок. Вызови сюда на завтра модистку...

— Портного, — поправил Чабо.

— ... портного, и посмотрим, что из этого мне по быстрому подойдет.

— Прекрасно, милорд.

Доно принялся стягивать черный китель.

— По-моему, мне пора идти, — вставил Айвен.

— Пожалуйста, присядьте, лорд Форпатрил, — возразил оруженосец Чабо.

— Да, садись ко мне, Айвен, — Байерли приглашающе похлопал по мягкому подлокотнику кресла.

— Сядь, Айвен, — рявкнул лорд Доно. Горящие глаза внезапно сощурились, и Доно тихо проговорил: — Хотя бы ради старых времен. Ты обычно прибегал ко мне в спальню посмотреть, как я раздеваюсь. Что мне, снова запереть дверь и поиграть с тобою в игру "найди ключ"?

Айвен открыл рот, разъяренно воздел палец, собираясь выговорить Доно как следует, но, передумав, шлепнулся на край кровати. Заявлять "Да как ты смеешь!" бывшей леди Донне Форратьер вдруг показалось ему не самым мудрым решением. Он скрестил ноги, тут же торопливо выпрямил их и поставил порознь, потом скрестил снова, да еще скрестил руки - и чувствовал себя все больше неловко.

— Не вижу, зачем я вам нужен, — протянул он уныло.

— Чтобы вы могли засвидетельствовать, — сказал Чабо.

— Чтобы ты мог дать показания, - подтвердил Доно. На кровать возле Айвена - тот так и подпрыгнул, - шлепнулся китель, за ним черная футболка.

Что ж, насчет мастерства бетанского хирурга Доно не обманул. Шрамов видно не было. Грудь Доно покрывала редкая поросль черных волос; мускулы были крепкими. Да уж, плечи кителя не были подбиты.

— Конечно, чтобы ты мог об этом сплетничать, — подытожил Бай, приоткрыв губы то ли в некоем извращенном интересе, то ли в пикантном удовольствии от смущения Айвена. А верней всего - от обоих эмоций сразу.

— Вы думаете, я кому-то хоть слово скажу о том, что был здесь нынче вечером...

Плавным пинком Доно отправил черные брюки на кровать поверх кителя. И трусы вслед за ними.

— Ну? — Хитрый взгляд стоявшего перед Айвеном Доно так и лучился жизнерадостностью. — Как по-твоему? На Бете делают неплохую работу, а?

Айвен искоса глянул на него и тут же отвел глаза. — Ты смотришься... нормально, - неохотно признался он.

— Ну-ка, покажи и мне, раз уж так, — попросил Бай.

Доно развернулся к нему.

— Неплохо, — оценил Бай, — но вид еще чуточку, гм, детский, да?

Доно вздохнул. — Все делалось в спешке. Качественно, но в спешке. Из больницы я отправился прямиком на скачковый корабль. Доктора объяснили, что органы окончательно вырастут уже в самом теле. Еще несколько месяцев до полностью взрослой морфологии. Хотя шрамы больше болеть не будут.

— О-о, — протянул Бай, — половое созревание. Ну ты и развлечешься!

— И в ускоренном темпе. Но бетанцы мне этот процесс здорово смягчили. Следует отдать им должное, управлять гормонами эти люди умеют.

Айвен неохотно признался: — Кузен Майлз, которому заменили сердце, легкие и кишки, говорил, что потребовался почти целый год, прежде чем он восстановил до нормы силы и дыхание. Его органам тоже пришлось расти до взрослого размера после пересадки. Уверен... все будет в порядке. - Беспомощная пауза, и Айвен все-таки спросил: — ... А он работает?

— Ага, писать стоя я могу. — Доно потянулся за трусами и натянул их. — А остальное, очевидно, вот-вот наступит. Жду не дождусь первых поллюций.

— Но захочет ли какая-нибудь женщина... не похоже, что ты намерен хранить в тайне, кем был раньше... как же ты, гм... В чем - в чем, а в этом твой Пигмалион-оруженосец, — Айвен кивнул на Чабо, — тебя не натаскает.

Чабо слегка улыбнулся - более явного проявления эмоций на его лице Айвен нынче вечером не видел.

— Айвен-Айвен... — Доно покачал головой и взял с кровати форменные брюки. — Я же тебя научила, ведь так? У меня впереди ожидается масса проблем... но вопрос, как мне потерять мужскую невинность, к ним не относится. Это точно.

— Это... похоже, нечестно, — сбавил тон Айвен. — Ну, нам-то все эти премудрости пришлось освоить в тринадцать лет.

— А не, скажем, в двенадцать? — лаконично отрезал Доно.

— Гм.

Доно застегнул брюки - в конце концов, на бедрах они сидели не в обтяжку, - надел китель и хмуро изучил свое отражение в зеркале. Он ухватил в горсть лишние складки ткани по бокам.

— Ага, вот что сделаем. Портной должен подогнать его к завтрашнему вечеру. Я хочу это надеть, когда отправлюсь свидетельствовать свой протест в Замок Форхартунг.

Айвену пришлось признать, что на лорде Доно сине-серый мундир дома Форратьеров смотрится исключительно удачно. Может, пора воспользоваться правом фора, взять билет и тихонько пробраться во время заседания Совета Графов на задние места в зрительской галерее. Просто чтобы посмотреть, что случится, - как любит говорить Грегор.

Грегор...

— А Грегор знает? — вдруг осведомился Айвен. — Ты рассказала ему про свой план, прежде чем уехать на Бету?

— Нет, конечно же - нет, — ответил Доно. Сев на краю кровати, он принялся натягивать сапоги.

— Вы в своем уме?! — у Айвена аж челюсть клацнула.

— Цитируя кое-кого - если не ошибаюсь, это твой кузен Майлз - "всегда легче получить прощение, чем разрешение". — Доно встал и подошел к зеркалу, чтобы посмотреть, как он выглядит в сапогах.

Айвен вцепился в волосы.

— Ладно. Вы двое - трое - втянули меня в это дело, заявив, что нуждаетесь в моей помощи. Я намерен дать вам совет. Бесплатно. — Он набрал воздуху. — Если хотите, можете огорошить меня и потом ржать до посинения. В конце концов, мне не впервой делаться мишенью для шуток. Можете огорошить Ришара - на здоровье. Можете огорошить весь Совет Графов оптом. Или кузена Майлза - ради бога. Не откажусь посмотреть. Но ни в коем случае - если вам дороги имеющиеся у вас шансы и если вы намерены устроить нечто большее, чем грандиозную шутку дня, - не вздумайте огорошить Грегора!

Байерли неуверенно поморщился, а Доно, обернувшись от зеркала, пристально взглянул на Айвена.

— Хочешь сказать, пойти к нему?

— Да. Заставить я тебя не в состоянии, — неумолимо заключил Айвен, — но если ты этого не сделаешь, я категорически отказываюсь иметь с тобою дело дальше.

— Грегор способен уничтожить всё одним словом, — опасливо заметил Доно. — Еще до того, как всё начнется.

— Может, — согласился Айвен, — но не сделает этого без веских причин. Так не давай ему их. Грегор не любит политических сюрпризов.

— Я всегда считал, что Грегор довольно добродушен, — сказал Бай, — для императора.

— Нет, — твердо опроверг его Айвен. — Не добродушен. Просто достаточно сдержан и молчалив. А это не одно и то же. Вряд ли вам захотелось бы взглянуть на него разозленного.

— А как он выглядит разозленным? — полюбопытствовал Бай.

— Совершенно так же, как и всегда. В этом-то и ужас.

Бай открыл было рот снова, но Доно поднял руку.

— Бай, сегодня вечером ты привел Айвена не только ради того, чтобы поразвлечься, но из-за его связей - ты сам так утверждал. Скажу по своему опыту: игнорировать мнение знающего консультанта - плохая идея.

— Мы же ему не платим, — пожал плечами Бай.

— Да, я востребую некий старый должок. Это мне дорого будет стоить. И возместить потраченное я уже не смогу. — Доно окинул Айвена взглядом. — Что именно ты нам предлагаешь сделать?

— Попроси Грегора о короткой аудиенции. Прежде, чем успеешь поговорить, или повидаться, или даже поговорить по комму с кем-то еще. Стой прямо, гляди ему в глаза... — Тут Айвена внезапно посетила еретическая мысль. — Подожди! Ты ведь с ним ни переспала?

Губы - и усы - Доно дрогнули в улыбке. — Нет, увы. Упустила возможность, а нынче глубоко об этом сожалею, уверяю тебя.

— Уф-ф. — Айвен вздохнул с облегчением. — Отлично. Тогда просто расскажи ему про свой план. Заяви о своих правах. Он либо разрешит тебе двигаться дальше, либо пресечет все в зародыше. Если он всё зарубит... что ж, самое худшее останется позади, и быстро. Если же он разрешит... тогда у тебя будет тайный покровитель, которого даже Ришару со всей его злобою не одолеть.

Прислонившись к письменному столу Пьера, Доно барабанил пальцами по пыльной крышке. На столе жалкой кучкой лежали орхидеи. Увядшие, как мечты Айвена.

Доно поджал губы. — Ты устроишь нам аудиенцию? — спросил он наконец.

— Я, э-э, я...

Взгляд Доно из пристального сделался настойчивым и пронзительным. — Завтра?

— А...

— Утром?

— Только не утром, — слабо запротестовал Бай.

— Пораньше, — настаивал Доно.

— Я.... посмотрю, что смогу сделать, — выдавил Айвен наконец.

Доно просветлел. — Спасибо!

У вырванного силою обещания оказался один благотворный побочный эффект - Форратьеры высказали желание отпустить своего недобровольного зрителя: мол, пусть Айвен поспешит домой и позвонит императору Грегору. Лорд Доно настоял, чтобы его шофер подвез Айвена до квартиры, как бы близко они ни была. Вопреки слабой надежде самого Айвена быть ограбленным и убитым где-нибудь в форбарр-султанских переулках по пути домой и таким образом избежать последствий сегодняшних откровений.

В благословенном одиночестве заднего салона машины Айвен вознес краткую молитву, чтобы расписание Грегора оказалось слишком забито и тот не согласился бы дать аудиенцию. Но скорее всего, раз уж Айвен отказался от своего принципа держаться в тени, Грегор будет столь потрясен, что найдет окошко тут же. По опыту Айвена, для невинных свидетелей вроде него самого страшнее разбуженного императорского гнева могло быть лишь разбуженное императорское любопытство.

Оказавшись снова в безопасности своей квартирки, Айвен тут же запер дверь за всеми Форратьерами, прошлыми и нынешними. Вчера он коротал здесь время, воображая, как принимает в гостях чувственную леди Донну... что за расточительство! Лорд Доно - мужчина сносный, но к чему на Барраяре ещё мужчины? Впрочем, прикинул Айвен, можно было бы разыграть трюк Донны наоборот и отправить избыток мужского населения на Колонию Бета, где их переделают во что-нибудь поприятнее... Эта картинка заставила его вздрогнуть.

С неохотным вздохом он извлек кодовую карточку, которой последние несколько лет ухитрился ни разу не воспользоваться, и вставил ее в считыватель комм-пульта.

"Сторож-привратник" Грегора (мужчина в неприметном штатском костюме, не назвавший себя, - имеющий доступ к этой линии был должен его знать) ответил немедленно:

— Да? А, Айвен.

— Я хотел бы поговорить с Грегором, пожалуйста.

— Прошу прощения, лорд Форпатрил, вы намерены воспользоваться этим каналом?

— Да.

Сторож удивленно приподнял брови, однако по мановению его руки картинка растаяла. Комм-пульт звякнул. Несколько раз.

Наконец появилось изображение Грегора. Тот был одет ещё по дневному, успокоив растревоженное воображение Айвена, представлявшего, как вытащит императора из постели или из душа. Фоном служила обстановка одной из уютнейших гостиных императорского Дворца. И еще Айвен разобрал на смазанной картинке доктора Тоскане. Та, кажется, поправляла блузку. Ой. "Будь краток. На нынешний вечер у Грегора точно есть занятие поинтереснее".

А я-то надеялся, что и у меня будет...

Бесстрастное выражение на лице Грегора сменилось досадой, когда он узнал Айвена. — А-а. Это ты. — Раздражение слегка улеглось. — Ты никогда не звонишь мне по этому каналу, Айвен. Я подумал, что это Майлз. В чем дело?

Айвен набрал воздуху в грудь. — Я только что из космопорта - приехал со встречи с... с Донной Форратьер. Она вернулась с Беты. Вам двоим необходимо увидеться.

Грегор приподнял брови. — Зачем?

— Уверен, она лучше объяснит сама. Я тут не при чем.

— Уже при чем. Леди Донна востребовала старый должок? — Грегор нахмурился и добавил с опасной ноткой в голосе: — Я - не разменная монета в твоих любовных делах, Айвен.

— Нет, сир, — страстно заверил его Айвен. — Но вы пожелаете с ней увидеться. Действительно пожелаете. И как можно скорее. Побыстрей. Завтра. Утром. Пораньше.

Грегор склонил голову. С любопытством. — Так насколько это важно?

— Об этом лишь вам судить. Сир.

— Если ты тут не при чем... — Грегор замолк, нервирующе уставившись на Айвена. Наконец он тронул панель комм-пульта и перевел взгляд на какой-то экран, которого Айвену не было видно. — Я могу сдвинуть... хм. Как насчет ровно в одиннадцать, в моем кабинете?

— Спасибо, сир. — Добавить "вы не пожалеете" было бы чересчур оптимистичным заявлением. Да и вообще, добавлять что-либо к сказанному его тянуло не больше, чем шагнуть с обрыва без гравикостюма. Айвен лишь улыбнулся, склонив голову в полупоклоне.

Хмурое выражение на лице Грегора переросло в ещё еще большую задумчивость, но, посозерцав его ещё мгновение, он, наконец, кивнул в ответ и отключил связь.

Глава 8

Сидя за комм-пультом в тетином кабинете, Катерина в очередной раз просматривала сезонный цикл барраярских растений, которые будут расти вдоль паутины тропинок в саду лорда Форкосигана. Единственное, что не могла воспроизвести в модели программа дизайна, - это запах. Чтобы получить этот, самый тонкий и самый эмоциональный эффект, ей придется полагаться лишь на собственный опыт и память.

Полоса проволочника теплым летним вечером будет пряно благоухать на много метров вокруг - но у него тусклый цвет, а по форме он похож на приплюснутый шар. Рассаженная вперемешку с ним груботравка нарушит эти скучные линии и к тому же успеет вырасти вовремя, однако ее слабый цитрусовый запах не сочетается с ароматом проволочника. А кроме того, груботравка в "черном списке" - одно из тех растений, на которые у лорда Форкосигана аллергия. О! сорняк-молния! Его бледно-желтые и бордовые вертикальные полоски будут очень интересно смотреться, а слабый сладковатый аромат отлично, даже вкусно, сольется с запахом проволочника. Группка растений вот здесь, возле маленького мостика, здесь и здесь. Она подправила проект и снова прокрутила цикл. Намного лучше. Глотнув остывающего чая, она глянула на часы.

С кухни до нее доносились шаги тети Фортиц. Дядя Фортиц спит допоздна, но скоро спустится и он, сразу за ним - Никки, и прости прощай эстетическая сосредоточенность. На последние тонкости проекта осталась лишь пара дней, а потом она начнет работать со множеством настоящих растений. Ей осталось меньше двух часов, прежде чем принять душ, одеться и отправляться приглядеть на месте за тем, как бригада рабочих подключает и проверяет циркуляцию воды в ручье.

Если все пойдет хорошо, сегодня она начнет укладывать в ручей припасенные заранее дендарийские камни, добиваясь нежного журчания воды вокруг, поверх и между ними. Звук текущей воды - эту тонкость дизайнерская программа тоже не моделировала, хотя с приглушением окружающего шума справлялась. Стены и закругленные террасы уже возвели, и с успехом; городские шумы они глушили в точности так, как Катерина рассчитывала. Даже зимой в саду будут царить тишина и покой. Скрытые снежным покрывалом, из-под которого пробивались вверх только голые ветви древовидного кустарника, очертания сада все равно ласкали глаз и успокаивали сердце и душу.

К нынешнему вечеру "скелет" сада должен быть уже готов. Завтра на грузовиках доставят его плоть - нетерраформированную почву из отдаленных уголков форкосигановского Округа. И завтра вечером, перед началом приема у лорда Форкосигана, она в залог будущего посадит туда первое растение: тот самый укоренившийся побег старого дерева скеллитум с Южного Континента. Пройдет не меньше пятнадцати лет, прежде чем скеллитум окончательно вырастет и займет всё должное место, - так что с того? Форкосиганы владеют этой землей двести лет. И все шансы за то, что и через пятнадцать лет они застанут зрелость этого дерева. Преемственность поколений. С такою преемственностью можно вырастить настоящий сад. Или настоящую семью...

В переднюю дверь позвонили, и Катерина подскочила, неожиданно сообразив, что она все ещё в пижаме - точнее, в старом дядином тренировочном костюме, - а волосы выбились из узла на затылке. По плиточному полу прихожей прозвучали тетины шаги. Катерина напряглась, готовая скрыться с линии взгляда, если это окажется какой-то официальный посетитель. О, боже, а вдруг это лорд Форкосиган? Она проснулась на рассвете, и голове так кипели мысли о возможных переделках сада, что она тут же прокралась вниз поработать, даже зубы не почистив... Нет, голос, приветствовавший тетю, был женским и к тому же знакомым. Розали? Здесь? Зачем?

В сводчатый проем двери заглянула темноволосая женщина лет сорока. Она улыбнулась. Удивленная Катерина помахала в ответ и встала, чтобы выйти в прихожую и поздороваться как следует. И вправду - Розали Форвейн, жена старшего брата Катерины. Катерина не видела ее с похорон Тьена. На Розали был консервативный дневной наряд - юбка с жакетом цвета бронзовой патины, так шедший к ее желтовато-смуглой коже, хотя покрой был слегка немодным и провинциальным. За Розали шла ее дочка Эди, которой та распорядилась: — Ступай наверх, поищи кузена Никки. Нам с тетей Кэт надо поговорить. — Эди, пока не выросшая в нескладного подростка, охотно умчалась.

— Что привело вас в столицу в такую рань? — спросила тетя Фортиц.

— С Хьюго и остальными все в порядке? — добавила Катерина.

— Ой, да, у нас все прекрасно. — заверила их Розали. — Хью не мог уйти с работы, поэтому отправил меня. Попозже я ещё хочу пройтись с Эди по магазинам, но каким мучением было поднять ее пораньше, чтобы успеть на утренний монорельс!

Хьюго Форвейн служил в Имперском Горном Бюро северного Управления фордариановского Округа - два часа экспрессом от Форбарр-Султаны. Должно быть, ради сегодняшней поездки Розали пришлось встать затемно. А двое ее старших сыновей, почти уже выросшие в угрюмых подростков, остались на весь день предоставлены сами себе.

— Вы завтракали, Розали? — спросила тетя Фортиц. — Хочешь чаю или кофе?

— Мы поели в поезде, но чаёк пришелся бы кстати - спасибо, тетя Фортиц.

Розали и Катерина прошли вслед за тетей в кухню, желая ей помочь, и в итоге все трое устроились вокруг кухонного стола с исходящими паром чашками в руках. Розали рассказала о том, что случилось с похорон Тьена: о здоровье мужа, о событиях в доме, о достижениях своих сыновей. Потом благодушно прищурила глаза и доверительно склонилась вперед: — Но на ваш вопрос, что же привело меня сюда, ответ: ты, Кэт.

— Я? — тупо переспросила Катерина.

— Не догадываешься, почему?

Интересно, не будет ли грубо ответить: "Ну, откуда?". В качестве компромисса она ограничилась вопросительным жестом и поднятой бровью.

— Пару дней назад у твоего отца была гостья.

Лукавый тон Розали звучал приглашением поиграть в вопросы-ответы, но сейчас Катерина думала лишь о том, как бы побыстрее покончить со светскими любезностями и вернуться к работе. Она продолжила все так же неопределенно улыбаться.

Розали с веселой досадой покачала головой, склонилась вперед и легонько постучала пальцем по столу рядом с чашкой. — Ты, моя дорогая, получила достойное предложение.

— Предложение чего? — Вряд ли Розали принесла новый контракт на разработку сада. Не могла же она, право слово, иметь в виду...

— Брака, чего же еще? И, рада тебе сообщить, от настоящего джентльмена-фора. Столь старомодного, что он прислал сваху прямо из Форбарр-Султаны к твоему Па на Южный Континент. Старик был просто потрясен. Твой Па позвонил Хьюго, чтобы тот в подробностях тебе всё рассказал. Мы решили, что раз это было настоящее сватовство, мы должны передать тебе эту добрую весть лично с кем-то из нас. Мы все так обрадовались при мысли, что вскоре ты снова окажешься пристроена.

Тетя Фортиц выпрямилась, явно пораженная, и прижала палец к губам.

Столичный джентльмен - фор, старомодный и придающий значение этикету, просто потряс папу, кому же это быть, кроме... сердце Катерины чуть не оборвалось, затем взорвалось. Лорд Форкосиган? Майлз, ах ты, мерзавец, как ты посмел так поступить, не спросив сперва меня?! Она приоткрыла губы в головокружительной смеси ярости и восторга.

Ах ты, самонадеянный маленький...! Но... он выбрал ее своею леди Форкосиган, владелицей этого великолепного дома и его родового Округа - а в этом прекрасном Округе столько всего нужно сделать, это так страшно и так захватывающе - да ещё сам Майлз, о боже... Это завораживающее, покрытое шрамами, низенькое тело, эта опаляющая энергия - и окажется в ее постели? За все время он касался ее раза два, не более, но с тем же успехом это могли быть не прикосновения, а ожоги, оставившие на коже опаленные отметины, - настолько ясно помнило тело эти краткие касания. Нет, прежде она не смела, не позволяла себе так думать о нем, но теперь плотские мысли о Майлзе вырвались из-под обычного тщательного контроля и расцвели. Эти веселые серые глаза, эти настороженные, подвижные, так подходящие для поцелуев губы, умеющие выражать столь многое,... могли быть её собственными, полностью. Но как он посмел подловить её перед всею родней?

— Ты довольна? — Розали, пристально всматривающаяся в ее лицо, откинулась на спинку стула и улыбнулась. — Или правильнее сказать, взволнована? Прекрасно! И не особо, позволь заметить, удивлена.

— Не... совсем. — Просто поверить не могу. И предпочитаю не верить потому что... потому что тогда всё погибло...

— Мы боялись, что ты сочтешь это слишком поспешным, после Тьена, ну, ты понимаешь. Но папа передал Хьюго слова свахи: он просто желал опередить своих соперников.

— Нет у него никаких соперников. — Катерина сглотнула, вспомнив его запах и ощутив явную слабость. Но как мог он вообразить, что она...

— У него хорошие надежды на карьеру после отставки из армии, — продолжила Розали.

— Верно, он так и говорил. — "Высокомерие из высокомерия", так однажды назвал Майлз свои амбиции превзойти в известности собственного отца. Из чего она сделала вывод, что он не позволит этому факту затормозить себя ни на йоту.

— Прекрасные семейные связи.

— Небольшое преуменьшение, Розали, — не смогла удержаться от улыбки Катерина.

— Не столь богат, как прочая знать, но вполне, да и ты, как мне кажется, никогда не стремилась к деньгам. Хотя я всегда считала, что тебе следует внимательнее относиться в собственным нуждам, Кэт.

Ну да, Катерина смутно припоминала, что Форкосиганы не столь состоятельны, как множество других семей графского ранга, но по её прежним, ограниченным меркам в богатстве Майлза можно было просто утонуть. Ей больше никогда не придется ограничивать себя и еле сводить концы с концами. Всю свою энергию, все мысли она сможет направить на высшие цели... Перед Никки откроются все возможности... — Святые угодники, да для меня более чем достаточно!

Но как для него нетипично: отправить сваху аж на Южный Континент, чтобы поговорить с её папой.... неужто он так застенчив? Катерина была почти растрогана. Но, по здравому размышлению, скорее Майлз не дал себе труда подумать, насколько его желания могут поставить в неловкое положение других. Застенчивый или самонадеянный? Или всё сразу? Порой его совершенно невозможно понять - обаятельный, как... как никто другой, но ускользающий, как вода меж пальцев.

Не просто ускользающий - увертливый. Ненадежный. Ловкач и нарушитель границ. Она заледенела. Неужто предложение насчет сада было не более чем хитростью, поводом держать ее под присмотром? Наконец-то до нее начал доходить смысл. Возможно, не нужна была ему её работа. Возможно, ему вообще наплевать на сад. Возможно, он просто манипулировал ею. Она знала, что жутко уязвима для малейшей лести. Именно эта жажда малейших крох интереса или любви так долго заставляла ее томиться в тюрьме брака. Перед ней мрачно замаячила клетка ее прежних отношений с Тьеном - яма-ловушка с приманкой отравленной любви.

Неужто она снова сама себя предала? Ей так хотелось, чтобы это оказалось правдой; сделать первые шаги к независимости, получить шанс проявить свою доблесть. Она воображала, как не только Майлз, но и все горожане восхитятся ее садом, хлынут новые заказы, начнется карьера...

"Порядочного человека не обманешь", вспомнила она пословицу. Как и порядочную женщину. Если лорд Форкосиган и манипулировал ею, то с её полной поддержки. Ледяной стыд остудил ее кипящую ярость.

Розали тем временем продолжала трещать: — ... хочешь передать хорошую новость лейтенанту Формонкрифу сама, или нам снова обратиться к свахе?

Катерина моргнула, собираясь. — Что? Постой, кто, ты сказала?

Розали воззрилась на нее в ответ. — Лейтенант Формонкриф. Алексей.

— Этот чурбан? — в растущем ужасе завопила Катерина. — Розали, только не говори, что все это время ты толковала об Алексее Формонкрифе!

— Ну да, — растерялась Розали. — А ты о ком подумала, Кэт?

Госпожа профессор, выдохнув, откинулась на спинку стула.

Катерина была так расстроена, что выпалила, не подумав. — Я считала, что ты говоришь о Майлзе Форкосигане!

Брови госпожи Фортиц взлетели; теперь уже Розали вытаращилась на Катерину:

— Кто? О боже, ты ведь не этого Имперского Аудитора имеешь в виду? Ну, того нелепого человечка, что пришел на похороны Тьена и никому почти слова не сказал? Неудивительно, что ты так странно среагировала. Нет-нет. — Розали помолчала, вглядевшись в золовку. — Не хочешь ли ты сказать, что он тоже за тобой ухаживает? Как неприлично!

— Вряд ли, — Катерина глубоко вздохнула, восстанавливая равновесие.

— Ну, это облегчает дело.

— Гм... да.

— То есть, он же мутантик, верно? Из высших он форов или нет, но родные никогда не заставят тебя выйти за мутанта ради денег, Кэт. Запомни это хорошенько. — Тут она сделала задумчивую паузу. — Хотя... шанс стать графиней - редкость. А нынче, когда есть маточные репликаторы, тебе не было бы нужды идти на какой-то физический контакт. Чтобы иметь детей, я имею в виду. И гены можно было бы подчистить. Галактические технологии придали бракам по расчету новый поворот. Но ведь ты не столь отчаялась?

— Нет, — лживо согласилась Катерина. "Лишь отчаянно схожу с ума". Она была в ярости на Майлза. Ну почему от одной мысли о том, что между ними не будет физического контакта, ей вдруг захотелось разрыдаться? Стоп, нет - если не Форкосиган прислал сваху, то все обвинение против него, столь пышным цветом расцветшее в ее мыслях, рассыпается, словно карточный домик. Он невиновен. А она спятила или двигается к этому семимильными шагами.

— Я хочу сказать, — с новым энтузиазмом продолжила Розали, — вот, например, Формонкриф...

— Нет никакого Формонкрифа, — твердо отрезала Катерина, ухватившись за этот единственный надежный якорь в водовороте замешательства. — Абсолютно нет. Ты никогда его не видела, Розали, но поверь мне на слово, он просто хихикающий идиот. Тетя Фортиц, права я или нет?

Тетя ласково ей улыбнулась. — Я бы не сформулировала столь грубо, милая, но право же, Розали, скажем так: по-моему, Катерина может рассчитывать на лучшее. И у нее еще полно времени.

— Вы думаете? — Розали отнеслась к этому заверению с сомнением, но авторитет пожилой тетушки ее убедил. — Верно, Формонкриф всего лишь лейтенант, и потомок младшего сына к тому же. О боже. Что же нам ответить бедняге?

— Дипломатия - дело свахи, — заметила Катерина. — Все, что от нас требуется, - решительное "нет". А ей придется превратить его в вежливый отказ.

— Это так, — с облегчением согласилась Розали. — Вот одно из преимуществ прежней системы. Ладно... Раз Формонкриф не то, значит - не то. Ты достаточно взрослая, чтобы знать, чего хочешь. Но не думаю, Кэт, что тебе стоит быть уж очень разборчивой или слишком долго выжидать по окончании траура. Никки нужен папа. И ты не молодеешь. Ты же не хочешь сделаться одной из этих странных старух, которые кое-как перебиваются в мансарде у собственной родни?

"Твоя мансарда от меня в безопасности при любых обстоятельствах, Розали". Катерина не произнесла этого вслух, ограничившись мрачной улыбкой. — Нет, разве что на третьем этаже.

Госпожа Фортиц кинула на нее укоризненный взгляд, и Катерина залилась краской. Она вовсе не неблагодарна, нет. Все это просто... о, черт. Она отставила стул.

— Извините. Мне надо пойти принять душ и одеться. Мне скоро на работу.

— На работу? — переспросила Розали. — Тебе надо идти? Я надеялась выбраться с тобою в город, пообедать и по магазинам пройтись. Изначально - чтобы отпраздновать и присмотреть тебе свадебный наряд, но взамен, думаю, можно превратить это в день утешения. Что скажешь, Кэт? Я думаю, ты можешь немного развлечься. В последнее время тебе этого недоставало.

— Никаких магазинов, — отказалась Катерина. Она вспомнила свой последний поход по магазинам: на Комарре, в компании лорда Форкосигана, пребывавшего в тот раз в своем самом сумасшедшем настроении, и ещё до того, как смерть Тьена перевернула ее жизнь вверх дном. День вместе с Розали не может идти с тем ни в какое-то сравнение. Но Розали смотрела так расстроено и разочарованно, что она уступила. В конце концов, из-за этого дурацкого поручения той пришлось встать затемно. — Хотя, думаю, вы с Эди могли бы забрать меня на обед, а потом отвезти обратно.

— Хорошо... и куда заехать? Чем ты вообще нынче занимаешься? Разве ты не говорила, что собираешься учиться дальше? В последнее время ты не очень-то общалась с родными, кроме Фортицев.

— Я была занята. У меня заказ на разработку и разбиение выставочного сада при столичном графском особняке. — Она поколебалась. — А именно, при доме Лорда Аудитора Форкосигана. Пока вы с Эди не ушли, я тебе расскажу, как туда доехать.

— Форкосиган еще и на работу тебя нанял? — Розали сперва удивилась, потом ее внезапно охватила воинственная подозрительность. — Скажи, он не... ну, понимаешь... он к тебе не пристает? Мне наплевать, чей он сын, - он не имеет права тебе навязываться. Помни, у тебя есть брат, и он за тебя всегда заступится, если нужно. — Она помедлила; наверное, представила, как в ужасе отшатнется Хьюго, если его призовут к исполнению этого долга. — А я бы не отказалась и сама ему высказать всё, что думаю, если тебе нужна помощь. — Розали кивнула, вновь почувствовав себя уверенно.

— Спасибо, — выдавила Катерина, тут же прикидывая, как бы удержать Розали и лорда Форкосигана как можно дальше друг от друга. — Буду иметь в виду, если мне когда-нибудь понадобится. — И сбежала наверх.

Стоя под душем, она попыталась прийти в себя от того бурлящего хаоса, в который обратил ее разум неверно истолкованный визит Розали. То, что ее физически влечет к Майлзу... лорду Форкосигану... нет, Майлзу! - вообще говоря, не новость. Она и прежде ощущала эту тягу, но не придавала ей значения. И отнюдь не вопреки его странному телу; наоборот, его рост, его шрамы, его энергия, его особенности сами по себе завораживали её. Интересно, сочтут ли её извращенкой, если узнают, что за странный путь проделали нынче ее вкусы? Она решительно пустила в душе холодную воду.

Однако полное подавление любых эротических мыслей - это наследие лет, проведенных с Тьеном. Теперь она сама себе хозяйка, уж хозяйка собственной сексуальности - точно. Вольной и неограниченной. Она может позволить себе мечтать. Смотреть. Даже чувствовать. Осмелиться на поступок - другое дело, но черт побери, в одиночестве собственного разума она может желать и целиком обладать желаемым.

А ему она нравится. Это не преступление - хоть это и необъяснимо. И он ей тоже нравится. Даже немного слишком, но это никого, кроме нее, не касается. Они могут продолжать в том же духе. Проект с садом не продлится вечно. К середине лета, самое позднее - к осени, она сможет передать и сад, и перечень инструкций в руки штатных форкосигановских садовников. А сама сможет время от времени туда заезжать и проверять, как идут дела. Они могли бы даже встречаться. Время от времени.

Катерина начала дрожать. Тогда она пустила такую горячую воду, какую только могла выдержать, и ее окутали клубы пара.

Кому плохо от того, что она сделает его своим любовником в фантазиях? Это посягательство на его права. "Понравилось бы тебе обнаружить себя в главной роли чьей-то порно-фантазии?" Страшно, да? Отвратительно - когда тебя мысленно лапает какой-то не вызывающий доверия незнакомый тип. Она вообразила себя в этаком виде в мыслях Майлза и замерила уровень ужаса. М-да... слабовато.

Очевидное решение - привести мечты и действительность в честное соответствие. Раз невозможно убить мечту, что если сделать её реальностью? Она попыталась вообразить, что у нее есть любовник. И как люди только берутся за такое? Она с трудом решалась даже дорогу на улице спросить. Как же попросить кого-то о... Но реальность - это слишком большой риск. Потерять саму себя и все мечты о свободе в таком же долгом кошмаре, каким была ее жизнь с Тьеном, в медленно засасывающей, удушливой трясине, которая навеки сомкнется над ее головой...

Она рывком понизила температуру воды и направила распылитель душа так, что капли стучали по коже, словно ледяные иголки. Майлз - не Тьен. Ради всего святого, он не пытается ею завладеть или ее разрушить; он всего лишь нанял ее создать сад. Совершенно невинное дело. А она, должно быть, сходит с ума. Надеюсь, это сумасшествие временное. Может, в этот месяц у нее гормоны разыгрались. Это пройдет, и все эти... необычные мысли исчезнут сами собой. А она оглянется и посмеется над собою.

Катерина попробовала рассмеяться. Несомненно, пустота в голосе слышится лишь потому, что в душевой кабинке отдается эхо... Она выключила ледяную воду и вышла из душа.

Нет никаких оснований видеться с ним сегодня. Да, иногда он выходит в сад и, присев на стене, смотрит, как трудятся рабочие, но никогда не вмешивается. Ей не придется разговаривать с ним до завтрашнего вечера, до самого приема, а там найдется множество других собеседников. У нее масса времени, чтобы привести мысли в порядок. А пока что надо настроить ручей.

***

Офис леди Элис Форпатрил, ведающей всеми вопросами императорского светского протокола, в последнее время разросся с трех комнат до половины трехэтажного дворцового крыла. Айвен обнаружил, что попал в распоряжение целой армии секретарей и подручных, привлеченных его матерью на помощь в устройстве свадьбы. Сперва это звучало заманчиво - кабинетная работа в окружении десятков женщин, - пока он не выяснил, что это по большей части фор-леди средних лет со стальным взором, еще менее терпимые к его глупостям, нежели мать. К счастью, прежде у него были интрижки лишь с двумя из их дочерей, и обе завершились полюбовно. Могло быть куда хуже.

К тайному ужасу Айвена, лорд Доно и Бай Форратьер прибыли на императорскую аудиенцию столь загодя, что нашли время заглянуть к нему по пути туда. Секретарша леди Элис без объяснений вызвала его в приемную, где он и обнаружил этих двоих - как раз отвечавших вежливым отказом на предложение "располагайтесь поудобнее, присаживайтесь". Бай был одет на свой обычный вкус - его темно-бордовый костюм мог бы считаться консервативным разве что с точки зрения городского бездельника. На лорде Доно был все тот же изысканный костюм форского стиля, черный с серым кантом и отделкой; отчетливо траурный наряд не случайно подчеркивал его отличное мужское обличье. Секретарша, дама средних лет, одобрительно поглядывала на него из-под ресниц. Оруженосец Чабо, в полной ливрее Дома, стоял возле двери в позе охранника, изображая деталь интерьера и намекая, что "есть линии огня, пребывание на которых - не моя работа".

Никто, кроме дворцового персонала, не бродил по залам Императорской резиденции сам по себе; у Доно и Бая был эскорт в лице старшего мажордома Грегора. Когда Айвен вошел, указанный джентльмен оторвался от беседы с секретаршею и оценивающе смерил его взглядом.

— Доброе утро, Айвен, — сердечно приветствовал его лорд Доно.

— Доброе - Доно, Бай. — Айвен ухитрился кивнуть кратко и вполне формально. — Вижу, вы... э-э ... добрались.

— Да, спасибо. — Доно огляделся. — Леди Элис здесь?

— Отправилась инспектировать цветоводов вместе с полковником Форталой, — отрапортовал Айвен, довольный тем, что может сказать чистую правду и при этом не впутаться в махинации лорда Доно еще глубже.

— Надо бы мне с нею как-нибудь переговорить в ближайшее время, — задумчиво произнес Доно.

— М-м... — прокомментировал Айвен. Леди Донна не водила близкой дружбы с Элис Форпатрил, будучи на полпоколения моложе и вращаясь в иных кругах, нежели политически активная компания, над которой председательствовала леди Элис. Расставшись с первым мужем, леди Донна потеряла и шанс когда-нибудь стать графиней; вообще-то, познакомившись с этим лордиком, Айвен решил, что понимает подобную жертву. Как бы то ни было, Айвена отнюдь не распирало от желания посплетничать насчет этого поворота событий ни с маменькой, ни с одной из ее степенных фор-матрон. Как ни заманчиво было бы своими глазами увидеть первую встречу леди Элис с лордом Доно и сопутствующую ей этикетную неразбериху, все же в этот момент Айвен предпочел бы оказаться на безопасном удалении.

— Готовы, господа? — спросил мажордом.

— Удачи, Доно, — пожелал Айвен, собираясь ретироваться.

— Да, — подтвердил Бай, — удачи. Я просто побуду здесь и поболтаю с Айвеном, пока ты не закончишь, ладно?

— В моем списке, — сообщил мажордом, — вы все. Форратьер, лорд Форратьер, лорд Форпатрил. И оруженосец Чабо.

— О, это, наверное, ошибка, — вежливо подсказал Айвен. — Встретиться с Грегором нужно одному лишь лорду Доно.

Бай согласно кивнул.

— Список, — известил мажордом, — составлен собственной рукой императора. Сюда, пожалуйста.

Обычно невозмутимый Бай слегка сглотнул, и все трое покорно проследовали за мажордомом на два этажа вниз и за угол в северное крыло, к личной приемной Грегора. Мажордом не потребовал от Айвена засвидетельствовать личность Доно, из чего тот заключил, что прошлой ночью во дворце разобрались в происшедшем. Айвен почти расстроился. Так хотелось увидеть другого впавшим в такой же ступор, как вчера он сам.

Мажордом коснулся сенсорной панели возле входа, доложил о пришедших с ним и услышал приглашение войти. Когда все оказались внутри, Грегор выключил комм-пульт и посмотрел на вошедших. Потом поднялся, обошел стол, прислонился к нему и, скрестив руки, пристально в них всмотрелся.

— Доброе утро, джентльмены. Лорд Доно. Оруженосец.

Три ответных возгласа слились в нестройное "Доброе утро, сир" - и лишь Доно, шагнув вперед и задрав подбородок, выговорил четко: — Благодарю Вас, сир, что согласились так быстро меня принять.

— А-а, быстро, — сказал Грегор. — Ну да. — Он кинул странный взгляд на смиренно моргавшего Бая. — Прошу вас, садитесь, — продолжил он. Легкий жест в сторону кожаных диванов в дальнем конце кабинета, куда мажордом поспешил приставить еще пару кресел. Грегор занял привычное место на одном из диванов, вполоборота - что позволяло ему прекрасно видеть лица посетителей в ярком, рассеянном свете, льющемся из окон, которые выходили на северный дворцовый сад.

— Я бы с удовольствием постоял, сир, — с намеком пробормотал оруженосец Чабо, но ему не было позволено прислониться к дверному проему - пути побега. Грегор просто коротко улыбнулся, указал ему на кресло, и Чабо волей-неволей присел, хоть и на самый краешек. Бай занял второе кресло и ухитрился изобразить неплохое подобие своей обычной позы "нога-на-ногу". Доно сел прямо, настороженно, расставив колени и локти и занимая пространство, которое никто не оспаривал; второй диван достался ему в единоличное пользование, пока Грегор иронически не повел открытой ладонью и Айвену не пришлось присесть туда же. По возможности - подальше от Доно.

По лицу Грегора нельзя было прочесть ничего, кроме того очевидного факта, что возможность застать его врасплох была Донной / Доно утрачена за несколько часов между звонком Айвена и нынешними моментом. Затянувшееся молчание Грегор нарушил за секунду до того, как запаниковавший Айвен понес бы чушь.

— Так чья это была идея?

— Моя, сир, — твердо ответил лорд Доно. — Мой покойный брат не раз убедительно заявлял - Чабо и прочие домочадцы могут это подтвердить - что сама мысль о Ришаре как наследнике графства Форратьер ему ненавистна. Не умри Пьер так внезапно и неожиданно, он, безусловно, нашел бы другого наследника. Я убежден, что исполняю его устную волю.

— Значит вы, м-м, заявляете о его посмертном одобрении.

— Да. Если он задумывался на эту тему. Допускаю, что при жизни у него не было оснований рассчитывать на столь радикальное решение.

— Понимаю. Продолжим. — Айвен узнал Грегора в его классическом стиле - "дай-им-достаточно-веревки-чтобы-повеситься". — Какую поддержку вы себе обеспечили, прежде чем уехать? — он весьма многозначительно поглядел на оруженосца Чабо.

— Я заручился поддержкой моих ору... оруженосцев моего покойного брата, разумеется, — заявил Доно. — Поскольку именно их долгом было охранять спорную собственность до моего возвращения.

— Вы приняли их присягу? — голос Грегора внезапно сделался очень мягким.

Айвен съежился. Принять присягу оруженосца прежде, чем тебя утвердили в качестве графа или графского наследника, было серьезным преступлением, нарушением одного из подпунктов закона Форлопулоса - того самого, который, в частности, ограничил число графских оруженосцев до простой двадцатки. Лорд Доно едва заметно кивнул Чабо.

— Мы дали ему свое слово, — тут же подал реплику Чабо. — Любой человек может свободно поручиться своим словом за собственные действия, сир.

Грегор хмыкнул.

— Помимо оруженосцев дома Форратьеров, я сообщил о своих намерениях только двоим - своему юристу и кузену Баю, — продолжал лорд Доно. — Я нуждался в поверенном, чтобы запустить некоторые юридические механизмы, проверить все детали и подготовить необходимые документы. Разумеется, и сама юрист, и все ее записи в вашем полном распоряжении, сир. Я уверен, вы понимаете тактическую необходимость неожиданности. Больше до отъезда я не сказал никому не слова, чтобы Ришар не оказался предупрежден и не подготовился сам.

— Никому, кроме Байерли, — напомнил Грегор.

— Кроме Бая, — согласился Доно. — Мне нужен был человек в столице, которому я бы доверил присматривать за действиями Ришара, пока сам далеко отсюда и недееспособен.

— Ваша верность кузине чрезвычайно... примечательна, — пробормотал Грегор.

Бай поглядел на него с опаской. — Спасибо, сир.

— И столь поразительная осмотрительность. Я возьму ее на заметку.

— Дело лично меня касалось, сир.

— Понимаю. Продолжайте, лорд Доно.

Доно чуть помедлил. — СБ уже передала Вам мою бетанскую медицинскую карту?

— Только этим утром. Очевидно, они слегка задержались.

— Не вините того славного мальчика-СБшника, который за мною следил. Боюсь, Колония Бета его слегка ошеломила. И бетанцы вряд ли отдали ему медкарту по доброй воле, тем более что я просил их этого не делать. — Доно любезно улыбнулся. - Рад видеть, что он справился с таким трудным делом. Было бы неприятно думать, что после отставки Иллиана СБ теряет свою прежнюю хватку.

Грегор, слушавший, положив подбородок на руку, чуть шевельнул пальцами, во всех смыслах подтверждая сказанное.

— Если Вы успели взглянуть в записи, — продолжил Доно, — то уже знаете, что теперь я полностью дееспособен как мужчина и способен выполнить свой общественный и биологический долг: произвести на свет следующего наследника Форратьеров. Теперь, когда требование мужского первородства мною выполнено, я провозглашаю свои права на графство Форратьеров как ближайший кровный родственник, а также, в свете взглядов, ранее высказанных моим покойным братом, заявляю, что таковым был и выбор графа. В качестве второстепенного довода я заверяю, что стану лучшим графом, нежели мой кузен Ришар, и буду служить своему Округу, Империи и Вам с большим большим знанием дела, чем когда-либо был способен он. Как доказательство этого я представляю на рассмотрение работу, которую вела в Округе от имени Пьера последние пять лет.

— Вы выдвигаете какие-либо еще обвинения против Ришара? — спросил Грегор.

— Не сейчас. В свое время одному достаточно серьезному обвинению не хватало доказательств, чтобы быть вынесенным на судебное разбирательство... — Доно с Чабо переглянулись.

— Пьер потребовал СБшного расследования крушения флаера своей невесты. Припоминаю, что читал сводку этого доклада. Вы правы. Доказательств не было.

Доно ухитрился выразить пожатием плеч "знаю, но не согласен".

— Что до ришаровских проступков помельче - что ж, никому не было до них дела прежде и вряд ли будет теперь. Я не стану обвинять его в том, что он не годится в графы, - хотя и считаю так, - но вместо этого собираюсь утверждать, что сам более пригоден на этот пост и имею на него больше прав. Именно так я и изложу дело перед графами.

— И вы рассчитываете получить какие-либо голоса?

— Небольшое число голосов против Ришара мне обеспечат его личные враги - будь я хоть лошадью. А ради остальных я намерен предложить свой будущий голос партии Прогрессистов.

— О? — Грегор моментально оценил последствия. — Форратьеры традиционно были оплотом Консерваторов. Ожидается, что и Ришар поддержит эту традицию.

— Да. Мое сердце тянется к старой гвардии, партии моего отца, а прежде - деда. Но сомневаюсь, что многие из их сердец потянутся ко мне. Кроме того, они сейчас в меньшинстве. Приходится быть практичным.

Верно. Как тщательно Грегор ни поддерживал внешний вид императорской беспристрастности, никто не сомневался, что частным образом он благоволит к Прогрессистам. Айвен пожевал губу.

— Ваше дело вызовет шум в Совете в самый неподходящий момент, лорд Доно, — заметил Грегор. — Все мое влияние на графов уходит сейчас на проталкивание через Совет ассигнований на ремонт комаррского отражателя.

— Я ничего не прошу у Вас, сир, кроме нейтралитета, — горячо воскликнул Доно. — Не отменяйте моего иска против Ришара. И не дайте графам выставить меня, не выслушав или заслушав на закрытом заседании. Мне нужны публичные дебаты и открытое голосование.

Уголок губ Грегора дрогнул, когда тот представил себе эту картину. — Ваше дело стало бы весьма специфическим прецедентом, лорд Доно. С которым мне пришлось бы существовать в дальнейшем.

— Возможно. Я подчеркну, что играю в точности по старым правилам.

— Ну... наверное, не в точности, — пробормотал Грегор.

— Можно высказать предположение, сир? — вставил Бай, — Если бы десяткам графских сестер не терпелось в массовом порядке воспользоваться достижениями галактической медицины и, вернувшись на Барраяр, и впрыгнуть в сапоги собственного брата, то это скорее всего уже произошло бы. Этот прецедент вряд ли обретет популярность, стоит лишь пройти новизне.

Доно пожал плечами. — До завоевания Комарра такого рода медицина была нам практически недоступна. Кто-то должен стать первым. Пойди дела у бедняги Пьера по-другому, первым был бы не я. — Он поглядел Грегору в глаза. — Хотя, видимо, не я буду последним. Аннулировать мой иск или отмахнуться от него - это не решение. Кроме всего прочего, целиком приданный этому делу законный ход вынудит графов пересмотреть свои взгляды и усовершенствовать свод законов, слишком долго ухитрившийся не замечать, что времена меняются. Не намерены же Вы управлять галактической империей по процессуальным нормам, которые не менялись и даже не пересматривались с Периода Изоляции. — Внезапно физиономию лорда Доно озарило до жути довольное и хитрое выражение. — Другими словами, им же это пойдет во благо.

Легчайшая улыбка - как показалось Айвену, невольная - была ответом Грегора. Лорд Доно держался с Грегором совершенно правильно - откровенно, бесстрашно, прямо. Впрочем, леди Донна и прежде отличалась наблюдательностью.

Грегор внимательно оглядел лорда Доно и на мгновение сжал пальцами переносицу. Выдержав минутную паузу, Помолчав мгновение, он с иронией уточнил: — И приглашение на свадьбу вы тоже захотите получить?

Доно приподнял бровь. — Если к тому времени я буду графом Форратьером, это одновременно мое право и долг. Ежели нет... ну, что ж. — Помедлив секунду, он задумчиво добавил, — Хотя я всегда любила хорошие свадьбы. У меня их было три. И две - просто катастрофа. Так что куда приятнее наблюдать, повторяя себе снова и снова: "Это не я! Не я!". Одно это делает тебя счастливой на целый день.

— Возможно, ваша следующая свадьба окажется другой, — сухо заметил Грегор.

Доно вздернул подбородок. — Почти наверняка, сир.

Грегор, откинувшись на спинку дивана, задумчиво разглядывал сидящую перед ним в ряд компанию. Он постукивал пальцами по подлокотнику. Доно ожидал решения храбро, Бай - нервно, Чабо - бесстрастно. Айвен же в этот момент жалел, что он не невидимка, что он столкнулся с Баем в этом чертовом баре, что он познакомился с Донной и что он вообще появился на свет. Он ждал, когда топор - чем бы тот ни был - упадет, и прикидывал, в какую бы сторону увернуться.

Но удара не последовало. Все, что произнес Грегор наконец, было: — Ну... и на что это похоже?

В бороде Доно сверкнула белозубая усмешка. — Изнутри? Больше энергии. Либидо тоже выросло. Я мог бы сказать, что ощущаю себя на десять лет моложе, если бы так чувствовала себя в свои тридцать. Характер стал резче. В остальном же изменился мир вокруг.

— То есть?

— На Колонии Бета я этого практически не замечал. К тому времени, когда я долетел до Комарра... ну, личное пространство вокруг меня выросло вдвое, а окружающие отвечали в два раза проворнее. К моменту моей посадки в космопорте Форбарр-Султаны перемены были феноменальными. Почему-то мне не кажется, что это просто результат моих упражнений.

— Ха. Итак... если ваш иск протеста не удовлетворят, вы смените пол обратно?

— В скором времени - нет. Должен сказать, взгляд с вершины пищевой цепочки обещает открыть новые горизонты. Я намерен пользоваться тем, что дает мне моя кровь и деньги.

Снова воцарилась тишина. Айвен не знал, то ли все присутствующие переваривали последнее заявление, то ли их рассудок просто закоротило.

— Хорошо... — медленно выговорил Грегор наконец.

От растущего в его глазах любопытства по коже Айвена поползли мурашки. "Вот сейчас он это скажет, я точно знаю..."

— Давайте посмотрим, что получится, — Грегор откинулся на спинку дивана и сделал легкое движение пальцами, точно подталкивая их. — Продолжайте в том же духе, лорд Доно.

— Благодарю Вас, сир, - искренне поблагодарил Доно.

Никто не ждал, пока Грегор повторит свое разрешение удалиться. Все благоразумно ретировались в коридор прежде, чем император успел передумать. Айвену буквально чувствовал, как любопытствующий взгляд Грегора сверлит его спину весь путь до двери.

— Что ж, — радостно выдохнул Бай, когда мажордом вел их в обратный путь по коридору. — Прошло лучше, чем я ожидал.

Доно покосился на него. — Что, Бай, вера иссякла? По мне, все идет именно так хорошо, как я и рассчитывал.

Бай пожал плечами. — Скажем так, я чувствовал себя несколько не на своем уровне.

— Вот поэтому мы и попросили Айвена о помощи. За которую тебе, Айвен, ещё раз спасибо.

— Не за что, — отказался Айвен. — Я ничего не сделал. — Я не виноват!. Он не знал, зачем Грегор внес его в малый список для этой встречи; император не задал ему ни одного вопроса. Хотя Грегор не хуже Майлза умеет вылавливать подсказки из, насколько казалось Айвену, пустого места. Он и представить себе не мог, какие выводы сделал из происшедшего Грегор. И не хотел представлять.

Слитный топот сапог раскатился эхом, когда они свернули за угол в восточное крыло. В глазах лорда Доно появилось расчетливое выражение, заставившее Айвена ненадолго припомнить леди Донну, причем не самым успокаивающим образом.

— Так что твоя мама делает в ближайшие пару дней, Айвен?

— Она занята. Очень занята. Все эти дела со свадьбой, сам знаешь. Целыми часами. Мы с ней почти не видимся, не считая службы. А там мы все ужасно заняты.

— Вовсе не хочу мешать ее работе. Мне нужно что-то более... спонтанное. Когда ты снова увидишься с нею не по работе?

— Завтра вечером на приеме, который кузен Майлз устраивает в честь Карин и Марка. Он велел мне прийти с дамой. Я сказал, что приведу тебя. Он был от этой идеи в восторге... — Айвен с грустью вспомнил о несбывшемся сценарии.

— О, Айвен, благодарю! - немедленно среагировал Доно. — Как заботливо с твоей стороны. Я согласен.

— Стой, нет! Это же было прежде... прежде чем ты... чем я узнал, что ты... — бессвязно залепетал Айвен, замахав на новое сложение лорда Доно. — Вряд ли он будет в восторге теперь. Это смешает все его расчеты по рассадке гостей.

— Что, когда придут все девочки Куделок? Не думаю. Хотя, может, некоторые прихватят с собою кавалеров.

— Не знаю про таковых. Разве что Делия и ее Дув Галени. И если Карин с Марком не... впрочем, неважно. Но по-моему Майлз пытается сместить соотношение полов в безопасную сторону. На самом деле это прием, чтобы познакомить со всеми его садовницу.

— Прошу прощения? — переспросил Доно. Они уже дошли до вестибюля у восточного входа во Дворец. Мажордом терпеливо ждал ухода посетителей в той ненавязчивой и незаметной манере, которая так хорошо ему удавалась. Айвен был уверен, что тот ловит каждое их слово, чтобы потом передать их Грегору.

— Его садовницу. Госпожу Форсуассон. Форскую вдову, в которую он влюбился до потери рассудка. Он нанял ее, чтобы она разбила сад на пустыре рядом с особняком Форкосиганов. Чтоб ты знал, она племянница лорда Аудитора Фортица.

— А-а. Вполне подходит. Но как неожиданно! Майлз Форкосиган наконец-то влюбился? Я всегда думал, что в его вкусе инопланетницы. По нему всегда казалось, что большинство здешних женщин ему смертельно скучны. Хотя никогда нельзя быть уверенным, что не просто "зелен виноград". И он сам накликал на себя подобную судьбу. — В улыбке лорда Доно мелькнуло что-то кошачье.

— По-моему, загвоздка была как раз в том, чтобы инопланетнице пришелся по вкусу Барраяр, - сухо заметил Айвен. - Как бы то ни было, на приеме будут лорд Аудитор Фортиц с женой, Иллиан с моей матушкой, Форбреттены, а также все Куделки, Галени и Марк.

— Рене Форбреттен? — Доно с интересом прищурил глаза и переглянулся с Чабо, незаметно кивнувшим в ответ. — Вот с ним мне бы хотелось поговорить. Он - ниточка к Прогрессистам.

— Не на этой неделе, — ухмыльнулся Бай. — Разве ты не слышал, что за подарочек Форбреттены обнаружили болтающимся на своем родословном древе?

— Ну да, — отмахнулся лорд Доно. — У нас всех есть маленькие генетические изъяны. По-моему, будет занимательно именно сейчас сопоставить наши соображения. О, да, Айвен, ты должен меня туда привести. Это будет идеально.

Для кого? У Майлза, со всем его бетанским образованием, взгляды настолько широки, насколько это вообще возможно для мужчины, барраярца и фора. Однако Айвен сильно сомневался, что кузен будет в восторге, увидев в списке приглашенных имя лорда Доно Форратьера.

С другой стороны... и что с того? Если раздразнить Майлза чем-то ещё, это, быть может, отвлечет его от маленькой проблемки с Формонкрифом и майором Замори. Если ли лучший способ сбить противника с толку, чем умножить цели? У Айвена нет никаких обязательств защищать лорда Доно от Майлза.

Или Майлза от лорда Доно, в этом конкретном случае. Если Доно с Баем сочли Айвена, простого капитана генштаба, ценным консультантом по светскому и политическому климату в столице, сколь лучше окажется настоящий Имперский Аудитор? А если Айвен сумеет переключить интерес Доно на новый объект, то сам сможет незаметно уползти прочь. Да!

— Да-да, хорошо. Но это последнее одолжение, которое я тебе оказываю, Доно, понятно? — Айвен постарался придать себе суровый вид.

— Благодарю, — ответил лорд Доно.

Глава 9

Майлз разглядывал свое отражение в длинном старинном зеркале на стене бывшей дедовой - а теперь его собственной - спальни и хмурился. Лучший его коричнево-серебряный мундир Дома Форкосиганов чересчур официален для этого званого ужина. Ему наверняка ещё представится возможность пойти с Катериной куда-нибудь, где этот наряд будет действительно уместен, - к примеру, в Императорский дворец или Совет Графов, - пусть она тогда и полюбуется (и, как он надеялся, восхитится). Он с сожалением стянул начищенные сапоги и принялся раздеваться, чтобы вернуться к тому, с чего, собственно, и начал сорок пять минут назад: в однотонно-серый костюм Аудитора, идеально отглаженный и вычищенный. Ну, теперь отглаженный чуть меньше: поверх него на кровать были свалены еще один мундир Дома и два имперских, оставшихся от его прежней службы.

Раздевшись в процессе переодевания догола, он снова хмуро насупился на зеркало. В один прекрасный день, если всё пойдет как надо, ему придется именно здесь предстать перед Катериной в чем мать родила, без какой-либо маскировки.

На мгновение он в панике потянулся было мыслями к серо-белой форме адмирала Нейсмита, убранной в гардероб этажом выше. Нет, Айвен его точно высмеет. И что еще хуже, кое-что добавит Иллиан... сухо. И вряд ли ему хочется объяснять явление маленького адмирала для прочих гостей. Он вздохнул и заново облачился в серый костюм.

В дверь спальни просунул голову Пим, одобрительно - а может, облегченно - улыбаясь: — А, вы уже готовы, милорд? Я только спрячу всё это обратно, хорошо? — Скорость, с какой Пим убрал с глаз долой остальные костюмы, уверила Майлза, что он сделал верный выбор или, по крайней мере, выбрал лучшее из возможного.

С военной аккуратностью Майлз выправил из-под кителя тонкую полоску белого воротничка рубашки. Склонившись к зеркалу, с подозрением оглядел свою шевелюру на предмет седины, попытался по-другому зачесать пару прядей, где ее недавно обнаружил, подавил порыв повыдергать седой волос и заново причесался. И хватит сходить с ума.

Он поспешил вниз - еще раз проверить, как все устроено в большой гостиной. Стол блистал - фамильное серебро Форкосиганов, фарфор и целый лес бокалов. Скатерть украшали целых три элегантных букета, специально низеньких: и ему они не будут заслонять обзор, и Катерина ими насладится - как он надеялся. Они с матушкой Кости и Пимом добрый час обсуждали, как правильно рассадить за столом десятерых женщин и девятерых мужчин. Майлз сядет со главе стола, Катерина - по правую руку от него, а Карин и Марк - вместе, в другом торце; это обсуждению не подлежало. Айвена посадят рядом с приведенной им гостьей, в середине стола, как можно дальше от Катерины и Карин - чтобы не дать ему перебраться к чьей-то еще даме... хотя Майлз надеялся, что Айвен окажется занят всецело.

В свое время Майлз с завистью наблюдал краткий, стремительный роман Айвена с леди Донной Форратьер. Задним числом он подумал, что, наверное, леди Донна была более снисходительна, а Айвен - не столь галантным кавалером, чем ему казалось с высоты своих тогдашних двадцати. Но Айвен, безусловно, был тогда на пике удачи. В те времена леди Элис, еще преисполненная планов женить Айвена на подходящей форской крошке, отнеслась к происходящему чересчур сурово. Теперь же, после стольких лет матримониальных разочарований, она может воспринять леди Донну куда лучше. В конце концов, с появлением маточного репликатора и сопутствующих галактических биотехнологий, ничто не мешает женщине в сорок лет обзавестись потомством. И в шестьдесят или даже восемьдесят с хвостиком - тоже... Интересно, набрался ли Айвен храбрости спросить леди Элис с Иллианом, не намерены ли они подарить ему сводного братика или сестричку? Или ему это пока в голову не пришло? Майлз решил, что стоит обратить на это внимание кузена в какой-нибудь подходящий момент - желательно, когда тот будет сидеть с набитым ртом.

Но не сегодня вечером. Сегодня все должно быть безупречно.

В столовую забрел Марк - такой же хмурый. Он тоже вымылся и принарядился, в пошитый на заказ костюм-тройку: черное на черном с черным. Этот наряд придавал его низенькой массивной фигуре необычайно повелительный вид. Он прошелся вдоль стола, читая именные карточки, и потянулся к паре из них.

— Даже не прикасайся, — строго распорядился Майлз.

— Но если я просто поменяю местами Дува с Делией и графа с графиней Форбреттен, то Дув окажется от меня подальше, — стал упрашивать Марк. — Быть не может, чтобы он сам этого не хотел. Я хочу сказать, ему же все равно, лишь бы рядом с Делией...

— Нет. Я хочу посадить Рене рядом с леди Элис. Это услуга. Он ведет политическую игру. Или должен вести, черт подери. — Майлз покачал головой. — Если у вас с Карин серьезно, то, знаешь ли, тебе придется иметь дело и с Дувом. Он скоро станет одним из семьи.

— Не могу отделаться от мысли, что у него ко мне... смешанные чувства.

— Да ладно, ты ему жизнь спас. — Помимо всего прочего. — Ты виделся с ним после возвращения с Беты?

— Разок, где-то с полминуты - я подбросил Карин до дому, а он и с Делией как раз выходили.

— И что он сказал?

— Сказал "Привет, Марк".

— Звучит вполне неплохо.

— Зато эта его интонация! Такой ровный-ровный голос, ну, знаешь?

— Ну да, но никаких выводов из нее особо не сделаешь.

— Вот и я так думаю.

Майлз коротко усмехнулся. И насколько серьезно у Марка с Карин? Он с нею обходителен чуть ли не до одержимости, и оба явно пышут сексуальной неудовлетворенностью, точно мостовая жаром в летний зной. Кто знает, что было между ними на Колонии Бета? Разве что моя мать. У графини Форкосиган осведомители получше, чем в СБ. Но если Марк с Карин и спали друг с другом, то не в этом доме, - если верить неофициальным докладам Пима, ведающего охраной особняка.

А вот и Пим собственной персоной, объявляющий: — Прибыли леди Элис и капитан Иллиан, м'лорд.

Подобная формальность вряд ли была необходима - тетя шла прямо рядом с Пимом, - но, проходя в столовую, она коротко и одобрительно кивнула оруженосцу. За ней шагал Иллиан, окинувший комнату благожелательной улыбкой. Отставной шеф СБ выглядел просто щеголем в темном костюме-двойке, оттенявшем седину на висках; за время его романа на склоне лет с леди Элис та успела решительно приложить руку к его жуткому гражданскому гардеробу. Эффектная одежда хорошо отвлекала внимание от тревожаще рассеянного выражения, то и дело затуманивавшего его взгляд. Черт бы побрал этого дьявола, сделавшего его инвалидом!

Тетя Элис окинула взглядом стол, проверяя расстановку мест с невозмутимым видом, способным запугать и сержанта в учебке.

— Прекрасно, Майлз, — сообщила она наконец. Подразумевалось невысказанное "Лучше, чем я от тебя ожидала". — Хотя пропорция и нарушена.

— Да, знаю.

— Гм. Ладно, теперь этому не поможешь. Я хочу переговорить с Матушкой Кости. Спасибо, Пим, я сама найду дорогу. — Она быстро вышла через служебную дверь. Майлз отпустил ее, надеясь, что там она обнаружит полный порядок и не станет продолжать кампанию по переманиванию его кухарки в разгар важнейшего званого ужина в его жизни.

— Добрый вечер, Саймон, — приветствовал Майлз своего бывшего начальника. Иллиан сердечно потряс его руку и без колебаний - руку Марка. — Рад, что ты смог прийти сегодня вечером. Тетя Элис уже рассказала тебе о Кат... о госпоже Форсуассон?

— Да, и Айвен добавил пару комментариев. Что-то о парнях, которые падают в навозную кучу, а поднимаются оттуда с золотым кольцом на пальце.

— Пока ни кусочка золотого кольца у меня нет, — уныло признался Майлз. — Но это, разумеется, входит в мои планы. Жду не дождусь, когда вы все с нею познакомитесь.

— Она - та самая, да?

— Надеюсь.

Горячность в голосе Майлза заставила Иллиана улыбнуться еще шире. — Удачи, сынок.

— Спасибо, Да, чтобы предупредить. Понимаешь, у нее пока годичный траур. Элис или Айвен уже объяснили...?

Он не успел договорить - вернувшийся Пим объявил, что приехали Куделки и что он, согласно плану, препроводил их в библиотеку. Пришло время всерьез играть роль хозяина дома.

Марк, не отстававший от Майлза ни на шаг во время всего пути по дому, задержался на мгновение в комнате перед большой библиотекой, чтобы кинуть последний отчаянный взгляд в зеркало и одернуть пиджак на животе. В библиотеке Ку и Дру с улыбкой ждали, а их дочки устроили набег на книжные полки. Дув и Делия сидели рядышком, уже склонясь над старой книгой.

Все поприветствовали друг друга, и ждавший знака оруженосец Ройс тут же подал закуски и напитки. Майлз годами наблюдал, как граф с графиней Форкосиган принимают в этом доме гостей: тысяча званых раутов и приемов, и хоть бы один - без скрытой или явной политической цели. Конечно, и он сумеет справиться в том же стиле со своим небольшим застольем.

Марк в другом конце комнаты должным образом проявлял внимание к родителям Карин. Леди Элис вернулась с инспекционного обхода, коротко кивнула племяннику и уцепилась за руку Иллиана. Майлз прислушался к входным дверям.

Стоило ему услышать голос Пима и шаги, и сердце забилось быстрее. Но очередными гостями, чей приход объявил оруженосец, оказались всего лишь Рене и Тасия Форбреттены. Девочки Куделок тут же бросились к Тасии с приветствиями. Все начиналось определенно хорошо. Заслышав очередной шум у парадных дверей, Майлз оставил Рене, чтобы тот на свое усмотрение воспользовался встречей с леди Элис, а сам выскользнул в вестибюль проверить новоприбывших. На сей раз это наконец-то были Лорд Аудитор Фортиц с женой и Катерина, о да!

Профессор и госпожа Фортиц представлялись его взгляду лишь размытыми серыми пятнами, а Катерина пылала, как пламя. На ней было скромное вечернее платье из шелковистой угольно-серой ткани, но она со счастливым видом протягивала Пиму пару грязных садовых перчаток. Ее глаза сверкали, к щеками прилил легкий, прелестный румянец. Майлз скрыл за приветственной улыбкой трепет, охвативший его при виде планеты-кулона - его подарка - согретого теплом ее тела и лежащего в вырезе платья, на сливочно-белой коже.

— Добрый вечер, лорд Форкосиган, — поздоровалась она. — Рада сообщить, что у вас в саду отныне растет первое барраярское растение.

— Ясно, я должен на него посмотреть, — усмехнулся он. Какой прекрасный повод улучить спокойную минутку наедине! Возможно, он воспользуется этим шансом и наконец-то расскажет ей... нет. Нет. Пока преждевременно. — Как только представлю вам присутствующих. — Он предложил ей руку, она приняла ее. От её теплого аромата у Майлза слегка кружилась голова.

Когда они подошли к библиотеке, из дверей донесся шум вечеринки, и Катерина замялась, Майлз почувствовал, как напряглась ее рука, - но, сделав глубокий вдох, она решительно шагнула в комнату. Поскольку с Марком и девочками Куделок она уже была знакома - Майлз надеялся, что это поможет ей быстро расслабиться, - он первым делом познакомил Катерину с Тасией, поглядевшей на нее с интересом и обменявшейся с нею парой робких шуток. После этого он вывел Катерину через высокие двери и, затаив на секунду дыхание, представил Рене, Иллиану и леди Элис.

Майлз с такой тревогой искал признаки одобрения на лице Иллиана, что чуть не упустил секундного ужаса Катерины, когда та сообразила, что пожимает руку живой легенде, тридцать суровых лет подряд возглавлявшей ужасную Имперскую СБ. Но она справилась с вызовом, почти не дрогнув. Иллиан, словно и не догадываясь, что за зловещий эффект он производит, улыбнулся ей со всем восхищением, на какое надеялся Майлз.

Ну вот. Теперь народ может бродить туда-сюда, пить и беседовать, пока не придет время вести их к столу. Все здесь? Нет, не хватает Айвена. И еще одного - не ли послать Марка проверить...?

А, уже не надо. Вот и доктор Боргос, собственной персоной. Энрике сунул голову в дверь и лишь затем нерешительно вошел. К удивлению Майлза, он был чисто вымыт, причесан и одет в совершенно респектабельный костюм - хоть и в эскобарском стиле, но безо всяких лабораторных пятен. Энрике, улыбаясь, подошел к Майлзу с Катериной. Пахло от него одеколоном, а не химикалиями.

— Катерина, добрый вечер! — произнес он радостно. — Ты получила мою диссертацию?

— Да, спасибо.

Он заулыбался ещё застенчивей, уставившись на свой ботинок. — Тебе понравилось?

— Весьма впечатляет. Хотя, боюсь, для моего ума немного слишком.

— Не верю! Конечно же, ты ухватила самую суть...

— Ты мне льстишь, Энрике. — покачала она головой, но ее улыбка говорила "можешь льстить и дальше".

Майлз слегка оторопел. Энрике? Катерина? Меня она ни разу по имени не назвала! Комплимент своей прекрасной внешности она не приняла бы, не вздрогнув; неужто Энрике наткнулся на тот незащищенный путь к ее сердцу, который Майлз пропустил?

— Мне кажется, я почти поняла вводный сонет, — добавила она. — Этот обычный стиль эскобарских академических трудов? Похоже, он требует немало усилий.

— Нет, я составил его специально. — Он на мгновение поднял на нее глаза и тут же принялся рассматривать другой ботинок.

— Гм, декламируется он отлично. И некоторые рифмы показались весьма необычными.

Энрике на глазах просветлел.

Боже правый, Энрике пишет для нее стихи? Ну да, а почему он сам до этого не додумался? Помимо очевидной причины - полного отсутствия поэтического таланта. Интересно, понравилось бы ей почитать вместо стихов по-настоящему хитроумный план миссии с боевым десантированием? Сонеты, о черт. Весь его опыт в этом направлении ограничивается лимериками.

Он с растущим ужасом уставился на Энрике, отвечавшим на ее улыбку поклоном, в котором он напоминал длинный и перекрученный батон. Очередной соперник? Прокравшийся в его собственный дом...! "Он - гость. Ну, или гость твоего брата. Убить его ты не можешь". Кроме того, эскобарцу всего двадцать четыре стандартных года; ей он должен казаться просто щенком. "Но, возможно, ей нравятся щенки..."

— Лорд Айвен Форпатрил, — объявил от двери голос Пима. — Лорд Доно Форратьер. — Странные интонации в голосе Пима заставили Майлза обернуться прежде, чем он осознал, что Айвена сопровождает лицо, отсутствующее в списке. Кто?!

Айвен явно держался в стороне от своего нового приятеля, но по паре реплик того стало ясно, что пришли они вместе. Лорд Доно оказался энергичным мужчиной среднего роста с коротко подстриженной широкой черной бородой; траурный костюм в форском стиле, черный с серой отделкой, подчеркивал его спортивное сложение. Айвен произвел замену в списке гостей Майлза, не сказав тому? Он должен был хорошенько подумать, прежде чем нарушать подобным образом правила безопасности в особняке Форкосиганов...!

Майлз двинулся к своему кузену, Катерина - за ним... ну, вообще-то это он не отпустил ее руки, но ведь и она не пыталась высвободиться. Майлз был уверен, что знает в лицо всех свои родственников Форратьеров, способных претендовать на титул лорда. Или это более дальний потомок Пьера Кровавого либо чей-то незаконный сын? Этот человек уже не молод. Проклятье, где же Майлз видел прежде эти потрясающие карие глаза...?

— Лорд Доно. Как поживаете? — Майлз протянул руку, стройный мужчина охотно ее пожал. Не прошло секунды, как разгадка свалилась Майлзу на голову, точно падающий кирпич, и он галантно добавил: — Понимаю, вы были на Колонии Бета.

— Разумеется, лорд Форкосиган. — В бороде лорда Доно (бывшего ранее леди Донной) сверкнула белозубая усмешка.

Айвен, чьи ожидания не оправдались, был разочарован столь быстрой реакцией.

— Или мне стоит говорить "лорд Аудитор Форкосиган"? — продолжал лорд Доно. — По-моему, мне еще не представилось возможности поздравить Вас с новым назначением.

— Спасибо, — поблагодарил Майлз. — Позвольте представить Вам моего друга, госпожу Катерину Форсуассон...

Лорд Доно поцеловал руку Катерины со слегка преувеличенной рисовкой - жест, граничащей с насмешливостью. Катерина ответила неуверенной улыбкой. Пока они обменивались положенными светскими любезностями, мысли Майлза неслись вскачь. Вот так. Теперь ясно, что бывшая леди Донна не припрятала в маточном репликаторе клон брата Пьера. Стало потрясающе ясно, какой взамен будет её юридическая тактика против Ришара как потенциального наследника. "Что ж, рано или поздно кто-нибудь попытался бы". И будет исключительным удовольствием за этим понаблюдать.

— Могу я пожелать Вам всяческой удачи в предстоящем процессе, лорд Доно?

— Спасибо, — лорд Доно прямо встретил его взгляд. — Разумеется, удача тут не при чем. Не могли бы мы с вами обсудить это подробнее, чуть позже?

Осторожность охладила его восхищение; Майлз отступил в сторону.

— Конечно, я всего лишь представитель отца в Совете. Как Аудитор я обязан избегать участия в партийной политике от собственного имени.

— Очень даже понимаю.

— Но, э-э... наверное, Айвен мог бы заново представить Вас графу Форбреттену - вон он, там. Он, как и Вы, предъявил иск в Совет, и вы могли бы обменяться ценными замечаниями. А также поговорить с леди Элис и капитаном Иллианом. Думаю, и госпожа профессор Фортиц проявит к теме крайний интерес; не пропустите ни одного из ее замечаний. Она - признанный эксперт по барраярской политической истории. Давай, Айвен. — Майлз с притворным равнодушием откланялся.

— Благодарю, лорд Форкосиган, — Глаза лорда Доно вспыхнули пониманием всех нюансов происходящего, и он, сердечно кивнув, двинулся дальше.

Интересно, не попробовать ли выбраться незаметно в соседнюю комнату и всласть там нахохотаться? А лучше, не сделать ли лучше один звонок... Он сцапал проходившего мимо Айвена и, приподнявшись на цыпочки, шепнул ему на ухо: — А Грегор об этом уже знает?

— Да, — процедил Айвен одним уголком рта. — Я это первым делом обеспечил.

— Молодец. И что он сказал?

— Угадай.

— "Давайте посмотрим, что получится"?

— Попал в точку.

— Уф-ф, — Майлз с облегчением вздохнул и позволил лорду Доно увести Айвена прочь.

— Над чем вы смеетесь? — спросила Катерина.

— Я вовсе не смеюсь.

— У вас глаза смеются. Я же вижу.

Он огляделся. Лорд Доно поймал Рене за пуговицу, а леди Элис с Иллианом с любопытством кружили поблизости. В углу комнаты профессор и коммодор Куделка обсуждали, судя по обрывкам реплик, контроль за качеством военных поставок. Майлз махнул Ройсу, чтобы тот подавал вино, затем отвел Катерину в свободный уголок и покороче, как только смог, посвятил ее в подробности истории с леди Донной / лордом Доно и грядущим иском.

— О боже, — Катерина распахнула глаза и украдкой потянулась к тыльной стороне правой кисти - точно еще ощущала там касание губ лорда Доно. Но прочая её реакция ограничилась лишь быстрым взглядом в ту сторону комнаты, где лорда Доно обступила толпа, в том числе все четыре девочки Куделок и их мать. — Вы знали об этом?

— Не совсем. Ну, то что она подала иск против Ришара и отправилась на Колонию Бета, знали все, а вот почему - не знал никто. Теперь все обрело истинный смысл, хоть и столь нелепым образом.

— Нелепым? — переспросила Катерина с сомнением. — По-моему, такое требует изрядной толики мужества. — Глотнув из бокала, она добавила задумчивым тоном, — И ярости.

Майлз быстро пошел на попятный. — Леди Донна всегда терпеть не могла дураков.

— Правда? — Со странным выражением в глазах Катерина направилась в другой конец комнаты, поближе к этому новому зрелищу.

Прежде, чем Майлз успел последовать за нею, рядом объявился Айвен, с уже полупустым бокалом вина в руке. Майлзу не хотелось беседовать с Айвеном. Хотелось - с Катериной. Однако он не удержался: — Вот что за подружку ты привел! Никогда не подозревал тебя в столь бетанской широте вкусов, Айвен.

Айвен прожег его взглядом. — Надо было знать, что от тебя сочувствия не дождешься.

— Некоторый шок, а?

— Черт возьми, да я чуть в обморок не хлопнулся прямо в космопорте. Это всё Байерли Форратьер меня подставил, мерзавец.

— Бай знал?

— Конечно. Я теперь понял, что он-то в этом деле с самого начала.

Дув Галени как раз подошел достаточно близко, чтобы услышать последнюю фразу. Наконец-то увидев Дува порознь с Делией, к ним присоединились будущий тесть Дува, коммодор Куделка, и профессор. Майлз предоставил Айвену самому объясняться насчет новоприбывшего. Догадка Майлза подтвердилась. Спрашивая позволения привести Донну на ужин, Айвен ни о чем не догадывался и к ее возвращению домой самодовольно замышлял собственную кампанию против её... гм, не сказать что добродетели. О-о, вот бы невидимкой поприсутствовать при сцене, когда Айвен обнаружил, как она изменилась...!

— СБ этот случай тоже застал врасплох? — вежливо уточнил коммодор Куделка у коммодора Галени.

— Трудно сказать. Не мой Департамент. — Галени отпил порядочный глоток вина. — Это проблема Внутренних Дел.

Оба офицера оглянулись, заслышав взрыв смеха из другого конца комнаты. Смеялась госпожа Куделка. Прозвучавший эхом каскад приглушенных смешков заговорщицки затих, и Оливия Куделка глянула на мужчин через плечо.

— Над чем они смеются? - с сомнением переспросил Галени.

— Над нами, наверное, — проворчал Айвен и побрел подлить вина в свой опустевший бокал.

Куделка уставился в дальний конец комнаты, качая головой. — Донна Форратьер, боже праведный!

Все женщины на вечеринке, не исключая и леди Элис, столпились, явно очарованные, вокруг лорда Доно, жестикулирующего и о чем-то вполголоса разглагольствующего. Энрике слегка поклевывал закуски и с телячьим восторгом разглядывал Катерину. Иллиан, оставшись без Элис, рассеянно листал книгу: один из иллюстрированных травников, которые до начала приема отложил в сторону Майлз.

Пора подавать ужин, твердо решил Майлз. За столом Айвен и лорд Доно будут отгорожены баррикадой из замужних леди постарше и их супругов. Выйдя, он тихонько отдал распоряжение Пиму, который отправился его передать на этаж ниже и вскоре вернулся, официально объявив "Ужин подан!".

Пары воссоединились сами собой, и все двинулись в путь - из большой библиотеки через прихожую, мощеный плиткой вестибюль и анфиладу комнат. Майлз, вновь завладевший рукой Катерины, в паре с нею возглавлял процессию. Из дверей Большой гостиной с видом заговорщиков выскользнули Марк с Айвеном, развернулись и присоединились к общей толпе. Внезапные подозрения Майлза ужасным образом подтвердились, когда он украдкой окинул глазом стол, проходя мимо. Целый час стратегического планирования пошел прахом - карточки гостей только что перетасовали.

Все предполагаемые по тщательно отрепетированным комбинациям собеседники оказались по разные концы стола. Народ рассадили почти случайно... хотя нет. С иными приоритетами. Целью Айвена с самого начала было держаться как можно дальше от лорда Доно; теперь его место оказалось на дальнем конце стола рядом с Марком, а место лорда Доно - там, куда Майлз хотел усадить Рене Форбреттена. Дув, Дру и Ку каким-то образом переместились в сторону Майлза и подальше от Марка. Марк оставил Карин сидеть по правую руку от себя, а вот Катерину пересадил на другую сторону стола, за Иллианом, место которого так и осталось сразу слева от Майлза. Похоже, к карточке Иллиана никто просто не посмел притронуться. Теперь Майлзу придется разговаривать с Катериной через голову Иллиана, и уж никаких реплик sotto voce.

Тетя Элис со слегка смущенным видом уселась на почетное место справа от Майлза, прямо напротив Иллиана. Она явно заметила перемены, но не оправдала последней надежды Майлза на помощь, поскольку не произнесла ни слова - лишь приподняла бровь. Дув Галени обнаружил, что между ним и Делией сидит будущая теща Дру. Иллиан поглядел на карточки, предложил Катерине стул между собой и Дувом, и дело было сделано.

Майлз сохранял улыбку; Марк, сидевший в десяти стульях от него, не мог с такого расстояния уловить сквозившее в ней "погоди, я с тобой ещё разберусь". Может, и к лучшему.

За столом возобновились разговоры - пусть и не те, на которые рассчитывал Майлз. Пим, Ройс и Янковский, исполняющие сейчас роли дворецкого и лакеев, засновали, обслуживая гостей за столом. Майлз беспокойно высматривал в лице Катерины хоть какие-то признаки стресса - как-никак, ее окружили с обеих сторон грозные соседи из Имперской СБ. Однако лицо ее оставалось спокойным и довольным, пока оруженосцы сервировали превосходные вина и кушанья.

Лишь ко второй перемене блюд Майлз сообразил, что его встревожило в еде. Он доверчиво оставил все детали на усмотрение матушки Кости, но меню оказалось не совсем тем, которое они обсуждали. Отдельные позиции... отличались. Горячий бульон превратился в изысканный холодный фруктовый суп-пюре, украшенный съедобными цветами. Может, в честь Катерины? Уксусно-травяную заправку к салату заменили на что-то бледное на сметанной основе. Паста из ароматических трав, которую передавали по кругу вместе с хлебом, не имела никакого отношения к маслу...

Жучиная отрыжка. Они подсунули сюда эту проклятую жучиную отрыжку.

Пока Пим обносил всех хлебом, это поняла и Катерина; Майлз уловил это по тому, как она мгновение поколебалась, кинула сквозь ресницы взгляд на Энрике с Марком, с невозмутимым видом взяла ломтик и решительно откусила. Но больше ничем не выдала, что знает, чем ее кормят.

"Вам это есть не обязательно!" - попытался передать ей Майлз, исподтишка показывая на соусник с жучиным маслом и отчаянно шевеля бровями; но она всего лишь улыбнулась и пожала плечами.

— Гм? — вопросительно промычал с набитым ртом сидящий между ними Иллиан.

— Нет, ничего, сэр, — торопливо проговорил Майлз. — Совсем ничего. — Вскочить с места и заорать высокопоставленным гостям "Стойте, стойте, вы едите мерзкую жучиную дрянь!" было бы несколько... ошеломительно. В конце концов, жучиная рвота не ядовита. Никто не проболтается, так они и не узнают. Он вгрызся в сухой хлеб и запил его здоровенным глотком вина.

Тарелки для закусок убрали. На другом конце стола Энрике позвенел ножом о бокал, откашлялся и встал.

— Благодарю за внимание... — он откашлялся еще раз. — Я наслаждался гостеприимством особняка Форкосиганов, как, уверен, и все мы нынче вечером... — Согласный шум голосов вокруг стола был ему ответом; Энрике оживился и завел свою песню дальше. — В благодарность я хотел бы преподнести подарок лорду... Майлзу, лорду Форкосигану, — он улыбнулся тому, что ему удалось сказать все точно и правильно, — и по-моему сейчас самый подходящий для этого момент.

Майлза охватила уверенность, что, чем бы ни был этот подарок, момент сейчас жутко неподходящий. Он сердито уставился через стол на Марка, вопрошая взглядом: "Ты знаешь, черт возьми, о чем это он?". Марк ответил мало обнадеживающим пожатием плеч: "Извини, понятия не имею" - и с растущим беспокойством впился глазами в Энрике.

Энрике извлек из кармана пиджака коробочку и, пройдя через всю комнату, положил ее на стол между Майлзом и леди Элис. Сидящие напротив Иллиан и Галени напряглись - паранойя, профессиональный навык СБ; Галени чуть отодвинул стул. Майлз хотел бы заверить их, что вряд ли эта штука взрывается, но в чем можно быть уверенным с Энрике? Коробочка была больше той, что в прошлый раз преподнесла ему команда жуководов. Майлз взмолился, чтобы подарком оказалась, например, пара безвкусных позолоченных парадных шпор - год назад они ненадолго вошли в моду (главным образом среди молодежи, ни разу в жизни не сидевшей на лошади)... Все, что угодно, кроме...

Энрике гордо поднял крышку. Нет, это оказался не масляный жук размером побольше - но целых три жука. Три масляных жука, чьи надкрылья вспыхнули коричневым с серебром, ползали друг по другу, шевеля усиками... Леди Элис отпрянула с придушенным писком; в тревоге за нее Иллиан вскочил. Лорд Доно с любопытством склонился к соседке, и его черные брови высоко поднялись.

Майлз, приоткрыв рот, склонился над коробочкой, оцепенев и не в силах отвести взгляд. Действительно, на каждой отвратительной бурой спинке был оттиснут сияющим серебром герб Форкосиганов; серебряная узорная канва рудиментарных крыльев точь-в-точь повторяла окантовку рукавов на мундирах его оруженосцев. Цвета Дома были воспроизведены безошибочно. Знаменитый форкосигановский герб узнавался с одного взгляда. Даже беглого взгляда с двух метров. Обслуживание стола застопорилось - Пим, Ройс и Янковский столпились за плечом Майлза, заглядывая в коробочку.

Лорд Доно перевел взгляд с масляных жуков на лицо Майлза и обратно. — Это... это, видимо, оружие? — рискнул осторожно спросить он.

Энрике рассмеялся и с энтузиазмом принялся объяснять, что это - новая разновидность жуков, дополняя объяснение абсолютно ненужной информацией: например, что именно они дают масло, которое в переработанном виде легло в основу рецептов супа, салатной заправки и травяной пасты. Майлз вообразил было, как Энрике, склонившись над увеличительным стеклом, орудует крошечной, микроскопической кисточкой, но картинка эта развеялась в прах, когда ученый пояснил, что "нет-нет, конечно же, узор не нанесен, а заложен в генах и сохранится в незыблемости с каждым последующим поколением".

Пим поглядел на жуков, потом на рукав своей гордой формы, снова на убийственную пародию на свои знаки отличия, которую носили эти твари, и кинул на Майлза душераздирающе отчаянный взгляд, безмолвный крик, без труда переводимый как "Пожалуйста, милорд, ну пожалуйста, можно мы прямо сейчас выведем его за дверь и прикончим?".

Майлз услышал с дальнего конца стола взволнованный шепот Карин: — Что там? Почему он молчит? Марк, сходи посмотри...

Майлз откинулся на спинку стула и, обращаясь к Пиму, как можно тише процедил сквозь зубы: — Он не подразумевал этим оскорбления. — Просто так вышло. Герб моего отца, моего деда, моего Дома на этих копошащихся тараканах... !

Пим ответил застывшей улыбкой, но глаза его сверкали яростью. Тетя Элис просто примерзла к стулу. Дув Галени склонил голову набок, сощурив глаза, приоткрыв рот и уйдя в бог-знает-какие мысли - спрашивать, в какие именно, Майлз не собирался. Лорд Доно и того хуже - фыркая от смеха, затолкал себе в рот чуть ли не полсалфетки и побагровел. Иллиан наблюдал за всем, прижав палец к губам и сохраняя почти бесстрастное выражение, не считая легкого восторга в глазах, - от которого Майлза просто корежило изнутри. Подошедший Марк склонился поглядеть, побледнел и в тревоге покосился на брата. Катерина прикрыла рот рукой и не сводила с Майлза широко открытых темных глаз.

Во всем этом оцепеневшем сборище был лишь один человек, чье мнение было для Майлза важно.

Женщина, чей покойный неоплаканный супруг был подвержен... каким проявлениям нрава? Каким вспышкам ярости - на людях или дома? Майлз проглотил уже готовую бессвязную тираду насчет Энрике, эскобарцев, биоинженерии, бредовых идей братца Марка о предпринимательстве и рвотных жуков в ливрее Форкосиганов, моргнул, сделал глубокий вдох и улыбнулся.

— Спасибо, Энрике. Твой талант - это просто нет слов. Но теперь, наверное, лучше унести девочек. Ты же не хочешь, чтобы они... утомились. — Он осторожно прикрыл коробочку и вручил ее эскобарцу.

Сидящая наискосок от него Катерина тихо перевела дыхание. Пораженная леди Элис в удивлении приподняла брови. Энрике радостно зашагал на свое место, где и продолжил рассказывать и показывать форкосигановских масляных жуков каждому, кто не смог разглядеть все шоу издалека - включая сидящих напротив графа с графиней Форбреттен. Разговоры заткнулись, разве что Айвен некстати расхохотался, да и то быстро смолк после едкого выговора Марсии.

Майлз осознал, что еда больше не поступает к столу непрерывным потоком. Он жестом подозвал застывшего на месте Пима и тихонько приказал ему: — Подавай следующее блюдо, хорошо? — И мрачным шепотом добавил: — Сперва проверь.

Пим, рывком возвращенный из ступора к своим обязанностям, пробормотал: — Слушаюсь, м'лорд. Я понял.

Следующим блюдом оказалась вымоченная и охлажденная форель из форкосигановских озер, без какого-либо всякого соуса из жучиного масла, лишь с нарезанными на скорую руку ломтиками лимона. Хорошо. Майлз с временным облегчением вздохнул.

Катерина наконец достаточно осмелела, чтобы попытаться завести беседу с соседом по столу. Поскольку нельзя взять и поинтересоваться у офицера СБ "Как нынче дела на работе?", она начала с более общей, как она явно полагала, темы.

— Необычно встретить на Имперской Службе комаррца, — заметила она Галени. — Семья поддержала вас в выборе карьеры?

Глаза Галени расширились лишь на мгновение, и тут же он прищурился в сторону Майлза. Тот запоздало сообразил, что, устраивая Катерине краткий инструктаж перед ужином, он, как и намеревался, подчеркнул положительные факты, но ни словом не упомянул о том, почти все родственники Галени погибли во время или вследствие одного из множества комаррских восстаний. А уж специфические отношения между Дувом и Марком - такая вещь, к объяснению которой он не знал, как и подступиться. Майлз отчаянно пытался придумать, как бы протелепатировать все это Дуву, но тут Галени ответил просто: — Моя новая семья - да. — Оцепеневшая от тревоги Делия растаяла в улыбке.

— Ой. — По лицу Катерины моментально стало ясно: она поняла, что совершила какую-то оплошность, но не знает, какую. Она поглядела на леди Элис, но та - видимо, ещё в шоке от масляных жуков - ошеломленно изучала собственную тарелку и не заметила этой безмолвной мольбы.

Будучи не из тех, кто бросает даму в беде, в разговор с воодушевлением вклинился коммодор Куделка: — Кстати, о Комарре. Майлз, как ты думаешь, в Совете утвердят ассигнования на ремонт отражателя?

"О, прекрасно, продолжай в том же духе". Майлз одарил бывшего наставника короткой благодарной улыбкой. — Думаю, да. Грегор, как я и надеялся, бросил свое влияние на чашу весов.

— Отлично, — рассудительно подытожил Галени. — Это во всех смыслах поможет. — Он коротко кивнул Катерине, прощая ей промах.

Трудный момент миновал. И тут в наступившей тишине, пока все с облегчением перебирали в памяти обрывки политических сплетен в соответствии с предложенной темой, над столом катастрофически отчетливо взмыл жизнерадостный голос Энрике Боргоса:

— ... принесет столько прибыли, Карин, что вы с Марком, вернувшись на Бету, сможете оплатить ещё одну потрясающую экскурсию в Шар. И даже не одну, а сколько захотите, — завистливо вздохнул он. — Эх, вот бы мне было с кем туда пойти!

Шар Неземных Наслаждений был одним из самых знаменитых - или печально известных - куполов удовольствий на Колонии Бета; репутация у него была всегалактическая. Если у вас вкусы не насколько мерзкие, чтобы отправиться на Единение Джексона, то от разнообразия предлагаемых в Шаре лицензированных, переживаемых под присмотром медиков удовольствий почти у любого голова кругом пойдет. На мгновение у Майлза возникла призрачная надежда, что родители Карин никогда о Шаре не слышали. Марк мог бы сделать вид, что это бетанский научный музей - да что угодно, кроме...

Коммодор Куделка как раз набрал полный рот вина, запивая последний кусочек лососины. Он поперхнулся так, что веер капелек чуть было не забрызгал Делию, сидевшую напротив отца. Для мужчины такого возраста поперхнуться вином - вещь опасная в любом случае; коммодор, задыхаясь, уткнул побагровевшее лицо в салфетку, а Оливия принялась неуверенно, но заботливо хлопать его по спине. Дру привстала со стула, точно разрываясь между желаниями броситься вокруг стола на помощь мужу или в другой конец стола - придушить Марка. От Марка не было никакого проку; от ужаса вины кровь отлила от его пухлых щек, самым незавидным образом напоминавших сейчас куски сала.

Ку, едва набрав воздуху, прохрипел Марку: — Ты повел мою дочь в Шар?

— Это было частью его лечения! — в полной панике ляпнула Карин.

А запаниковавший ещё сильнее Марк добавил в отчаянной попытке оправдаться: — Мы получили скидку от Клиники...

Майлз частенько думал, что хотел бы полюбоваться на лицо Дува Галени, когда тот узнает, что Марк может стать ему свояком. Взять бы теперь это желание назад, да слишком поздно. Он уже видал Галени оледеневшим, но никогда - столь... распираемым изнутри. Ку снова дышал - хороший признак, если бы он не дышал так часто. Оливия сдерживала нервный смешок. Глаза лорда Доно с одобрением сверкнули; уж он-то знал про Шар всё, а возможно - и в обоих своих воплощениях, прежнем и нынешнем. Госпожа Фортиц, сидящая рядом с Энрике, подалась вперед, окинув любопытным взглядом оба конца стола.

Катерина выглядела ужасно встревоженной, но, как отметил Майлз, не удивленной. Неужели Марк доверил ей историю, которой не смог поделиться и с собственным братом? Или они с Карин сдружились настолько близко, что делятся подобными тайнами? Ну, как это бывает у женщин. Раз так, чем же Катерина сочла нужным поделиться в ответ - насчет него самого, - и нет ли способа это выяснить... ?

Дру, заметно поколебавшись, снова села. В зловещем, душном молчании повисло невысказанное "еще поговорим!"

Ни один нюанс не ускользнул от леди Элис, но ее светская выдержка была столь велика, что лишь сидящие поблизости Майлз с Иллианом заметили, как она поморщилась. Вполне способная выбрать тон, который никто не рискнет игнорировать, она наконец веско произнесла: — Представление ремонта зеркала как свадебного подарка подтвердило популярность... Майлз, что это животное тащит во рту?

Озадаченный вопрос Майлза "Какое такое животное?" не успел прозвучать, как уже получил ответ - топот лапок по начищенному полу гостиной. За черно-белым котенком-подростком гнался его гладко-черный братец; несмотря на набитую пасть, киска умудрялась испускать удивительно громкое собственническое мяв!. Котенок взлетел по широким дубовым панелям и затормозил о бесценный старинный ковер ручной работы, но получил лапой и перекувырнувшись, свалился на пол. Соперник моментально кинулся на него, но вырвать приз не смог. Пара жучиных ножек слабо трепыхнулась между подрагивающих белых усов, и коричнево-серебряное надкрылье дернулось в последний раз.

— Мой масляный жук! — в ужасе возопил Энрике, отшвырнул стул и кинулся на преступное животное, преуспев в этом уже больше. — Отдай, ты, убийца! — Он вытащил искалеченного, измочаленного жука из пасти смерти. Черный котенок потянулся вдоль его штанины вверх, отчаянно размахивая лапкой: "Мне, мне, и мне тоже!".

"Превосходно!", подумал Майлз, нежно улыбнувшись котятам, "вот и на этих рвотных жуков нашелся природный хищник!" Он как раз продумывал план быстрого развертывания сторожевых котов в особняке Форкосиганов, когда до него дошло. Котенок примчался в обеденный зал уже с масляным жуком во рту. Следовательно...

— Доктор Боргос, откуда кот взял этого жука? — спросил Майлз. — Я полагал, всех жуков вы заперли внизу. Вообще-то, — он уперся взглядом в Марка на том конце стола, — вы мне это обещали.

— А... — выговорил Энрике. Майлз не знал, какие именно варианты последовательно отбросил эскобарец, зато увидел, как тот подскочил, добравшись до конца размышлений. — О-о. Извините. Мне надо кое-что проверить в лаборатории. — С весьма неутешительной улыбкой Энрике уронил котенка на свой опустевший стул и, развернувшись на каблуках, поспешил из гостиной в сторону черной лестницы.

— Думаю, мне лучше пойти с ним, — торопливо бросил Марк, выскакивая вслед за Энрике.

Полный дурных предчувствий, Майлз отложил салфетку, и тихонько попросил: — Тетя Элис, Саймон, позаботьтесь обо всем за меня, хорошо?

И присоединился к процессии, задержавшись лишь на мгновение, чтобы распорядиться Пиму подавать еще вина. Побольше. И немедля.

Майлз догнал Энрике и Марка у двери прачечной-лаборатории этажом ниже как раз вовремя, чтобы услышать вопль эскобарца: "О, нет!". Мрачно протиснувшись мимо Марка, он увидел, что Энрике стоит на коленях подле большого лотка - жучиного улья, - наполовину свалившегося с ящика и одним торцом упирающегося в пол. Сетчатая крышка сдвинулась от удара. Внутри безнадежно кружил один-единственный, лишившийся с одного боку двух лапок, форкосигановский жук, не в силах перелезть через стенку.

— Что случалось? — прошипел Майлз.

— Они пропали, — ответил Энрике и принялся ползать по полу, заглядывая под мебель. — Должно быть, эти проклятые кошки сшибли лоток. Я его выдвинул, чтобы отобрать жуков в вам подарок. Мне были нужны самые лучшие и большие. Когда я уходил, все было в порядке...

— И сколько жуков было в этом лотке?

— Все. Вся эта генетическая линия. Около двухсот особей.

Майлз оглядел лабораторию. Ни одного жука в ливрее Форкосиганов не видно. Он подумал, как же огромен, стар и скрипуч этот дом. Трещины в полу, в стенах, крошечные щели повсюду; пустоты под половицами, за стенными панелями, на чердаках наверху, внутри старых оштукатуренных стен...

Марк говорил тогда: "Рабочий жук будет просто ползать по окрестностям, пока не сдохнет, и конец истории".

— У вас, видимо, ещё осталась королева? И вы можете, э-э, восстановить ваш генетический ресурс, так? — Майлз принялся медленно обходить вдоль стен, глядя вниз во все глаза. Никаких проблесков коричнево-серебряного его напряженный взгляд не обнаруживал.

— Гм, — ответил Энрике.

Майлз продолжил, тщательно выбирая слова: — Вы заверяли меня, что королевы не могут передвигаться.

— Зрелые королевы - не могут, верно, — объяснил Энрике, снова поднимаясь на ноги и качая головой. — Незрелые же королевы способны удирать словно молния.

Майлз за долю секунды додумал эту мысль до конца. Рвотные жуки в цветах Форкосиганов. Форкосигановские рвотные жуки по всей Форбарр-Султане.

Был такой СБшный приемчик - резко ухватить человека за воротник, слегка закрутить и прижать костяшками пальцев; исполненный без ошибок, он одновременно пресекает и кровообращение, и дыхание. Майлз рассеянно порадовался, что не потерял хватку, несмотря на свою нынешнюю гражданскую профессию. Он притянул темнеющее лицо Энрике вниз, к своему. В эту секунду в дверях лаборатории появилась запыхавшаяся Карин.

— Боргос. Вы вернете всех до единого чертовых рвотных жуков, а в особенности - королеву, не менее, чем за шесть часов до того, как порог этого дома должны будут переступить граф с графиней Форкосиган, а это случится завтра после полудня. Потому что за пять часов пятьдесят девять минут до прибытия родителей я вызову сюда профессионального дезинсектора принять меры против кишащих здесь паразитов, а под ними я имею в виду абсолютно всех рвотных жуков, которые к тому времени не окажутся в лотке под крышкой, вам ясно? Никаких исключений и никакой пощады.

— Нет, нет! — ухитрился взвыть Энрике, несмотря на недостаток кислорода. — Вы не должны...

— Лорд Форкосиган! — раздался от двери потрясенный голос Катерины. От неожиданности он подействовал на Майлза, точно ударивший из засады луч парализатора. Рука Майлза виновато разжалась, и Энрике выпрямился, пошатываясь и со сдавленным хрипом втягивая воздух.

— Добавь ему и за меня, Майлз, — холодно произнесла Карин. Она перешагнула порог лаборатории, Катерина за ней. — Энрике, идиот, как ты только мог упомянуть Шар при моих родителях! У тебя есть хоть капля мозгов?

— Ты столько времени с ним знакома, и еще спрашиваешь? — зловеще проговорил Марк.

— А как ты... — она перевела рассерженный взгляд на Марка, — как он вообще об этом узнал... а, Марк?

Марк слегка съёжился.

— Марк никогда не говорил, что это секрет, - я думал, прозвучит романтично. Лорд Форкосиган, пожалуйста! Не вызывайте дезинсекторов! Я соберу всех девочек назад, обещаю! Как-нибудь... — из глаз Энрике хлынули слезы.

— Успокойся, Энрике! — принялась его утешать Катерина. — Уверена, — тут она с сомнением поглядела на Майлза, — что лорд Форкосиган не прикажет убить всех твоих бедных жуков. Ты их снова разыщешь.

— Тут меня поджимает время... — пробормотал Майлз сквозь зубы. Он и вообразить не мог, как завтра днем или вечером будет вынужден объяснять вернувшимся домой вице-королю с вице-королевой, что именно означают негромкие рыгающие звуки, доносящиеся из стен. Может, удастся спихнуть эту задачку Марку?...

— Если хочешь, Энрике, я останусь и помогу тебе их искать, — решительно вызвалась Катерина, хмуро глядя на Майлза.

Словно стрела пронзила его сердце. Уф... Как вам такой сценарий: Энрике с Катериной героически - и близко - склонившие головы рядом, дабы спасти Бедных Жуков от пагубной угрозы злодейского лорда Форкосигана... Он неохотно пошел на попятный.

— После ужина, — предложил он. — После ужина мы все вернемся сюда и поможем. — Да, если кому-то и придется ползать по полу в поисках жуков бок о бок с Катериной, то это будет он сам, черт побери. — И оруженосцы тоже. — Он представил, как же обрадуется при этой новости Пим, и мысленно поежился. — А пока нам, наверное, лучше вернуться к столу и затеять вежливую беседу, — продолжил Майлз. — Кроме доктора Боргоса, который будет занят.

— Я останусь ему помочь, — радостно предложил Марк.

— Что? — закричала Карин. — А я отправлюсь туда, к родителям, одна? И сестры - теперь они никогда не перестанут...

Майлз недовольно покачал головой: — В первую очередь, Марк: зачем, ради всего святого, ты вообще повел Карин в Шар?

Марк неверяще на него уставился: — А ты как думаешь?

— Ну... да... но ты же знал, что это не... гм... не... м-м... неподходящее место для молодой барраярской ле...

— Майлз, ну ты и ханжа! — с негодованием выпалила Карин. — И это когда бабушка Нейсмит нам рассказывала, что сам ты там бывал - да еще несколько раз...!

— По долгу службы, — чопорно поправил Майлз. — Поразительно, сколько межзвездного шпионажа - военного и промышленного - проходит через Шар. Можете быть уверены, бетанские спецслужбы тоже его прослеживают.

— О, да? — переспросил Марк. — И мы должны поверить тебе на слово, что ты ни разу не попробовал тамошних услуг, пока ждал своих информаторов...?

Майлз умел распознавать нужный момент для стратегического отступления. — По-моему, нам всем стоит идти на ужин. Иначе он подгорит или высохнет, а Матушка Кости жутко рассердится за то, что мы испортили ее бенефис. И уйдет на службу к тете Элис, а нам всем придется вернуться к готовому фаст-фуду.

Столь ужасная угроза проняла и Марка, и Карин. Да, а кто вдохновил его кухарку на придумывание всяческих вкусных блюд из жучиного масла? Уж конечно матушка Кости не сама вызвалась. Все это сильно попахивает заговором.

Он испустил глубокий вздох и предложил Катерине руку. Поколебавшись на мгновение и кинув на Энрике встревоженный взгляд, она приняла предложенную руку, и Майлз повел всех за собой - из лаборатории, вверх по лестнице и в гостиную, и никто по дороге не дал деру.

— Внизу все в порядке, м'лорд? — озабоченным полушепотом осведомился Пим.

— Об этом позже, — ответил Майлз так же вполголоса. — Пусть подают следующее блюдо. И подливайте больше вина.

— Не стоит ли дождаться доктора Боргоса?

— Нет. Он будет занят.

Пим беспокойно дернулся, но удалился, как того требовали дела. Тетя Элис, хвала ее умению держать себя в обществе, не попросила снять с нее это бремя, но тут же завела разговор на нейтральные темы; упоминание об императорской свадьбе мгновенно направило в другое русло мысли большинства гостей. Исключением стали разве что Марк и коммодор Куделка, в настороженном молчании не сводившие друг с друга глаз. Интересно, не должен ли Майлз с глазу на глаз предупредить Ку, что вытянуть Марка тростью-шпагой - плохая идея? Или от такого предупреждения выйдет больше вреда, чем пользы? Пим наполнил бокал Майлза доверху прежде, чем тот успел растолковать, что отданные шепотом распоряжения на него самого не распространяются. Да к черту! Состояние некоторой... нечувствительности начало казаться привлекательным.

Он был не совсем уверен, что Катерина хорошо проводит время; она снова притихла и то и дело посматривала на пустой стул доктора Боргоса. Хотя реплики лорда Доно заставили ее рассмеяться. Дважды. При ближайшем рассмотрении Майлз осознал, что бывшая леди Донна превратилась в потрясающе привлекательного мужчину. Остроумный, экзотичный, потенциальный наследник графства... и, подумать только, с ужасающе несправедливой форой в опыте любви.

Оруженосец унес тарелки после главного блюда - жареной на гриле синтезированной говяжьей вырезки со сделанным на скорую руку гарниром из сладкого перца, - к которому полагалось изумительное красное вино. Подали десерт: фигурно вылепленные холмы из какой-то замороженной субстанции цвета слоновой кости, инкрустированные великолепным узором из свежих глазированных фруктов. Майлз отловил за рукав прячущего глаза Пима, когда тот проходил мимо, и оруженосцу пришлось склониться к нему на пару слов.

— Пим... это то, о чем я думаю?

— Нельзя было ничего поделать, м'лорд, — осторожно пробормотал Пим в свое оправдание. — Матушка Кости сказала, что либо это, либо ничего. Она до сих пор в ярости из-за соусов и заявляет, что после ужина намерена с Вами поговорить.

— А-а. Понял. Ну ладно, продолжайте.

Он вооружился ложкой и храбро попробовал кусочек. Гости с некоторым сомнением последовали его примеру - одна лишь Катерина окинула свою порцию взглядом однозначно изумленного восторга и, склонившись вперед, обменялась улыбкой с Карин на другом конце стола; та ответила непонятным, но явно торжествующим жестом. К вящему ужасу ситуации, эта штука восхитительно таяла на языке, задействовав, кажется, все базовые рецепторы удовольствия во рту Майлза одновременно. Крепкое и сладкое золотое десертное вино ожгло его нёбо благухающим взрывом и безупречно дополнило вкус жучиной дряни. Ему захотелось заплакать. Вместо этого Майлз сдержанно улыбнулся и отпил еще глоток. Кое-как его званый ужин похромал дальше.

Разговор о свадьбе Грегора и Лаисы дал Майлзу повод рассказать милый, легкий, забавный анекдот о том, как он должен был получить и привезти в столицу свадебный подарок от жителей своего Округа: выполненную в натуральную величину скульптуру партизана верхом на лошади, сделанную из кленового сахара. Наконец-то легкая улыбка Катерины была адресована ему, а не какому-то другому мужчине. Он выстроил в уме наводящий вопрос о садах, который вызвал бы ее на разговор. Майлз был уверен: она способна блистать, если задать ей должное направление беседы. Он на мгновение пожалел, что не предупредил леди Элис о своих хитрых намерениях заранее - так вышло бы более изящно, - но по первоначальному плану тетя и не должна была сидеть рядом с ним...

Майлз затянул паузу чуть дольше, чем следовало. Радушно воспользовавшись своей очередью ее заполнить, Иллиан обратился к Катерине.

— Кстати о свадьбах, госпожа Форсуассон; сколько же Майлз за вами ухаживал? Вы уже вознаградили его точной датой? Лично я думаю, что вам стоило поморочить ему голову и заставить как следует потрудиться.

Струя холода хлынула во внутренности Майлза. Элис прикусила губу. Даже Галени поморщился.

Оливия подняла недоуменный взгляд. — Я думала, мы об этом упоминать не должны...

— Ш-ш, золотце, — тихо прошептал ей сидящий рядом Ку.

Лорд Доно повернулся к Оливии и переспросил с типично форратьеровским злорадным простодушием: — О чем именно не упоминать?

— ... о, но раз это сказал капитан Иллиан, то все, наверное, в порядке, — договорила она.

"Капитану Иллиану в прошлом году вышибли мозги",, мысленно парировал Майлз, "так что не в порядке он сам. "Не в порядке" - это именно то, что с ним творится..."

Оливия встретилась с Майлзом взглядом. — А, может, ...

"... может, и нет ", безмолвно завершил он ее фразу.

Лицо Катерины, еще пару мгновений назад живое и веселое, преобразилось в мраморную маску. Превращение пусть не мгновенное, но безжалостное, неумолимое, точно природная катастрофа. Тяжесть, упавшая на сердце Майлза, была сокрушительна. "Я - Пигмалион наоборот; превращаю живых женщин в белый камень..." Этот безрадостный, опустошенный взгляд был ему знаком; он уже видел его в один скверный день на Комарре и надеялся больше никогда не увидеть это выражение на ее прекрасном лице.

Сердце у Майлза упало, но пьяная паника подстегнула его. "Её потерять я не могу себе позволить, не могу, не могу". Так вперед на всех парах, полный вперед и блефуй - так он уже выигрывал битвы.

— Да, а-а... э-э... в общем, ну... так, это мне напомнило, госпожа Форсуассон, что я собирался спросить Вас - Вы выйдете за меня замуж?

Над столом повисла мертвая тишина.

Сперва Катерина вообще никак не отреагировала. На мгновение Майлзу показалось, что она будто бы и не слышала его слов, и он чуть не поддался самоубийственному искушению повторить сказанное погромче. Тетя Элис спрятала лицо в ладони. Майлз ощущал, как его застывшая улыбка выцветает и сползает с лица. "Нет, нет. Я должен был сказать - я хотел сказать... "пожалуйста, передайте мне жучиное масло"? Слишком поздно..."

Катерина с видимым усилием сглотнула и заговорила. Слова по одному срывались с ее губ, словно режущие ледяные осколки. — Как странно. А я-то думала, Вы интересуетесь садами. По крайней мере, Вы мне так говорили.

"Вы лгали мне", повисло в воздухе между ними, невысказанное, но оглушающе громкое.

"Так завопи. Закричи. Швырни что-нибудь. Протопчись по мне туда-сюда, это будет нормально, это правильная боль - с ней я смогу справиться..."

Катерина перевела дыхание, и душа Майлз воспарила было в надежде... но она просто поднялась, отодвинула стул, накрыла салфеткой свою тарелку с недоеденным десертом, развернулась и пошла вдоль стола. Возле стула госпожи профессор она задержалась ровно настолько, чтобы наклониться и тихо проговорить: — Увидимся дома, тётя Фортиц.

— Но дорогая, с тобой все будет в порядке...? — госпожа Фортиц обнаружила, что обращается к пустому месту; Катерина удалилась. Чем ближе к двери, тем сильнее она ускоряла шаг, пока почти не побежала. Госпожа Фортиц обернулась к Майлзу, беспомощно разведя руками, точно говоря "как ты мог!" а, возможно, - "да как ты мог, идиот!".

"Сейчас за дверь выходит вся твоя оставшаяся жизнь! Сделай хоть что-нибудь.". Майлз сорвался с места, с грохотом опрокинув стул: — Катерина, постой, нам нужно поговорить...

Он не перешел на бег, пока не оказался за дверью, и задержался ровно настолько, чтобы захлопнуть её - и пару последующих - за ними обоими, отгородившись от гостей. Майлз догнал Катерину уже во входном вестибюле, когда она пыталась открыть дверь и потерпела неудачу; разумеется, дверь была блокирована охранной системой.

— Катерина, постойте, выслушайте меня, я могу всё объяснить, — выпалил он на одном дыхании.

Она обернулась и неверяще на него поглядела - как могла бы глядеть на коричнево-серебряного масляного жука, плавающего в её тарелке с супом.

— Мне нужно поговорить с Вами. А Вам - со мной, — в отчаянии потребовал он.

— Действительно, — произнесла побелевшими губами Катерина после секундной паузы. — Мне нужно кое-что Вам сообщить. Лорд Форкосиган, я отказываюсь от должности Вашего паркового дизайнера. С этого момента я больше у Вас не работаю. Завтра я перешлю Вам проекты и график будущих посадок для передачи моему преемнику.

— Чего ради они мне?!

— Если Вы действительно желали получить от меня этот сад, тогда это всё, что Вам нужно. Верно?

Он покатал на языке возможные варианты ответов. "Да" точно не подходило. Как и "нет". Минуточку...

— Разве я не мог желать и того, и другого? — с надеждой предположил он. И продолжил уже решительнее: — Я не лгал Вам. Просто не говорил всего, что думал, потому что, черт возьми, Вы были еще не готовы этого услышать, потому что Вы и наполовину не исцелились после десяти лет, проведенных с этим кретином Тьеном. Это было понятно и мне, и Вам самой, и даже Вашей тете Фортиц, и это - правда.

По тому, как она дернула головой, было видно, что удар попал точно в цель, - но она лишь произнесла абсолютно ровным голосом: — А теперь, пожалуйста, откройте дверь, лорд Форкосиган.

— Подождите, послушайте...

— Вы уже достаточно мной манипулировали, — возразила она. — Играли на моем... моем тщеславии...

— Не тщеславии! — запротестовал он. — Умении, гордости, энергии - любому ясно, что Вам нужны лишь свобода действий, лишь возможность...

— Вы привыкли поступать по-своему, да, лорд Форкосиган? Любым доступным Вам способом. — Теперь ее голос звучал до ужаса бесстрастно. — Заманили меня в ловушку на глазах у всех.

— Это был несчастный случай. Понимаете, Иллиану не сказали, и...

— А всем прочим - сказали? Да Вы еще хуже Формонкрифа! С тем же успехом я могла бы принять его предложение!

— А?! Что же Алексей... я хочу сказать, нет, но, но... чего бы вы не желали, Катерина, я хочу Вам это дать. Что бы Вам ни требовалось. Чем бы это ни было.

— Дать мне мою собственную душу Вы не можете. — Катерина глядела не на него, а куда-то внутрь себя самой, и Майлз не мог и вообразить, что за картины мелькали одна за другой перед ее мысленным взором. — Сад мог бы быть моим подарком. Вы и его отобрали.

Эти слова внезапно оборвали поток его бессвязного бормотания. Что? Стоп, вот теперь они добрались до чего-то неуловимого, но жизненно важного...

Снаружи под колоннадой затормозил большой лимузин. На сегодня больше гостей не ожидается; да и как они миновали охрану СБ на въезде, не известив Пима? Проклятье, только бы их не прервали, только не сейчас - она ведь едва начала открываться или хотя бы открывать огонь...

Не успел он додумать эту мысль, как в вестибюль через боковую дверь с топотом ворвался Пим. — Простите, м'лорд... извините, что помешал, но...

— Пим, — голос Катерины почти срывался на крик, ломался, не давая прорваться набегающим слезам. — Откройте эту проклятую дверь и выпустите меня!

— Слушаюсь, миледи! — Пим вытянулся по стойке 'смирно', его рука сама дернулась к сенсорному замку.

Двери распахнулись. Катерина вслепую, склонив голову, рванулась вперед и врезалась в грудь изумленного коренастого седого мужчины в яркой рубашке и непрезентабельных поношенных черных брюках. Катерина рикошетом от него отлетела, и руки её оказались пойманы странной (для неё) незнакомкой. Высокая, усталая с виду женщина с забранными в пучок рыжими с проседью волосами, в помятом дорожном платье шагнула к ним со словами: — Да в чем дело?

— Извините, мисс... с вами все в порядке? — пророкотал седой мужчина хриплым баритоном. Он пронзительным взглядом уставился на Майлза, появившегося из освещенного вестибюля вслед за Катериной.

— Нет, — выдохнула она. — Мне нужно... я хочу взять такси, пожалуйста.

— Катерина, нет, подожди, — открыл было рот Майлз.

— Я хочу такси прямо сейчас.

— Охранник на въезде с удовольствием вам его вызовет, — успокоила ее рыжеволосая женщина. Графиня Корделия Форкосиган, вице-королева Сергияра, Мать одарила своего задыхающегося сына еще более зловещим взглядом. — И приглядит за тем, чтобы Вы без опасности туда сели. Майлз, зачем ты беспокоишь эту молодую леди? — И уже с сомнением: — Мы помешали делу или удовольствию?

Зная мать три десятка лет, Майлз без труда расшифровал эту загадочную стенографию как серьезный вопрос "Может, мы заявились в разгар безрезультатного официального допроса, учиненного Лордом Аудитором? Или это снова один из твоих персональных выкрутасов?" Бог знает, что вывела из этой фразы Катерина. Один плюс: если она отныне с ним не разговаривает, значит, ему не придется объяснять ей специфический бетанский юмор графини.

— Мой званый ужин, — проскрипел Майлз. — Он только что потерпел крушение. - И тонет. Боюсь, никто не спасся. Вопрос "Что вы тут делаете?" был излишним. Очевидно, скачковый корабль прибыл на орбиту раньше, и родители, расставшись с большею частью своей свиты до завтра, сами отправились прямиком домой, чтобы провести ночь в собственной постели. Как он там репетировал эту жизненно важную, решающую встречу, а? — Мать, отец, позвольте мне представить вам... она уходит!

Катерина в темноте добралась уже почти до ворот, воспользовавшись тем, что за спиною Майлза появились новые действующие лица и внимание переключилось на них. Это Куделки - видимо, разумно заключив, что вечеринка закончена, - отбывали всем скопом, однако отложенный до дома разговор взял с места прямо сейчас. Протесты Карин перекрыл голос коммодора: — Теперь ты поедешь домой. Ты здесь и минуты не останешься!

— Я должна вернуться! Я тут работаю!

— Больше не работаешь...

Встревоженный голос Марка настойчиво убеждал, — Пожалуйста, коммодор, сэр, госпожа Куделка - Карин не виновата...

— Вы меня не остановите! — заявила Карин.

Перебранка выплеснулась в вестибюль, и взгляд коммодора Куделки упал на вернувшихся хозяев дома.

— Ха - Эйрел! — рявкнул он. — Ты соображаешь, что натворил твой сын?

Граф моргнул. — Который из двух? — мягко уточнил он.

Марк неожиданно просветлел, услышав это импровизированное подтверждение того, кто он есть. Даже в смятении своих катящихся в пропасть надежд Майлз порадовался благоговейному выражению на его заплывшей жиром физиономии. "А-а, братец. Ага. Вот почему за этим человеком люди идут куда угодно..."

Оливия потянула мать за рукав. — Мама, — настойчиво прошептала она, — можно я поеду к Тасии?

— Да, милая, это, наверное, хорошая мысль, — рассеянно ответила Дру, явно загадывая вперед. Майлз точно не знал, уменьшает ли она таким образом численность возможных союзниц Карин в грядущем сражении или просто предполагаемый уровень шума.

Судя по их виду, Рене с Тасией были бы не прочь потихоньку скрыться под этим огневым прикрытием, однако лорд Доно, каким-то образом присоединившийся к их компании, задержался ровно настолько, чтобы успеть жизнерадостно заметить: — Благодарю за поистине незабываемый вечер, лорд Форкосиган. — Он радушно раскланялся с графом и графиней Форкосиган и проследовал за Форбреттенами в их лимузин. Ну-ну, операция нисколько не повлияла на пренеприятный талант Донны/Доно к иронии, а жаль...

— А это кто? — поинтересовался граф Форкосиган. — Выглядит как-то знакомо...

Со стороны черного хода в большой вестибюль выбрел Энрике; вид у него был рассеянный, жесткие волосы стояли дыбом. В одной руке он держал банку, в другой - нечто, что Майлз тут же окрестил дерьмом на палочке: шпатель с ватным тампоном на конце, от которого исходил приторный запашок. Этой штукой он принялся махать вдоль плинтусов: — Сюда, жучи-жучи..., — заунывно ворковал он. — Идите к папочке, хорошие девочки... — Он помедлил, беспокойно уставившись под приставной столик. — Жучи-жучи...?

— Ну... это просто взывает к объяснениям, — пробормотал граф, уставившись на него не отводя глаз.

За воротами хлопнула дверь такси, послышалось стрекотание винта, и машина навсегда скрылась в ночи. Майлз замер, прислушиваясь к ней среди царившего вокруг шума, пока последний отголосок не затих вдали.

— Пим! — Графиня углядела новую жертву, и в голосе ее прорезались опасные нотки. — Я поручила тебе присматривать за Майлзом. Не позаботишься ли объяснить мне эту сцену?

Наступила задумчивая пауза. С предельной честностью в голосе Пим ответил, — Нет, миледи.

— Спросите Марка, — бессердечно посоветовал Майлз. — - Он всё объяснит. — Понурившись, он двинулся к лестнице.

— Ты, мерзавец... трус! — прошипел Марк, когда брат проходил мимо.

Остальные гости неуверенно курсировали по вестибюлю.

Граф заботливо спросил: — Ты пьян, Майлз?

Майлз задержался на третьем шаге. — Еще нет, сэр, — ответил он, не оглянувшись. — Пока даже близко не дошел до нужной кондиции. Проводи меня, Пим.

Он направил шаги к своим комнатам - и к забвению.

Глава 10

— Добрый день, Марк, — бодрящий голос графини Форкосиган поверг в прах последние тщетные попытки Марка удержаться в отключке. Простонав, он стащил с физиономии подушку и приоткрыл один мутный глаз.

На покрытом налетом языке Марк попробовал на вкус несколько разных ответов. Графиня. Вице-королева. Мама. Как ни странно, "мама" казалось самым подходящим. — Добр... утр... мма...

Еще мгновение она не сводила с него глаз, потом кивнула и сделала знак шедшей вслед за ней горничной. Девушка поставила на прикроватный столик чайный поднос и с любопытством уставилась на Марка. Тому тут же захотелось забраться поглубже под одеяло - хоть эту ночь он и проспал практически одетым. Но стоило графине твердо сказать: — Спасибо, это все, — и горничная покорно выкатила свою тележку за дверь.

Графиня Форкосиган открыла занавески, впустив в комнату слепящий свет, и пододвинула себе кресло. — Чаю? - поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа, налила кружку.

— Да, наверное. — Марк с трудом сел прямо и поправил подушку ровно настолько, чтобы взять кружку и не пролить. Чай - крепкий, темный, со сливками, в точности как он любил - горячей волною смыл мерзость, склеившую ему рот.

Графиня с сомнением провела пальцем по сваленным на столике пустым коробочкам из-под жучиного масла. Наверное, пересчитывая их, - поскольку поморщилась. — Вряд ли ты уже возжелал позавтракать.

— Нет. Спасибо. — Хотя мучительная боль в желудке успокаивалась. От чая ему и вправду полегчало.

— Как и твой брат. Майлз, явно увлеченный своим новообретенным стремлением придерживаться форских традиций, нынче искал забвения в вине. И нашел, если верить Пиму. Сейчас мы даем ему насладиться его грандиозным похмельем без каких-либо комментариев...

— Ох. — Везучий сынок.

— Ну, рано или поздно ему придется выбраться из своих комнат. Хотя Эйрел посоветовал до вечера его не искать. — Графиня Форкосиган налила кружку чая и себе, размешала сливки. — Леди Элис выражала крайнее недовольство Майлзом, покинувшим поле боя прежде, чем все гости разошлись. Она сочла это постыдным недостатком манер с его стороны.

— То была просто бойня. — "Как оказалось, они все выжили. К сожалению." Марк промочил горло очередным глотком. — А что было после... после того, как уехали Куделки? — Майлз катапультировался заблаговременно. А храбрость Марка дала трещину в тот момент, когда коммодор настолько потерял самообладание, что обозвал мать графини "проклятой бетанской сводницей", а Карин пулей вылетела из дверей со словами, что предпочтет отправиться пешком - хоть домой, хоть на край света - но ни метра не проедет в машине вместе с парой таких безнадежно невоспитанных, темных, невежественных барраярских дикарей. Марк сбежал в спальню, захватив с собой кучу коробок с маслом и ложку, и заперся там; Обжора и Рева сделали все, чтобы успокоить его расшатанные нервы.

"Возврат к прежнему под воздействием стресса" - вот как обозвала бы происходящее его врач. Он одновременно содрогался и ликовал от ощущения, что не отвечает за собственное тело. Но позволить Обжоре дойти до предела - это в то же время значило преградить путь куда более опасному Другому. Дурной знак - когда Убийца делается безымянным... Марк ухитрился вырубиться прежде, чем лопнул, - но и только. Теперь он чувствовал себя опустошенным, а в голове было туманно и тихо, точно на природе после бури.

Графиня продолжала рассказывать: — У нас с Эйрелом состоялась весьма поучительная беседа с обоими профессорами Фортицами - да, уж у этой женщины мозги повернуты в нужную сторону. Жаль, что мы не были знакомы раньше. Потом они уехали позаботиться о племяннице, а у нас был ещё более долгий разговор с Элис и Саймоном. — Она медленно отпила глоток. — Я верно поняла: та темноволосая молодая леди, что пулей пронеслась мимо нас вчера вечером, и есть моя потенциальная невестка?

— Полагаю, теперь - нет, — парировал Марк мрачно.

— Проклятье. — Графиня хмуро уставилась в собственную чашку. — Нам на Сергияр Майлз практически ничего о ней не сообщал в своих... думаю, не ошибусь, если употреблю выражение "кратких сводках с фронта". Знай я половину того, о чем мне позже рассказала госпожа Фортиц, я бы сама ее перехватила.

— Я не виноват, что она удрала, — поспешил заметить Марк. — Майлз распустил язык и вляпался по уши - и все сам. — Секунду помолчав, он неохотно признал: — Ну ладно, не без помощи Иллиана.

— Да. Саймон просто с ума сошел от огорчения, когда Элис ему все растолковала. Он испугался, что ему рассказали о великом секрете Майлза, а он просто забыл. И я весьма сердита на Майлза, что он так его 'подставил'. — Глаза ее опасно блеснули.

Марка проблемы Майлза интересовали куда меньше, чем его собственные. Он осторожно спросил: — А, э-э... Энрике уже отыскал свою пропавшую королеву?

— Пока что нет. — Графиня поудобнее устроилась в кресле и смущенно посмотрела на Марка. — А сразу после ухода Элис с Иллианом у меня был еще и хороший долгий разговор с доктором Боргосом. Он показал мне вашу лабораторию. Работа Карин, я понимаю. Я пообещала приостановить расправу Майлза над его "девочками", и тогда он заметно успокоился. Я бы сказала, его изыскания кажутся вполне здравыми.

— 0, да: в том, что его интересует, он просто блестящ. Но его интересы немного, гм, сужены.

Графиня пожала плечами. — Я прожила с одержимыми мужчинами большую часть жизни. Думаю, твой Энрике сюда хорошо впишется.

— Так... ты уже знакома с нашими масляными жуками?

— Да.

И, похоже, ничуть не обеспокоилась. Бетанка, знаете ли. Вот бы Майлз унаследовал от нее побольше черточек.

— Гм... а граф их уже видел?

— Вообще-то да. Сегодня утром, проснувшись, мы обнаружили одного, ползающего по нашему прикроватному столику.

Марк вздрогнул. — И что вы сделали?

— Накрыли его стаканом и так оставили - пусть папочка заберет. Увы, еще одну тварюшку, исследовавшую ботинок изнутри, Эйрел заметил не раньше, чем обулся. Ну, от этой мы избавились втихую... от того, что от нее осталось.

После обескураживающего молчания Марк с надеждой переспросил: — Но это же была не королева?

— Боюсь, этого мы не скажем. Размера она была вроде того же, что и первая.

— Хм, тогда нет. Королева заметно крупнее.

Снова на какое-то время воцарилась тишина.

— В одном Ку прав, — произнесла наконец графиня. — Я несу ответственность перед Карин. И перед тобою. Я прекрасно знала, какой большой выбор откроется перед вами на Колонии Бета. К счастью, эти варианты выбора включали и вас самих. — Она помедлила. — На случай, если ты сомневаешься: мы с Эйрелом были бы очень рады получить Карин Куделку в невестки.

— Я другого и не предполагал. Это следует понимать как вопрос, честные ли у меня намерения?

— Я доверяю твоей чести, как в самом узком барраярском определении, так и в более широком смысле, — ровным голосом ответила графиня.

Марк вздохнул.

— Почему-то мне не кажется, что коммодор и госпожа Куделка готовы принять меня с той же радостью.

— Ты - Форкосиган.

— Клон. Копия. Дешевая джексонианская подделка. — И к тому же псих.

— Чертовски дорогая джексонианская подделка.

— Ха! — согласился Марк мрачно.

Она покачала головой и грустно улыбнулась. — Марк, я больше всего хочу помочь вам с Карин достичь цели, невзирая на все препятствия. Но ты должен хотя бы намекнуть мне, что это за цель.

Будь осторожен, устанавливая для этой женщины прицел. С препятствиями графиня обходится, как лазерная пушка с воробьями. Марк с затаенным смятением уставился на свои короткие, пухлые руки. Надежда, и ее спутник, страх, снова смешались в его сердце. — Я хочу... всё, чего хочет Карин. На Бете я думал, что знаю. А с тех пор, как мы снова здесь, всё так перепуталось.

— Культурный конфликт?

— Не только он, хотя отчасти - да. — Марк подбирал слова, пытаясь четко передать свое ощущение цельности Карин. — Мне кажется... кажется, ей нужно время. Время, чтобы стать собой, такой, какая она есть, - там, где она есть. Чтобы ни спешка, ни паническое бегство не принуждали ее принять ту или иную роль и отринуть все прочие возможности. Жена - это чертовски ограниченная роль, как тут ее понимают. Карин говорит, что Барраяр хочет засунуть ее в клетку.

Графиня согласно кивнула. — Возможно, она мудрее, чем сама думает.

— А с другой стороны, может, на Бете я был ее тайным грехом, — грустно прикинул Марк. — А здесь ей со мной жутко неудобно. Может, ей хочется, чтобы я убрался и оставил ее в покое.

Графиня приподняла бровь.

— Вчера вечером мне так не показалось. Ку и Дру пришлось просто силой выдирать ее ногти из нашего дверного косяка.

Марк слегка просветлел. — Верно.

— И как изменились твои цели за целый год жизни на Бете? Помимо того, что сокровенные желания Карин ты ценишь наравне со своими.

— Вообще-то не изменились, — ответил он медленно. — Может быть, отточились. Сфокусировались. Преобразовались... За время лечения я добился некоторых вещей, какие прежде вообще отчаялся получить. И это заставило меня задуматься - может, не совсем невозможно и остальное?

Она подбадривающе кивнула.

— Школа... школа экономики была хорошей. Знаешь, я получил там целый набор знаний и умений. И вправду начал понимать, что делаю, а не просто постоянно делать вид. — Он покосился на мать. — Я не забыл Единение Джексона. И раздумывал насчет обходных путей, чтобы остановить этих чертовых мясников, клонобаронов. У Лилли Дюрона есть кое-какие идеи по терапевтическим способам продления жизни - они могут покончить с пересадкой мозга в тело клона. Не так опасно, почти так же эффективно и дешевле. Оттянуть у них клиентов, разрушить экономически, пусть даже физически мне до них не добраться. Все остатки наличности, какие мог набрать, я вбухивал в группу Дюрона, на поддержку их научно-исследовательских работ. Если так пойдет и дальше, у меня в руках будет их контрольный пакет. — Он криво улыбнулся. — А я по прежнему мечтаю владеть такими деньгами, чтобы никто не мог иметь надо мной власти. И я начинаю видеть, как именно смогу их получить - не в одну ночь, а постепенно, крупицу за крупицей. Я, гм... не против положить начало новому сельскохозяйственному бизнесу здесь, на Барраяре.

— И на Сергияре тоже. Эйрел очень заинтересовался возможным применением твоих жуков для наших колонистов и поселенцев.

— Он? — У Марка отвисла челюсть от изумления. — Пусть даже на них герб Форкосиганов?

— М-м, было бы, наверное, мудрым шагом снять с них ливрею Дома, прежде чем всерьез представлять их Эйрелу, — сказала графиня, подавляя улыбку.

— Я же не знал, что задумал Энрике, — попытался оправдаться Марк. — Хотя жаль, что ты не видела физиономии Майлза, когда Энрике вручил ему жуков. Дело почти того стоило... - При этом воспоминании Марк было мечтательно вздохнул, но тут отчаяние охватило его снова, и он покачал головой. — Но какой во всем этом прок, если мы с Карин не можем вернуться на Колонию Бета? Если родители не поддержат ее деньгами, она застрянет здесь. Я бы предложил оплатить ее дорогу, но... но не уверен, что это хорошая мысль.

— А, — сказала графиня. — Интересно. Боишься, Карин подумает, будто ты покупаешь ее верность?

— Я... не уверен. Она очень добросовестна со своими обязательствами. Мне нужна возлюбленная. А не должница. По-моему, было бы жуткой ошибкой нечаянно... запереть ее в очередной клетке. Я хочу дать ей всё. Но не знаю, как!

Странная улыбка тронула губы графини. — Когда люди отдают друг другу всё, это делается равным обменом. Выигрывают оба.

Марк озадаченно покачал головой. — Странный вид Сделки.

— Самый лучший. — Графиня допила чай и поставила чашку. — Ладно, я не хочу вторгаться в твою личную жизнь. Но помни, ты вправе попросить помощи. Отчасти для этого и существует семья.

— Я должен Вам уже слишком много, миледи.

Ее улыбка исказилась. — Марк, ты не расплачиваешься со своими родителями. Просто не можешь. Долг перед ними забирают твои дети - и в свою очередь передают его дальше. Своего рода цепочка наследования. А у кого нет своих детей, это делается его долгом перед всем человечеством. Или перед его Богом, если он у человека есть - если человек принадлежит Ему.

— Не уверен, что это честно.

— Бухгалтерию семьи не учесть в валовом планетарном продукте. Это единственная известная мне сделка, в которой отдаешь больше, чем получаешь, но не делаешься банкротом - а становишься куда богаче.

Марк переварил сказанное. А каким стал ему родителем его породитель-брат? Чем-то большим, чем просто брат, но, само собой разумеется, не то, что мать...

— Ты можешь помочь Майлзу?

— Это труднее и запутаннее. — Графиня разгладила юбку и встала. — Я не знала госпожу Форсуассон с детства, как знаю Карин. Совсем не понятно, что я могу сделать для Майлза - можно было бы сказать, "для бедного мальчика", но, судя по всему мною услышанному, он сам вырыл себе яму и сам спрыгнул туда. Боюсь, выбираться оттуда ему тоже предстоит самому. Вероятно, это пойдет ему на пользу. — Она решительно кивнула, будто бы уже отправила умоляющего Майлза самому искать спасения, напутствовав его словами "пиши, когда найдешь хорошую работу".

"Взгляды графини на материнскую заботу иногда чертовски выводят из себя", - пришел к выводу Марк, когда она вышла из комнаты.

Он понимал, что он весь липкий, всё у него чешется, ему срочно нужно в туалет и в душ. И над ним висит обязательство спешно помочь Энрике с охотой на пропавшую королеву - пока та не успела угнездиться в стенах вместе со своим потомством и не начала приумножать число форкосигановских жуков. Вместо этого он, шатаясь, доплелся до комм-пульта, осторожно присел и набрал номер Куделок.

Он лихорадочно выстроил четыре варианта разговора, в зависимости от того, кто же подойдет к комму: коммодор, госпожа Куделка, Карин или одна из ее сестер. Нынче утром Карин ему не позвонила: ещё спит, дуется или сидит взаперти? Родители замуровали ее в четырех стенах? Или, того хуже, выгнали на улицу? Стоп! Это было бы неплохо - она могла бы переехать жить сюда...

Но все репетиции шепотом пропали впустую. "Звонок не проходит" - злорадно замигали перед ним красные буквы, словно парящие над видео-пластиной кровавые каракули. Программа распознавания голоса была настроена так, чтобы не пропускать его вызовы.

***

У Катерины раскалывалась голова.

Это все от вина вчера вечером, решила она. Там подавали ужасно много спиртного - включая и шампанское в библиотеке, и разные сорта вин с каждой из четырех перемен блюд за ужином. Она понятия не имела, сколько же выпила. Пим усердно наполнял ее бокал всякий раз, когда там убывало больше, чем на треть. Не меньше пяти бокалов, во всяком случае. Семь? Десять? Обычно она ограничивалась двумя.

Просто чудо, что она смогла гордо прошествовать к выходу из этой огромной жаркой гостиной и не упасть; но трезвой как стеклышко нашла бы она мужества, - или скорее, невоспитанности, - проделать это вообще? Храбрая во хмелю, да?

Она запустила пальцы в волосы, потерла шею, открыла глаза и подняла голову с прохладной поверхности тетиного комм-пульта. Все планы и примечания для барраярского сада лорда Форкосигана были теперь аккуратно собраны, логически организованы и пронумерованы. Кто угодно - точнее, любой садовник, знавший, что здесь делалось, - может, следуя им, должным образом завершить эту работу. В приложении содержался окончательный подсчет расходов. Действующий кредитный счет был подведен и закрыт. Стоит только нажать клавишу отправки, и всё это уйдет из ее жизни навсегда.

Она нащупала лежащую неподалеку от комма крошечную изящную модель Барраяра, подняла ее за золотую цепочку и принялась раскачивать перед глазами. Откинувшись на офисном кресле, она созерцала украшение и прокручивала перед глазами все связанные с ним воспоминания - будто множество невидимых цепочек. Золотые и свинцовые, надежда и страх, триумф и боль... Краем глаза она ловила размывшиеся очертания.

Она вспоминала день, когда он купил эту штуку: их курьезный и в конечном счете очень мокрый поход по магазинам в комаррском куполе, и всю комичность происходящего, отраженную на его лице. И день, когда он ей эту вещицу отдал, - в больничной палате на пересадочной станции, после разгрома заговорщиков. "Премия лорда Аудитора Форкосигана за облегчение ему работы", объяснил он, сверкнув серыми глазами. И извинился, что это не настоящая медаль, какую заслужил бы любой солдат за куда меньшее, чем совершила она в эту жуткую ночь. Это не подарок. А если подарок, то она была не права, приняв из его рук эту штучку: безделушку куда дороже, чем позволяют приличия. И хотя он тогда идиотски улыбался, но присутствовавшая при том тетя Фортиц и глазом не моргнула. Следовательно, это была награда. Катерина завоевала ее сама, заплатив своими синяками, ужасом и паническими действиями.

"Мое. Не отдам". Нахмурившись, она снова надела цепочку через голову и спрятала кулон-планету под черную блузку, пытаясь не походить при этом на провинившегося ребенка, который прячет украденное печенье.

Жгучее желание вернуться в особняк Форкосиганов и вырвать росток скеллитума, так тщательно и гордо посаженный лишь несколько часов назад, перегорело уже за полночь. Помимо прочего, она непременно бы налетела на охрану форкосигановского особняка, если бы вздумала блуждать по саду в темноте. Пим или Ройс оглушил бы ее парализатором и ужасно расстроился, бедняга. И после этого отнес бы ее обратно в дом, где... Ярость, выпитое вино и разыгравшееся воображение успокоились уже к рассвету, пролившись наконец тайными, приглушенными рыданиями в подушку, когда все домашние давно спали и можно было надеяться на капельку одиночества.

Да и чего беспокоиться? Майлзу на скеллитум наплевать- вчера он даже не вышел взглянуть на него. Она пятнадцать лет таскала за собой по жизни эту неудобную штуку, в том или ином виде, - с тех пор, как получила семидесятилетний бонсай в наследство от двоюродной бабушки. Деревце пережило смерть, супружество, дюжину переездов, межзвездное путешествие, разбившее его падение с балкона, снова смерть, еще пять скачков через П-В туннели и две последовавшие пересадки. Должно быть, оно измучилось не меньше ее самой. Пускай сидит там и гниет, или сохнет, пока его не сдует ветром, - или какая еще судьба суждена ему в запустении. По крайней мере, окончательно умирать она приволокла его обратно на Барраяр. И хватит. С ним покончено. Навсегда.

Она опять вызвала на комме свою инструкцию для садовников и добавила туда приложение с весьма мудреными требованиями к поливу и подкормке свежепересаженного скеллитума.

— Мама! — пронзительный, возбужденный голос Никки заставил ее вздрогнуть.

— Не... не топай так, солнышко. — Она развернулась со стулом, слабо улыбнувшись сыну. Мысленно она возблагодарила судьбу, что не взяла Никки с собою на вчерашнюю катастрофу, хотя нетрудно было вообразить, с каким энтузиазмом он присоединился бы к бедному Энрике в охоте на масляных жуков. Но будь там Никки, она не смогла бы сбежать и бросить его. Как не смогла бы уволочь за собой - недоуменно протестующего, не съевшего еще и половины десерта. Материнский долг приковал бы ее к стулу, заставляя вытерпеть ужас и неловкость светской пытки до конца.

Никки был уже рядом, приплясывая на месте. — Ты вчера узнала у лорда Форкосигана, когда он меня возьмет с собою в Форкосиган-Сюрло и поучит ездить верхом? Ты обещала!

Пару раз, когда ни тетя, ни дядя не могли посидеть с Никки дома, она брала его с собой на работу в сад. Лорд Форкосиган великодушно предложил, чтобы мальчик в эти дни носился по особняку и даже заполучил в компанию живущего там Артура - младшего сына Пима. Матушка Кости завоевала желудок, сердце и рабскую преданность Никки - одно за другим и очень быстро, - оруженосец Ройс играл с ним, а Карин Куделка позволила помогать в лаборатории. Катерина уже почти забыла об этом импровизированном приглашении, однажды сделанным лордом Форкосиганом, когда тот привел ей Никки в конце рабочего дня. В тот раз она ответила возгласом вежливого сомнения. Майлз заверил ее, что лошадь, о которой идет речь, очень старая и ласковая, но ее-то одолевали совсем другие сомнения.

— Я... — Катерина потерла висок, откуда, казалось, расходились по всей голове волны стреляющей боли. Великодушие..? Или просто часть кампании Майлза по изощренной ею манипуляции, ставшей явной лишь сейчас? — Я думаю, нам не стоит ему навязываться. Его Округ так далеко. Если ты действительно интересуешься лошадьми, то, уверена, мы сможем взять уроки верховой езды где-нибудь поближе к Форбарр-Султане.

Явно разочарованный Никки нахмурился. — Ну, про лошадей не знаю... Но он сказал, что, может, на обратном пути даст мне порулить флайером.

— Никки, ты еще слишком мал, чтобы вести флайер.

— А лорд Форкосиган говорит, что его отец разрешал ему водить, когда он был еще моложе меня. Говорит, его Па тогда сказал: как только он дорастет до пульта, он должен узнать, как при опасности взять управление. Говорит, что Па посадил его к себе на колени и дал самому повести машину, и приземлиться, и вообще.

— Ты уже слишком большой, чтобы сидеть на коленях лорда Форкосигана! — "Как я сама", заключила Катерина. А вот если бы они... хватит об этом!

— Ну-у... — Никки обдумал сказанное и признал: — Все равно он слишком низенький. Глупо будет выглядеть. Зато его кресло во флаере мне как раз! Пим разрешил мне там посидеть, когда я помогал ему полировать машины. — Никки еще энергичнее затанцевал на месте. — Спросишь у лорда Форкосигана, когда пойдешь на работу?

— Нет. Не думаю.

— А почему нет? - Он поглядел на маму, слегка насупившись. — Почему ты сегодня не пошла?

— Я... не очень хорошо себя чувствую.

— Ой. Ну тогда завтра? Да ну, мам, пожалуйста! - Никки повис на руке у мамы, вывернулся и с уставился на нее, растянув рот в улыбке.

Она подперла ладонью пульсирующий от боли лоб. — Нет, Никки. Вряд ли.

— Уй, ну почему "нет"? Ты же говорила. Давай, будет так здорово! А сама, если не хочешь, можешь не ехать. Так почему, почему, почему нет? Завтра, завтра, завтра?

— Завтра я тоже не пойду на работу.

— Ты так больна? А с виду - нет. — Он уставился на нее тревожно и испуганно.

— Нет. — Она поспешила среагировать на его беспокойство, пока он не начал выдумывать всякие ужасные медицинские теории. В этом году он уже потерял одного из родителей. — Просто... я не собираюсь возвращаться в дом лорда Форкосигана. Я оттуда уволилась.

— Ух. — Сейчас в его глазах было полное замешательство. — Почему? Я думал, тебе нравился ну этот, сад.

— Нравился.

— Тогда почему ты ушла?

— Мы с лордом Форкосиганом... поссорились. Из-за... из-за вопросов этики.

— Чего? Из-за каких вопросов? — в его голосе прибавилось смятения и недоверия. Он закрутился в другую сторону.

— Я выяснила, что он... лгал мне кое о чем. — Он обещал, что никогда мне не солжет. Он притворился, что жутко интересуется садами. Он с помощью уловки устроил ее жизнь по-своему - а потом разболтал об этом всей Форбарр-Султане. Он притворялся, что не любит ее. Он чуть ли не обещал, что никогда не попросит ее выйти за него замуж. Он лгал. Попробуй-ка объяснить это девятилетнему мальчишке! "Или любому другому разумному человеку любого возраста или пола", горько заставила ее добавить честность. "Я уже свихнулась?" Вообще-то Майлз не говорил, что не влюблен в нее, он просто... подразумевал это. Да он вообще избегал этой темы. Уклонение от прямого ответа путем введения в заблуждение.

— А-а, — выговорил окончательно обескураженный Никки, широко распахнув глаза.

Его прервал донесшийся из двери благословенный голос госпожи Фортиц. — Ну же, Никки, не приставай к маме. У нее тяжелое похмелье.

— Похмелье? — У Никки явно возникла проблема, как свести в одной вселенной понятия "мама" и "похмелье". — Она сказала, что больна.

— Подожди, пока не повзрослеешь, солнышко. Тогда ты обязательно откроешь на собственном опыте, в чем разница и есть ли она. А теперь беги. — Бабушка с улыбкой, но твердо отправила его прочь. — Иди, иди... Посмотри, что там делает на кухне дядя Фортиц. Пару минут назад мне послышались весьма странные звуки.

Никки позволил выдворить себя вон, напоследок беспокойно оглянувшись через плечо.

Катерина снова положила голову на комм-пульт и прикрыла глаза.

Возле уха звякнуло - пришлось снова их открыть; это тетя поставила рядом с ее головой большой стакан холодной воды и протягивала Катерине две таблетки болеутоляющего.

— Я уже выпила несколько сегодня утром, — вяло проговорила она.

— Похоже, их действие проходит. Теперь выпей всю воду. Тебе явно надо возобновить потерянную жидкость.

Катерина покорно сделала все, что ей сказали. Потом, поставив стакан на стол, похлопала глазами, несколько раз подряд зажмурив их и снова открыв.

— Вчера вечером это действительно были граф с графиней Форкосиган? - Катерина не спрашивала, а скорее молила ответить ей "нет". Она чуть не сбила эту пару с ног, отчаянно рванувшись прочь из дверей. Лишь в такси, на полдороге домой, до нее запоздало и ужасно дошло, кто это были такие. Великие и знаменитые вице-король и вице-королева Сергияра. И зачем им было надо в эту минуту выглядеть так похоже на простых смертных? Ой-ой-ой.

— Да. Мне раньше не доводилось встречаться с ними так, чтобы было время обстоятельно побеседовать.

— И вы... обстоятельно побеседовали вчера вечером? — Тетя с дядей вернулись домой почти через час после неё.

— Да, мы весьма мило поболтали. Они произвели на меня глубокое впечатление. Мать Майлза - очень понимающая женщина.

— Тогда почему же ее сын, такой... не важно. — Ой. — Они должны были подумать, что я - истеричка какая-то. Как у меня хватило наглости просто встать и уйти с официального ужина при всех... при леди Элис Форпатрил... да еще в особняке Форкосиганов! Поверить не могу, что я так поступила. - Она задумалась на мгновение и добавила: — Поверить не могу, что он так поступил.

Тетя Фортиц не переспросила, "кто?" или "который?" Поджав губы, она недоуменно поглядела на племянницу. — Ну, выбора у тебя особого не было.

— Не было.

— Как-никак, если бы ты не ушла, тебе пришлось бы отвечать на вопрос лорда Форкосигана.

— А я... что, не? — Катерина моргнула. Разве ее поступок не был достаточным ответом? — При таких обстоятельствах? Вы что, с ума сошли?

— По-моему, ошибку свою он осознал в ту же секунду, как слова сорвались у него с языка. Судя по ужасу на лице. С его физиономии просто все краски сбежали, ты же видела. Поразительно, но я не могу не удивляться, дорогая: если ты хотела сказать "нет", почему не сделала этого? У тебя была такая прекрасная возможность.

— Я... я... — Катерина попробовала собраться с мыслями, но они разбегались в стороны, точно стадо овец. — Это было бы... невежливо.

Сделав глубокомысленную паузу, тетя проворчала: — Ты могла бы сказать "Нет, спасибо".

Катерина потерла онемевшее лицо. — Тетя Фортиц, — вздохнула она, — я тебя нежно люблю, но, сейчас пожалуйста, уйди.

Тетя улыбнулась, чмокнула ее в макушку и удалилась.

Катерина вернулась к своим дважды прерванным раздумьям. И сообразила, что тетя была права. Она не ответила на вопрос Майлза. Даже не заметив этого.

Теперь она узнала и головную боль, и сопутствующее ощущение скрученного в узел желудка. Неумеренность в вине тут не при чем. Их с покойным Тьеном ссоры никогда не доходили до того, чтобы он поднял на нее руку, хотя стенам пару раз доставалось от его стиснутых кулаков. Эти ссоры всегда выливались в целую череду дней ледяной, молчаливой ярости, полной невыносимой напряженности и какого-то страдания. Ярости двоих, пойманных в ловушку общего, слишком тесного пространства и обходящих друг друга по большой дуге. Она почти всегда ломалась первой, уступала, просила прощения, задабривала - все что угодно, лишь бы унять эту боль. "Душа ноет" - вот как, должно быть, зовется это чувство.

"Не хочу туда снова. Пожалуйста, никогда не заставляйте меня возвращаться туда."

"Но где - во времени и в пространстве - я буду чувствовать себя как дома?" Не здесь, где её все больше тяготит благотворительность тети с дядей. Не с Тьеном, разумеется. И не с отцом. С... Майлзом? С ним ей случалось переживать мгновения абсолютной легкости - да, может, и краткие, но спокойные, точно глубины вод. Но были и минуты, когда ей хотелось шарахнуть его кирпичом. Какой же из Майлзов - настоящий? И, если на то пошло, какая из Катерин - настоящая?

Ответ просто напрашивался и безумно пугал ее. Но ей уже случалось ошибиться с выбором. В отношениях между мужчиной и женщиной она ничего не смыслит - и доказала это.

Катерина снова повернулась к комму. Записка. Стоило бы написать что-то вроде сопроводительной записки и приложить к возвращаемым ею планам сада.

"По-моему, они говорят сами за себя, разве нет?"

Она нажала на пульте клавишу отправки и, спотыкаясь, побрела к себе наверх, чтобы задернуть занавески, прямо в одежде упасть на кровать и пролежать так до самого ужина.

***

Майлз приплелся в библиотеку особняка Форкосиганов, стискивая чуть дрожащими пальцами кружку некрепкого чая. Нынче вечером лампы там светили чересчур сильно. Наверное, ему лучше поискать убежища в углу гаража. Или в подвале. Только не в винном подвале - от одной этой мысли его передернуло. Но валяться в кровати - укрывшись одеялом с головой или нет - ему осточертело. Одного дня вполне достаточно.

Он так резко остановился, что тепловатый чай выплеснулся ему на руку. За шифрованным комм-пультом сидел отец, а за широким инкрустированным столом - мать; перед ней лежало три-четыре книги и беспорядочно раскиданные бумаги. Оба перевели на него взгляд и улыбнулись, приглашая поздороваться. Наверное, попятиться и сбежать было бы невежливо с его стороны.

— Добр'вечер, — выдавил он, протащился мимо родителей к своему любимому креслу и осторожно в нем умостился.

— Добрый вечер, Майлз, — отозвалась мать. Отец перевел комм в режим ожидания и разглядывал сына с вежливым интересом.

— Как дорога с Сергияра? — после минутного молчания подал реплику Майлз.

— Вполне удачно, без каких-либо происшествий, — ответила мать. — Вплоть до самого конца.

— А-а, — протянул Майлз. — Это. — Он сосредоточенно уставился в свою кружку с чаем.

Несколько минут родители милосердно не обращали на него внимания, но и от своих прежних занятий - чем бы они ни были заняты до того - явно отвлеклись. Однако никто не попытался выйти.

— Тебя не было за завтраком, — произнесла наконец графиня. — За обедом. И за ужином тоже.

— Когда вы завтракали, меня все еще выворачивало, — парировал Майлз. — Вряд ли это было бы особо забавно.

— Да, так Пим и доложил, — ответил граф.

Графиня едко добавила: — Надеюсь, с этим ты покончил?

— Ага. Все равно не помогает. — Майлз еще сильнее сполз с кресла и вытянул ноги. — Разбитая жизнь плюс рвота все равно остается разбитой жизнью.

— М-м, — рассудительно заметил граф, — зато это помогает стать отшельником. Если ты достаточно омерзителен, люди сами начинают тебя избегать.

— Из собственного опыта, а, дорогой? — подмигнула ему жена.

— Естественно, — прищурились его глаза в ответной усмешке.

Молчание снова затянулось. Родители уходить не собирались, из чего Майлз заключил, что он недостаточно омерзителен. Может, стоит испустить угрожающую отрыжку?

Наконец он решился, — Мама, ты как женщина...

Мать выпрямилась и одарила его радостной, поощрительной бетанской улыбкой. — Да...?

— Ладно, не важно, — вздохнул он и снова обмяк.

Граф провел пальцем по губам и задумчиво поглядел на сына. — Тебе есть чем заняться? Какие-нибудь злодеи, подлежащие Имперскому Аудиту, или что-то вроде?

— Сейчас нет, — ответил Майлз. И после минуты размышлений добавил: — К их счастью.

— Хм. — Граф подавил улыбку. — Может, ты и прав. — Он помедлил. — Твоя тетя Элис устроила нам подробный, шаг за шагом, разбор твоего званого ужина. С комментариями. Она особо настаивала на том, чтобы я передал тебе: она... - в отцовском голосе Майлз явно услышал интонации своей тети, — "надеется, что ты не дезертировал бы с поля неудачного сражения так, как сделал это прошлым вечером".

А-а. Ну да. Зачистка территории осталась на долю родителей. — Но останься я в арьергарде, в обеденном зале у меня не было бы шанса оказаться застреленным.

Отец приподнял бровь. — Избежав таким образом военного трибунала?

— "Так всех нас в трусов превращает мысль", — с выражением продекламировал Майлз.

— Я в достаточной мере на твоей стороне, — заметила графиня, — чтобы меня крайне встревожило зрелище убегающей в ночь с воплями - или, по меньшей мере, ругательствами - симпатичной женщины, которой ты только что предложил руку и сердце. Хотя твоя тетя Элис сказала, что ты практически не оставил молодой леди выбора. Трудно сказать, что ей еще оставалось, кроме как удалиться. Разве что раздавить тебя как жука.

При слове "жук" Майлз съежился.

— И насколько... — начала графиня.

— Насколько я её оскорбил? Кажется, просто ужасно.

— Вообще-то я хотела спросить, насколько неудачным был прежний брак госпожи Форсуассон?

Майлз пожал плечами. — Я мало что видел. Но из ее недомолвок я заключил, что покойный, никем не оплаканный Тьен Форсуассон был одним из тех умелых и безжалостных паразитов, которые вынуждают свою вторую половину чесать в затылке и вопрошать себя: "Может, я спятил? Может, это я спятил?". — "Ха, выйди она замуж за Майлза, подобных сомнений у нее не возникло бы".

— А-а, — более понимающим тоном протянула мать. — Один из этих. Да. Я знавала таких раньше. Кстати, они встречаются и среди мужчин, и среди женщин. Могут понадобиться годы, чтобы выпутаться из той сумятицы в душе, что они оставляют за собой.

— Нет у меня лет, — возразил Майлз. — И никогда не было. — Боль, на мгновение промелькнувшая в глазах отца, заставила его тут же захлопнуть рот. Ладно, кто знает, какова продолжительность его второй жизни. Может быть, после криооживления отсчет начался заново? Майлз еще сильнее сполз со стула. — Будь все проклято, я же знал! Я слишком налегал на спиртное, я запаниковал, когда Саймон... У меня и намерения не было заманивать Катерину в такую ловушку. Это был дружеский огонь...

Чуть помолчав, он продолжил: — Понимаете, у меня был великий план. Я думал, все можно решить одним блестящим ударом. Она просто страстно увлечена садами, а муж оставил её практически без средств. Я прикинул, что одновременно помогу ей начать вожделенную карьеру, окажу кое-какую финансовую поддержку, получу повод видеться с ней почти ежедневно, плюс обставлю соперников. Да когда я приходил к Фортицам, мне приходилось буквально проталкиваться по гостиной между ее воздыхателей...

— Чтобы самому вздыхать по ней уже в ее комнате, да? — сладким голосом переспросила мать.

— Нет! — вскинулся уязвленный Майлз. — Чтобы обсудить с ней сад, который я нанял её разбить рядом с нашим домом.

— Ах вот что это за кратер, — сообразил отец. — В темноте, из машины, это выглядело так, точно особняк Форкосиганов бомбили, но промазали. Я еще удивился, почему нам об этом никто не доложил.

— Это не кратер. Это - сад в котловине. Просто... просто там пока нет растений.

— Очертания у него очень приятные, — успокоила Майлза мать. — Сегодня днем я вышла и прогулялась по нему. Ручеек и вправду очень мил. Напомнил мне о горах.

— Замысел был как раз таков, — подтвердил Майлз, чопорно не замечая добавленного отцом вполголоса: "... после бомбежки цетагандийцами партизанских позиций...".

Тут Майлз резко выпрямился во внезапном ужасе. Нет растений? Не совсем так...

— О, Боже! Я так и не сходил посмотреть на ее скеллитум! С Айвеном заявился лорд Доно - тетя Элис объясняла вам, кто это? - и я отвлекся, а затем было пора идти в обеденную залу, и больше возможности не представилось. Его кто-нибудь полил...? О, черт, неудивительно, что она разъярилась. Я дважды покойник...! — От отчаяния он снова буквально растекся в лужицу.

— Так, позволь мне выразиться прямо, — медленно проговорила графиня, смерив бесстрастным взглядом сына. — Ты выбрал эту безденежную вдову, впервые в жизни пытающуюся встать на ноги, и подвесил перед ее носом, словно золоченую приманку, перспективу карьеры - просто чтобы привязать женщину к тебе и не дать ей заводить других романов. — Немилосердно откровенная формулировка.

— Не... не только, — выдавил Майлз. — Я пытался подтолкнуть ее в нужном направлении. И представить себе не мог, что она этот сад бросит... он был для нее всем.

Графиня откинулась на спинку стула, разглядывая сына с тем пугающе задумчивым выражением, какое у неё появлялось, если кто-то имел неосторожность полностью, безраздельно завладеть её вниманием.

— Майлз... помнишь этот несчастный инцидент с оруженосцем Эстергази и игрой в кроссбол; тебе тогда было лет двенадцать?

Об этом случае Майлз не думал годами, но при ее словах воспоминания с темп же привкусом стыда и ярости снова нахлынули на него. Оруженосец часто в кроссбол с ним, а иногда еще с Еленой и Айвеном, в садике за особняком Форкосиганов: игра, почти не грозящая ударами и столкновениями, опасными для его хрупких костей, зато требующая быстрой реакции и хорошего умения рассчитывать время. Он ликовал, когда впервые выиграл матч у взрослого - у оруженосца Эстергази. Его затрясло от гнева, когда из случайно подслушанных слов он понял, что это была игра в поддавки. Забыл. Но не простил.

— Бедняга Эстергази рассчитывал тебя подбодрить: ты тогда был расстроен из-за того, что тебя как-то - не помню сейчас, как именно - третировали в школе, — напомнила графиня. — Я до сих пор помню, как ты разъярился, узнав, что он позволил тебе выиграть. Ты в жизни так не злился. Мы боялись, что ты с собой что-нибудь сотворишь.

— Он украл мою победу, — огрызнулся Майлз, — точно так же, как если бы он смошенничал, чтобы выиграть. И на будущее отравил все истинные победы сомнением. Я имел полное право взбеситься.

Мать молча, спокойно выжидала.

Его озарило. Даже сквозь зажмуренные веки вспышка ясности ударила с такой силой, что голове стало больно.

— О-о. Не-е-е-т, — глухо простонал Майлз, уткнувшись лицом в диванную подушку. — Вот так я с нею и поступил?

Безжалостные родители предоставили ему самому повариться в нежданном озарении. Их молчание было резче, чем любые слова.

— Так я с нею поступил... — простонал он жалобно.

Жалости, похоже, не предвиделось. Он прижал подушку к груди. — О, Боже. Именно это я и сделал. Она сама мне сказала. Она сказала, что сад мог бы быть её подарком. И я его отобрал. Тоже. Это прозвучало бессмысленно, ведь это она сама только что уволилась. Я думал, она принялась со мной спорить. Я был так рад, потому что думал, что если только она станет спорить со мной...

— ... то ты сможешь победить? — сухо закончил граф.

— Э-э... ага.

— Ох, сын, — граф покачал головой. — Бедный мой сын. — Майлз не стал ошибаться, принимая эти слова за сочувствие. — Единственный способ выиграть эту войну - начать с безоговорочной капитуляции.

— Заметь, это относится к вам обоим, — вставила графиня.

— Я пытался сдаться! - запротестовал Майлз отчаянно. — Но она пленных не берет! Я пытался заставить ее топтать меня, а она не стала. Она для этого слишком себя уважает, слишком... слишком хорошо воспитана, слишком, слишком...

— Слишком умна, чтобы опуститься до твоего уровня? — предположила графиня. — Ну надо же! Кажется, эта Катерина начинает мне нравиться. И нас с нею даже толком не познакомили. "Позвольте представить вам -- она уходит!" - выглядит несколько... усеченным.

Майлз впился в нее пронзительным взглядом, но долго выдержать не смог. Пристыженным голосом он добавил, — Сегодня днем она прислала мне обратно все планы сада, по комму. Как и обещала. Я настроил комм на звуковой сигнал, если от нее что-то придет. Я, черт побери, чуть насмерть не разбился, бросившись к машине. А там был просто пакет данных. Даже без личного примечания. "Сдохни, мерзавец" было бы лучше, чем это... это ничто. — Удрученная пауза, и он взорвался: — И что мне теперь делать?!

— Это риторический вопрос для пущего драматического эффекта - или ты на самом деле просишь у меня совета? — ядовито вопросила мать. — Я не намерена впустую сотрясать воздух, пока ты наконец не начнешь слушать внимательно.

Майлз открыл было рот для гневной реплики - и захлопнул его. В поисках поддержки он кинул взгляд на отца. Тот вежливо указал открытой ладонью в сторону матери. Интересно, на что это похоже - так привыкнуть работать с кем-то в паре, словно вы согласуете план атаки телепатически?

"У меня так и не будет шанса это выяснить. Если не..."

— Я весь внимание, — смиренно сообщил он.

— Эта... самое мягкое слово, какое я могу подобрать - "грубая ошибка"... целиком на твоей совести. Ты должен ей извинение. Так сделай это.

— Как? Она абсолютно ясно дала понять, что не желает разговаривать со мной!

— Боже правый, Майлз - не лично же! В первую очередь, я не верю, что ты удержишься от пространных излияний и все себе не напортишь. Снова.

"Да что это с моею родней? Как мало у них веры в... "

— Даже разговор по комму слишком назойлив, — прибавила она. — А уж личный визит к Фортицам стал бы настоящим вторжением.

— С его предполагаемым подходом к делу - безусловно, — пробормотал граф. — Генерал Ромео Форкосиган, ударный отряд из одного человека.

Графиня пресекла дальнейшие реплики мужа едва заметным взмахом ресниц.

— Нужно что-то больше поддающееся контролю, — продолжала она объяснять Майлзу. — Думаю, все, что ты можешь сделать - написать ей записку. Короткую, лаконичную записку. Понимаю, что в уничижении ты не силен, но предлагаю тебе напрячь все силы.

— Думаешь, сработает? - Слабая надежда сверкнула на дне глубокого-глубокого колодца.

— Речь не о том, чтобы что-то сработало. Ты не можешь впредь стоить планы насчет любви или войны по отношению к бедняжке. Извинение ты отошлешь, потому что должен его и ей, и своей собственной чести. Точка. Иначе можешь не утруждаться.

— Ох, — совсем пристыженно выговорил Майлз.

— Кроссбол, — напомнил отец. — Хм.

— Нож вошел в цель, — вздохнул Майлз. — По рукоять. Не стоит его еще и проворачивать. — Он покосился на мать. — Записку лучше написать от руки? Или просто послать сообщение по комму?

— Ты только что сам ответил на собственный вопрос. Если твой отвратительный почерк сделался получше, это должно стать милым штрихом.

— И к тому же покажет, что письмо ты писал сам, а не диктовал секретарю, — заметил граф. — Или, хуже того, секретарь составил его по твоему приказу.

— Секретарем я пока не обзавелся, — вздохнул Майлз. — Грегор не дает мне достаточно работы, чтобы оправдать его наличие.

— Поскольку работа Аудитора начинается тогда, когда в Империи назревает тяжелый кризис, никак не могу пожелать тебе её побольше, — заметил граф. — Но, несомненно, дела у тебя пойдут живее после свадьбы. С которой, должен отметить, стало на один кризис меньше благодаря отличной работе, проделанной тобою на Комарре.

Майлз поднял взгляд, и отец ответил ему понимающим кивком; да, вице-король и вице-королева Сергияра определенно входили в узкий круг лиц, посвященных в детали недавних событий на Комарре. Грегор, несомненно, переслал вице-королю для ознакомления копию закрытого аудиторского доклада Майлза. — Ну... да. По крайней мере, выдержи заговорщики свой первоначальный график, и в этот день погибло бы несколько тысяч ни в чем не повинных людей. Что, мне кажется, омрачило бы торжества.

— Тогда ты заслужил небольшую передышку.

Графиня на мгновение задумалась. — А что заслужила госпожа Форсуассон? Ее тетя рассказала нам как очевидец о случившемся и об их участии в нем. Судя по рассказу, пугающий опыт.

— Официальную благодарность Империи, вот чего она должна была удостоиться, — отозвался Майлз; от напоминания стало только хуже. — А взамен все похоронили как можно глубже под покровом секретности СБ. Никто никогда не узнает. Ее храбрость, и то, как хладнокровно и умно она поступила, и весь ее героизм, черт возьми - это просто... исчезло. Это нечестно.

— В критический момент каждый делает то, что должен, — сказала графиня.

— Нет. — Майлз поднял взгляд на мать. — Одни люди делают. А другие просто ломаются. Я таких повидал и знаю разницу. Катерина... она никогда не сломается. Она всегда пройдет дистанцию на полной скорости. Она... сможет.

— Оставим в стороне тот факт, о женщине мы говорим или о лошади, — заметила графиня... (черт возьми, один в один слова Марка! что творится с его родными и близкими?...) - Но у каждого есть точка излома, Майлз. Та, куда можно нанести смертельную рану. Только у некоторых она находится в особом месте.

Граф с графиней снова обменялись одним из своих Телепатических Взглядов. Это ужасно раздражало. Майлза корежило от зависти.

Он собрал изодранные клочки своего достоинства и встал. — Извините. Мне надо идти... полить растение.

Ему пришлось полчаса блуждать в темноте по пустому, покрытому коркой саду, размахивая фонариком и проливая воду из кружки на дрожащие руки, чтобы просто найти эту проклятую штуку. В горшке укоренившийся скеллитум выглядел вполне крепким, но здесь он смотрелся потерянным и одиноким: клочок жизни размером с большой палец посреди целого акра бесплодия. И выглядел он каким-то тревожно обмякшим. Вянет? Майлз вылил на растение всю кружку; вода образовала в красноватой почве темное пятно, слишком быстро высыхающее и исчезающее.

Он попробовал вообразить растеньице полностью выросшим: пять метров в высоту, ствол, размером и формой похожий на тело борца сумо, и ветки-усики, характерными спиральными кривыми пронизывающие пространство вокруг. Потом представил себя самого в сорок пять - пятьдесят: возраст, до которого надо дожить, чтобы застать эту картинку. Будет ли он затворником, вздорным холостяком, эксцентричным, сморщенным калекой, за которым присматривают только изнывающие от скуки оруженосцы? Или гордым, хоть и замотанным, отцом семейства, идущим по жизни рука об руку с безмятежной, элегантной, темноволосой женщиной и с полудюжиной гиперактивных детишек в кильватере? Может... может, гиперактивность удастся приглушить генной коррекцией? Хотя родители непременно обвинят его в жульничестве...

Уничижение...

Он вернулся в дом, в свой кабинет, и принялся за попытки, перебирая добрую дюжину вариантов, составить самое лучшее уничижение, какое когда-нибудь видел свет.

Глава 11

Карин перегнулась через перила крыльца Фортицев и смерила беспокойным взглядом плотно зашторенные окна на выложенном яркой мозаикой фасаде.

— Может, никого и дома нет.

— Я же говорила, что нужно позвонить, прежде чем идти сюда, — бесполезно заметила Марсия. Но тут изнутри раздался быстрый топот - уж конечно, не госпожи Фортиц - и дверь рывком распахнулась.

— О, привет, Карин, — сказал Никки. — Привет, Марсия.

— Здравствуй, Никки, — ответила Марсия. — Мама дома?

— Ага, за домом. Вы к ней?

— Да - если можно... Если она не слишком занята.

— Не-а. Она просто в саду возится. Идите через дом. — Он радушно махнул рукой куда-то вглубь дома и с топотом помчался вверх по лестнице.

Стараясь не чувствовать себя незванным пришельцем, Карин повела сестру через холл, кухню и черный ход. Катерина стояла на коленях у высокой цветочной клумбы и выпалывала сорняки. Выдранные растения лежали на дорожке рядами, точно расстрелянные пленники, увядая на предвечернем солнце. Катерина швырнула еще один зеленый трупик в ряд к остальным. Похоже на своего рода терапию. Карин пожалела, что у нее прямо сейчас под рукой нет, кого бы прикончить. Марсия не в счет.

Заслышав их шаги, Катерина подняла глаза, и призрак улыбки озарил ее бледное лицо. Она воткнула садовый совок в землю и поднялась на ноги. — О, здравствуйте.

— Привет, Катерина. — Без обиняков переходить к цели их визита не хотелось, и Карин добавила, поведя рукой: — Как тут мило! — Деревья и увитые виноградной лозой стены превращали садик в уединенную беседку в самом сердце города.

Катерина поглядела туда же. — Это мой давний проект. Хобби. Много лет назад, когда я была студенткой и жила здесь. Тетя Фортиц все более-менее сохранила. Кое-что я бы теперь изменила… Ладно. — Она махнула рукой на изящные кованые столик и стулья. — Не присесть ли вам?

Марсия немедля воспользовалась приглашением, села и с деланным вздохом оперлась подбородком на руку.

— Чего-нибудь попить? Чаю?

— Спасибо, — отказалась Карин, присаживаясь. — Спасибо, не надо. — В этом доме нет слуг, которых можно послать с подобным поручением; Катерине пришлось бы выйти, перетряхнуть кухню и приготовить угощение собственными руками. А сестрам пришлось бы гадать, каким же правилам следовать: простолюдинов - пойти всем вместе ей помочь, - или обнищавших высших форов - сидеть, ждать и притворяться, будто они не заметили отсутствие прислуги. К тому же они только что поели, и обед, который Карин едва поклевала, камнем лежал у нее в желудке.

Карин подождала, пока не сядет Катерина, и отважилась осторожно спросить: — Я просто забежала выяснить... ну, хотелось узнать, не слышала ли ты чего-нибудь из… из особняка Форкосиганов?

Катерина напряглась. — Нет. А должна была?

— О-о, — Как, этот маньяк Майлз еще до нее не добрался? Карин воображала, что тот уже на следующее утро окажется у Катерины на пороге, лихорадочно оплетая ее сетью слов в попытке спасти ситуацию. Не то чтобы Майлз столь неотразим - уж не для Карин, по крайней мере, в "романтическом" смысле, да и он сам никогда не удостаивал ее своего внимания всерьез. Но ей в жизни не встречалось большего упрямца. Что же он делал все это время? Она встревожилась еше сильнее.

— Я думала… надеялась… понимаешь, я ужасно волнуюсь за Марка. Прошло почти два дня. Я надеялась, что ты могла… услышать что-нибудь.

Лицо Катерины смягчилось. — А, Марк. Конечно. Нет. Извини.

Всем наплевать на Марка. Никто не видит, насколько хрупка и готова пойти трещинами его с трудом обретенная личность. Все нагружают его невыносимыми тяготами и требованиями, точно он Майлз, и думают, что он не сломается…

— Родители запретили мне звонить кому угодно в особняк Форкосиганов, заходить туда и все такое прочее, — сквозь зубы объяснила Карин. — Потребовали, чтобы я дала им слово, а то просто не выпускали из дому. И то навязали мне шпика, — она мотнула головой в сторону Марсии, сейчас столь же угрюмо нахохлившейся.

— Стать твоим телохранителем - это не была моя идея, — запротестовала Марсия. — Меня что, спросили? Нет.

— Па и Мама - особенно Па - повели себя в лучших традициях Периода Изоляции. С ума сойти. Сперва твердят, что тебе надо расти, а когда ты наконец вырастаешь, то пытаются тебя остановить. Заставить сделаться меньше. Словно хотят навсегда заморозить меня двенадцатилетнюю в криокамере. Или запихнуть обратно в репликатор и завинтить крышку. — Карин прикусила губу. — А я туда больше не влезаю, благодарю покорно.

— Ну, — в голосе Катерины послышалась сочувственная насмешка, — по крайней мере там ты будешь в безопасности. Могу понять, сколь велико искушение родителей.

— Знаешь, ты сама себе хуже делаешь, — по-сестрински посетовала Марсия. — Держу пари, не веди ты себя словно сумасшедшая, каких на чердаке запирают, то и они так бы не уперлись.

Карин оскалилась на Марсию.

— Это в чем-то взаимно, — мягко сказала Катерина. — Самый верный способ заставить человека вести себя по-детски - это обращаться с ним, как с ребенком. Это так бесит! Я очень долго не могла сообразить, как избегать этой ловушки.

— Вот именно! — горячо поддержала её Карин. — Ты понимаешь! И… как же ты их заставила?

— Вообще-то, "их" - кто бы ни были в твоем случае эти они - заставить невозможно, — медленно проговорила Катерина. — Статус взрослого - не приз, который тебе вручают за то, что ты была послушным ребенком. Можно потратить впустую… годы, пытаясь добиться уважения к себе, как добиваются продвижения по службе или повышения жалования. "Если только постараться, если быть хорошей..." Нет. Нужно просто… взять это. Добыть самой. Скажи "Жаль, что вы это так воспринимаете" - и уходи прочь. Но это тяжело. — Катерина подняла взгляд со своих ладоней, машинально стряхивавших налипшую землю, и заставила себя улыбнуться. Карин почувствовала странный озноб. Порой в Катерине пугала не только сдержанность. Эта женщина спускалась все ниже и ниже, словно в шахту, ведущую к самому центру мира. И Карин могла поспорить, что даже Майлз не мог бы свернуть ее с этого пути по своему желанию и прихоти.

"Насколько это тяжело - уйти прочь?"

— Им вот столечко, — она развела на несколько миллиметров большой и указательный пальцы, — осталось до заявления: "Выбирай - либо семья, либо любовник". Это меня и пугает, и злит. Почему я не могу сохранить и то, и другое? "Хорошего понемножку", да? Уж не говоря о том, чтобы возлагать такую жуткую вину на беднягу Марка. Он-то знает, сколько для меня значит семья. Семья - это то, чего он был лишен в детстве, и он втайне романтизирует ее.

Ее ладони принялись отбивать раздраженную дробь по столешнице. — Опять эти проклятые деньги! Будь я по-настоящему взрослой, у меня бы был собственный доход. И я могла бы уйти, и они это знали бы, и им пришлось бы отступиться. Они думают, что загнали меня в угол.

— А-а, — тихо протянула Катерина. — Деньги. Это действительно ловушка.

— Мама обвинила меня, что я думаю только сегодняшним днем, но все как раз наоборот! Проект с масляными жуками… это словно снова пойти в школу, ограничить себя в чем-то сегодня ради действительно больших денег завтра. Я проштудировала анализ, который сделали Марк с Циписом. Это не схема быстрого обогащения - но схема обогащения крупного. Па и мама даже догадаться не могут, насколько крупного. Они воображают, что я потратила все это время на шашни с Марком, а я работала на износ и точно знаю - зачем. А тем временем мой месячный заработок - акции предприятия, расположенного в подвале форконсигановского особняка, но я не знаю, что там происходит! — Карин стиснула край стола так, что костяшки пальцев побелели, и ей пришлось замолчать, чтобы набрать воздуху.

— Я так поняла, вестей от доктора Боргоса тоже не было? — осторожно уточнила у Катерины Марсия. — Почему же… нет.

— Мне его почти что жаль. Он так усердно пытался понравиться. Надеюсь, Майлз не уничтожил всех его жуков.

— Майлз угрожал уничтожить не всех жуков, — уточнила Карин. — Только тех, что сбежали. А на мой вкус, лучше бы Майлз его придушил. Жаль, что ты заставили его остановиться, Катерина.

— Я?! — Катерина недоуменно улыбнулась.

— Что, Карин, — поддела её Марсия, — лишь за то, что этот человек рассказал всем, как ты гетеросексуальна... и не только теоретически? Знаешь, ты не очень-то удачно это разыграла: на Бете ведь столько возможностей! Стоило тебе в последние пару недель обронить несколько нужных намеков, и мама с папой просто пали бы на колени в благодарность за то, что ты путалась лишь с Марком. Хотя лично меня твои вкусы в отношении мужчин удивляют.

"Что Марсия не знает про мой выбор изо всех бетанских возможностей, то мне и не повредит", твердо решила Карин. — Или не пали бы на колени, а взаправду взяли бы и заперли меня на чердаке.

Марсия отмахнулась от этой темы. — Доктор Боргос уже достаточно запуган. Просто нечестно - бросить нормального человека в особняке Форкосиганов в компании Нечаянных Братцев и рассчитывать, что он там выживет и справится.

— Нечаянных Братцев? — переспросила Катерина.

Карин, уже слышавшая эту остроту, просто скорчила гримасу - большего та не заслуживала.

— Гм, — Марсии хватило такта прикинуться смущенной. — Шутка носится в воздухе. Мне ее пересказал Айвен. — Катерина смотрела на нее с прежним недоумением, и она неохотно добавила. — Ну, знаешь - Толстый и Тощий.

— О, — Катерина не засмеялась, хоть и улыбнулась мимолетно. Было похоже на то, что она переваривает эту пикантную новость и сомневается, нравится ли ей остающийся на языке привкус.

— А ты считаешь Энрике нормальным? — наморщив нос, спросила Карин сестру.

— Ну ... как минимум он отличается от того разряда лейтенантов Фор-Я-божий-дар-для-женщин, с какими мы обычно сталкиваемся в Форбарр-Султане. Он не зажимает тебя в угол с бесконечными рассказами про военную историю и артиллерию. Вместо этого он зажимает тебя в угол и бесконечно треплется о биологии. Кто знает? Из него можно было бы сделать хорошего мужа.

— Ага, если его женушка не против наряжаться масляным жуком, чтобы заманить его в постель, — подпустила шпильку Карин. Изобразив двумя пальцами антенны, она пошевелила ими в сторону Марсии.

Марсия хихикнула, но ответила, — По-моему, он из тех, кому нужна хозяйственная жена, чтобы он сам мог работать в своей лаборатории по четырнадцать часов в сутки.

Карин фыркнула. — Что бы ей не взять бразды правления в свои руки сейчас? Идеи по биотехнологии Энрике рожает проще, чем кошка Царапка - котят, зато можно не сомневаться: всю свою выгоду из них он упустит.

— Думаешь, он слишком доверчив? А люди этим пользуются?

— Нет, просто слишком поглощен своими идеями. Хотя в конечном счете это одно и то же.

Катерина вздохнула, глядя куда-то в пространство. — Если бы я могла проработать хоть четыре часа подряд, чтобы меня не захлестнула волна хаоса...

— О, — сказала Марсия, — но ты - другая. Одна из тех людей, что извлекают на свет божий всякие забавные вещи, точно фокусник - кролика из шляпы. — Она окинула взглядом крошечный, безмятежный сад. — Зря ты себя тратишь на домашнее хозяйство. Ты настоящий ученый-исследователь.

Катерина криво улыбнулась. — Хочешь сказать, что мне нужен не муж, а жена? Ну, хоть какое-то отличие от настоятельных советов моей невестки.

— Слетай на Бету, — меланхолично вздохнула Карин.

На этой заманчивой мысли разговор на какое-то время стих. Отголоски уличных шумов эхом доносились из-за стен и дома; косые лучи заходящего солнца легли на траву, и стол накрыла прохладная предвечернаяя тень.

— А эти жуки и вправду такие отвратительные! — какое-то время спустя нарушила молчание Марсия. — Человек в здравом уме в жизни их не купит.

Карин нахохлилась. Этот обескураживающий довод был для нее не новостью. Жуки были эффективны. Жучиное масло было созданным по всем правилам науки практически идеальным продовольствием. На него должен существовать спрос. Но люди так предвзяты…

Легкая улыбка тронула губы Марсии. — Хотя коричневый с серебром был точно чудом. Я думала, Пим сейчас лопнет.

— Если бы я только знала, что затеял Энрике, — сокрушалась Карин. — Я могла бы остановить его. Он до этого что-то бормотал про сюрприз, но я не обратила должного внимания… я и не знала, что он может сотворить с жуками такое.

— А вот я могла бы догадаться, если бы задумалась, — сказала Катерина. — Я просмотрела его диссертацию. Весь секрет - лишь в микробной цепочке. — Марсия удивленно подняла брови, и Катерина разъяснила: — Именно набор биоинженерных микроорганизмов в кишечнике жуков разлагает и перерабатывает съеденное ими в… в то, что пожелает разработчик. У Энрике есть масса мыслей для будущих продуктов, не только пища - а, например, безумная идея применять их для радиационной дезактивации, что заинтересовало бы… неважно. Так или иначе, здесь самая тонкость - это поддерживать экологию микробов сбалансированной (настроенной, как ее называет Энрике). А жуки - лишь самовоспроизводящаяся и самодвижущаяся тара для микробного комплекса. Их форма сложилась во многом случайно. Энрике просто взял самые подходящие функциональные элементы от десятка разных насекомых, не обращая никакого внимания на эстетику.

— Почти наверняка, — Карин медленно выпрямилась. — Катерина… ты-то эстетику не упускаешь.

— В каком-то смысле да, — отмахнулась Катерина.

— Точно да. Волосы у тебя всегда уложены. И одета ты всегда лучше других, хотя вряд ли тратишь на наряды много денег.

Катерина согласилась грустным кивком.

— По-моему, у тебя есть то, что леди Элис называет "непогрешимым вкусом", — продолжала Карин все более энергично. — Посмотрите хоть на этот сад! Марк… Марк делает деньги и заключает сделки. Майлз выстраивает стратегию с тактикой и заманивает людей сделать то, что хочет он. — Может, и не всегда удачно: стоило упомянуть его имя, и Катерина поджала губы. Карин поспешила продолжить. — Я пока не разобралась, что же делаю я сама. Но ты… ты творишь красоту. И я этому искренне завидую.

Катерина была тронута. — Спасибо, Карин. Но это всего лишь…

Карин пресекла ее самоуничижение. — Нет, послушай, это важно. Как думаешь, могла бы ты сделать миленького масляного жука? Или, скорее, сделать этих жуков милыми?

— Я же не генетик…

— Я не в этом смысле. Я хочу сказать: не придумаешь ли ты, как подправить внешность этих жуков, чтобы при взгляде на них людям не хотелось бы расстаться со своим завтраком? А Энрике это сделает.

Катерина откинулсь на спинку стула. Ее брови сошлись к переносице, глаза загорелись сосредоточенностью. — Ну… явно можно изменить цвет и добавить узоры. Должно быть, задача весьма тривиальная, судя по тому, как быстро Энрике сотворил… гм… форкосигановских жуков. Нельзя затрагивать базовые структуры - кишечник, жевательный аппарат и все такое прочее, - но крылья с надкрыльями уже нефункциональны. И их можно менять как угодно.

— Да? Давай дальше.

— Цвета - их вам лучше поискать в природе, чтобы подчеркнуть, что это живое существо. Птицы, животные, цветы… огонь…

— Ты можешь что-нибудь подобное придумать?

— Придумать экспромтом я могу с десяток идей. — Ее губы изогнулись в улыбке. — Это даже слишком легко. Что в них ни измени, всё будет к лучшему.

— Нужны не просто изменения. А нечто великолепное!

— Великолепный масляный жук. — Губы Катерины приоткрылись, глаза вспыхнули неподдельной радостью - впервые за этот вечер. — Вот это и впрямь задачка!

— О, ты ведь сделаешь, ты можешь? Станешь? Пожалуйста! Я - акционер, и у меня не меньше прав тебя нанять, чем у Марка или у Энрике. Ну, акций у меня меньше, но я все равно вправе.

— О боже, Карин, ты не должна мне платить…

— Никогда, — страстно перебила ее Карин, — даже не намекай, что тебе не нужно платы. За что платят, то ценят. А что получают даром, принимают как должное и еще требовать начинают, будто у них право есть. Вытяни из них полную рыночную цену. — Она заколебалась, затем добавила с тревогой: — Ты ведь согласишься на акции, да? Матушка Кости за свою консультацию по разработке согласилась взять акциями.

— Надо сказать, мороженое из жучиного масла у Матушки Кости получилось на славу, — признала Марсия. — И паста на хлеб тоже неплохо вышла. Все благодаря чесноку. Пока не задумаешься, откуда эта штука берется...

— А ты никогда не задумывалась, откуда берется настоящее масло и мороженое? И мясо, и ливерная колбаса, и…

— Гарантирую, что говяжье филе, которое мы ели тем вечером, взялось из симпатичного, чистого чана. Другого при тети Корделия в особняке Форкосиганов не водится.

Карин раздраженно отмахнулась. — Сколько времени тебе нужно, как считаешь? — спросила она у Катерины.

— Не знаю… наверное, день-два на предварительные эскизы. Но, разумеется, нужно встретиться с Энрике и Марком.

— В особняк Форкосиганов мне ходу нет, — нахохлилась Карин. И вдруг снова выпрямилась: — А не могли бы мы встретиться здесь?

Катерина покосилась на Марсию, затем снова на Карин. — Я не могу действовать через головы ваших родителей - или у них за спиной. Но у нас совершенно законное дело. Если они разрешат, мы можем все вместе встретиться здесь.

— Может быть, — сказала Карин. — Может. Если у них будет день-другой, чтобы успокиться… В крайнем случае, можешь встретиться с Марком и Энрике без меня. Но я хочу быть здесь, если сумею. Дай мне только шанс, и я знаю, как протолкнуть им эту идею. — Она протянула Катерине руку. — Договорились?

Позабавленная Катерина вытерла о подол испачканную в земле ладонь, перегнулась через стол и пожала протянутую руку, скрепляя договор. — Отлично.

Марсия была не особо довольна. — Ты же знаешь: если Па и мама узнают, что здесь будет Марк, они не отстанут от меня, пока я не обещаю не отступать от тебя ни на шаг.

— Так сама и убеди их, что твое присутствие не обязательно. А то это смахивает на оскорбление.

Марсия показала сестре язык, но все же нехотя согласилась, пожав плечами.

Сквозь открытое окно кухни раздались голоса, послышались шаги; Карин подняла глаза: может, это вернулись Катеринины тетя с дядей? Может, у кого-то из них есть весточка от Майлза или от тети Корделии или… Но, к ее удивлению, из дверного проема вслед за Никки показался оруженосец Пим, в полной ливрее Дома Форкосиганов, такой аккуратной и блестящей, словно готовой на графский смотр.

— … этого я не знаю, Никки, — говорил он. — Но ты всегда можешь прийти к нам поиграть с Артуром. Прошлым вечером он сам о тебе спрашивал.

— Мама, мама! — Никки бросился к садовому столику. — Смотри, Пим!

Лицо Катерины моментально сделалось непроницаемым - словно захлопнулись ставни. С крайней осторожностью она перевела взгляд на Пима.

— Добрый день, оруженосец, — тон ее был абсолютно нейтрален. И уже сыну: — Спасибо, Никки. Пожалуйста, теперь иди в дом.

Никки неохотно удалился, оглядываясь через плечо. Катерина ждала.

Пим прочистил горло, застенчиво улыбнулся и козырнул.

— Добрый вечер, госпожа Форсуассон. Надеюсь, вы в добром здравии. — Его взгляд переместился на сестер Куделок; их он приветствовал учтивым, даже преувеличенно тщательным, кивком. — Здравствуйте, мисс Марсия, мисс Карин. Я… какая неожиданная встреча. — Похоже, ему пришлось быстро перелопачивать заранее заготовленную речь.

Карин судорожно соображала, не может ли она притвориться, будто запрет говорить с любым человеком из дома Форкосиганов относится только к членам семьи, но не к оруженосцам. Она с жадной тоской улыбнулась Пиму в ответ. Наверное, он-то может поговорить с нею. Родители ведь не навязали - просто не могли - свое параноидальное правило кому-либо, кроме нее. Но, помолчав, Пим лишь покачал головой и снова перевел взгляд на Катерину.

Из-за отворота кителя Пим извлек толстый конверт. Плотная желтоватая бумага была запечатана оттиском с гербом Форкосиганов - в точности как на спинках масляных жуков, - и надписана от руки четким, квадратным почерком: только два слова - "госпоже Форсуассон".

— Мэм, лорд Форкосиган отправил меня вручить это Вам лично. И велел передать, что приносит извинения за то, что так долго тянул. Видите ли, все дело в канализации. Ну, конкретно этого милорд не говорил, но из-за того несчастного случая все в доме застопорилось. — Пим тревожно вглядывался в ее лицо, ожидая реакции.

Катерина приняла конверт и уставилась на него так, словно внутри могла быть бомба.

Пим сделал шаг назад и отвесил ей совершенно официальный поклон. Секунды шли, никто так и не произнес ни слова, и Пим снова откозырял ей со словами: — Извините, что помешал, мэм. Уже ухожу. Благодарю Вас. — Он развернулся на каблуках.

— Пим! — Его имя сорвалось с губ Карин почти воплем. Пим, вздрогнув, повернулся. — Не вздумайте вот так взять и уйти! Что там творится?

— Нарушаешь свое слово? — с абсолютной бесстрастностью переспросила Марсия.

— Ладно, ладно! Тогда ты спроси!

— О, отлично. — С демонстративным вздохом Марсия повернулась к Пиму. — Так расскажите мне, Пим, что же там случилось с канализацией?

— Плевать мне на канализацию! — закричала Карин. — Меня Марк волнует! И мои акции!

— Ну и что? Мама с папой сказали, что тебе ни с кем из дома Форкосиганов разговаривать нельзя, так что тебе не везет. Мне хочется узнать про канализацию.

Пим услышал такое, приподнял брови, и глаза его коротко блеснули. С оттенком некоего ханжеского простодушия в голосе он произнес: — В высшей степени жаль слышать это, мисс Карин. Уверен, коммодор очень скоро во всем разберется и снимет карантин. Так вот, милорд приказал мне следующее: не задерживаться тут и не мучить госпожу Форсуассон неуклюжими попытками ей что-то объяснить; не докучать ей с предложением подождать ответа; не раздражать ее, разглядывая, как она читает эту записку. Цитирую почти дословно. Но он не запрещал мне заговаривать с вами, юные леди, поскольку не предвидел, что вы окажетесь здесь.

— А-а, — произнесла Марсия тоном, источающим, на взгляд Карин, совершенно мерзкий восторг, — значит, вы можете разговаривать со мною и с Карин, но не с Катериной. А Карин может говорить с Катериной и со мной…

— Очень мне надо говорить с тобой, — пробормотала Карин.

— … но не с вами. Значит, я здесь единственная, кто может говорить со всеми. Как это… славно. Расскажите мне про канализацию, милый Пим. Только не говорите, что она снова засорилась.

Катерина сунув конверт во внутренний карман жакета-болеро, оперлась на ручку кресла, положила подбородок на руку и приготовилась слушать; между ее темных бровей пролегла складка.

— Боюсь что так, мисс Марсия, — кивнул Пим. — Вчера поздно вечером доктор Боргос… — тут он поджал губы, — … крайне торопясь вернуться к поискам своей пропавшей королевы, взял двухдневный урожай - килограммов сорок-пятьдесят, по позднейшей оценке - жучиного масла, уже начавшего переполнять клетки (поскольку там не было мисс Карин, должным образом о нем заботившейся) - и спустил через лабораторный слив в канализацию. Где под воздействием неких химических условий оно… застыло. Как пластилин. И полностью забило основную трубу. Что в доме с более чем пятьюдесятью обитателями - включая и весь прибывший вчера штат вице-короля с вице-королевой, и моих товарищей-оруженосцев с семьями, - спровоцировало немедленный и тяжелый кризис.

У Марсии хватило дурного тона хихикнуть. Пим чопорно сжал губы.

— Лорд Аудитор Форкосиган, — продолжил он, едва кинув на Катерину взгляд из-под ресниц, — обладая, как он проинформировал нас, богатым армейским опытом работы с канализационными трубами, мгновенно и без колебаний откликнулся на слезные мольбы своей матери и лично набрал и повел в подвал ударный отряд, дабы разрешить эту проблему. Каковым отрядом в данном случае выступали мы с оруженосцем Ройсом.

— Ваша храбрость и, гм, полезность изумляют меня, — провозгласила Марсия, уже полностью захваченная рассказом и рассказчиком.

Пим скромно пожал плечами. — Невозможно с честью отказаться от необходимости брести по колено в жучином масле, щепе от древесных корней и, э–э… всего прочего, что отправляется в канализацию, раз уж возглавлявший процессию вынужден брести, погрузившись по… гм… выше колен. Но поскольку милорд точно знал, что делать, в скором времени все было завершено, а обитатели дома - весьма обрадованы. Однако сегодня утром все делалось с опозданием, вот почему я принес письмо госпоже Форсуассон позже, чем намеревался.

— А что с доктором Боргосом? — продолжила расспросы Марсия, пока как Карин, скрежеща зубами и стиснув руки, просто подпрыгивала на стуле.

— Мое предложение - привязать его вверх ногами на подвальной стене, пока поднимается уровень, гм, жидкости - было в высшей степени незаслуженно отвергнуто. Полагаю, графиня просто имела с ним впоследствии короткий разговор относительно того, какие вещества безопасно сливать в канализацию особняка Форкосиганов, а какие нет. — Пим глубоко вздохнул. — Миледи воистину чересчур добра и великодушна.

Повествование явно подошло к концу, поэтому Карин пихнула Марсию кулаком в плечо, прошипев: — Спроси его, как там Марк.

Пауза затянулась - Пим добродушно ждал, пока заговорит переводчик. Карин подумала, что, наверное, уживаться с таким хозяином, как Майлз, может лишь человек с глубоко запрятанным чувством юмора, вроде Пима. Наконец, Марсия сдалась и без особой учтивности поинтересовалась: — Ну и как там Толстяк?

— Лорд Марк, — чуть подчеркнул Пим, — едва не пострадав в попытке съесть… — он замер на полуслове и, приокрыв рот, быстро подобрал другое завершение предложения: — … хотя он явно расстроен неприятным оборотом, который приняли события позавчера вечером, взялся помогать доктору Боргосу в поисках жуков.

Карин без труда расшифровала это "явно расстроен". "Обжора вырвался на свободу. Наверное, и Рева вдобавок." О, черт, Марк так славно держал в подчинении свою Черную Команду…

Пим плавно продолжал: — Думаю, могу выразить общее мнение обитателей особняка Форкосиганов: мы все хотим, чтобы мисс Карин вернулась как можно скорее и восстановила порядок. Не имея до сих пор информации о том, что именно происходит в семье коммодора, лорд Марк не был уверен, что ему предпринять, но теперь все исправится. — Его веко дрогнуло - даже не подмигивание, а призрак подмигивания. О да, Пим бывший СБшник и гордится этим; для него не в новинку думать о двух вещах сразу. Карин радостно поняла: нет нужды бросаться в ноги Пиму, и обнимать его сапоги с воплем “На помощь! Скажите тете Корделии, что психи-родители держат меня в плену!” Сведения вот-вот потекут в нужном направлении.

— К тому же, — добавил Пим тем же невозмутимым тоном, — груды банок с жучиным маслом, выросшие в подвальном коридоре, тоже становятся проблемой. Вчера они обрушились на горничную. Молодая леди была весьма расстроена.

Даже молчаливая Катерина широко распахнула глаза, представив себе эту картинку. Марсия откровенно захихикала. Карин подавила рычание.

Марсия покосилась на Катерину и отважно продолжила: — Ну, а как дела у Тощего?

Пим помедлил, покосился туда же и наконец ответил: — Боюсь, что кризис с канализацией лишь временно осветил его жизнь.

Он коротко поклонился всем трем дамам, покидая их и оставляя их самих догадываться, в каких же черных глубинах ада должна находиться душа, чтобы считать, что пятьдесят кило жучиного масла в главном канализационном стоке делают лучше ее мрачный мир.

— Мисс Марсия, мисс Карин, надеюсь, что мы вскоре вновь увидим всю вашу семью в особняке Форкосиганов. Мадам Форсуассон, позвольте мне откланяться и принести извинения за те неудобства, которые я невольно мог Вам доставить. А что касается исключительно моего дома и Артура - скажите, разрешено ли Никки по-прежнему приходить к нам в гости?

— Да, конечно, — тихо отозвалась Катерина.

— Тогда хорошего вам вечера. — Он дружелюбно откозырял и, выйдя через садовую калитку, исчез в узком проеме между зданиями.

Марсия изумленно покачала головой. — И где Форкосиганы находят таких людей?

Карин пожала плечами. — К ним стекаются самые сливки Империи.

— Ко многим высшим форам - тоже, но у них нет ни Пима, ни Матушки Кости. Ни…

— Я слышала, Пима рекомендовал лично Саймон Иллиан, когда был главой СБ, — сказала Карин.

— А-а, понятно. Хитрый ход. Это все объясняет.

Катерина неосознанно потянулась к жакету, в кармане которого таился этот интригующий бледно-желтый конверт. Но, к глубокому разочарованию Карин, Катерина передумала доставать его и распечатывать. Она явно не намерена читать письмо на глазах у своих незваных гостей. Значит, пора сваливать.

Карин поднялась на ноги. — Катерина, громадное тебе спасибо. Ты помогла мне куда больше, чем кто-либо… — продолжение фразы - "из моей семейки" - ей удалось проглотить. Какой смысл нарочно дразнить Марсию, когда та согласилась - пусть неохотно и не до конца - стать ее союзником в борьбе с родителями? — А насчет нового дизайна жуков я чертовски серьезно. Позвони мне, как только у тебя что-нибудь будет.

— К завтрашему дню уже что-то будет, обещаю, — Катерина проводила сестер и закрыла за ними калитку.

В конце квартала их поджидал Пим, прислонившись к припаркованному у обочины бронированному лимузину.

— Она прочитала? — тревожно поинтересовался он.

Карин пихнула Марсию.

— Ну не при нас же, Пим! — закатила глаза Марсия.

— Ха. Проклятье, — Пим уставился на полускрытый деревьями мозаичный фасад дома Фортицев. — Я-то надеялся... Черт!

— А как вправду дела у Майлза? — спросила Марсия, проследив за его взглядом и вызывающе подняв подобродок.

Пим рассеянно поскреб затылок. — Ну, период стенаний и рвоты у него позади. Теперь он бродит по дому, что-то бормоча себе под нос, пока его что-нибудь не отвлечет; я бы назвал это жаждой действия. То, как он ухватился за проблемы с канализацией, было просто жутко. Если взглянуть моими глазами, ну, вы понимаете.

Карин понимала. В конце концов, куда бы ни помчался Майлз, Пим должен будет следовать за ним. Неудивительно, что все обитатели дома затаив дыхание следят за его ухаживанием. Она представила разговор служанок: “Бога ради, умоляю, не переспит ли кто-нибудь с этим маленьким паршивцем, пока мы все не свихнулись вслед за ним??” Хотя нет, большинство слуг Майлза пребывает полностью под его чарами, и они должны высказаться в не столь грубой форме. Но, держу пари, дело к тому идет.

Пим прекратил тщетное наблюдение за домом госпожи Форсуассон и предложил сестрам подвезти их. Марсия - видимо предвидя, что в ближайшем будущем им предстоит выдержать перекрестный допрос со стороны родителей, - вежливо отказалась за обеих. Пим уехал. Карин в компании своего персонального шпика направилась в противоположную сторону.

***

Катерина медленно подошла к садовому столику. Снова села. Достала из левого внутреннего кармана конверт и повертела его в руках, внимательно разглядывая. Кремовая бумага была внушительно плотной и тяжелой. На откидном клапане сзади конверта была глубоко и чуть неровно выдавлена в толстой бумаге форкосигановская печать. Это не машинный оттиск - ее поставила чья-то рука. Его рука. Самый высокий из всех форских стилей, еще официальнее, чем восковая печать: обмакнуть палец в чернила и мазнуть по тиснению, чтобы бурая краска заполнила углубления и выявила узор. Она поднесла конверт к носу, но если прикосновение к бумаге и сохранило его запах, то он был слишком слабым, чтобы уловить.

Она вздохнула, заранее чувствуя себя опустошенной, и аккуратно вскрыла конверт. Как и адрес, лист внутри был исписан от руки.

"Дорогая госпожа Форсуассон", начиналось письмо, "мне очень жаль".

"Это - одиннадцатый вариант письма. И все они начинались этими тремя словами, даже та ужасная версия в стихах, так что их я решил оставить."

Ее мысли внезапно перехватило - как перехватывает дыхание. Целое мгновение ее интересовало лишь одно: кто вытряхивает мусорную корзинку Майлза и нельзя ли этого человека подкупить. "Скорее всего, Пим - и, вероятно, нет". Встряхнув головой, она отогнала от себя эту картину и продолжила чтение.

"Как-то Вы попросили меня никогда не лгать Вам. Значит, так тому и быть. Я скажу Вам теперь всю правду, пусть это не самый лучший или разумный поступок с моей стороны, и к тому же недостаточно смиренный".

"Я пытался похитить Вас, заманить в ловушку, взять в плен - потому что считал, что никогда не заслужу и не получу Вас. Вы - не корабль, чтобы можно было взять Вас на абордаж, но я не придумал иного плана, кроме хитрости и взятия врасплох. Хотя и не настолько врасплох, как это вышло за ужином. Революция началась раньше времени, поскольку идиот-заговорщик сам взорвал свой тайный склад с боеприпасами, и его намерения читались прямо на небе. Иногда такие инциденты рождают новые нации, но гораздо чаще заканиваются ужасно, виселицей и плахой. И бегушими в ночь людьми. Я не прошу прощения за то, что попросил Вас выйти за меня замуж - единственная правда среди всего этого дыма и грохота, - но мне чертовски плохо от того, что попросил я об этом так скверно."

"Хотя от Вас я свои намерения таил, но мне следовало как минимум оказать Вам любезность, скрыв их и от других, пока Вы не получите тот год передышки и покоя, о котором просили. Но я испугался, что Вы предпочтете другого".

Бога ради, что он там навоображал? Какого другого? Ей никто не нужен. Формонкриф? Невозможно. Байерли Форратьер даже не притворялся, что его намерения серьезны. Энрике Боргос? Б-р-р… Майор Замори - ну, в общем, Замори показался вполне славным. Но до чего же скучен!

Интересно, когда это критерий "не скучный" стал для нее главным при выборе супруга? Минут через десять после первой встречи с Майлзом Форкосиганом? Черт бы его побрал, он испортил её вкус! И суждения. И… и…

Она продолжила читать.

"Так что я воспользовался садом как уловкой, позволяющей мне подобраться к Вам поближе. Я преднамеренно и сознательно превратил в ловушку Ваше самое сокровенное желание. За это я не просто извиняюсь. Я этого стыжусь".

"Вы заслужили возможность расти. Я хотел бы сделать вид, будто не понимал, что злоупотребляю своим положением, предоставляя Вам такую возможность, но это было бы еще одной ложью. Но я сходил с ума, видя, как Вы ограничиваетесь крошечными шажками, когда могли бы обгонять время. Ведь звездный час в жизни человека обычно столь краток".

"Я люблю Вас. Но я страстно желал прежде и жажду теперь намного большего, чем ваше тело. Я хотел обладать силой ваших глаз, их способностью видеть форму и красоту, которой пока еще нет, и извлекать ее в реальный мир из небытия. Я хотел владеть честью вашего сердца, которое не заставили сдаться самые гнусные ужасы тех суровых часов на Комарре. Я хотел вашу храбрость и вашу волю, вашу осторожность и безмятежность. Полагаю, мне была нужна ваша душа, а желать такого - это слишком".

Потрясенная, она отложила письмо. Только сделав несколько глубоких вдохов, она принялась за него снова.

"Я хотел подарить Вам победу. Но по самой своей сути триумф не может быть отдан. Его надо взять самому, и чем хуже расклад и ожесточеннее сопротивление, тем большая это честь. Победа не может быть подарком".

"Но подарки могут быть победой, не так ли? Именно это Вы сказали. Сад мог быть Вашим подарком, приданым Вашего таланта, способностей, мечты".

"Я знаю, что теперь слишком поздно, но я просто хотел сказать, что эта победа была бы более чем достойна нашего Дома".

"Остаюсь в Вашем распоряжении,
Майлз Форкосиган".

Катерина уткнулась лбом в ладони и прикрыла глаза. Лишь несколько раз сглотнув, она сумела справиться со своим дыханием.

Потом она села ровно и в угасающем вечернем свете перечитала письмо. Дважды. Оно не просило, не требовало, даже не ждало ответа. Замечательно, ведь сейчас она вряд ли сможет связать хотя бы два слова. Какой она должна сделать вывод, по мнению Майлза? Если предоложение начиналось не с “я”, первым словом там стояло “но”. Письмо не просто честно, оно до конца откровенно.

Тыльной стороной измазанной ладони она смахнула текущую из глаз влагу; слезы, испаряясь, холодили пылающие щеки. Перевернув конверт, она еще раз вгляделась в печать. В Период Изоляции на такие тисненые печати ставили пятно крови - это означало наиболее личное заверение фор-лорда в верности. Потом для этого изобрели цветные восковые мелки самых разных цветов, причем каждый из них имел в высшем свете свое значение. Винно-красный и пурпурный были популярны для любовных посланий, розовый и синий - для извещений о рождении, черный - для сообщений о смерти. Этот же оттиск был самого консервативного и традиционного оттенка, красно-бурого.

"Потому что это и есть кровь", поняла вдруг Катерина, смаргивая подступившие слезы. Что это для Майлза - сознательно мелодраматический жест или бездумный автоматизм? Что он вполне способен на мелодраму, она ничуть не сомневалась. Более того, она подозревала, что при любом удобном случае он такой возможностью упивается. Но при взгляде на пятно и попытке представить, как Майлз прокалывает большой палец и прикладывает его к конверту, в душе Катерины зрела жуткая уверенность: этот поступок был для него естественным и инстинктивным, словно дыхание. Она могла поклясться, что у него даже был кинжал со спрятанной в рукоятке печатью, какой прежде всегда носили высшие лорды. В антикварном магазине или сувенирной лавке можно купить их имитацию с тупым лезвием из мягкого металла - нынче никто не режет палец, чтобы заверить свою подпись кровью. Подлинные острые кинжалы-печати Периода Изоляции если изредка и появляются в продаже, то цена на них взлетает до десятков и сотен тысяч марок.

А Майлз, наверное, открывает своим письма или чистит ногти.

И когда и как он умудрился взять на абордаж корабль? Почему-то она была уверена, что он взял подходящее сравнение не просто с потолка.

У нее вырвался невольный смешок. Если они когда-нибудь увидятся вновь, надо будет сказать: “Бывшим секретным агентам не стоит писать письма под такой дозой фаст-пенты”.

Хотя если у него действительно случился острый приступ правдивости, как быть с абзацем, начинающимся со слов “я люблю вас”? Она перевернула письмо и перечитала этот кусок заново. Четырежды. Энергичные, квадратные, отчетливые буквы словно плясали перед её глазами.

Перечитав письмо в очередной раз, она поняла: чего-то там все-таки недостает. Признаний в избытке, но нет ни единой просьбы о прощении, наказании или искуплении, никакого упрашивания снова увидеться с нею или позвонить. Ни единой мольбы, на которую ей пришлось бы ответить. Какая странная остановка. Что бы это значило? Если это какой-то особый шифр СБ, то ключа к нему у нее нет.

Он не просит о прощении, потому что считает, что оно невозможно? Или просто слишком суров и высокомерен, чтобы умолять? Гордость или отчаяние? Что? А, может, и то, и другое сразу. "Распродажа!" промелькнуло в ее мозгу, "только на этой неделе - два греха по цене одного!" Это… это звучало как-то очень по-майлзовски.

Ее мысли вернулись к прежним, горьким ссорам с Тьеном. Как она ненавидела эти жуткие фигуры танца между разрывом и примирением и сколько раз вынуждена была их проделывать! Если вы в конце концов друг друга простите, почему бы не сделать этого сразу и не избежать многих дней скручивающего желудок напряжения? Прямиком от греха до прощения, минуя промежуточные шаги, без раскаяния, без задабривания… просто взять и простить. Но они вели себя иначе. Каждый раз они словно возвращались к исходной точке. Может, именно поэтому хаос их семейной жизни точно двигался по замкнутому кругу? Может, они так и не усвоили урока, потому что каждый раз отступали перед трудностями на середине?

Ошибившись по-настоящему, что же делать дальше? Как выбраться из того жуткого места, куда ты попала, и больше туда не вернуться? Потому что на самом деле ты не возвращаешься. Время стирает тропу за твоими следами.

Итак, возвращаться она не желает. Не хочет ни знать меньше, ни сделаться меньше сама. Не хочет, чтобы эти слова остались невысказанными… она судорожно прижала письмо к груди, потом разложила бумагу на столе и тщательно разгладила. Ей просто хочется, чтобы ушла боль.

Когда она увидит Майлза в следующий раз, потребуется ли от нее отвечать на его злосчастный вопрос? Или как минимум знать ответ? Существует ли иной способ сказать ему "я вас прощаю", нежели ответить "Да, навеки", - или третьего не дано? Ей отчаянно захотелось отыскать это третье немедленно.

"Не могу ответить сразу. Просто не могу."

Масляные жуки. Во всяком случае, масляных жуков она переделать может…

Тетин голос, окликающий Катерину, прервал кружение ее мыслей. Должно быть, тетя с дядей вернулись с ужина. Она торопливо засунула письмо обратно в конверт, снова спрятала его в болеро и вытерла глаза. Потом попыталась придать лицу хоть какое-то выражение, какое угодно, - но все они походили на маски.

— Уже иду, тетя Фортиц, — отозвалась она и встала, чтобы подобрать совок, отнести сорняки на компостную кучу и вернуться в дом.

Глава 12

Дверной звонок в квартире Айвена ожил в тот момент, когда тот одновременно пытался отхлебнуть из первой за утро чашки кофе и застегнуть рукава форменной рубашки. Гости, в такой-то час? Озадаченно и заинтригованно приподняв бровь, он побрел ко входной двери ответить на вызов.

Дверь скользнула в сторону в ту же секунду, как Айвен прикрыл рукой зевок, - а за ней обнаружился Байерли Форратьер. Успевший сунуть ногу в дверной проем прежде, чем Айвен дотянулся до клавиши "Закрыть". Увы, сработал датчик безопасности, и дверь замерла, не успев раздавить Баю ступню. Айвен испытал мимолетное сожаление, что кромка двери обтянута скругленным резиновым уплотнителем, а, скажем, не выполнена в виде бритвенно-острого лезвия.

— Доброе утро, Айвен, — протянул Бай сквозь щель шириной в ботинок.

— Какого дьявола тебе надо в такую рань? — с подозрением спросил Айвен.

— Столь поздно, — поправил Бай с легкой улыбкой.

Ну, это звучало несколько осмысленнее. При ближайшем рассмотрении вид у Бая оказался помятый - на подбородке щетина, глаза красные.

— Слышать больше не желаю про твоего кузена Доно. Убирайся, — твердо объявил Айвен.

— Вообще-то речь идет о твоем кузене Майлзе.

Айвен смерил взглядом свой церемониальный парадный меч, торчащий из приспособленной им под стойку для зонтиков гильзы старинного артиллерийского снаряда. Интересно, если достаточно крепко приложить им Бая по ноге, может, та отдернется? А он захлопнет и запрет дверь. Но от дверного проема до стойки не дотянуться. — И про Майлза я тоже не желаю слушать.

— Это нечто, что ему стоит узнать. По-моему.

— Прекрасно. Отправляйся к нему и расскажи.

— Я... вообще-то, учитывая все обстоятельства, я предпочел бы этого не делать.

Точно настроенный датчик всякой дряни в отдаленном уголке мозга Айвена, обычно в этот час не задействованном, замигал красным. — Да? И что это за обстоятельства?

— О, знаешь... деликатность... уважение... семейные чувства...

Айвен прокомментировал это неприличным звуком.

— ... то, что он контролирует ценный голос в Совете Графов... — хладнокровно продолжил Бай.

— Доно охотится за голосом дяди Эйрела, — подвел итог Айвен. — Номинально. А тот вернулся в Форбарр-Султану четыре дня назад. Иди обрабатывай его. — "Если посмеешь".

Бай вымученно улыбнулся - скорее, оскалил зубы. — Да, Доно рассказал мне всё о величественном прибытии вице-короля и о соответствующем великом исходе. И как это ты выбрался из сей катастрофы невредимым?

— Приказал оруженосцу Ройсу выпустить меня через черный ход, — коротко объяснил Айвен.

— А, понятно. Без сомнения, весьма благоразумно. Но в любом случае, граф Форкосиган дал всем понять, что оставляет выбор депутата на усмотрение своего сына в девяти голосованиях из десяти.

— Это - его дело. А не мое.

— А у тебя не найдется еще кофе? — Бай вожделенно пожирал взглядом чашку в его руке.

— Нет, — соврал Айвен.

— Тогда, не будешь ли ты добр сварить для меня немного? Давай, Айвен, я взываю к твоему всегдашнему человеколюбию. Ночь выдалась очень долгая и утомительная.

— Уверен, в Форбарр-Султане уже открылась пара-другая местечек, где ты бы мог заказать себе чашку кофе. По дороге домой. — Может, зря он оставил меч в ножнах?...

Бай вздохнул, скрестил руки на груди и прислонился к дверному косяку, словно готовясь к долгому разговору. А нога его точно приросла к месту. — Какие у тебе в последние дни новости от твоего кузена Лорда Аудитора?

— Никаких.

— И что ты по этому поводу думаешь?

— Когда Майлз решит, что именно я должен думать, то наверняка мне это сообщит. Как у него это водится.

Губы Бая дрогнули в ухмылке, но он сдержался. — Ты пытался поговорить с ним?

— Я что, похож на кретина? Ты же слышал о приеме. Майлз с треском погорел. Много дней он будет просто невыносим. Спасибо, пусть на этот раз его голову под водой подержит тетя Корделия.

Бай приподнял брови, видимо расценив это последнее замечание как забавную метафору. — Вот-вот. Небольшой прокол Майлза пока еще поправим, если верить словам Доно, а он куда проницательнее судит о женщинах, чем мы. — Лицо Бая посерьезнело, он полуприкрыл веки. — Но он вот-вот сделается непоправимым, если ничего не предпринять.

Айвен замялся. — Что ты имеешь в виду?

— Кофе, Айвен, И то, что я собираюсь тебе рассказать, определенно не предназначено для общего коридора.

"Я об этом еще пожалею". Айвен нехотя нажал клавишу "Открыть" и шагнул в сторону.

Он вручил Баю чашку кофе и позволил присесть на диван. И, наверное, совершил стратегическую ошибку. Если Бай примется потягивать кофе медленно, визит растянется до бесконечности.

— Не забудь, я собирался на службу, — заметил Айвен, устраиваясь в удобном кресле напротив.

Бай благодарно отхлебнул. — Я быстро. Сейчас только осознание форского долга удерживает меня от того, чтобы залечь в кровать.

Оперативности ради, Айвен решил пропустить эту реплику мимо ушей. Он махнул Баю рукой - мол, продолжай, и желательно побыстрее.

— Прошлым вечером я был с Алексеем Формонкрифом на одном небольшом приватном ужине, — начал Бай.

— Что за захватывающее приключение! — прорычал Айвен.

Бай отмахнулся. — Как выяснилось, в этом был определенный интерес. Ужин давал в особняке Формонкрифов дядя Алексея, граф Борис. Знаешь, из ряда небольших закулисных междусобойчиков - приемов, где и договариваются о так называемых приемлемых решениях. Похоже, до моего самодовольного кузена Ришара дошла наконец весть о возвращении лорда Доно, и он поспешил в город, дабы определить, насколько правдивы слухи. Обнаруженное встревожило его достаточно, чтобы он изо всех сил принялся набирать себе голоса к предстоящему заседанию Совета Графов. Поскольку граф Борис имеет влияние на значительную долю консервативной партии в Совете, то Ришар не без успеха начал свою кампанию с него.

— Ближе к делу, Бай, — вздохнул Айвен. — При чем тут мой кузен Майлз? А я уж точно не при чем: офицерам на действительной службе настоятельно предписывают держаться от политики подальше, ты же знаешь.

— Еще как знаю! Среди присутствовавших, кстати, были и зять Бориса Сигур Форбреттен, и граф Томас Формюир, у которого недавно случилось небольшое столкновение с твоим кузеном в его Аудиторской ипостаси.

— Псих с фабрикой по производству детишек, которую прикрыл Майлз? Ага, слышал.

— Я и раньше был с ним немного знаком. Леди Донна в старые добрые времена увлекалась стендовой стрельбой вместе с его женой. Девочки были просто закадычными подружками. Короче, как и ожидалось, Ришар начал свою кампанию уже за супом, а к салату успел выторговать у графа Бориса следующее: тот голосует за Ришара в обмен на верность последнего Консерваторам. Так что за остаток ужина, от горячего до вин и десерта, разговор легко на другие темы. Граф Формюир вовсю распинался насчет своего недовольства Имперским Аудитом, и тем самым, говоря образно, выложил на стол и твоего кузена.

Айвен моргнул. — Минутку. Что это ты околачиваешься с Ришаром? Я полагал, в этой маленькой войне ты на другой стороне.

— Ришар считает, что я для него шпионю за Доно.

— А ты шпионишь? — Айвен от души надеялся, что если Байерли играет за обе стороны сразу, то обожжет себе и обе руки.

Улыбка сфинкса тронула губы Бая. — М-м, скажем, я сообщаю ему то, что ему нужно знать. Ришар весьма горд своей хитростью - внедрить меня в лагерь Доно.

— А он не в курсе, что это ты обратился к лорду-протектору Спикерского Круга, чтобы не дать ему захватить особняк Форратьеров?

— Если коротко, то нет. Мне удалось остаться за сценой.

Айвен потер виски, задаваясь вопросом, которому же из своих кузенов Бай на самом деле лжет. Это не плод его воображения; от разговора с этим малым у него голова разболелась. "Надеюсь, Бая тоже мучает похмелье".

— Продолжай. И побыстрее.

— Тут они обменялись обычными консерваторскими придирками к затратам на ремонт комаррского отражателя. "Комаррцы его сломали, пусть сами и платят", и все такое.

— А они и заплатят. Забыли, какая доля получаемых нами налогов приходится на комаррский торговый оборот?

— Ты удивляешь меня, Айвен. Не знал, что ты уделяешь внимание подобным вещам.

— Я и не уделяю, — торопливо открестился Айвен, — это каждый дурак знает.

— Обсуждение комаррского инцидента снова вернуло разговор к нашему любимому маленькому Лорду Аудитору, и дорогуша Алексей принялся отводить душу насчет своей личной обиды. Похоже, прекрасная вдова Форсуассон отвергла его сватовство. Это после стольких хлопот и расходов с его стороны! Ну, гонорар свахе и все такое.

— А-а. — Айвен просветлел. — И правильно. — Она всем отказывает. Может, Айвен и не виноват в домашней катастрофе Майлза.

— А потом Сигур Форбреттен предложил вниманию собравшихся несколько подтасованную версию недавнего званого ужина Майлза, завершив ее живейшим описанием бегства госпожи Форсуассон в самый разгар приема, сразу же за злосчастным предложением руки и сердца. — Бай покачал головой. — Даже если Доно излагал их диалог точнее, чем Сигур, - что это на Майлза нашло? Я всегда считал, что манеры у него куда лучше.

— Паника, — объяснил Айвен. — Я так думаю. Сам я сидел на другом конце стола. — Его на мгновение охватила мрачная задумчивость. — Такое может случиться с лучшими из нас. — Он нахмурился. — Но как, проклятье, об этой истории узнал Сигур? Я уверен, что от меня она дальше не пошла. Лорд Доно проболтался?

— Разве что мне. Но, Айвен, на ужине присутствовало девятнадцать человек. Плюс оруженосцы и прислуга. Эта история разошлась по всему городу, и с каждым пересказом, я уверен, делается все эффектнее и все занимательнее.

Это Айвен вполне мог себе представить. А еще представить, как это доходит до ушей Майлза и как из них начинает валить дым. Он содрогнулся. — Майлз... Майлз пойдет на убийство.

— Забавно, что ты это сказал. — Бай отхлебнул ещё кофе и бесстрастно поглядел на Айвена. — Если сложить вместе комаррское расследование Майлза, смерть администратора Форсуассона в разгар этого расследования, последовавшее сватовство Майлза к его вдове и ее демонстративный публичный отказ - по версии Сигура, хотя Доно утверждает, что она вела себя весьма достойно, учитывая обстоятельства, - а еще взять пять политиков-форов из Консерваторов, давно имеющих зуб на Эйрела Форкосигана и все его дела, и добавить несколько бутылок прекрасного вина из Округа Формонкрифа, то рождается Теория. И я имел возможность наблюдать, как она резко и внезапно эволюционирует в полновесную Клевету. Завораживающее зрелище.

— Ох, ч-черт, — прошептал Айвен.

Бай смерил его острым взглядом. — Уже догадался, о чем я хочу сказать? Бог мой, Айвен, что за неожиданная глубина мысли! Можешь вообразить себе этот разговор; мне-то пришлось высидеть его до конца. Алексей заметил насчет проклятого мутанта, осмелившегося волочиться за фор-леди. Формюир отметил, как чертовски удачно её муж погиб из-за некоего якобы несчастного случая в разгар расследования Форкосигана. Сигур вставил было, что, мол, никаких обвинений не выдвигалось, но граф Борис смерил его взглядом, точно жалкого идиота, и проворчал: "Еще бы! СБ целых тридцать лет была у Форкосиганов в кулаке. Единственный вопрос - был ли сговор между Форкосиганом и женой?" Алексей ринулся на защиту дамы своего сердца - этот тип просто не понимает намеков - и провозгласил, что она невиновна и ничего не подозревала, пока грубое предложение Форкосигана не поставило все на свои места. Ее стремительное бегство было Доказательством. Доказательство! Это слово он повторил трижды, но к тому времени был уже изрядно пьян. Доказательство того, что она хотя бы теперь поняла, как хитро избавился Майлз от ее возлюбленного супруга, чтобы расчистить к ней путь. А она не может не знать, она присутствовала. Он готов биться об заклад, что теперь-то она иначе отнесется к его, Алексея, брачному предложению! Поскольку Алексей - кретин известный, старших джентльменов его доводы не слишком убедили, однако из фамильной солидарности они применили ко вдове презумпцию невиновности. И так далее.

— Боже правый, Бай, и ты не мог их остановить?

— Я пытался внести в этот разговор немного здравого смысла, насколько мог, чтобы, - как это называете вы, вояки, - не раскрыть своей легенды. Но ни уже так увлеклись собственным творением, что на меня особого внимания не обращали.

— Если они выдвинут против Майлза обвинение в убийстве, он их всех по полу размажет. Ручаюсь, что равнодушно он этим идиотам подобного не спустит.

Бай пожал плечами. — Конечно, Борис Формонкриф был бы счастлив видеть сына Эйрела Форкосигана в роли обвиняемого, но для этого (как я им и заметил) у них не хватает доказательств и маловероятно - неважно, по какими именно причинам - что им удастся эти доказательства получить впредь. Нет. Обвинение можно опровергнуть. Против обвинения можно защищаться. А доказанно ложное обвинение влечет за собой законное возмездие. Никакого обвинения не будет.

Айвену бы эту уверенность! Один намек на подобное, и вокруг Майлза поднимется шум...

— Но намеки, — продолжал Бай, — шепотки, хихиканье, шуточки, пикантные черные анекдоты... разве ухватишься за этот мираж, этот пар? Все равно, что сражаться с туманом.

— Думаешь, Консерваторы выстроят на этом домысле кампанию дискредитации? — медленно проговорил Айвен. Его начало трясти.

— Я думаю... что если лорд Аудитор Форкосиган хочет хоть как-то бороться с этим бедствием, ему стоит мобилизовать все ресурсы. Этим утром пять хвастливых языков пока спят. Но нынче вечером они снова примутся шлепать. Я не посмел бы предлагать милорду Аудитору стратегию. Он уже большой мальчик. Но, скажем так, из любезности я дарю ему преимущество раннего оповещения. А что он с этим сделает - его проблема.

— Разве это скорее не по части СБ?

— О, Имперская СБ, — отмахнулся Бай. — Уверен, они за это ухватятся. Но, видишь ли - разве это по части СБ? Пар, Айвен. Просто пар.

"Это штука из разряда "перед прочтением перерезать горло", а не ерунда какая-то", сказал тогда Майлз пугающе убедительным тоном. Айвен осторожно пожал плечами. — Откуда мне знать?

Улыбочка Бая не дрогнула, но в его глазах была насмешка. — Действительно, откуда?

Айвен посмотрел на часы. О боже. — Мне пора быть на службе, не то мать мне такое устроит! — сказал он торопливо.

— Да, конечно, леди Элис уже поджидает тебя во Дворце, — для разнообразия Байерли наконец-то уловил намек и встал. — Не рассчитываю, что ты употребишь свое влияние, чтобы добиться от нее приглашение на свадьбу для меня...

— Нет у меня никакого влияния, — ответил Айвен, выпроваживая Бая за дверь. — Если лорд Доно станет к тому времени графом Доно, может, ты и сумеешь уговорить его прихватить тебя с собою.

Бай ответил согласным кивком и, зевая, удалился по коридору. Дверь с шипением закрылась, и Айвен с минуту стоял, потирая лоб. Он представил, как передает баевские новости Майлзу (это если обезумевший от расстройства кузен уже пришел в себя). Представил, как ныряет за ближайшее укрытие. Пуще того: представил, как бесповоротно смывается отсюда - возможно, променяв свою нынешнюю участь на жизнь лицензированной проститутки мужского полу в Бетанском Шаре. Ведь у бетанских мужчин-проституток клиенты - женщины, верно? Майлз там бывал, но далеко не все рассказывал. Даже толстяк Марк побывал там вместе с Карин. А вот он, Айвен, ни разу в жизни не занимался этим в Шаре, черт возьми. Нет в жизни справедливости, что да то да.

Он побрел к комм-пульту и набрал личный код Майлза. Но попал лишь на новую программу автоответчика, весьма официально извещающую, что звонивший попал на номер Лорда Аудитора Форкосигана, вот так. Как будто он не знал. Айвен оставил кузену сообщение с просьбой перезвонить по срочному личному делу и рассоединился.

Майлз, поди, еще спит. Айвен послушно пообещал своей совести, что перезвонит кузену попозже, а если уж и тогда не дождется ответа - то вечером собственной персоной притащится повидаться с ним в особняк Форкосиганов. Он вздохнул, натянул зеленый форменный китель и отправился в Императорский Дворец навстречу повседневным делам.

***

Марк позвонил в дверь Фортицев, переминаясь с ноги на ногу и от тревоги скрипя зубами. Энрике, выпущенный по такому случаю за пределы особняка Форкосиганов, зачарованно оглядывался вокруг. Высокий, тонкий, нервный, худощавого сложения эскобарец заставлял Марка больше чем когда-либо ощущать себя приземистой жабой. И что он не подумал заранее, насколько смехотворно они смотрятся вместе?... а, ладно.

Катерина открыла им дверь и гостеприимно улыбнулась.

— Лорд Марк, Энрике. Заходите. — Она жестом пригласила их со слепящего полуденного света в прохладную выложенную плиткой прихожую.

— Спасибо! — с горячностью воскликнул Марк. - Большое за все спасибо, госпожа Форсуассон - Катерина - за то, что вы это устроили. Спасибо. Спасибо. Вы не представляете, сколько это для меня значит.

— Господи, да не благодарите вы меня. Идея принадлежала Карин.

— Она здесь? — Марк завертел головой.

— Да, они с Марсией пришли за пару минут до вас. Сюда... — Катерина повела их направо, в заставленный книгами кабинет.

Вокруг комм-пульта были расставлены тонкие узкие стулья, пару из них заняли Карин с сестрой. Прекрасная Карин сидела, сжав губы и стиснув руки на коленях. Когда он вошел, она подняла взгляд, и губы ее изогнулись в безрадостной улыбке. Марк рванулся вперед, остановился, одними губами произнес ее имя и схватил протянувшиеся к нему руки. Они обменялись крепким рукопожатием.

— Теперь мне разрешено с тобою разговаривать, — сообщила Карин, раздраженно мотнув головой, — но только о делах. Не знаю, насчет чего у них такая паранойя. Желай я сбежать, мне нужно было всего-то выйти за дверь и пройти шесть кварталов.

— Я... я... Тогда мне лучше ничего не говорить. — Марк неохотно выпустил ее руки и отступил на шаг. Он жадно пил Карин глазами, точно воду. Вид у нее уставший и напряженный, но в остальном она вроде бы в порядке.

— С тобой все в порядке? — спросила уже Карин, внимательно его оглядев.

— Ага. Пока - да. — Марк ответил тусклой улыбкой и рассеянно покосился на Марсию. — Привет, Марсия. А ты что здесь делаешь?

— Я - дуэнья, — сообщила она ему с такой же раздраженной гримаской, как и сестра. — Все равно что ставить у штакетника охрану, когда лошадей уже увели. Ладно бы меня отправили на Колонию Бета, в этом был бы хоть какой-то толк. Для меня, по крайней мере.

Энрике, умостившись на соседний с Марсией стул, огорченным тоном поделился: — Знаете, что мать лорда Марка была капитаном Бетанского Экспедиционного корпуса?

— Тетя Корделия? — Марсия пожала плечами. — Конечно, знаем.

— Капитан Бетанского Астроэкспедиционного корпуса! И никто не удосужился упомянуть об этом! Капитан Экспедиционного корпуса!! И никто мне даже не сказал.

Марсия уставилась на него. — А что, это важно?

— Это важно. Это важно! Святые угодники, да что вы за люди?

— Это было тридцать лет назад, Энрике, — утомленно вставил Марк. Уже два дня подряд ему приходилось выслушивать различные вариации этой тирады. В лице Энрике графиня обрела очередного адепта. И это обращение, несомненно, помогло спасти его жизнь от покушений со стороны проживающих в особняке единоверцев после ночного инцидента с канализацией.

Энрике зажал ладони коленями и одухотворенно уставился в пространство. — Я дал ей почитать мою диссертацию.

— И она ее поняла? — вытаращила глаза Карин.

— Разумеется, поняла. Бога ради, она же была на командной должности в Бетанском Экспедиционном корпусе! Вы хоть представляете, как отбирают этих людей и чем они занимаются? Если бы я закончил аспирантуру с отличием, вместо этого глупого недоразумения с арестом, то мог бы надеяться - только надеяться! - подать заявление в АЭК. И даже тогда я и не мечтал бы туда пробиться мимо всех бетанских кандидатов, не держи они квоту в несколько мест специально для инопланетников. - Энрике задохнулся от страстности собственной речи. - Она сказала, что рекомендует мою работу вниманию вице-короля. И еще сказала, что мой сонет был очень оригинален. Пока я пока ловил жуков, я мысленно сложил в ее честь сестину, только записать пока не успел. Капитан Экспедиционного корпуса!

— Это... не то, чем тетя Корделия больше всего прославилась на Барраяре, — после минутной паузы предположила Марсия.

— Эта женщина пропадает здесь впустую. Все женщины здесь пропадают! — сердито подытожил Энрике. Марсия, полуобернувшись, приподняла бровь и окинула его странным взглядом.

— А как продвигается охота на жуков? — озабоченно поинтересовалась Карин.

— Сто двенадцать уже есть. Королеву пока не нашли. — Вспомнив о своей беде, Энрике напряженно потер переносицу.

Катерина вмешалась: — Спасибо, Энрике, что ты вчера так быстро прислал мне видео-модель жука. Это весьма подстегнуло мои дизайнерские эксперименты.

— Всегда рад, — улыбнулся ей Энрике.

— Что ж. Наверное, мне надо приступать к показу, — сказала Катерина. — Он много времени не займет, а потом мы можем все обсудить.

Марк умостил свои обширные низенькие телеса на последнем хрупком стуле и скорбно уставился на сидящую напротив Карин. Катерина заняла вращающийся стул и вызвала первую картинку. Полноцветное объемное изображение масляного жука, увеличенное до четверть-метрового размера. Все, кроме Энрике с Катериной, отшатнулись.

— Это, разумеется, наш базисный, рабочий вариант жука, — начала Катерина. — Пока я на скорую руку создала лишь четыре модификации, поскольку лорд Марк говорил, что время дорого, но, разумеется, я могу сделать и больше. Вот первое и самое простое.

Жук поносно-коричневого и гнойно-белого цветов исчез, сменившись куда более изящной моделью. Теперь его лайково-черные лапки и панцирь блестели, точно начищенные сапоги дворцовой стражи. По краю удлинившихся черных надкрыльев, скрывших от взгляда бледное пульсирующее брюшко, бежала тонкая белая линия.

— Ух ты! — выговорил Марк, изумившийся и впечатленный. Как такие мелочи дали столь разительное изменение? — Да!

— А вот кое-что поярче.

У следующего жука лапки и тельце тоже были лайково-черные, но надкрылья скруглены, точно лопасти. По ним бежала целая радуга изогнутых полос - от фиолетовой в центре, за ней синяя, зеленая, желтая, оранжевая, и красная по краю.

— О, вот этот лучше, — оживилась Марсия. — Просто прелесть.

— Думаю, следующий вариант не слишком-то практичен, — продолжала Катерина, — но мне хотелось поиграть со всем диапазоном возможностей.

Сперва Марк принял это за полу-распустившийся розовый бутон. На сей раз тельце жука было матового оттенка древесной листвы, с едва тронутым красным краями. Надкрылья походили на многослойные цветочные лепестки - изысканный бледно-желтый цвет с прожилками розового. Брюшко того же оттенка желтого незаметно сливалось с цветочной раскраской надкрылий, ускользая от взгляда. Шпоры и сочленения лапок вытянулись в маленькие тупые шипы.

— О-о! — Карин широко распахнула глаза. — Хочу вот этого! Голосую за этого!

Энрике сидел с полуоткрытым ртом, вид у него был совсем ошеломленный. — Боже мой... Да, это можно сделать...

— Такой вариант, наверное, подойдет для - наверное, вы их сами как-то назовете - ульевых, домашних жуков. — сказала Катерина. — Для тех же, что будут ползать и сами добывать себе корм, надкрылья-лепестки чересчур хрупкие и неудобные. Их легко оторвать, повредить. Но когда я работала над этим вариантом, то подумала, что вам на будущее могут понадобиться жуки различного вида. Разная упаковка для разных микробных комплексов.

— Конечно! — согласился Энрике. — Конечно.

— И последняя. — Катерина нажатием клавиши высветила еще одну картинку.

Лапки и тело этого жука были глубокого, мерцающего синего цвета. Каплевидной формы надкрылья расширялись и снова сходили на нет: сияюще-желтые в середине, с резким переходом в глубокий красно-оранжевый, потом в голубое и темно-синее пламя, с краю обрамленное мерцающими переливами. Едва заметное брюшко было густого темно-красного оттенка. Жук был полож на пламя, на факел в ночи, на драгоценности короны. Четверо зрителей подались вперед так, что чуть не свалились со своих стульев. Марсия невольно потянулась рукой. Катерина скромно улыбнулась.

— Ух ты! — У Карин аж перехватило горло. — Вот это - блистательный жук!

— По-моему, именно это вы и заказывали, — тихо отозвалась Катерина.

Она коснулась панели управления, и статичная картинка на миг ожила. Жук шевельнул надкрыльями, и их светящаяся оторочка вспыхнула, точно сноп алых искр от костра.

— Если Энрике удастся разобраться, как придать крыльям биолюминесценцию в нужном диапазоне, то жуки будут мерцать в темноте. Жучиный рой окажется весьма впечатляющ.

Энрике подался вперед, алчно уставившись на изображение. — А это идея! Их куда легче будет ловить в темных углах... Но биоэнергетические затраты окажутся сравнимы с теми, что требует само производство масла.

Марк попробовал представить себе рой блистательных жуков, сверкающих, вспыхивающих и мерцающих в сумерках, и мысль эта его тронула. — Считай это затратами на рекламу.

— Так какого мы возьмем? — спросила Карин. — Мне правда нравится тот, похожий на цветок.

— Проголосуем, наверное, — ответил Марк. Интересно, сумеет ли он уговорить ещё кого-нибудь выбрать глянцево-черный вариант? С виду настоящий жук-убийца. — Голосовать будут акционеры, — благоразумно добавил он.

— Мы наняли консультанта по эстетике, — указал Энрике. — Может, стоит спросить совета у нее? — Он не сводил глаз с Катерины.

Та в ответ развела руками. — Эстетика - это все, чем я могу помочь. Насколько это осуществимо технически, с точки зрения биогенетики, я могу лишь догадываться. Нужен некий компромисс между впечатляющим видом и тем временем, которое потребуется для его воплощения.

— Ты предложила несколько неплохих вариантов. — Энрике подтащил стул к комм-пульту и с отсутствующим выражением на лице снова прогнал всю серию видео-моделей.

— Время дорого, — сказала Карин. — Время - деньги, время - это... это все. Наша первая цель - запустить на рынок пользующийся спросом продукт, пустить капитал в оборот, организовать и раскрутить дело. Вот тогда будем играть со всякими усовершенствованиями.

— И убраться из подвала особняка Форкосиганов, — пробормотал Марк себе под нос. — Может... может, черный вариант - самый быстрый?

Карин покачала головой. Марсия ответила: "Нет, Марк". Катерина откинулась на спинку стула в нарочито нейтральной позе.

Энрике остановился на блистательном жуке и мечтательно вздохнул. — Вот этот, — заявил он.

Губы Катерины на мгновение дрогнули в улыбке. Марк понял, что порядок представления моделей был не случайным.

— Считаешь, это быстрее, чем жук-цветок? — уточнила Карин.

— Да, — сказал Энрике.

— Поддерживаю.

— Ты уверена, что тебе не нравится тот, черный? — протянул Марк жалобно.

— Голоса не в твою пользу, Марк, — сообщила Карин.

— Быть не может, у меня пятьдесят один процент... ой, — отдав часть акций Карин и кухарке Майлза, Марк утратил свой абсолютный перевес. Он собирался выкупить их попозже...

— Значит, блистательный жук, — подытожила Карин и добавила уже Марку: — Катерина сказала, что хотела бы получить плату акциями, как Матушка Кости.

— Это не было так уж трудно... — начала Катерина.

— Ш-ш! — твердо перебила ее Карин. — Мы платим тебе не за трудность. А за результат. Стандартный гонорар творческому консультанту. Раскошеливайся, Марк.

С некоторой неохотой - не то, чтобы эта работница не заслужила своей платы, просто в глубине души было так жалко, что еще капелька контроля утекает сквозь пальцы, - Марк подошел к комм-пульту и оформил расписку на передачу акций в оплату за предоставленные услуги. Он дал подписать бумагу Энрике с Карин, отослал копию в офис Циписа в Хассадаре и официально преподнес документ Катерине.

Она чуть смущенно улыбнулась, поблагодарила и отложила бумагу в сторону. Ладно, пусть она считает эти деньги игрушечными, но по крайней мере работу она сделала по-настоящему. Может, она, как и Майлз, из разряда людей, у которых есть лишь две скорости - "стоп" или "полный вперед"? Все, что делается хорошо, делается во славу божью - как выражается графиня. Марк снова поглядел на блистательного жука, которого Энрике заставлял безостановочно трепетать крылышками. Ага.

— Полагаю, — произнес Марк, кинув последний тоскливый взгляд на Карин, — нам пора. — "Время - деньги", и все такое. — Охота на жуков застопорила все. Исследование и производство заморожены... сейчас мы и тех жуков, что есть, содержим с трудом.

— Гляди на это как на очистку пятна промышленных отбросов, — безо всякого сочувствия посоветовала Марсия. — Пока оно не расползлось.

— Ваши родители разрешили Карин сегодня прийти сюда. Как думаешь, они позволят ей вернуться к нам хотя бы на работу?

Карин состроила безнадежную мину.

Марсия скривилась и покачала головой. — Они потихоньку остывают, но не так быстро. Мама помалкивает, но Па... видишь ли, Па всегда гордился тем, какой он хороший отец. Ни Бетанской Сферы, ни, гм, тебя, Марк в его барраярском учебнике для отцов не было. Может, он слишком долго прослужил в армии. Хотя, честно говоря, даже помолвка Делии заставляет его дергаться, а уж она-то играет по старым правилам. Насколько ему известно.

Карин вопросительно приподняла бровь, но Марсия не стала вдаваться в подробности. Она покосилась на комм, где под восхищенным взглядом Энрике искрился и мерцал блистательный жук.

— С другой стороны - мне наши бдительные родители в особняк Форкосиганов ходить не запрещали.

— Марсия... — выдохнула Карин. — А ты можешь? Станешь?

— Э-э, может быть. — Она взглянула на Марка из-под ресниц. — Я подумала, что и сама могла бы войти в долю с акциями.

Марк поднял брови. Марсия? Практичная Марсия? Возьмет охоту за жуками на себя, а Энрике отправит обратно к его генетическим кодам (и безо всяких там сестин)? Cтанет содержать в порядке лабораторию, иметь дело с поставками и поставщиками и не спускать в канализацию жучиное масло? Подумаешь, что она видит в нем что-то вроде омерзительного жирного жука-переростка, которого ее сестра почему-то принимает за милую домашнюю зверушку! Марк ни капельки не сомневался, что когда надо, мозги у Марсии включаются...

— Энрике?

— М-м? — пробормотал Энрике, не поднимая глаз. Марк привлек внимание эскобарца, потянувшись через его плечо и отключив картинку, и растолковал предложение Марсии.

— Да, было бы отлично, — радостно согласился эскобарец и с надеждой улыбнулся Марсии.

На том и договорились, хотя вид у Карин был такой, словно по здравому размышлению идея делить акции с сестрой виделась ей в другом свете. Марсия с ходу решила, что пойдет сейчас в особняк Форкосиганов. Марк и Энрике встали, собираясь прощаться.

— С тобой все будет нормально? — тихонько спросил Марк Карин, пока Катерина записывала диск для Энрике.

Она кивнула. — Ага. А с тобою?

— Я жду. Как ты думаешь, сколько пройдет времени? Пока не разрешится эта путаница?

— Она уже разрешилась. — Ее лицо сделалось пугающе обреченным. — Я покончила со спорами, хотя не уверена, что они это уже поняли. Я нашла ответ. Пока я живу в родительском доме, честь обязывает меня подчиняться их правилам, какими бы нелепыми они ни были. Как только я придумаю, как мне перебраться куда-то еще, не нарушив свои далеко идущие планы, я уйду оттуда. Навсегда, если понадобится. — Она мрачно и решительно сжала губы. — Не думаю, что я пробуду там долго.

— А-а... — протянул Марк. Он не до конца понял, что она намеревалась сказать - или сделать - но прозвучало это... зловеще. Было ужасно думать, что из-за него, Марка, она может лишиться семьи. Место в своей собственной он завоевывал целую жизнь, ценою диких усилий. Клан коммодора казался ему золотым прибежищем... — Это... будет одинокое место. Место снаружи.

Она пожала плечами. — Значит, так тому и быть.

Деловая встреча завершилась. Последний шанс... Лишь в выложенном плиткой вестибюле, когда Катерина провожала их до дверей, Марк наконец набрался храбрости выпалить: — Нет ли каких-то сообщений, которые вы желали бы передать со мною? Я имею в виду, в особняк Форкосиганов? — Он был абсолютно уверен, что по возвращении брат напрыгнет на него из засады (судя по инструктажу, что тот устроил Марку при выходе из дома).

Лицо Катерины вновь сделалось замкнутым и настороженным. Она отвела взгляд. Ее рука коснулась болеро, напротив сердца; Марк уловил легкое похрустывание дорогой бумаги под мягкой тканью. Интересно, какой эффект произведет на братца сообщение о том, где же хранится результат его литературных упражнений: откажет благотворное уничижительное воздействие или лишь вызовет досадное ликование?

— Скажите ему, — произнесла она наконец, и не было никакой необходимости уточнять, кому именно, — что я принимаю его извинения. Но не могу ответить на его вопрос.

Марк понимал, что братский долг требует от него замолвить за Майлза доброе словцо, но болезненная сдержанность этой женщины лишала его присутствия духа. Наконец он неуверенно пробормотал: — Знаете, он здорово беспокоится.

Все, чего он добился, - микроскопический короткий кивок и безрадостная улыбка. — Да. Знаю. Спасибо, Марк.

Похоже, тема закрыта.

На улице Карин повернула направо, а остальные - налево, где позаимствованный оруженосец ожидал в позаимствованном лимузине. Какую-то минуту Марк пятился задом, глядя вслед уходящей Карин. Она шла широкими шагами, склонив голову и не оглядываясь.

***

Майлз, специально для этой цели оставивший дверь своих апартаментов открытой, услышал, как после полудня Марк вернулся. Он вылетел в коридор и свесился с лестничной площадки, хищно глядя вниз, на выложенный черно-белой плиткой входной вестибюль. Единственное, что было ясно с первого взгляда - Марк вспотел, чего и следовало ожидать: толстяк по этой погоде оделся во все черное.

— Ты видел ее? — требовательно спросил Майлз.

Марк, задрав голову, приподнял брови в непрошеной иронии. Похоже, ему пришлось перебрать в уме пару довольно заманчивых реплик, прежде чем остановиться на простом и благоразумном да".

Майлз вцепился в деревянные перила. — Что она говорила? Ты можешь сказать, прочла ли она мое письмо?

— А ты не припоминаешь, как недвусмысленно грозился меня прикончить, если я посмею ее спросить, читала ли она твое письмо, или вообще как-то коснусь этой темы?

Майлз нетерпеливо отмахнулся. — Напрямую! Ты все понимаешь: я имел в виду прямые расспросы. Я просто хочу знать, можешь ли ты сказать... хоть что-то.

— Если бы я мог по одному взгляду на женщину определить, о чем она думает, разве я выглядел бы так? — Марк сердито посмотрел на него и вытер лицо.

— Проклятье, а мне откуда знать? По твоему угрюмому виду мыслей не прочитать. Ты всегда такой. — В прошлый раз это было несварение желудка. Хотя в случае Марка желудочное расстройство пугающе близко связано с эмоциональным.

Майлз запоздало спохватился: — Ну... а как там Карин? С ней все в порядке?

Марк скривился. — Вроде того. Да. Нет. Может быть.

— А-а. — Майлз помолчал и добавил: — О-ох. Мне очень жаль.

Марк пожал плечами. Он посмотрел наверх, на вжавшегося в перила Майлза, и с досадливой жалостью покачал головой: — Вообще-то Катерина передала мне сообщение для тебя.

Майлз чуть не нырнул через перила. — Что, что?

— Она велела передать тебе, что принимает твои извинения. Поздравляю, дорогой братец; ты, кажется, выиграл тысячеметровый заплыв. Я лишь добавил бы, что ей следовало начислить тебе дополнительные очки за стиль.

— Да! Да! — Майлз грохнул кулаком по перилам. — И что еще? Она сказала что-нибудь еще?

— А чего еще ты ждал?

— Не знаю. Чего-нибудь. "Да, вы можете меня навестить" или "Нет, чтобы ноги вашей не было у моей двери!" или еще что-нибудь. Ключ к разгадке, Марк!

— Ну, обыщи меня. Тебе придется отправиться за этим ключом самому.

— А мне можно? То есть она ведь не говорила, чтобы я ее больше не беспокоил?

— Она сказала, что не может ответить на твой вопрос. Поломай-ка голову над этим, шифровальщик. Мне своих проблем хватает. — Марк покачал головой и, направился в глубину дома, к лифтам, скрывшись из вида.

Майлз ретировался в свои комнаты и шлепнулся в большое кресло, стоявшее в эркере с видом на внутренний сад. Итак, надежда, шатаясь, поднималась на ноги, словно недавно оживленный криотруп, у которого на свету кружится голова и режет глаза. Но на сей раз - без крио-амнезии, твердо решил Майлз. Он выжил - и, значит, усвоил урок.

Для его уха "Я не могу ответить на ваш вопрос" не прозвучало как "Нет". Но, конечно, и не прозвучало как "Да". Оно звучало, словно... еще один, последний шанс. Каким-то милосердным чудом ему разрешили еще одну попытку. Вернитесь на Клетку Один и начните заново. Верно.

Ну и как к ней подступиться? "Больше никаких стихов, бога ради. Я не рожден под звездой поэтов". Судя по вчерашнему труду (который он благоразумно изъял из мусорной корзины и нынче утром сжег вместе со всеми нескладными черновиками), любые вирши, выходящие из-под его пера, будут отвратительны. И того хуже: если он случайно ухитрится создать нечто приличное, вдруг она захочет еще - в каком положении он окажется тогда? Он вообразил, как Катерина, в некоем будущем воплощении, сердито кричит: "Нет, ты не тот поэт, за которого я выходила замуж"! Никакой больше фальши и притворств. У лжи короткие ноги.

Из вестибюля донеслись голоса; Пим впустил посетителя. Приглушенный расстоянием голос было не узнать - но раз он мужской, похоже, это кто-то к отцу. Майлз выбросил его из головы и развалился в кресле..

"Она приняла твои извинения. Она приняла твои извинения." Перед ним снова открылись жизнь и надежда.

Майлз глядел на солнечный пейзаж за окном, и паника, которая душила его последние несколько недель и в которой он не признавался даже самому себе, утихала. Исчезло подстегивавшее его тайное нетерпение. Может, теперь он сумеет угомониться и стать для нее кем-то простым и безобидным - например, другом. Что бы ей понравилось... ?

Может, пригласить ее на прогулку в какое-нибудь приятное место? Наверное, в сад пока не надо - учитывая все обстоятельства. В лес, на побережье... и когда разговор заглохнет, им будет на что полюбоваться. Не то, чтобы Майлз боялся, что ему не хватит слов. Теперь, когда он может говорить правду, когда не связан необходимостью лгать или скрытничать, перспективы открываются поразительные. Ему так много есть что сказать...

Пим прокашлялся в дверях. Майлз обернулся.

— Лорд Форкосиган, к вам с визитом лорд Ришар Форратьер, — доложил Пим.

— Лорд Форратьер, Пим, будь любезен, — поправил его Ришар.

— Ваш кузен, милорд, — с невозмутимым кивком Пим провел Ришара в гостиную. Ришар, отчетливо сознающий эту тонкость, с подозрением глянул на оруженосца.

Майлз не видел Ришара где-то с год, но тот не особо изменился; может быть, чуть постарел, и в талии у него прибавилось, а волос, наоборот, убыло. На нем был отделанный кантом и эполетами костюм серо-синих тонов, в цветах дома Форратьеров. Более пригодный в качестве повседневной одежды, чем впечатляюще официальный родовой мундир, костюм тем не менее ухитрялся как бы намекать - хоть и не заявлять этих прав прямо - на одеяние графского наследника. И выглядел Ришар по-прежнему - вечно раздраженным: в этом он не изменился ничуть.

Ришар обвел хмурым взглядом бывшие покои старого генерала Петра.

— Тебе вдруг понадобился Имперский Аудитор, Ришар? — мягко подтолкнул разговор Майлз, не очень-то довольный этим вторжением. Он собирался сейчас сочинять для Катерины новое письмо, а не обсуждать что-то с Форратьером. Ни с одним из.

— Что? Нет, конечно же, нет! — возмутился Ришар, и моргнув, недоуменно глянул на Майлза, точно лишь сейчас вспомнил о его новом статусе. — Я вообще не к тебе пришел. А к твоему отцу насчет его будущего голосования в Совете по этому сумасшедшему иску леди Донны. — Ришар покачал головой. — Он отказался меня принять. Отослал к тебе.

Майлз глянул на Пима, приподняв бровь. Тот выразительно произнес: — Граф с графиней, предвидя утомительные светские обязанности нынешнего вечера, изволят сейчас отдыхать, милорд.

Он видел родителей за обедом; они ничуть не выглядели утомленными. Но вчера вечером отец сказал ему, что на время свадьбы Грегора хотел бы устроить себе каникулы от обязанностей вице-короля, а не возлагать на себя вновь обязанности графа, "так что продолжай, мальчик, у тебя прекрасно получается". А мать решительно одобрила этот план.

— Да, Ришар, я по-прежнему отцовский депутат в Совете.

— Я думал, раз он вернулся в город, то снова займется этим сам. Ну, ладно. — Ришар с сомнением смерил Майлза взглядом, пожал плечами и шагнул к окну.

"Теперь ты весь мой, да?"

— М-м, присаживайся, — Майлз показал на стул напротив, придвинутый к низкому столику. — Спасибо, Пим, это все.

Пим склонил голову и вышел. Майлз не стал предлагать гостю прохладительных напитков - пусть тот не отвлекается и побыстрей переходит к делу, в чем бы оно ни заключалось. Ришар точно заглянул не ради удовольствия пообщаться, и его общество тоже вряд ли представляет сейчас для Майлза особую ценность. Катерина, Катерина, Катерина...

Ришар уселся и выдал фразу, явно задуманную как сочувственная: — Я разминулся в вестибюле с твоим жирным клоном. Должно быть, он для всех вас сущее испытание. Разве вы не можете что-нибудь с ним сделать?

Сложно понять, что казалось Ришару отвратительнее: тучность Марка или сам факт его существования. С другой стороны, у Ришара сейчас тоже конфликт с родственником, выбравшим для себя весьма необычное тело. Однако Майлз помнил о причине, побуждавшей его сейчас если не специально разминуться со своим кузеном-Форратьером (недостаточно дальним), то уж точно не искать его общества.

— Ну, да, он - наше испытание. Так что тебе нужно, Ришар?

Ришар откинулся на спинку кресла и выбросил Марка из головы. — Я пришел поговорить с графом Форкосиганом о... хотя, дай подумать - я так понял, ты ведь видел леди Донну после ее возвращения с Колонии Бета?

— Ты имеешь в виду лорда Доно? Да. Айвен... представил нас друг другу. Разве ты еще не встречал с своего... э-э, кузена?

— Пока нет. — Ришар улыбнулся, не разжимая губ. — Не знаю, кого она думает одурачить. Ей не хватает реальности, нашей Донне.

Вдохновленный ехидной злостью, Майлз позволил себе слегка приподнять бровь. — Что ж, тогда все зависит от того, какое определение ты вкладываешь в понятие "реальность", а? На Колонии Бета делают хорошую работу. Она обратилась в уважаемую клинику. Я не так хорошо знаком с деталями как, возможно, Айвен, но не сомневаюсь, что преобразование было реальным и окончательным, говоря биологическим языком. И никто не может отрицать, что Доно - истинный фор и старший из живых законных отпрысков графа. Два из трех, а что до остального - ну, времена меняются.

— Боже правый, Форкосиган, ты же это не всерьез! — Ришар выпрямился и с отвращением поджал губы. — Девять поколений Форратьеров служили Империи, чтобы дойти до этого? До этой безвкусной шутки?

Майлз пожал плечами. — Очевидно, решение - за Советом Графов.

— Это абсурд. Донна не может наследовать. Взгляни на последствия. Одна из первейших обязанностей графа - произвести на свет наследника. Да какая женщина в здравом рассудке выйдет за нее замуж?

— Как говорится, "для каждого есть кто-то". — Обнадеживающая мысль. Если даже Ришар ухитрился вступить в брак, разве это трудно? — Способность породить наследника - далеко не единственное требование для этого поста. Многие графы не сумели продолжить свой род по той или другой причине. Например, возьми беднягу Пьера.

Ришар стрельнул в его сторону раздосадованным, опасливым взглядом, который Майлз предпочел не замечать. И продолжил: — Как я видел, Доно произвел довольно приятное впечатление на дам.

— Просто эти чертовы бабы друг за дружку держатся, Форкосиган. — Ришар замолк, застряв на осенившей его мысли. — Говоришь, это Айвен ее привел?

— Да. - Майлз до сих пор не понимал, как Доно втравил в это дело Айвена, но делиться своими догадками с Ришаром его как-то не тянуло.

— Он с ней спал раньше, знаешь? Как и добрая половина мужчин Форбарр-Султаны.

— Я слышал... что-то в этом роде, — "Убирайся, Ришар. Мне сейчас не до твоих вкрадчивых шуточек".

— Интересно, он по-прежнему... ладно. Никогда не подумал бы, что Айвен Форпатрил забирается и на ту сторону кровати, но - век живи, век учись!

— Гм, Ришар... Тут у тебя неувязка, — счел нужным заметить Майлз. — Исходя из логики, ты не можешь назвать моего кузена Айвена гомосексуалистом за то, что он спит с Доно, - чего он, полагаю, как раз не делает, - если не признаешь при этом Доно настоящим мужчиной. А в этом случае его иск по графству Форратьер имеет силу.

— Я считаю, — чопорно заметил Ришар после недолгой паузы, — что твой кузен Айвен, должно быть, совсем запутался.

— В этом - вряд ли, — вздохнул Майлз.

— Это к делу не относится. — Ришар нетерпеливо отмел вопрос сексуальной ориентации Айвена, какой бы та ни была.

— Не могу не согласиться.

Ришар убеждающим жестом развел ладони. — Послушай, Майлз. Я знаю, что вы, Форкосиганы, поддерживали Прогрессистов с самой кончины графа Петра, а мы, Форратьеры, всегда были верны Консерваторам. Но эта выходка Донны подрывает сами основы форской власти. Если мы, форы, не станем по неким коренным вопросам держаться вместе, то когда-нибудь все обнаружим, что нам нечего больше отстаивать. Полагаю, я могу рассчитывать на твой голос.

— Я пока не особо размышлял над этим иском.

— Ну, так поразмысли сейчас. Слушание очень скоро.

Ладно-ладно, допустим - хоть с Доно Майлзу куда веселее, чем с Ришаром, сей факт сам по себе не делает Доно пригодным для графского титула. Осади назад и продумай все. Вздохнув, Майлз попытался заставить себя отнестись к доводам Ришара серьезней.

— Есть сейчас в Совете какие-нибудь дела, которые ты особо отслеживаешь? — прозондировал почву Ришар.

Ришар закидывал удочку на предмет торговли голосами - по существу, фьючерсной торговли, поскольку его голос, в отличие от майлзовского, был пока только фикцией. Майлз обдумал и это. — Сейчас - нет. У меня личный интерес к ремонту комаррского отражателя, который я считаю хорошим капиталовложением для Империи, но Грегор, кажется, уже набрал по этому вопросу большинство. — "Другими словами, у тебя нет ничего, в чем я бы нуждался, Ришар. Даже теоретически". Однако после секундного размышления он добавил: — Кстати, а что ты думаешь о проблеме Рене Форбреттена?

Ришар пожал плечами. — Не повезло. Бедняга сам в этом не виноват, но что поделать?

— Заново утвердить Рене в его собственном праве? — мягко предложил Майлз.

— Невозможно, — убежденно отрезал Ришар. — Он - цетагандиец.

— Я все пытаюсь понять, на каком основании можно, будучи в здравом уме, назвать Рене Форбреттена цетагандийцем? — задумчиво произнес Майлз.

— По крови, - без колебаний ответил Ришар. — К счастью, имеется незапятнанная линия потомков Форбреттенов, откуда можно черпать кандидатов на этот пост. Думается, Сигур со временем неплохо свыкнется с графством Рене.

— Ты пообещал Сигуру свой голос?

Ришар откашлялся. — Раз уж ты упомянул об этом - да.

Следовательно, Ришару обещана поддержка графа Формонкрифа. В этом узком кругу для Рене ничего не сделать.

— Эта отсрочка с утверждением меня просто с ума сводит, — помолчав мгновение, продолжил Ришар. — Три месяца впустую, пока Округ Форратьеров несет без твердой руки бог знает куда, а Донна раздувает щеки, гордая, какую мерзкую шуточку отмочила.

— М-м, такого рода хирургическая операция не обыденна и не безболезненна. — Уж в таком роде техно-пыток, как современная медицина, Майлз был экспертом. — В каком-то смысле ради этого шанса Доно убил Донну. Думаю, он смертельно серьезен. И я считаю, что, пожертвовав столь многим, он должен высоко ценить приз.

— Ты не... — Ришар был ошарашен, — ... ты же не думал голосовать за нее, а? Не воображаешь же ты, что твой отец такое одобрит!

— Однозначно. Что сделаю я, то и он. Я - его Голос.

— Твой дед, — Ришар окинул взглядом гостиную, — в гробу перевернется!

Майлз оскалился в невеселой улыбке. — Не знаю, Ришар. Первое впечатление лорд Доно производит превосходное. Может, сперва его будут принимать из одного любопытства, но я охотно поверю, что повторное приглашение он получит уже благодаря собственным достоинствам.

— Так вот почему ты принял её в особняке Форкосиганов - из любопытства? Должен сказать, Форратьерам ты оказал дурную услугу. Пьер был чудак - он не показывал тебе свою коллекцию шляп с подкладкой из золотой фольги? - а сестрица его не лучше. За столь дикую выходку эту женщину стоило было бы запереть на чердаке.

— Тебе надо стать выше собственных предубеждений и повидаться с лордом Доно. — "Да ступай хоть сейчас!". — Леди Элис он просто очаровал.

— У леди Элис нет голоса в Совете. — Ришар ожег Майлза сердитым взглядом. — Он... она и тебя очаровала?

Майлз пожал плечами, не желая лгать. — Ну, не настолько. В тот вечер не он был моей главной заботой.

— Да уж, — сварливо обронил Ришар, — наслышан я о твоей проблеме.

Что? Внезапно Майлз обнаружил, что Ришар завладел его полным, безраздельным вниманием. — И что это была за проблема? - мягко переспросил он.

Ришар скривил губы в кислой улыбке. — Порой ты напоминаешь мне кузена Бая. Он поднаторел в изящном обхождении, но вовсе не такой умелец, каким хочет казаться. А я думал, у тебя хватит тактической смекалки запечатать все выходы, прежде чем захлопнуть ловушку. — Он помолчал и признал: — Хотя стоит отдать должное алексеевой вдовушке - она дала тебе отпор.

— Алексеева вдовушка? — выдохнул Майлз. — Не знал, что он был женат, уже не говоря о том, что умер. И кто эта счастливица?

"Не строй из себя идиота" - читалось во взгляде Ришара. Его улыбка сделалась еще страннее, едва до него дошло, что он наконец вытянул Майлза из столь досадного состояния безразличия. — Просто очевидно, не так ли, Милорд Аудитор? Совершенно очевидно! — Он откинулся в кресле, с прищуром поглядывая на Майлза.

— Боюсь, ты совсем меня запутал, — ответил Майлз самым безучастным тоном. Автоматически, точно дыхание, у него включился режим Безопасности: лицо, жесты, поза - все сдержанное, не выдающее его истинных чувств.

— Гибель этого твоего администратора Форсуассона, которая пришлась столь к месту? Алексей считает, что до того вдова и не предполагала, как - и почему - умер ее муж. Но судя по тому, как именно она бежала с твоего званого ужина и от предложения руки и сердца, вся Форбарр-Султана сочла, что теперь ей все ясно.

Физиономия Майлза не изменила своего выражения, если не считать слабой, легкой улыбки. — Если ты говоришь про Тьена, покойного мужа госпожи Форсуассон, то он погиб в результате несчастного случая с респиратором. — Он не добавил "в моем присутствии". Вряд ли это... помогло бы.

— Респиратор, да? Довольно легко устроить. Я и не напрягаясь могу представить себе три-четыре способа.

— Мотив сам по себе не означает убийства. Или... раз уж ты так хорошо в этом разбираешься - что случилось тем вечером, когда погибла невеста Пьера?

Ришар вздернул подбородок. — Я был под следствием и меня оправдали. А тебя - нет. Ну, не знаю, правду ли о тебе болтают, да не особо мне это важно. Но сомневаюсь, чтобы тебя волновало оправдание.

— Нет. — Улыбка застыла на лице Майлза. — А тебе как, по вкусу пришлась твоя роль в дознании, а?

— Нет, —- откровенно признался Ришар. — Назойливые ублюдки из Стражи рылись во всех моих личных делах, ни одно из которых их, черт возьми, не касалось... слюни пускали, глядя на меня под фаст-пентой. Неужто не знаешь - простолюдины обожают, когда к ним в руки попадает фор. Они бы кипятком писали при шансе заполучить кого-нибудь твоего ранга. Но ты-то в безопасности - ты же в Совете и выше нас всех. Ну, обвинит тебя какой-нибудь бесстрашный идиот, и чего он добьется? Никто не выиграет.

— Никто. — Само обвинение аннулируют - по причинам, о которых Ришар и понятия не имеет, - а Майлзу с Катериной придется терпеть грязные домыслы, этим аннулированием вызванные. Какой уж там выигрыш.

— Разве что, может, молодой Алексей и вдова Форсуассон. С другой стороны... — Ришар не сводил глаз с Майлза, все больше укрепляясь в своей догадке, — тебе есть прямая выгода, чтобы такого обвинения не предъявили. Вот тут я вижу вариант обоюдного выигрыша.

— Да ну?

— Ладно тебе, Форкосиган! Мы с тобою оба - старые форы, насколько это возможно. Глупо нам ссориться, когда мы должны быть на одной стороне. Наши интересы сходятся. Это традиция. Не притворяйся, будто твои отец с дедом не были в своей партии главными умельцами по взаимным сделкам.

— Мой дед... брал уроки политической науки у цетагандийцев. А затем император Юрий Безумный предложил ему аспирантуру. Дед натаскал отца. — "И оба они - меня. Первое и единственное предупреждение, Ришар". — В мою бытность партийная политика Форбарр-Султаны была для графа Петра лишь забавой, развлечением на старости лет.

— Вот, значит, как! По-моему, мы очень даже поняли друг друга.

— Давай посмотрим. Как я понял, ты предлагаешь не выдвигать против меня обвинения в убийстве, если в Совете я проголосую за тебя, а не за Доно?

— По мне и то, и другое неплохо.

— А если это обвинение выдвинет кто-то еще?

— Кому это надо, да кто ещё осмелится... Вероятность ничтожна, верно?

— Трудно сказать. Кажется, вся Форбарр-Султана вдруг сделалась в курсе событий моего тихого семейного ужина. Например, где ты сам натолкнулся на эту... выдумку?

— На одном тихом семейном ужине, — ухмыльнулся Ришар, откровенно наслаждаясь смятением Майлза.

Какой же путь проделала эта информация? Бог ты мой, а не стоит ли за откровениями Ришара дыра в системе безопасности? Возможные последствия простираются куда дальше, чем драка за наследование Округа. СБ потребуется чертовски много времени, чтобы их отследить.

Вся Форбарр-Султана. Ох, черт-черт-черт-черт-черт...

Майлз откинулся на спинку стула, посмотрел Ришару прямо в глаза и улыбнулся. — Знаешь, Ришар, а я рад, что ты ко мне зашел. До нашей небольшой беседы я колебался, как именно буду голосовать по делу Округа Форратьеров.

Ришару нравилось наблюдать, как тщательно прогибается его собеседник. — Я был уверен, что нам стоит поговорить с глазу на глаз.

Попытка подкупа или шантажа Имперского Аудитора квалифицируется как измена. А попытка шантажа или подкупа графа во время борьбы за голоса была неизбежной частью обычной практики; графы традиционно считали своих сотоварищей либо способными защититься в этой игре, либо чересчур глупыми, чтобы выжить. Ришар пришел к Майлзу в его ипостаси голосующего депутата Совета, а не Имперского Аудитора. Подменять ипостаси и правила игры прямо на ходу - это нечестно. "А кроме того, я желаю насладиться, изничтожив его сам". Что бы СБ плюс к тому ни накопала, это ее дело. А чувство юмора у СБ отсутствует начисто. Имеет ли Ришар хоть какое-то понятие, на какой рычаг пытается надавить? Майлз изобразил улыбку.

Ришар улыбнулся в ответ и встал. — Ладно. Сегодня днем мне надо еще кое с кем повидаться. Спасибо за вашу поддержку, лорд Форкосиган. — Он протянул руку. Майлз принял ее без колебаний, крепко пожал и улыбнулся. С той же улыбкой он проводил Ришара до двери своих покоев, откуда подоспевший Пим повел гостя к выходу, и улыбался до тех пор, пока слышал спускающиеся по лестнице шаги и, наконец, звук закрывающейся входной двери.

Тут улыбка превратилась в настоящий рычащий оскал. Майлз трижды вихрем пронесся по комнате в поисках чего-нибудь, что бы не было антиквариатом и что не жалко было бы расколотить. Не обнаружив ничего подходящего под это определение, он вырвал из ножен дедов кинжал с печаткой и с силой метнул его в дверной косяк спальни, куда тот и воткнулся, дрожа. Гул вибрирующей стали затих слишком быстро. Через пару минут Майлз сумел обуздать рваное дыхание и желание выругаться и заставил собственную физиономию вновь сделаться бесстрастной. Может, холодной как лед - но очень бесстрастной.

Он прошел в кабинет и уселся перед комм-пультом. Отмахнувшись от уже второй с утра просьбы Айвена перезвонить (с пометкой "срочно"), он набрал код закрытого канала. К некоторому его удивлению, с шефом СБ генералом Ги Аллегре его соединили с первой же попытки.

— Добрый день, милорд Аудитор, — произнес Аллегре. — Чем могу служить?

"Раскритикуй меня". — Добрый день, Ги. — Майлз помедлил; предстоящая задача заставляла его желудок сжаться от отвращения. Ничего не поделаешь. — Передо мной только что предстало одно неприятное следствие из комаррского дела. — Какого именно дела, уточнять нужды не было. — Проблема вроде бы чисто личная, но может затронуть Безопасность. Похоже, суд столичных сплетен обвиняет меня в том, что я напрямую приложил руку к смерти этого идиота Тьена Форсуассона. А в качестве мотива инкриминирует желание посвататься к его вдове. — Майлз сглотнул. — К сожалению, последнее - правда. Я... — "как бы это сказать?" — ... пытался за ней ухаживать. Не очень... ну, возможно.

Аллегре приподнял бровь. — Да-да. На моем столе только недавно мелькало кое-что на эту тему.

Р-р-р!!! Что же, ради Бога? — Правда? Быстро, однако. — Либо это действительно разошлось по всему городу. Ага, резонно предположить, что Майлз узнал далеко не первым.

— Все связанное с тем случаем помечается красным для моего первоочередного внимания.

Майлз выждал секунду, но Аллегре не пожелал ничего добавить. — Тогда вот кое-что от меня. Ришар Форратьер только что благородно предложил не выдвигать против меня обвинения в убийстве Форсуассона в обмен на то, что в Совете графов я отдам за него свой голос как за графа Форратьера.

— Гм. И что ты на это ответил?

— Пожал ему руку и отправил прочь в уверенности, что он меня заполучил.

— А он заполучил?

— Нет, черт возьми. Я намерен проголосовать за Доно и раздавить Ришара, как таракана - каковым он и является. Но мне весьма хотелось бы знать, это утечка сведений или сфабриковано само по себе. От этого в большой степени зависят мои дальнейшие шаги.

— Отчет нашего информатора не обнаружил в этом слухе ничего, похожего на утечку. Например, не стали достоянием гласности ключевые детали. Я только что посадил специально на это дело лучшего аналитика.

— Хорошо. Спасибо.

— Майлз... — Аллегре задумчиво поджал губы. — Не сомневаюсь, что ты находишь это весьма раздражающим. Но, надеюсь, твоя реакция не привлечет к комаррскому делу внимания больше необходимого.

— Если это - утечка, дело за вами. А если чистой воды клевета... — "Что мне, черт возьми, с нею делать?"

— Могу я спросить, что ты планируешь дальше?

— Прямо сейчас? Позвонить госпоже Форсуассон и рассказать, что грядет. — От одного предчувствия его охватил болезненный озноб. Трудно вообразить больший контраст с тем чистым чувством, которое он жаждал ей преподнести, нежели эти тошнотворные новости. — Это дело затрагивает - пятнает - её не меньше, чем меня самого.

— Гм. — Аллегре потер подбородок. — Дабы не мутить и без того грязную воду, я бы попросил тебя повременить, пока мой аналитик не оценит её место в происходящем.

— Ее место? Место невинной жертвы!

— Я и не спорю, — успокаивающе произнес Аллегре. — Я опасаюсь не столько предательства, сколько возможной небрежности.

СБ была совсем не в восторге от того, что Катерина - не приносившее никакой присяги и неподконтрольное им гражданское лицо - находилась в средоточии самой горячей тайны этого года, а может - и столетия. Хотя она преподнесла им, неблагодарным, эту самую тайну собственноручно. — Она не небрежна. Вообще-то она чересчур осторожна.

— По твоим наблюдениям.

— По моим профессиональным наблюдениям.

Аллегре примирительно кивнул. — Да, м'лорд. И мы были бы рады это доказать. Не хотите же вы... запутать СБ.

Майлз шумно выдохнул, оценив по достоинству эту последнюю невозмутимую реплику. — Ага, - уступил он.

— Я прикажу аналитику, чтобы он перезвонил тебе насчет результатов проверки как можно скорее, — обещал Аллегре.

Майлз с досадой стиснул кулаки и нехотя разжал. Катерина мало выходит из дому; могут пройти дни, прежде чем эта новость дойдет до ее ушей из других источников. — Отлично. Держите меня в курсе.

— Будет сделано, милорд.

Майлз отключил комм.

С болезненной ясностью он вдруг понял, что, рефлекторно испугавшись за связанные с комаррской аварией секреты, он повел себя с Ришаром Форратьером неверно. "Десятилетняя СБшная привычка, о черт". Майлз считал Ришара задирой, но не психом. Дай ему Майлз немедленный отпор, и тот мог бы сдаться, пойти на попятную, не желая сознательно сердить обладателя возможного голоса.

Что ж, бежать за ним и пытаться переиграть этот разговор заново теперь слишком поздно. Отданный против Ришара голос продемонстрирует всю тщетность попытки шантажировать Форкосигана...

... И сделает их вечными врагами в Совете. Заставит ли Ришара этот блеф исполнить свою угрозу или отказаться от нее? "Черт, ему придется".

В глазах Катерины Майлз только-только выбрался из той ямы, которую он сам себе вырыл. Хотелось, чтобы что-то свело их вместе - но бог мой! не судебный же процесс по обвинению в убийстве ее мужа, даже прекращенный. Она только-только начала забывать о своем кошмарном замужестве. Официальное обвинение и все с ним связанное (каким бы ни был окончательный приговор) отвратительнейшим образом снова протащит ее сквозь все муки, утопит в водовороте стресса, горя, унижения и усталости. Борьба за власть в Совете Графов - не сад, где расцветает любовь.

Разумеется, эта жуткая перспектива плавно сойдет на нет, если сорвется претензия Ришара на графство Форратьер.

"Но у Доно нет ни шанса".

Майлз заскрежетал зубами. "Теперь есть".

Мгновение спустя он набрал другой номер и принялся нетерпеливо ждать.

— Привет, Доно, — вкрадчиво произнес Майлз, едва над видео-пластиной проявились очертания лица. На заднем плане смутно проступала мрачная, если не сказать затхлая, роскошь гостиной форратьеровского особняка. Но стоило изображению обрести резкость, и это оказался не Доно: Майлзу радостно улыбалась Оливия Куделка - щека в чем-то перепачкана, под мышкой - три пергаментных свитка.

— Ой... Оливия. Извини. А, м-м, лорд Доно здесь?

— Конечно, Майлз. Он совещается с адвокатом. Сейчас позову, - она исчезла из поля зрения камеры, и Майлз услышал, как она зовет: "Эй, Доно! Угадай, кто звонит!".

Мгновение спустя перед Майлзом предстала бородатая физиономия Доно; тот вопросительно приподнял бровь.

— Добрый день, лорд Форкосиган. Чем могу быть полезен?

— Приветствую, лорд Доно. Мне только что пришло в голову, что мы - не суть важно, почему - так и не договорили тем вечером. Хочу, чтобы вы знали - если на сей счет есть какие-либо сомнения: вашим претензиям на графство Форратьер обеспечена моя полная поддержка и голос моего Округа.

- О! Благодарю вас, лорд Форкосиган. Весьма рад это слышать. — Доно помедлил. — Хотя... слегка удивлен. Мне казалось, что вы предпочитаете оставаться над схваткой.

— Предпочитал. Но мне только что нанес визит ваш кузен Ришар. Ему потребовалось поразительно мало времени, чтобы принизить меня до собственного уровня.

Доно сморщился от смеха, потом попытался сдержать широкую улыбку. — Порой он производит именно такой эффект.

— Я хотел бы запланировать встречу с вами и Рене Форбреттеном. Здесь, в особняке Форкосиганов, или в любом удобном для вас месте. Думаю, совместное стратегическое планирование пойдет на пользу вам обоим.

— Буду счастлив получить ваш совет, лорд Форкосиган. Когда?

Несколько минут оба сравнивали и корректировали свой распорядок дня, попутно позвонив Рене в особняк Форбреттенов, и, наконец, назначили встречу на послезавтра. Майлз был бы рад встрече этим вечером или даже прямо сейчас, но пришлось признать, что отсрочка дает ему время подойти к проблеме рациональнее. И он кратко, но сердечно распрощался с обоими своими - как он надеялся - будущими коллегами.

Майлз потянулся было к комму набрать следующий номер, но нерешительно замер и отдернул руку. Он и прежде не знал, с чего начать. А сейчас эта бомба разорвалась прямо у него под ногами. Он не в силах рассказать Катерине ничего. А знать об этом и болтать о милых, повседневных банальностях - значит снова ей солгать. Да еще как!

Да и что, черт возьми, сказать, когда Аллегре ему позволит?

Он встал и принялся вышагивать по комнатам.

Год траура был нужен Катерине не только чтобы исцелить собственную душу. За год в умах людей память о таинственной гибели Тьена сгладится, и никто не скажет ни слова, когда его вдова вернется в свет и примет ухаживания мужчины, с которым ее связывает благопристойно давнее знакомство. Так нет же! Сгорая от нетерпения, страшась лишиться у нее всех шансов, он был вынужден давить все сильнее, пока наконец не хватил через край.

О да. Не разболтай он о своих намерениях всему городу, Иллиан бы не запутался и не проболтался столь пагубно в светской беседе. И не случилось бы ее бегства с приема, так превратно истолкованного. "Хочу машину времени - вернуться в прошлое и застрелиться".

Майлз был вынужден признать, что весь этот сценарий отлично укладывается в рамки политической дезинформации. В бытность свою тайным оперативником он пел от радости и при меньших вражеских промахах. Будь он сейчас охотником в засаде, а не дичью, он бы счел такую оплошность противника несказанным везением.

"Ага, ты сам себя и поймал. Идиот."

Майлзу нужно было всего лишь держать рот на замке, и он сумел бы полностью оправдаться перед Катериной искусной полу-ложью про сад. Катерина, к его вящей выгоде, по-прежнему бы у него работала, и... он остановился и с весьма смешанным чувством повертел эту мысль со всех сторон. "Кроссбол". Была бы та нечастная пора его юности чуть менее несчастной, если бы он так и не узнал про эту благую ложь? "Что лучше, ощущать себя дураком или быть таковым?" Для себя он ответ знал. Неужели он окажет Катерине меньше уважения?

"Уже оказал. Дурак".

В любом случае, обвинение вроде бы пало на него одного. Если Ришар сказал правду - ха! - то брызги этой грязи ее не задели вовсе. "И если ты не станешь снова за ней увиваться, так оно и останется".

Он натолкнулся на кресло и тяжело в него опустился. Как долго ему придется держаться от нее в стороне, чтобы позабылся этот занимательный слушок? Год? Много лет? Вечность? Черт возьми, единственным его преступлением было влюбиться в храбрую и прекрасную леди. Что в этом дурного? Он хотел подарить ей вселенную - или хотя тот ее кусочек, что у него был. Как столь благое намерение превратилось в эту... неразбериху?

Внизу, в вестибюле, снова послышались голоса - Пима и еще чей-то. По лестнице протопали сапоги - судя по шагам, поднимался один, и Майлз собрался было распорядится Пиму, что "нынче днем его ни для кого нет дома". Но беззаботная физиономия в дверях принадлежала вовсе не Пиму, а Айвену. Майлз застонал.

— Привет, братец, — жизнерадостно поздоровался Айвен. — О боже, вид у тебя до сих пор разбитый.

— Отстаешь от жизни, Айвен. Меня разбили снова.

— Да? — Айвен вопросительно на него взглянул, но Майлз отмахнулся. Айвен пожал плечами. — Так, что у нас есть? Вино, пиво? И закуски от Матушки Кости?

Майлз махнул на свежезаполненный бар. — Угощайся сам.

Айвен налил себе вина и поинтересовался: — А тебе чего?

"Не будем начинать запой по новой". — Ничего. Спасибо.

- А, ну как хочешь, - Айвен рассеянно подошел к эркерному окну, побалтывая вино в бокале. — Ты так и не видел моих сообщений на комме?

— Ох, да, видел. Извини. У меня был хлопотный день. — Майлз нахмурился. — Боюсь, собеседник из меня сейчас никакой. Только что Ришар Форратьер собственной персоной нанес мне удар, откуда я и не ожидал. Пока я перевариваю услышанное.

— А. Гм. — Айвен покосился на дверь, отхлебнул большой глоток вина и откашлялся. — Если это насчет слухов об убийстве... короче, если бы ты, черт побери, отвечал на сообщения, неожиданности бы не случилось. Я старался.

Майлз потрясенно на него уставился. — Боже правый, и ты тоже? Неужели в чертовой Форбарр-Султане все и каждый в курсе этой проклятущей чуши?

Айвен пожал плечами. - Ну, насчет всех не знаю... Мать об этом пока не упоминала, но она могла счесть, что на столь топорную работу не стоит и внимания обращать. Мне это выложил Байерли Форратьер - для передачи тебе. Заметь, еще на рассвете. Он подобные сплетни обожает. Считает их такими захватывающими, что просто не в силах смолчать. А может, сам их раздувает, чтобы позабавиться. Или ведет какую-то закулисную игру с наушничаньем. Я и не пытаюсь разобраться, на чьей он стороне.

— А-а... — Майлз потер лоб костяшками пальцев.

— Во всяком случае, суть в том, что не я это начал. Усвоил? — Уж я думаю... Сделай одолжение, дави этот слушок всюду, где услышишь.

— Как будто мне кто-то поверит? Все знают, что я давным-давно твой осел. На роль свидетеля я не гожусь. И знаю я не больше прочих. - Он на секунду задумался и подытожил: — Скорее меньше.

Майлз обдумал альтернативы. Смерть? Смерть будет куда спокойнее, к тому же он избавится от пульсирующей головной боли. Но всегда есть риск, что люди истолкуют происшедшее превратно - еще хуже чем сейчас. Кроме того, ему нужно прожить хотя столько, чтобы проголосовать против Ришара. Он задумчиво оглядел кузена.

— Айвен... — начал он.

— Я не виноват, — мгновенно затараторил Айвен, — это не моя работа, ты не можешь меня заставить и если ты претендуешь хоть на минуту моего времени, тебе придется сражаться за него с моей матушкой. Если посмеешь, — он кивнул, довольный своим решающим доводом.

Майлз откинулся на стуле и долго разглядывал Айвена. - Ты прав, - сказал он наконец. — Я слишком часто злоупотреблял твоей верностью. Извини. Забудь, не бери в голову.

Айвен, как раз отхлебнувший здоровенный глоток, в шоке уставился на него, брови его поползли вниз. Наконец он смог сглотнуть. — Что ты хочешь сказать этим не бери в голову?

— Именно то, что сказал. Нет причины впутывать тебя в эти грязные дела, и масса причин - не делать этого. — Вряд ли Айвену добавит чести оказаться на сей раз вместе с ним - даже чести того рода, что вспыхивает на мгновение, прежде чем осесть на вечный покой в файлах СБ. Кроме того, с ходу он просто не мог придумать, чем таким Айвен способен ему помочь.

— Не нужно? Забудь? Что ты затеял?

— Боюсь, ничего. Ты мне с этим не поможешь. Хотя за предложение - спасибо, — добросовестно прибавил Майлз.

— Я ничего не предлагал, — подчеркнул Айвен. Он прищурился. — Ты докатился до чего-то нехорошего.

— Не докатился. Просто скатываюсь все ниже. — "До самого низа - вплоть до уверенности в том, что ближайшbе несколько недель окажутся весьма неприятны - и на совсем новый для меня манер". — Спасибо, Айвен. Уверен, ты не заблудишься по дороге к выходу.

— Ладно... — Айвен осушил бокал до дна и поставил на стол. — Ага, конечно. Позвони, если тебе... что-то понадобится.

Айвен побрел прочь, в дверях досадливо покосившись через плечо. Майлз слышал, как на лестнице стихало его возмущенное бормотание: "Ничего не нужно. Не бери в голову. Что, черт возьми, он о себе возомнил...?"

Майлз криво улыбнулся и шлепнулся на стул. Ему предстояла грандиозная задача. И он слишком устал, чтобы шевельнуться.

Катерина...

Ее имя словно струилось сквозь пальцы, столь же неуловимое, как уносимый ветром дым.

Глава 13

Солнечным полднем, сидя за столом в тетином садике, Катерина пыталась рассортировать список найденных в комм-сети разовых работ согласно адресу и жалованию. К ботанике из них ничего и близко не лежало. Перо рассеянно сбежало к краю листа... Сперва Катерина машинально изобразила на полях еще один милый вариант масляных жуков, а затем набросала вариант переделки тетиного сада - клумбы повыше, за которыми и ухаживать легче. Тетя Фортиц страдала сердечной недостаточностью в ранней стадии, что вынуждало ее к спокойной жизни. Но осенью подойдет тетина очередь на пересадку трансплантата, и с болезнью будет покончено. С другой стороны, тетя скорее всего тут же возьмет себе полную преподавательскую нагрузку. Мини-сад - ящик с растениями одних лишь местных барраярских видов… нет. Катерина решительно вернулась к списку работ.

Тетя Фортиц сновала то в дом, то обратно, и Катерина не поднимала глаз, пока та не произнесла определенно странным тоном: — Катерина, к тебе пришли.

Катерина скользнула по вошедшим взглядом, и от потрясения у нее перехватило дыхание. Рядом с тетей стоял капитан Саймон Иллиан. Ну, положим, она просидела рядом с ним почти весь ужин, но то было в особняке Форкосиганов - а там казалось возможным все. Живым легендам обычно не свойстенно воздвигаться во весь свой рост посреди бела дня в твоем собственном саду - разве что кто-то проходивший мимо (возможно, Майлз) посеял в траве зубы дракона.

Не то чтобы рост капитана Иллиана был так уж внушителен. Он был ниже и худощавей, чем она его себе воображала. До своей отставки в видео-новостях он появлялся редко. На нем был скромный штатский костюм, какие предпочитает большинство форов для деловых или дневных визитов. Он смущенно улыбнулся ей и замахал руками, когда она попыталась встать. — Нет, прошу Вас, не надо, госпожа Форсуассон!

— Вы… не присядете? — ухитрилась выдавить Катерина, снова опускаясь на стул.

— Благодарю. — Он выдвинул стул и уселся так акуратно, словно испытывал легкое неудобство. Может, сказываются старые раны, как у Майлза? — Я хотел спросить, не уделите ли вы мне немного времени для личной беседы? Госпожа Фортиц, кажется, не возражает.

Тетя согласно кивнула. — Катерина, милая, я собиралась уходить на занятия. Хочешь, я ненадолго задержусь?

— Нет, в этом нет необходимости, — тихо ответила Катерина. — А чем занят Никки?

— Сейчас - играет за моим комм-пультом.

— Замечательно.

Тетя Фортиц кивнула и вернулась в дом.

Иллиан откашлялся и начал: — Не хотелось нарушать ваше уединение или отнимать у вас время, госпожа Форсуассон. Просто я хотел принести вам извинения за то, что тем вечером поставил вас в неловкое положение. Я чувствую свою вину и очень боюсь, что я мог… неумышленно причинить вам какой-то вред.

Она с подозрением нахмурилась, потеребила оторочку левого лацкана жакета. — Это Майлз вас прислал?

— А… нет. Я - посол безо всяких верительных грамот. Это - мой личный долг. Не сделай я того дурацкого замечания… я не до конца понимал деликатность ситуации.

С горьким вздохом Катерина согласилась: - По-моему, изо всех присутствовавших в комнате лишь мы двое были столь скудно осведомлены.

— Я боялся, что мне сказали, а я забыл, но, похоже, меня просто не было в списке посвященных. Для меня подобная ситуация несколько непривычна. — Мелькнувшее в глазах беспокойство придало иллиановской улыбке оттенок неискренности.

— Вы вообще ни в чем не виноваты, сэр. Кое-кто… промахнулся в своих расчетах.

— Гм. — Губы Иллиана дрогнули в улыбке (как и ее собственные). Он принялся водить пальцем по клеткам скатерти на столе. — Кстати, о послах. Знаете, сперва я думал, что должен прийти к вам и замолвить за Майлза словечко по романтической линии. Думал, я задолжал ему это - после того, как подставил ему такую подножку, на всем скаку. Но чем больше я размышлял об этом, тем больше убеждался, что понятия не имею, какой из него может выйти муж. Вряд ли я рискну рекомендовать его вам. Подчиненным он был ужасным.

Она удивленно подняла брови. — Я думала, его карьера в СБ была вполне успешной.

Иллиан пожал плечами. — Его операции в СБ неизменно были успешны, и зачастую более успешны, чем я мог предположить в своих самых сумасшедших мечтах. Или в кошмарах… Казалось, любой приказ, достойный исполнения, для него становился поводом выйти за рамки приказанного. Если бы к нему можно было приделать контрольный прибор, я бы выбрал реостат. Прикрутить его мощность на пару оборотов… может, тогда мне удалось бы заставить его проработать дольше. — Иллиан окинул задумчивым взглядом сад, но, похоже, перед его мысленным взором стояла сейчас совсем другая картина. — Знаете эти старые сказки - как граф пытается отделаться от неподходящего жениха для своей дочери, поручив ему три невыполнимых задания?

— Да…

— Никогда не пытайтесь проделать такое с Майлзом. Просто… не пробуйте.

Она попыталась стереть со своих губ невольную улыбку и не преуспела в этом. Иллиан улыбнулся в ответ, и глаза его засияли.

— Я сказал бы, — продолжал он уже уверенней, — что никогда не считал его непонятливым учеником. Если дать ему второй шанс, ну… он может вас удивить.

- Приятно удивить? — сухо переспросила она.

В этот раз подавить улыбку не сумел уже он. — Не обязательно. — Он опять выглядел отстраненно, а его улыбка из ироничной сделалась задумчивой. — За эти годы у меня было множество подчиненных, сделавших безупречную карьеру. Знаете, совершенство несовместимо с риском. Майлз был чем угодно, только не совершенством. Командовать им было одновременно привилегией и кошмаром; я изумлен и благодарен, что мы оба вышли из этого живыми. В конечном итоге… карьера его окончилась катастрофически. Но пока этого не случилось, он заставлял мир меняться.

Она не сомневалась, что для Иллиана это была не просто фигура речи. Он поймал ее взгляд и чуть развел лежащие на коленях руки, словно извиняясь за то, что когда-то держал в этих руках целые миры.

— Вы считаете его великим человеком? — серьезно переспросила его Катерина. "И одно ли это то же: считать и знать?" — Таким, как его отец и дед?

— Думаю, он велик… но совсем по-другому, чем отец и дед. Хотя порой я боялся, что Майлз надорвется, стараясь ими стать.

Как ни странно, слова Иллиана напомнили ей отзыв дяди Фортица - там, на Комарре, когда они с Майлзом только что познакомились. Если гений считает Майлза гением, а великий человек называет его великим… может, ей стоит показать его действительно хорошему мужу?

Из открытого окна в сад едва доносились голоса - слишком приглушенные, чтобы разобрать слова. Низкое мужское рокотание - и голос Никки. Не похоже на комм или головидео. Что, дядя Фортиц уже дома? Катерина думала, что он не вернется до самого ужина.

— Я бы сказал, — продолжал Иллиан, задумчиво что-то рисуя пальцем в воздухе, — что он всегда замечательно умел подбирать себе людей. Подбирать или выращивать сам - так и не понял, что же именно. Если он говорил, что такой-то человек подходит для такой-то работы, так оно и оказывалось. Так или иначе. И если он считает, что из вас получится прекрасная леди Форкосиган, он несомненно прав. Хотя, — в его голосе послышались чуть угрюмые нотки, — если вы свяжете с ним свой жребий, могу лично гарантировать: вы никогда не будете знать, что стрясется в следующую секунду. Вообще-то, этого никто не знает.

Катерина кивнула, неохотно соглашаясь. — В двадцать лет я выбрала свою будущую жизнь. И получила не то, что выбирала.

С горьким смешком Иллиан отозвался: — О, двадцать лет! Боже мой. Да. Когда в двадцать я приносил присягу императору Эзару, то расписал наперед всю мою военную карьеру. Корабельная служба, к тридцати - капитан корабля, к пятидесяти - адмирал, а в шестьдесят - отставник с выслугой дважды–по–двадцать. Конечно, принимая в расчет, что я могу и погибнуть. Все так четко! Моя жизнь разошлась с планом на следующий же день, когда вместо корабля я получил назначение в СБ. И разошлась снова, когда я обнаружил себя в роли шефа СБ в самый разгар войны, которой не предвидел, на службе у ребенка-императора, которого десять лет назад и на свете не было. Моя жизнь была одной длинной цепью сюрпризов. Год назад я и вообразить не мог бы себя нынешнего. Или мечтать о счастье. Конечно, леди Элис… — при упоминании этого имени его лицо смягчилось, он на мгновение замолк, и на его губах заиграла странная улыбка. — Недавно я пришел к выводу, что принципиальное различие между раем и адом - в людях, которые тебя окружают.

Можно ли судить о человеке по его окружению? Может ли она так судить о Майлзе? Айвен забавен и очарователен, леди Элис - утонченна и величественна, Иллиан, несмотря на свое зловещее прошлое, удивительно сердечен. Клон-брат Майлза, Марк, при всех его едких остротах, - действительно настоящий брат. Карин Куделка - сплошной восторг. Форбреттены, весь остальной клан Куделок, Дув Галени, Ципис, Матушка Кости, Пим, даже Энрике… Казалось, Майлз собирает вокруг себя умных, ярких, необычайно талантливых друзей так же непроизвольно и естественно, как комета несет за собой сияющий хвост.

Оглядываясь назад, она осознала, как мало было друзей у Тьена. Он презирал своих коллег, пренебрегал своими рассеянными по всему миру родственниками. Катерина твердила себе, что муж некоммуникабелен или просто слишком занят. После школы Тьен так и не приобрел ни одного настоящего друга. Она разделила его уединение; совместное одиночество - вот истинный итог их брака.

— Думаю, вы совершенно правы, сэр.

Материнский слух Катерины внезапно царапнуло: доносившийся из дома голос Никки внезапно перешел на пронзительный, громкий вопль: "Нет! Нет!" Он о чем-то спорит с дедом? Катерина подняла голову, вслушиваясь, и тревожно нахмурилась.

— Э-э… извините. — Она коротко улыбнулась Иллиану. — Думаю, мне стоит пойти кое с чем разобраться. Я сейчас…

Иллиан понимающе кивнул и вежливо притворился, что его внимание целиком отвлечено садом.

Катерина зашла на кухню, постепенно привыкая к полумраку после яркого света снаружи, и тихо прошла через столовую в кабинет. В сводчатом проходе она удивленно застыла.

Слышанный ею голос принадлежал не дяде, а Алексею Формонкрифу.

Никки съежился в углу в большом дядином кресле. Формонкриф навис над ним - лицо взволновано, пальцы хищно напряжены.

— Давай-ка вернемся к повязкам, которые ты видел на запястьях лорда Форкосигана назавтра после убийства твоего папы, — настойчиво говорил Формонкриф. — Что это были за повязки? Какого размера?

— Не знаю. — Никки затравленно пожал плечами. — Просто повязки.

— Хотя бы что за раны они скрывали?

— Не знаю.

— Ну, глубокие порезы? Или ожоги и волдыри, как от плазмотрона? Ты не помнишь, ты их видел позже?

Никки опять пожал плечами, его лицо застыло. — Не знаю. Рваные и вокруг всей руки, по-моему. У него там до сих пор красные следы. — Голос у Никки перехватило; он был на грани слез.

На лице Формонкрифа промелькнул интерес. — Никогда не замечал. Он очень осмотрителен и всегда носит одежду с длинным рукавом, верно? В летнюю жару, ха! А были на нем еще какие-то отметины - может, на лице? Синяки, ссадины или, скажем, подбитый глаз?

— Не знаю…

— Ты уверен?

— Лейтенант Формонкриф! — решительно вмешалась Катерина. Формонкриф так резко дернулся, распрямляясь, что пошатнулся. Никки поднял глаза, увидел маму и от облегчения распахнул рот. — Что вы делаете?

— А! Катерина. Госпожа Форсуассон, я пришел к Вам, — он неопределенно обвел рукой заставленный книгами кабинет.

— Тогда почему вы не вышли ко мне в сад?

— Я воспользовался случаем поговорить с Никки и очень рад, что мне это удалось.

— Мама, — сглотнув, проговорил Никки из глубин кресла, где он держал оборону, — он сказал, что лорд Форкосиган убил Па!

— Что?! — Катерина уставилась на Формонкрифа, настолько ошеломленная, что на мгновение у нее пресеклось дыхание.

Формонкриф беспомощно развел руками и одарил Катерину преданным взглядом. — Тайны больше нет. Все знают правду.

— Какую правду? Кто знает?

— Об этом шепчутся по всему городу, только никто не смеет - или не хочет - ничего предпринять. Все они трусы и сплетники. Но картина теперь ясна. Двое мужчин отправились в комаррскую пустыню. А вернулся только один и, как выяснилось, с некими весьма странными ранами. "Несчастный случай с респиратором", как же! Но я сразу понял, что вы и не подозревали грязной игры, пока Форкосиган на своем званом ужине не утратил всякую осторожность и не сделал вам предложения. Неудивительно, что вы убежали в слезах.

Катерина открыла было рот. На неее обрушились кошмарные воспоминания. "То, в чем вы его обвиняете, физически невозможно, Алексей; я-то знаю. Это я нашла их там в пустыне - обоих, живого и мертвого". Соображения безопасности волной хлынули в ее сознание. Слишком мало звеньев в явной цепочке, связывающей обстоятельства смерти Тьена с теми лицам и предметами, о которых никто упоминать не смеет.

— Это было совсем не так. — Прозвучало это далеко не так убедительно, как она собиралась сказать…

— Держу пари, Форкосигана под фаст-пентой никто не допрашивал. Я прав?

— Он - бывший сотрудник СБ. Сомневаюсь, что с ним это возможно.

— Как удобно. — Формонкриф скорчил ироничную гримасу.

— Под фаст-пентой допросили меня.

— Вас очистили от подозрения в соучастии, о да! Я был в этом уверен!

— В каком… соучастии? — Слова застряли в горле. В памяти вскипели все стыдные подробности безжалостного допроса под наркотиком правды, которому она подверглась на Комарре после гибели Тьена. Формонкриф опоздал со своим сенсационным обвинением. СБ проработала этот сценарий, когда тело Тьена еще остыть не успело. — Да, мне задали все вопросы, какие только может задать добросовестный следователь ближайшему родственнику человкека, погибшего при загадочных обстоятельствах. — "И даже больше". — И что?

— Загадочные обстоятельства! Я так и знал: вы уже тогда что-то подозревали! — Он отмахнулся от ее поспешной попытки исправить так неудачно выбранные "загадочные обстоятельства" на "несчастный случай". — Поверьте, мне совершенно понятно, что за отвратительная дилемма перед вами стоит. Вы не решаетесь обвинить всесильного Форкосигана, этого лорда-мутантишку, — произнося его имя, Формонкриф сердито сверкнул глазами. — Бог знает, чем он может вам отплатить. Но, Катерина, мои родственники тоже влиятельны! Я пришел предложить вам - и Никки - мое покровительство. Примите мою руку… доверьтесь мне… — он раскинул руки, потянувшись к ней —… и вместе, клянусь вам, мы сможем предать это маленькое чудовище правосудию!

Катерина зашипела, на мгновение лишившись дара речи, и отчаянно принялась оглядываться в поисках хоть какого-то оружия. Единственным подходящим предметом была каминная кочерга, неясно лишь одно: обрушить ее ему на череп или затолкать в задницу…? Никки уже открыто плакал, тоненько и напряженно всхлипывая, а Формонкриф стоял между ними. Катерина попыталсь его обойти; он по недомыслию сделал попытку заключить ее в любовные объятья.

— Уй! — закричал он, когда ее кулачок со всего размаху врезался ему в нос. Сломанная носовая косточка не воткнулась ему в мозг, убив на месте, как это пишут в книгах, - о таком она, если честно, и не думала. Но по крайней мере нос мгновенно распух и из него закапала кровь. Прежде, чем она успела прицелиться и собрать силы для второй попытки, Формонкриф перехватил ее за оба запястья. Ему приходилось держать ее крепко и подальше от себя, а она вырывалась из его хватки.

Шипение наконец вылилось в слова, которые она провизжала, чуь не сорвав голос: — Отпусти меня, ты, законченный кретин!

Формонкриф изумленно на нее уставился. Только она собралась с духом и приготовилась выяснить, не сработает ли пресловутый прием "коленом в пах" лучше, чем "прямой в нос", как из дверного проема за ее спиной раздался убийственно сухой голос Иллиана.

— Леди попросила вас отпустить ее, лейтенант. Она не должна просить дважды. И… один раз - тоже.

Формонкриф выпучил глаза, запоздало узнав бывшего шефа СБ. Руки его мгновенно разжались. Пальцы подрагивали так, будто пытались стряхнуть какую-то вину. Он беззвучно открывал рот, но лишь с третьей попытки сумел выдавить: — Капитан Иллиан! Сэр! — Он попытался отдать честь, но тут до него дошло, что Иллиан в штатском, и поднятая рука Формонкрифа всего лишь осторожно коснулась разбитого, сочащегося кровью носа. Он изумленно уставился на измазанную руку.

Катерина скользнула мимо него к дядиному креслу, присела рядом со всхлипывающим Никки, крепко обняла. Он дрожал. Она уткнулась лицом в его чистые детские волосы, потом кинула свирепый взгляд через плечо.

— Как вы посмели прийти сюда незваным и расспрашивать моего сына без разрешения! Как вы посмели приставать к нему и запугивать его! Да как вы посмели?!

— Отличный вопрос, лейтенант, — произнес Иллиан. Его взгляд был жестким, холодным и вовсе не добродушным. — Не потрудитесь ли вы удовлетворить наше общее любопытство?

— Видите ли, видите, сэр, я, я…

— Все что я видел, — парировал Иллиан тем же арктически ледяным тоном, — это что вы незваным и без предварительного уведомления проникли в дом Имперского Аудитора в его отсутствие и прибегли к физическому насилию в отношении члена его семьи. — Секундная пауза. Охваченный ужасом Алексей схватился за нос, будто пытаясь скрыть улики. — Кто ваш командир, лейтенант Формонкриф?

— Но она меня ударила… — Формонкриф сглотнул, оставил в покое свой нос и с позеленевшим лицом вытянулся по стойке "смирно". — Полковник Ушаков, сэр. Оперативный отдел.

В высшей степени зловещим жестом Иллиан снял с пояса аудиоблокнот и негромко надиктовал в него все данные, включая полное имя Алексея, дату, время и место. Затем вернул блокнот в крепление с легким щелчком, оглушительно прозвучавшим в повисшей тишине.

— Полковник Ушаков доложится генералу Аллегре. Вы свободны, лейтенант.

Съежившись, Формонкриф отступил на шаг назад. Последним, тщетным жестом он протянул руку к Катерине с Никки. — Катерина, пожалуйста, позвольте мне помочь вам…

— Вы лжете, — прорычала она, по-прежнему крепко сжимая Никки. — Гнусно лжете. Чтобы ноги вашей здесь больше не было!

Искреннее, хоть и обескураженное, непонимание Алексея бесило ее больше, чем могли бы любая ярость или вызов. Ему человеческим языком сказали - он что, не понял? С тем же ошеломленным видом он вышел в прихожую и проследовал во входную дверь. Катерина, стиснув зубы, прислушивалась к его удаляющимся по тротуару, стихающим шагам.

Иллиан, все так же прислонясь к дверному косяку и скрестив руки на груди, с любопытством за нею наблюдал.

— Долго вы там стояли? — спросила она его, когда смогла хоть капельку отдышаться.

— Я вошел на словах насчет допроса под фаст-пентой. Знаете, все эти ключевые слова - СБ, соучастие… Форкосиган. Извините, что подслушивал. Старые привычки отмирают с трудом. — Он снова улыбался, хотя теплоты в этой улыбке пока недоставало.

— Что ж… спасибо, что меня от него избавили. Военная дисциплина - штука чудесная.

— Да. Интересно, сколько ему понадобится времени сообразить, что я ему не командир? Ни ему, ни кому другому? Ну, ладно. Так что за мерзкую ахинею он там нес?

Катерина покачала головой и повернулась к Никки. — Никки, золотце, что случилось? Этот человек долго тут пробыл?

Никки еще шмыгал носом, но уже так жутко не дрожал. — Он зашел в эту дверь сразу, как бабушка Фортиц ушла. И стал задавать всякие вопросы про то, как лорд Форкосиган с дедушкой жили у нас на Комарре.

Иллиан шагнул поближе, не вынимая рук из карманов. — Ты не помнишь, какие именно?

Никки поморщился. — Много ли лорд Форкосиган оставался с мамой наедине - а мне откуда знать? Если они были наедине - значит, меня там не было. Что он у нас делал? Чаще всего - ужинал. Я рассказал ему, как мы ездили на аэрокаре… а он все время спрашивал меня про респираторы. — Никки замолк, сглотнул и пугливо поглядел на мать, крепко вцепившись ей в руку. — Он сказал, лорд Форкосиган сделал что-то с папиным респиратором! Это правда, мама?!

— Нет, Никки. — Она крепче обняла его в ответ. — Это невозможно. Это я их нашла и я знаю.

Вещественные доказательства очевидны, но что она может рассказать, не нарушая секретности? Признаться, что лорд Форкосиган был прикован наручниками к перилам и не мог бы ничего сделать с респиратором - в том числе и со своим собственным? Тут же последует вопрос, кто его там приковал и почему. Стоит только Никки сообразить, что про кошмар той ночи он слишком много не знает, и хлынет поток вопросов: "сколько мне еще не рассказали? почему, мама? что, мама? как, мама? почему, почему, почему?"…

— Они все это выдумали, — горячо выпалила она, — Все-все выдумали: просто потому, что лорд Форкосиган за ужином попросил меня выйти за него замуж, а я ему отказала.

— Да? — Никки извернулся в кресле и изумленно на нее уставился. — Вот как. Ничего себе! Ты могла бы стать графиней! Куча денег и слуг! — Пауза. — И ты сказала "нет"? Почему? — Он наморщил лоб. — Тогда-то ты ушла с работы? За что ты на него так рассердилась? Про что он тебе лгал? — В его глазах росло сомнение; Катерина почувствовала, как он снова напрягся. Ей захотелось взвыть.

— Папа тут не при чем, — ответила она твердо. — Это… То, что тебе сказал Алексей, - просто клевета на лорда Форкосигана.

— А что такое клевета?

— Это когда кто-то распускает о другом человеке ложь и наносит урон его чести. — В Период Изоляции после такого мужчине потребовались бы парные клинки - для дуэли. Впервые в жизни Катерина поняла, что в дуэли есть свой резон. В этот миг она сама была готова убить, только вот - кого? "Об этом шепчутся по всему городу"…

— Но… — Никки озадаченно напрягся. — Раз лорд Форкосиган был с папой, почему он ему не помог? Нас на Комарре в школе учили, как при аварии делиться респиратором…

Она читала по лицу сына: сейчас вопросы потянутся один за другим. Никки нужны факты, нужна правда, иначе он не сможет справиться со своим перепуганным воображением. Но Государственными Тайнами она не вправе распоряжаться, как своими.

Там, на Комарре, они с Майлзом договорились: если Катерина не сможет справиться с растущим любопытством Никки, то отведет его к Лорду Аудитору Форкосигану. И тот объяснит мальчику с высоты своей Имперской Власти, что по соображениям безопасности не стоит обсуждать смерть Тьена, пока Никки не подрастет. Она и представить себе не могла такой оборот, чтобы в убийстве Тьена обвинили саму Власть. Готовый способ аккуратно разрешить эту проблему внезапно... исчез. Желудок свело. "Мне необходимо поговорить с Майлзом".

— Что ж, — пробормотал Иллиан. — Какой уродливый образчик политиканства… Крайне некстати.

— Вы уже слышали об этом раньше? Как давно ходят эти слухи?

Иллиан нахмурился. — Для меня они в новинку. Обычно леди Элис держит меня в курсе всех интересных разговоров в столице. Вчера вечером она устраивала для Лаисы прием во Дворце, так что мои разведданные на день устарели… Но собственная логика происходящего наводит на мысль: все началось после званого ужина Майлза.

Катерина подняла на него полный ужаса взгляд. — Думаете, Майлз это уже услышал?

— Э-э… может, и нет. Кто бы стал ему говорить?

— Я одна во всем виновата. Если бы я не сбежала тогда в ярости из особняка Форкосиганов… — Катерина не договорила фразу, заметив, как Иллиан внезапно сжал губы, досадливо и расстроенно; ну да, он вообразил, что тоже был звеном этой причинно-следственной цепочки.

— Мне нужно съездить кое с кем переговорить, — сказал Иллиан.

— А мне нужно поехать поговорить с Майлзом. И нужно немедленно.

Напряженные расчеты, промелькнувшие на лице Иллиана, быстро сменило его обычное выражение мягкой учтивостьи. — По счастливой случайности меня дожидается машина с шофером. Могу я предложить подвезти вас, госпожа Форсуассон?

Но куда девать бедняжку Никки? Тетя Фортиц не вернется еще часа два. Нельзя же, чтобы он присуствовал на этом… Какого черта, это же особняк Форкосиганов! Там найдется с полдюжины людей, на которых вполне можно оставить Никки. Матушка Кости, Пим, даже Энрике. "Ой". Она позабыла, что дома еще и граф с графиней. Ладно, значит, там пять дюжин людей. Еще мгновение отчаянного колебания - и она ответила "Да".

Она надела Никки ботинки, оставила сообщение тете, заперла дверь и пошла за Иллианом к машине. Никки был бледен и делался все тише и тише.

Поездка была короткой. Когда они свернули на улицу, где стоял особняк Форкосиганов, Катерина сообразила, что даже не знает, дома ли Майлз. Нужно было позвонить ему по комму, но Иллиан так внезапно предложил подвезти… Они миновали пустой, высохший под солнцем барраярский сад, сбегавший вниз по склону. Там вдалеке, посреди пустоши, кто-то сидел на на полукруглом бордюре высокой клумбы - маленькая одинокая фигурка.

— Стойте, остановите!

Иллиан проследил за ее взглядом и сделал знак шоферу. Катерина подняла колпак кабины и выскочила чуть ли не раньше, чем машина опустилась на мостовую.

— Могу ли я еще что-то сделать для вас, госпожа Форсуассон? — окликнул Иллиан, когда она шагнула в его сторону, освобождая выход Никки.

Склонившись в нему, она мстительно выдохнула: — Да. Придушить Формонкрифа.

Он козырнул: — Сделаю все, что в моих скромных силах, мадам.

Когда лимузин тронулся, она (и Никки следом) уже перешагнула низко натянутую цепочку, отделяющую участок от тротуара, и побежала вниз по склону.

Почва - живая часть сада, сложная экосистема микроорганизмов, но эта почва погибнет под солнцем и ее размоют дожди, если никто не позаботится правильно ее прикрыть… Подойдя поближе, она увидела, что Майлз сидит возле единственного в этом гиблом месте растения - маленького росточка скеллитума. Трудно сказать, кто из них смотрелся более отчаявшимся и жалким. На бордюре стоял пустой кувшин, а Майлз озабоченно разглядывал сам росток и пятно мокрой земли вокруг него. Услышав приближающиеся шаги, он поднял взгляд. Его губы приоткрылись; на какую-то долю секунды черты его лицы исказило потрясающее волнение, тут же подавленное и сменившееся выражением настороженной вежливости.

— Госпожа Форсуассон, — сумел выговорить он. — Что вы… э–э… здесь… гм, добро пожаловать. Добро пожаловать! Привет, Никки…

Катерина ничего не смогла с собой поделать. Первые слова, вырвавшиеся из ее уст, не имели ничего общего с теми, что она повторяла всю дорогу в машине: — Вы же не лили воду прямо на ствол?

Он покосился на росток, потом снова на нее. — А… не надо было?

— Только вокруг корней. Разве вы не читали инструкций?

Он снова виновато поглядел на растение, будто ожидая обнаружить там не замеченный ранее ярлычок. — Каких инструкций?

— Тех, что я вам послала. Приложение… Ничего, неважно. — Она стиснула пальцами виски, пытаясь привести в порядок кипящую от волнения голову.

Из-за жары он закатал рукава; на ярком солнце были отчетливо видны и неровные красные рубцы вокруг запястий, и убегающие вверх по руке тонкие белесые нити давних хирургических шрамов. Никки с тревогой на них уставился. Майлз наконец сумел отвести зачарованный взгляд от Катерины как таковой, и заметил, наколько она взволнована.

Голос его стал заискивающим. — Догадываюсь, что вас сюда привели не вопросы садоводства.

— Нет. — Это будет трудно - а, может, и не будет. "Он знает. И не сказал мне". — Вы уже слышали об этом… этом чудовищном обвинении?

— Вчера, — ответил он напрямик.

— Почему же не предупредили меня?

— Генерал Аллегре просил меня подождать, пока СБ не сделает заключение о соблюдении секретности. Если этот… уродливый слух связан с утечкой секретной информации, я не вправе действовать полностью на свое усмотрению. Если же нет… все равно дело непростое. С обвинением я бы мог бороться. Тут штука похитрее. — Он огляделся. — Но раз уж теперь, в силу сложившихся обстоятельств, сей слух дошел до вас, его просьба лишилась смысла, и я считаю себя свободным от обязательств. Полагаю, нам бы лучше продолжить этот разговор в доме.

Она окинула взглядом пустошь, открытую для наблюдения и сверху, и из города. — Да.

— Не соблаговолите ли? — он указал в сторону особняка, но даже не попытался коснуться Катерины. Она взяла Никки за руку, и они молча пошли за Майлзом: вверх по тропинке, вдоль сада и к охраняемым парадным воротам.

Он провел их на "свой" этаж, снова в ту светлую солнечную комнату, где угощал ее достопамятным ленчем - Желтую Гостиную. Катерину с Никки он усадил на изящный диванчик оттенка примулы, а себе поставил стул напротив. Вокруг губ у него залегли напряженные складки, которых она не видела с Комарра. Он подался вперед, стиснув ладони между колен, и спросил: — Как и когда вы об этом узнали?

Она выдала ему почти бессвязное - как ей показалось - описание вторжения Формонкрифа. Никки ее несколько раз поправил. Серьезность и уважение, с какими Майлз выслушал запинающийся рассказ самого мальчика, успокоили того, несмотря на жуткую тему разговора. Хотя Майлзу и пришлось закусить губу, борясь с улыбкой, когда Никки дошел до живописного рассказа о разбитом носе Формонкрифа: "… и он весь мундир перемазал!". Катерина ошеломнленно моргнула: в этот момент во взглядах обоих мужчин, взрослого и маленького, читалось одинаковое восхищение.

Но миг воодушевления миновал.

Майлз потер лоб. — Будь это дело передано на мое усмотрение, я бы на некоторые вопросы Никки ответил прямо здесь и сейчас. Но объективность моего суждения, к сожалению, находится под сомнением. Термин "злоупотребление полномочиями" даже близко не подходит к описанию моей ситуации. — Он тихонько вздохнул и откинулся на спинку стула, неубедительно изображая естественность. — Первое, на что мне хочется указать: все бремя обвинения легло на меня. Вас брызги этой грязи, кажется, не затронули. Я хотел бы, чтобы так оставалось и впредь. Если мы… не будем видеться, то никому не дадим повода избрать вас в будущем мишенью подобной клеветы.

— Зато вы будете выглядеть еще непригляднее, — возразила Катерина. — Создастся впечатление, будто я поверила лжи Алексея.

— А в противном случае создастся впечатление, будто мы каким-то образом были в сговоре с целью убийства Тьена. Не вижу способа выиграть это сражение. Только - сократить потери наполовину.

Катерина нахмурилась. "И оставить тебя стоять в одиночку под градом этих отбросов?" Промедлив мгновение, она подытожила: — Предложенное вами решение неприемлемо. Найдите другое.

Майлз испытующе взглянул ей в лицо. — Как пожелаете…

— О чем это вы? — потребовал ответа Никки, в замешательстве морща брови.

— А, — Майлз потеребил губу и смерил мальчика взглядом. — О том, что причина, по которой политические противники обвинили меня в поломке респиратора твоего папы, - это мое намерение ухаживать за твоей мамой.

Никки сморщил нос, разбираясь в сказанном. — А вы правда попросили ее выйти за вас замуж?

— Ну да. Весьма бестактным образом. Просил. — Неужто он и вправду покраснел? Майлз бросил на нее короткий взгляд. Что он сумел увидеть на ее лице, что за выводы сделал? Непонятно. — И теперь я боюсь, что если мы по-прежнему будем общаться, то люди станут говорить, будто мы вместе замышляли дурное против твоего папы. А она боится, что если мы перестанем общаться, то люди сочтут это доказательством, будто она уверена, что я - извини, что огорчаю тебя этими словами - убил твоего папу. Это называется - "будь проклято и деяние, и недеяние".

— К черту их всех, — сурово отрезала Катерина. — Мне наплевать, что подумают, скажут или сделают всякие невежественные идиоты. Чтобы им подавиться своей мерзкой сплетней! — Она стиснула пальцы на коленях. — Меня волнует, что думает Никки. — "Будь ты проклят, Формонкриф!"

Форкосиган приподнял бровь. — Думаете, эта версия не дойдет до него откуда-нибудь со стороны, как и первая?

Она отвела глаза. Никки снова заерзал, неуверенно переводя взгляд с одного взрослого на другого. Катерина решила, что сейчас не самый подходящий момент напоминать сыну держать ботинки подальше от дорогой мебели.

— Верно, — вздохнул Майлз. — Что ж, хорошо. — Он едва заметно кивнул, и Катерину потрясло внезапно представшее перед ее внутренним взором причудливое видение рыцаря, который опускает забрало, готовясь лицом к лицу сойтись с противником на ристалище. Минуту он разглядывал Никки, потом облизнул губы и спросил. — Так, Никки… Что ты теперь обо всем этом думаешь?

— Н'знаю. — Никки, так ненадолго разговорившийся, снова замкнулся. Плохо.

— Я не о фактах. Никто пока не дал тебе достаточно фактов, чтобы ты мог делать выводы. Попробуй выразить свои переживания. Страхи. Например, меня ты боишься?

— Не-а… — пробормотал Никки, обхватив руками колени и опустив взгляд на свои ботинки, которыми он елозил по изящной желтой шелковой обивке.

— Ты боишься, что это может оказаться правдой?

— Не может! — яростно перебила его Катерина. — Физически невозможно.

Никки поднял глаза. — Но он же эсбэшник, мама! Агенты СБ могут сделать все, что угодно, и выдать это тоже за все, что угодно!

— Спасибо за такой… вотум доверия, Никки, — сказал Майлз серьезно. — Вообще-то, Катерина, по большому счету Никки прав. Я могу вообразить пару-другую правдоподобных сценариев, в результате которых вы получили бы те самые вещественные доказательства.

— Ну-ка, назовите хоть один, — с издевкой потребовала она.

— Самый простой: у меня мог бы быть неизвестный сообщник, — он зловеще чуть повел пальцами - будто прикручивал вентиль кислородного баллона. Никки, разумеется, не заметил ни жеста, ни намека. — А от этой точки можно развивать и дальше. Если способен придумать я, смогут и другие. И кое-кто из них тут же поделится своими блестящими фантазиями с вами.

— Вы это предвидите? — спросила она, слегка оторопев.

— Десять лет в СБ сказываются на твоем образе мыслей. И не всегда хорошо.

Приливная волна гнева, забросившая Катерину сюда, отступала, оставляя ее в одиночестве на пустынном берегу. Она ведь не собиралась вести такие откровенные разговоры при Никки. Но Формонкриф свел на нет все былые возможности защитить мальчика неведением. Наверное, Майлз прав. Разобраться необходимо. Каждому из троих придется решать эту задачу - и не важно, готов он или нет, много ему лет или мало.

— Подтасованные факты лишь уводят все дальше в сторону. Рано или поздно приходится просто поверить. Или не доверять. — Он повернулся к Никки. Глаза его были непроницаемы. — А правда такова. Никки, я не убивал твоего отца. Он вышел из купола с почти пустым баллоном респиратора, не проверив его, а потом задержался снаружи слишком долго. Я совершил две грубых ошибки, помешавших мне его спасти. Осознавать их мне неприятно, но исправить теперь - невозможно. Единственное, чем я могу искупить происшедшее, - позаботиться о… — Майлз внезапно осекся и с предельной осторожностью покосился на Катерину, — … проследить, чтобы о его родных позаботились и они ни в чем не испытывали нужды.

Теперь уже Катерина смерила его взглядом. Тьена, когда он был жив, семья волновала в последнюю очередь, иначе он не оставил бы жену нищей, свое собственное имя - тайно опозоренным, а Никки - не излеченным от серьезной наследственной болезни. Но ребенком Никки редко сталкивался с последствиями отцовских промахаов, даже со страшнейшим из них, бомбе замедленного действия, подложенной Тьеном под будущее сына. Во время похорон, задумавшись, она спросила Никки, какие у него есть хорошие воспоминания о папе. Тот вспомнил, как Тьен возил их на море - на целую замечательную неделю. Катерина промолчала: и билеты на монорельсовую дорогу, и места в гостинице достались им тогда милостью ее брата Хьюго. Она горько подумала: даже с того света свойственный Тьену хаос стремится разрушить ее стремление к покою. Пожалуй, для Никки было полезно услышать, как Форкосиган предложил взять ответственность на себя.

Никки сжал губы, глаза у него были на мокром месте. Он переваривал прямые, откровенные слова Майлза. — Но… — начал он и замолк.

— Тебе уже должна была прийти в голову целая куча вопросов, - подбодрил его Майлз. — Назови некоторые. Или хотя бы один-два.

Никки опустил взгляд, снова поднял. — Но… но… почему он не проверил свой респиратор? — Крошечная пауза, и он затараторил: — Почему вы не могли своим поделиться? Что это у вас за две ошибки? Что вы наврали маме, когда она так рассердилась? Почему вы не могли спасти его? Как вы поранили себе все руки? — Никки глубоко вздохнул, кинул на Майлза до крайности перепуганный взгляд и почти прохныкал: — И я должен убить вас, как капитан Форталон?!

Майлз, следивший за этим бурным потоком слов с напряженным вниманием, на последнем явно опешил. — Извини. Кто?

Смутившаяся Катерина пояснила вполголоса, — Капитан Форталон - его любимый персонаж из сериала. Он скачковый пилот, участвует вместе с принцем Ксавом в различных галактических приключениях и снабжает партизан контрабандным оружием во времена Цетагандийской войны. Есть целый цикл серий, как он одного за другим выслеживает предателей, заманивших в засаду его отца, лорда Форталона, и мстит им за его смерть.

— Что-то я этот сериал пропустил. Наверное, меня тогда не было на Барраяре. И вы разрешаете ему смотреть все эти жестокости, в столь нежном возрасте? — Глаза Майлза внезапно засияли.

Катерина стиснула зубы. — Этот сериал был заявлен как образовательный, учитывая историческую точность деталей.

— Когда я был в возрасте Никки, моей манией был лорд Форталия Храбрый, легендарный герой Периода Изоляции, — тут в голосе Майлза прорезались нотки заядлого рассказчика. — Если задуматься - все тоже началось с головида. Но пока я еще этим не пеереболел, то уговорил дедушку взять меня с собой в Имперский архив - порыться в подлинных документах. Оказывается, Форталия был не просто легендой, хотя и не все его реальные приключения оказались столь героическими. Наверное, я до сих пор смогу напеть все девять куплетов песни, которая…

— Пожалуйста, не надо, — проворчала она.

— Ну, могло быть и хуже. Рад, что вы не давали ему смотреть "Гамлета".

— А что такое "Гамлет"? — немедленно заинтересовался Никки. Он начвал потихоньку оттаивать.

— Еще одна великая драма на тему мести за отца, на сей раз - древняя пьеса со Старой Земли. Принц Гамлет возвращается домой из университета… кстати, сколько лет этому твоему капитану Форталону?

— Он старый, — сообщил Никки. — Двадцать.

— Ну вот и ответ… Никто не ждет от тебя свершения действительно хорошей мести, пока ты не вырастешь настолько, чтобы начать бриться. Так что у тебя есть еще несколько лет в запасе, а пока можешь не беспокоиться.

"Лорд Форкосиган!" - чуть было не оскорбилась Катерина на такой черный юмор, но смолчала, заметив, что Никки расслабился. К чему это Майлз ведет? Она придержала язык, успокоила дыхание и позволила ему рассказывать дальше.

— И вот в пьесе принц Гамлет приезжает домой на похороны отца и узнает, что его мать вышла замуж за дядю.

Никки вытаращил глаза: — Замуж за своего брата?

— Нет, нет! Это не столь пикантная пьеса. За другого дядю, папиного брата.

— А-а. Тогда все нормально.

— Это ты так думаешь. А Гамлету намекнули, что его старика убил этот самый дядя. К сожалению, он не знает, сказал ли его осведомитель правду или солгал. Поэтому следующие пять актов он вслепую мечется из стороны в сторону, в возбуждении перебив чуть ли не всех действующих лиц.

— Ну и глупо, — презрительно затетил совсем оттаявший Никки. — Взял бы фаст-пенту и допросил всех!

— Увы, ее тогда не изобрели. Иначе пьеса была бы куда короче.

— О, — Никки нахмурился и задумчивоо поглядел на Майлза. — А вы можете взять фаст-пенту? Лейтенант Формонкриф… он сказал, что нет. И что это очень удобно, — Никки в точности воспроизвел насмешливый тон Формонкрифа.

— Ты имеешь в виду, можно ли допросить с этим препаратом меня? Нет. У меня на него нестандартная реакция, поэтому он неприменим. Что было очень полезно, пока я служил в СБ, и вовсе не так здорово сейчас. По правде говоря, это чертовски неудобно. Но если бы фаст-пента на меня и действовала, мне бы не разрешили подвергнуться допросу в присутствии других людей и снять с себя подозрения в убийстве твоего папы. Вопрос в секретности. Даже только в твоем присутствии - не разрешили бы.

Никки ненадолго затих и вдруг выпалил: — А лейтенант Формонкриф называл вас лордом-мутантишкой!

— Так многие говорят. За глаза.

— Он не знает, что я тоже мутантишка. Как был мой папа. Вы злитесь, когда вас так называют?

— В твоем возрасте мне это здорово докучало. А теперь все равно. Ведь теперь гены можно исправлять, и, даже будь я искалечен вдесятеро сильнее, я не передал бы болезней своим детям. — Его губы дрогнули в улыбке; он специально не глядел на Катерину. — Если когда-нибудь я смогу уговорить некую храбрую женщину выйти за меня замуж.

— Спорим, лейтенант Формонкриф не захотел бы нас… не захотел бы маму, если бы знал, что я мутантик.

— В таком случае советую сообщить ему об этом немедля, — невозмутимо парировал Форкосиган.

О чудо, Никки ответил мимолетной застенчивой усмешкой.

В чем тут секрет? Тайны настолько жуткие, что о них и упоминать нельзя; мысли, такие пугающие, что заставляют онеметь ясный юный голосок, - и все они вытянуты на белый свет грубоватым ироничным юмором. И жуть сразу становится не такой беспросветной, страх отступает, и каждый может говорить о чем угодно. А невыносимое делается чуть легче.

— Никки, вопросы секретности, о которых я упомянул, не дают мне рассказать тебе все.

— Да, знаю, — Никки опять ссутулился. — Потому что мне всего девять.

— Девять, девятнадцать или девяносто - не это важно. Тем не менее можно рассказать тебе куда больше, чем ты знаешь сейчас. Мне хотелось бы, чтобы ты поговорил с человеком, имеющим полномочия решать, какие подробности знать тебе нужно и безопасно. Его отец тоже погиб при трагических обстоятельствах, когда тот был совсем маленьким, так что он тоже побывал в твоей шкуре. Если хочешь, я устрою эту встречу.

Кого он имеет в виду? Наверное, одного из высокопоставленных чинов СБ. Но судя по собственному неприятному опыту общения с СБшниками на Комарре, Катерина полагала, что эти люди и дорогу к Главной площади добровольно не подскажут.

— Ладно… — медленно протянул Никки.

— Хорошо. — В глазах Майлза мелькнуло облегчение. — А пока эта клевета может вернуться к тебе не раз. То ли от взрослого, то ли от кого-то из сверстников, подслушавшего разговоры взрослых. Возможно, в этих россказнях все исказят и перепутают. Ты знаешь, как тебе себя вести?

Никки со свирепым видом двинул кулаком в воздух. — Врезать им по носу?

Катерина виновато поморщилась; Майлз это уловил.

— Я ожидаю от тебя более зрелой и разумной реакции, — благочестиво выговорил ему Форкосиган, кося глазом на Катерину. Черт его побери - смешить ее в такой момент! Может быть, он сам слишком давно не получал кулаком в нос? Она фыркнула, и его губы дрогнули в довольной улыбке.

Продолжил он уже серьезнее: — Я посоветовал бы тебе вот что. Кто бы с тобой об этом ни заговорил, просто отвечай, что все это неправда, и прекращай разговор. Если от тебя не отстанут, скажи, что об этом надо говорить с твоей мамой или с дедушкой и бабушкой Фортицами. А если и тогда не отстанут, позови сам маму, дедушку или бабушку. Ты и без меня знаешь, что это грязная история. Вряд ли здравомыслящие взрослые люди станут втягивать тебя в нее. Но, к сожалению, это значит, что тебя станут осаждать взрослые недоумки.

Никки медленно кивнул. — Вроде лейтенанта Формонкрифа. — Облегчение, которое принесла Никки возможность навесить ярлык на своего недавнего мучителя, было почти зримым. "Объединиться против общего врага".

— И это еще вежливо сказано.

Никки смолк, переваривая услышанное. Дав ему немного подумать, Майлз предложил всем направиться на кухню и перекусить, добавив, что ящик с очередным кошачьим выводком только что занял свое - ныне традиционное - место у плиты. Матушка Кости накормила Никки с Катериной всякими вкусностями, которые могли бы поднять настроение и каменной статуе. Вся глубина стратегии Майлза выяснилась, когда кухарка повела мальчика в дальнюю часть кухни, а Майлз с Катериной ненадолго остались практически наедине.

Сидя на соседнем с Майлзом табурете, Катерина облокотилась на разделочный стол и оглядела кухню. Возле плиты Матушка Кости вместе с очарованным Никки стояли на коленях у коробки с пушистыми мяукающими комочками.

— Что это за человек, с которым, по вашему мнению, стоит увидеться Никки? - тихо спросила она.

— Позвольте мне сперва удостовериться в его согласии и что сможет выделить на это время, — осторожно ответил Майлз. — Вы с Никки, разумеется, пойдете к нему вместе.

— Понимаю, но… по-моему, Никки склонен сторониться незнакомцев. Позаботьтесь, чтобы этот человек понял: когда Никки изъясняется односложно, это не значит, что его не мучает отчаянное любопытство.

— Я сделаю так, чтобы он понял.

— У него большой опыт общения с детьми?

— Насколько я знаю, никакого, — печально улыбнулся Майлз. — Но, возможно, он будет благодарен за опыт.

— При таких обстоятельствах - вряд ли.

— При этих обстоятельствах - боюсь, вы правы. Но я доверяю его суждениям.

Мириады так и не выясненных вопросов пришлось отложить: подбежал Никки с новостью, что у всех маленьких котят голубые глазки. Его лицо больше не кривила гримаска истерии, как было по приезде сюда. На кухне проявилось его действительное состояние: с радостью отвлекшись на лакомства и на зверюшек, он, несомненно, стал куда спокойнее. Катерина сделала вывод, что теперь его внимание вполне переключилось. "Я была права, отправившись к Майлзу. И откуда Иллиан это знал?"

Катерина терпеливо ждала, пока Никки не выговорится. — Нам надо идти. Тетя будет спрашивать, что это с нами стряслось. — В торопливо нацарапанной записке она упомянула, куда они ушли, но не зачем; в тот момент Катерина была слишком расстроена, чтобы вдаваться в подробности. Она без восторга представляла, как будет объяснять тете с дядей всю эту мерзкую гразь и путаницу. Ну они хоть знают правду и сумеют разделить ее негодование.

— Пим может отвезти вас, — мгновенно предложил Майлз.

На сей раз, отметила Катерина с мрачным удивлением, он не предпринял ни малейшей попытки задержать ее здесь. Быстро учится, да?

Пообещав перезвонить Катерине немедля, как только выяснит насчет обещанной Никки встречи, Майлз сам усадил обоих в заднее отделение лимузина и глядел вслед, пока машина не выехала за ворота. Никки снова сидел в машине тихо, но его молчание было теперь не таким удручающим.

Наконец Никки смерил маму странным, оценивающим взглядом и спросил. — Мама… Ты отказала лорду Форкосигану, потому что он мутант?

— Нет, — ответила она незамедлительно и твердо. Никки удивленно поднял брови. Катерина мысленно вздохнула: если не дать сыну подробного ответа, то он, чего доброго, придумает свой собственный. — Видишь ли, он нанял меня разбить парк не потому, что этот парк ему был нужен или что он считал, что я хороший специалист. Он всего лишь хотел иметь возможность почаще со мной видеться.

— Ну, — сказал Никки, — это разумно. Так оно и было, верно?

Ей удалось сдержать сердитый взгляд. Для Никки ее работа не важна - а что важно? Раз теперь можно говорить что угодно и кому угодно… — А тебе понравилось бы, если бы кто-то пообещал тебе помочь стать скачковым пилотом, и ты бы старался, вкладывал в это дело всю душу, а потом оказалось бы, что от тебя обманом добивались чего-то другого?

— А-а! — Никки смутно начал понимать.

— Я рассердилась потому, что он пытался манипулировать мной, воспользоваться положением, в которое я попала, причем таким образом, который я нахожу навязчивым и оскорбительным. — На секунду задумавшись, она беспомощно добавила: — Похоже, это в его стиле. — Может, ей научиться терпеть подобный стилю? Или ему, черт возьми, научиться не поступать с ней в этом стиле? Притерпеться или научиться? "Можем ли мы оба сделать и то, и другое?"

— Так… он тебе нравится? Или нет?

"Нравится" - это, разумеется, не лучшее определение для этой смеси восхищения, гнева и страстного желания, для глубокого уважения, приправленного столь же глубоким раздражением и плавающим в темном омуте застарелой боли. Прошлое и будущее вступили в бой у нее в голове. — Не знаю. Иногда - да, нравится. Очень.

Еще одна долгая пауза. — Ты влюблена в него?

Свои познания о взрослой любви Никки главным образом почерпнул из головида. Частью своего рассудка она тут же перевела этот вопрос как "Куда ты намерена броситься и что будет со мной?" И все же… он не мог ни разделить, ни просто представить себе всю сложность ее любовных надежд и опасений, но он точно знал, какой у этих историй бывает Правильный Финал.

— Не знаю. Временами. Кажется.

Он одарил ее взглядом, означавшим "все взрослые - чокнутые". И ей, в общем, оставалось лишь согласиться.

Глава 14

Из архивов Совета Графов Майлз запросил все копии споров о наследовании за последние двести лет. Вместе со стопкой подборок из документохранилища самого особняка Форкосиганов они заняли оба стола и конторку в библиотеке. Майлз как раз с головой погрузился в полуторавековой давности отчет о семейной трагедии четвертого графа Форлакиала, когда в дверях приемной объявился оруженосец Янковский со словами: — Коммодор Галени, милорд.

Майлз удивленно поднял голову. — Спасибо, Янковский. — Оруженосец кивнул в ответ и ретировался, осторожно прикрыв створки дверей.

Галени прошелся по огромной библиотеке. От взгляда бывшего историка не ускользнули разбросанные повсюду бумаги, пергаменты и свитки.

— Зубришь? — поинтересовался он.

— Ну да. Кстати, у тебя же докторская по истории Барраяра. Не приходит ли тебе на ум какого-нибудь любопытного спора по наследованию Округа?

— Конь лорд Полуночник, — тут же ответил Галени. — Чей голос в Совете неизменно звучал как "не-е-ет".

— Уже, — махнул Майлз на груду бумаг, сдвинутую к краю инкрустированного стола. — А ты здесь какими судьбами, Дув?

— По официальному делу СБ. Вы, милорд Аудитор, запрашивали аналитический отчет относительно некоторых слухов о покойном муже госпожи Форсуассон.

Майлз сердито сверкнул глазами и напомнил: — СБ по всем статьям опоздала. Если бы я его получил вчера! Чертова бессмыслица - меня притормозить, а Катерину с Никки дать огорошить этой оскорбительной чушью. Прямо у нее в доме! Да еще этому идиоту Формонкрифу!

— Да. Иллиан сообщил Аллегре, Аллегре - мне. Жаль, что мне это передать некому... Я вчера за полночь увяз в отчетах информаторов и перекрестных проверках. Премного Вам благодарен, милорд! И я допоздна так и не смог выстроить ничего похожего на нормальное, достоверное обоснование.

— О, нет! Не мог же Аллегре свалить это... это дело о клевете на тебя лично?! Сядь, сядь! — По жесту Майлза комаррец придвинул себе стоящий сбоку стул.

— Именно это он и сделал. Я присутствовал на твоем катастрофическом званом ужине, с которого, похоже, все и началось. И, что существенней, - я уже вхожу в список тех, кто осведомлен о комаррском деле. — С усталым кряхтением Галени устроился на стуле и машинально тут же принялся пробегать взглядом разложенные документам. — Аллегре ни за что не добавит в этот список новых лиц, если есть альтернатива.

— М-м, разумно. Но я бы усомнился, что у тебя найдется время.

— У меня и не нашлось, — с горечью сообщил Галени. — Как только меня назначили шефом Департамента по делам Комарры, я стал почти ежеднемно отрабатывать еще дополнительных пол-смены после ужина. А этим мне пришлось заняться вместо сна. Теперь я подумываю отказаться от перерывов на обед и ужин - просто пристрою к письменному столу трубку с питательной смесью и буду к ней понемногу прикладываться.

— Еще немножко, и Делия проявит характер.

— Да, проблема еще и в этом, — добавил Галени раздраженным тоном.

Майлз выждал секунду, но Дув не стал вдаваться в подробности. Ну и ладно - ему это надо? Майлз вздохнул. — Извини.

— Ладно. У меня превосходные новости - с точки зрения СБ. Не всплыло ни единой улики, говорящей об утечке секретьной информации по делу о смерти Тьена Форсуассона. Никаких имен, никаких намеков на... технические подробности, даже слухов о финансовых махинациях. И, что для нас наиболее желательно, по-прежнему ни единого упоминания о комаррских заговорщиках - в любом сценарии убийства Форсуассона.

— Любом сценарии...? Сколько же версий разошлось... нет, не отвечай. У меня лишь попусту давление подскочит. — Майлз заскрипел зубами. — Как же, по их мнению, я прикончил Форсуассона - он меня вдвое крупнее? Не иначе как с помощью дьявольских СБшных трюков!

— Может и так. В одной из версий напридумывали вплоть до того, что ты действовал не один. А твои приспешники - сплошь подлые и продажные сотрудники СБ. Которые у тебя на содержании.

— Такое способен предположить лишь тот, кто ни разу не заполнял внутренних финансовых отчетов для Иллиана - по всем доходам и расходам, — проворчал Майлз.

Галени, усмехнувшись, пожал плечами.

— Так было ли... Нет, давай я сам это произнесу, — продолжил Майлз — Вы не проследили никакой утечки информации из дома Фортица.

— Никакой, — подтвердил Галени.

Майлз удовлетворенно ругнулся вполголоса. Он знал, что не ошибся в Катерине. — Окажи любезность лично мне - особо подчеркни этот факт в докладе для Аллегре, ладно?

Галени повел ладонью - намеренно уклончивый жест.

Майлз медленно выдохнул. Никакой утечки, никакой государственной измены: лишь пустая злоба и стечение обстоятельств. И намек на теоретически возможный шантаж. И все это обрушивается на него самого, на родителей - когда они все узнают, а это случится скоро, - на Фортицев, Никки, Катерину. Как они посмели огорчить Катерину...! Он осмотрительно сдержал закипающую ярость. Не нужно злиться. Нужно все расчитать и непреклонно действовать.

— Итак, что намерена СБ со всем этим делать - если вообще намерена? — спросил Майлз наконец.

— Сейчас - как можно меньше. И не потому, что у нас работы по горло. Разумеется, мы будем отслеживать все по ключевым словам, касающимися нежелательных моментов огласки. Меньшее из двух зол; вовсе не привлечь внимания к делу Форсуассона невозможно. По крайней мере, гипотеза убийства полезна нам в одном. Любой, отказавшийся поверить в гибель Тьена Форсуассона от несчастного случая, получит правдоподобную легенду, полностью объясняющую запрет на проведение дальнейшего расследования.

— О да, полностью! — рявкнул Майлз. Вижу, куда это ведет. Он откинулся на спинку стула, упрямо скрестив руки на груди. — Означает ли это, что я могу действовать по своему усмотрению?

— А-а... — протянул Галени. И тянул этот звук как можно дольше, но в конце концов "а-а" иссякло, и он был вынужден пояснить: — Не совсем.

Скалясь, Майлз выжидательно уставился на Галени. А Галени - на него.

Майлз сломался первым. — Проклятье, Дув, я что же, должен просто так глотать все это дерьмо?

— Да ладно, Майлз, тебе и раньше случалось носить маски. Я думал, вы - тайные оперативники - такими вещами упиваетесь.

— Но не в собственной песочнице! Не там, где мне придется жить. Мои дендарийские задания выглядели как “ударь-и-беги”. А вся вонь оставалась далеко позади.

Галени пожал плечами без особого сочувствия. — Еще я должен подчеркнуть, что это лишь первичные результаты. Отсутствие утечки информации сейчас не означает, что нечто не... не просочится наружу позже.

Майлз медленно выдохнул. — Ладно. Скажи Аллегре, что у него есть козел отпущения. М-э–э. — И добавил мгновение спустя: — Но на признание свой вины я не пойду. Это был несчастный случай с респиратором. И точка.

Галени отмахнулся. — СБ жаловаться не будет.

Хорошо, что в комаррском деле секретность не пострадала, напомнил себе Майлз. Но этот же факт убивал его слабую, безмолвную надежду отдать Ришара с приятелями на неласковую милость СБ. — Пока это лишь сотрясение воздуха, пусть себе. Но передай Аллегре, что если дойдет до официального обвинения в убийстве перед Советом... — И что тогда?

— У тебя есть основания считать, что кто-то выдвинет против тебя обвинение? — сощурился Галени. — Кто?

— Ришар Форратьер. Я получил от него нечто вроде... личного обещания.

— Он не может. Разве что уговорит кого-то из членов Совета сделать это за него.

— Сможет, если победит лорда Доно и будет утвержден как граф Форратьер. — "А мои коллеги скорее всего поперхнутся лордом Доно".

— Майлз... СБ не может обнародовать факты, сопутствовавшие смерти Форсуассона. Даже в Совете Графов.

По выражению на лице Галени Майлз перевел эту фразу как “особенно не в Совете Графов”. Зная, к каким причудамм и непостоянству склонен Совет, Майлз сочувственно кивнул: — Да. Понимаю.

— Что ты намерен делать? — Галени было явно неуютно.

У Майлза были веские причины не вляпаться в эту ситуацию. Не просто нежелание играть на нервах СБ. Но целых две причины - мать и сын. Если он все сделает верно, грядущая юридическая буря даже краешком не коснется Катерину с ее Никки. — Свою работу - ни больше и ни меньше. Немного политиканства. На барраярский манер.

Галени скептически его оглядел. — Ладно... если ты действительно намерен изображать невинность, стоит делать это поубедительней. Ты... дергаешься.

Майлз... дернулся. — Есть вина и вина. Я невиновен в предумышленном убийстве. Но виновен в том, что напортачил. И не я один - нас таких целая команда. Во главе с этим идиотом Форсуассоном лично. Если бы он только... черт возьми, ведь всякий раз, как вылезаешь в комаррском космопорте из челнока, тебя усаживают смотреть ролик по правилам обращения с респиратором. А он там прожил почти год! Ему же говорили... — Минутная пауза. — Хотя я сам хорош. Прекрасно знал, что нельзя выходить из купола, не уведомив об этом мою охрану.

— Как показывает практика, в небрежности тебя никто не обвиняет.

Майлз горько скривился. — Они льстят мне, Дув. Льстят.

— Тут я тебе ничем помочь не могу, — подытожил Галени. — У меня хватает собственных неупокоенных призраков.

— Шах, — вздохнул Майлз.

Целую долгую минуту Галени глядел на него, затем решился: — По поводу твоего клона...

— Брата.

— Да, его самого. Ты знаешь... понимаешь... какие у него, черт возьми, намерения насчет Карин Куделки?

— Это вопрос СБ или лично Дува Галени?

— Дува Галени. — Галени выдержал паузу еще дольше. — После той... двусмысленной услуги, какую он мне оказал в тот раз, - в нашу первую встречу на Земле, - я был рад, что он выжил и спасся. Я не был так уж шокирован шоке, когда он объявился здесь и ваша семья его приняла - на тот момент я уже был знаком с твоей матерью. Я даже смирился с тем, что нам придется время от времени видеться. — Его ровный голос чуть надломился. — Но я не ожидал, что он обернется моим свояком!

Майлз развалился на стуле, с некоторым сочувствием приподняв бровь. Он удержался от невежливого поступка - скажем, от того, чтобы захихикать. — Должен заметить, в некотором странном смысле вы уже родственники. Он твой сводный брат. Твой отец его создал; по некоторым галактическим законам о клонах это делает сера Галена отцом Марку.

— От подобной идеи у меня голова кругом идет. И сильно. — Галени с внезапным ужасом уставился на Майлза: — Но сам-то Марк не считает себя моим сводным братом, а?

— Я пока не привлек его внимания к этой хитрости закона. Но подумай, Дув, насколько тебе теперь станет легче воспринимать ситуацию: он - всего лишь свояк. Множество народу стесняются своей родни по браку. Это как лотерея. А их сочувствие тебе обеспечено.

"И чего тут особо забавного?" - читалось во взгляде Галени.

— Он будет дядей Марком, — заметил Майлз, медленно расплывшись в злорадной улыбке. — Ты - дядей Дувом. И я, если вольно экстраполировать, - дядей Майлзом. Вот уж не думал стать кому-то дядей - единственный ребенок в семье и все такое.

Кстати... если Катерина когда-либо примет его предложение, он мгновенно станет дядей, приобретя сразу троих шуринов вместе с их женами и готовую кучу племянниц и племянников. Не говоря уже о тесте и "приемной" теще. Интересно, кого из них придется стесняться ему? Или - вот новая и обескураживающая мысль - кому придется стесняться его самого?

— Думаешь, они поженятся? — серьезно поинтересовался Галени.

— Я... не уверен, какой вид связи они в конечном итоге выберут. Точно одно: Марка от Карин клещами не оттащишь. И хотя у Карин есть серьезные основания не спешить - зато никто из Куделок просто не умеет предавать доверие.

При этих словах Дув слегка приподнял бровь и чуть смягчился - неизменная реакция на любое упоминание о Делии.

— Боюсь, придется тебе смириться: Марк войдет в твою жизнь надолго, — заключил Майлз.

— Эх, — произнес Галени. Трудно сказать, было это выражение смирения или отрыжка желудочной колики. В любом случае, коммодор встал и откланялся.

***

Марк вышел в черно-белый вестибюль из коридора, ведущего к лифтам. И встретился с матерью, спускавшейся по парадной лестнице.

— А-а, Марк, — произнесла графиня Форкосиган тоном, в котором читалось “вот ты-то мне и нужен”. Он послушно остановился и подождал ее. Она оглядела его аккуратный наряд - любимый черный костюм, мрачность которого, как он надеялся, смягчала темно-зеленая рубашка. — Ты уходишь?

— Вскоре. Я как раз собирался отловить Пима, чтобы он выделил мне водителя-оруженосца. У меня назначена встреча с одним другом лорда Форсмита: тот занимается общественным питанием и обещал объяснить мне барраярскую систему сбыта продукта. Кстати, потенциальный будущий клиент... и я подумал, было бы неплохо приехать на эту встречу в лимузине. Так по-форкосигановски.

— Очень даже может быть.

Дальнейшие комментарии прервало появление из-за угла двух подростков: пимовского сына, Артура, в руках которого была обмотанная пахучей ватой палочка, и Дениса, парнишки Янковского, волочившего с собой многообещающе большую банку. Оба с топотом пронеслись вверх по лестнице, на бегу поприветствовав графиню запыхавшимся “Здрасте, м'леди!”.

Она обернулась и проводила их взглядом, изумленно подняв брови.

— Новые рекруты от науки? — поинтересовалась она у Марка, когда хихикающие мальчишки умчались прочь.

— От производства. У Марсии было гениальное озарение. Она назначила награду за каждого сбежавшего масляного жука и отправила всех свободных от занятий детей оруженосцев их собирать. Марка за штуку и премия в десять марок за королеву. Энрике снова с утра до ночи занят генным конструированием, лаборатория наверстала упущенное, а я могу вернуться к финансовому планированию. Нам приносят жуков по две-три штуки в час; завтра или послезавтра все будет завершено. По крайней мере, ни одному из детей еще не пришла в голову светлая мысль прокрасться в лабораторию и выпустить собранных жуков, возобновив источник дохода. Надо подумать, как запереть клетку.

Графиня засмеялась. — Ну, лорд Марк, вы оскорбляете их честь. Это же отпрыски наших оруженосцев.

— Я бы в их возрасте точно додумался.

— Не будь это жуки их сюзерена, может, они так и сделали бы. — Она улыбнулась, но улыбка тут же пропала. — Кстати об оскорблениях... хотела тебя спросить, не доходили ли до тебя мерзкие слухи по поводу Майлза и его госпожи Форсуассон?

— Последние несколько дней я дневал и ночевал в лаборатории. А Майлз туда почему-то больше не заходит. Что за мерзкие слухи?

Графиня сощурилась, подхватила его под руку и повела в комнату перед библиотекой. — Вчера вечером на званом ужине у Форинниса Иллиан с Элис отозвали меня в сторону и многое порассказали. Я весьма рада, что они слелали это первыми. За тот вечер еще двое успели отвести меня в сторону и изложить свою версию. Один хотел узнать, правда ли это. А второй надеялся, что я передам это Эйрелу вместо него - сам он не осмеливался, идиот бесхребетный. Кажется, по столице ползут слухи, что Майлз, будучи на Комарре, ухитрился убить мужа Катерины.

— Ну, — рассудительно заметил Марк, — ты-то лучше знаешь. А он убил?

Она приподняла брови. — А тебе это важно?

— Не особо. Насколько я смог понять - в основном между строк, сама Катерина мало о нем говорила, - Тьен Форсуассон попусту переводил еду, воду, воздух и время.

— Неужто Майлз сказал тебе что-то, позволившее... усомниться в обстоятельствах смерти Форсуассона? — спросила она, усаживаясь рядом с огромным старинным зеркалом, украшавшим боковую стену.

— Ну, нет, — признал Марк, садясь на стул напротив. — Хотя, по-моему, он винит себя в какой-то небрежности. По мне, роман был бы интереснее, если бы он действительно прикончил ради нее этого мужлана.

Она смутилась и вздохнула. — Ах, Марк. Боюсь, что иногда, несмотря на все усилия бетанского терапевта, твое джексонианское воспитание по-прежнему дает о себе знать.

Он пожал плечами, нимало не раскаиваясь. — Извини.

— Меня трогает твоя искренность. Только не высказывайся с такой честной прямотой в присутствии Никки.

— Может, я и джексонианец, мэм, но не совсем пропащий.

Этого заверения графине явно хватило - она кивнула. Но сказать больше ничего не успела - в этот момент створки дверей распахнулись, и в приемную из библиотеки вышел Майлз, провожающий коммодора Дува Галени.

Заметив обоих, коммодор остановился пожелать им на невоенный манер доброго дня. Сперва графине, потом Марку, но тому - заметно сдержаннее, словно Марк недавно заразился каким-нибудь мерзким кожным заболеванием, но Галени был слишком вежлив, чтобы это замечать. Марк ответил тем же.

Галени не стал задерживаться. Майлз проводил своего гостя до парадной двери и двинулся обратно в библиотеку.

- Майлз! — Графиня встала и прошла в библиотеку вслед за сыном, с выражением неожиданной сосредоточенности на лице. Марк двинулся за ними, не уверенный, закончен ли его разговор с матерью.

Она настигла Майлза у камина, возле софы. — Я узнала от Пима, что вчера, в наше с Эйрелом отсутствие, здесь была твоя госпожа Форсуассон. Она была здесь, а я ее не застала!

— Визит был не совсем светский, — сказал Майлз. Пойманный в ловушку, он сдался и сел. — И я вряд ли мог бы задержать ее до полуночи - до вашего с отцом возвращения.

— Вполне разумно, — сказала его мать, захлопывая ловушку и опускаясь на парную софу напротив. Марк робко присел рядом. — И когда же нам будет позволено с ней увидеться?

Майлз опасливо покосился на мать. — Не... не сейчас. Если вы не против. Наши с ней отношения пока довольно... гм... деликатны.

— Деликатны... — эхом отозвалась графиня. — Явный прогресс в сравнении с разрушенной жизнью и рвотой, а?

В глазах Майлза мелькнул проблеск надежды, но он покачал головой. — Сейчас довольно трудно сказать.

— Очень даже понимаю. Но лишь потому, что Саймон с Элис разъяснили нам это вчера вечером. Спрашивается, почему мы должны были услышать об этой грязной клевете от них, а не от тебя?

— О, извини, — Майлз изобразил нечто вроде виноватого поклона. — Я и сам узнал лишь позавчера. Последние пару дней мы с вами двигались по разным траекториям, учитывая, в каком светском вихре вы кружитесь.

— И ты таился два дня подряд? Мне стоило задуматься, отчего это в наши две последние встречи за столом ты вдруг заинтернсовался Колонией Хаос.

— Ну, мне правда было интересно послушать про вашу жизнь на Сергияре. Но что важнее - я ждал, что скажут аналитики СБ.

Графиня поглядела на дверь, за которой недавно скрылся коммодор Галени. — А-а! — озарило ее. — То есть Дув.

— Да, Дув, — кивнул Майлз. — Если бы выяснилось, что была утечка секретной информации, ну... тогда совсем другое дело.

— А ее не было?

— Похоже, нет. Этот вымысел порожден чистым политиканством и совершенно не опирается на конкретные... э–э... обстоятельства. Вымысел кучки графов-Консерваторов и их прихлебателей, которых я недавно задел. Или они меня. И я решил разбраться с ним... политически. — Лицо Майлза было мрачным. — По-своему. Вообще-то сюда вот-вот прибудут на совет Доно Форратьер и Рене Форбреттен.

— А-а, союзники. Хорошо. — довольно сощурилась графиня.

Он пожал плечами. — Именно в этом суть политики. Отчасти. Или я так ее понимаю.

— Теперь она по твоему ведомству. Предоставляю вас друг другу: тебя и политику. А как насчет тебя и твоей Катерины? Вы оба сумеете это выдержать?

Его взгляд стал отстраненным. — Мы трое. Не забывай о Никки. Даже не знаю.

— Я тут подумала, — произнесла графиня, пристально его разглядывая, — что мне стоит пригласить Катерину с Карин на чай. Только мы, леди.

Выражение тревоги, почти откровенной паники, мелькнуло на лице Майлза. — Я... я... пока не надо. Только... не сейчас.

— Нет? — разочарованно протянула графиня. — Ну а когда?

— Карин не отпустят сюда родители, ведь так? — вставил Марк. — Я хочу сказать.... они же, по-моему, разорвали знакомство. — Он разрушил тридцатилетнюю дружбу. "Хорошая работа, Марк. Что сделаем на бис? Невзначай сожжем особняк Форкосиганов дотла?" По крайней мере, это избавит нас от нашествия масляных жуков...

— Ку и Дру? — переспросила графиня. — Еще бы им меня не избегать! Уверена, они мне в глаза взглянуть не смеют после того концерта, что устроили здесь в вечер нашего приезда.

Марк не был уверен, какие стоит сделать выводы. А Майлз сдавленно фыркнул.

— Мне так ее не хватает, — заговорил Марк, беспомощно водя пальцем по шву брюк. — Мне она нужнаь. Мы хотели через несколько дней начать презентацию продуктов из жучиного масла потенциальным заказчикам. Я рассчитывал, что Карин будет с нами. Я... не очень умею продавать. Я пытался. Когда я начинаю рассказывать, результат один: люди сбиваются в кучу в другом конце комнаты, стараясь, чтобы между нами оказалось побольше мебели. А Марсия слишком... прямолинейна. Зато Карин просто великолепна. Она способна продать что угодно и кому угодно. Особенно барраярским мужчинам. Эти, образно выражаясь, брякаются кверху пузом, машут в воздухе лапами и виляют хвостом... просто изумительно. И, и... когда она со мной, я спокоен, сколько бы людей мне ни досаждало. О-о... хочу ее обратно... — Последние слова вырвались у него приглушенным стоном.

Майлз посмотрел на мать, на Марка, в раздраженном недоумении помотал головой: — Ты не пользуешься должным образом своими барраярскими возможностями, Марк. У тебя прямо здесь, в доме, есть собственная сваха - возможно, самая влиятельная на всей планете - а ты даже не ввел ее в игру!

— Но... что она может сделать? В таких обстоятельствах?

— С Ку и Дру? Страшно подумать. — Майлз потер подбородок. — "Лазерный луч - познакомься с маслом. Масло - лазерный луч." Оп-па.

Мать улыбнулась. Потом, скрестив руки, задумчиво оглядела огромную библиотеку.

— Но, мэм... — Марк запнулся. — Ты можешь? ты это сделаешь? Я не хотел просить, после того... что все наговорили друг другу тем вечером, но я просто в отчаянии. — В отчаянном отчаянии.

- А я не хотела навязываться без прямого приглашения, — ответила ему графиня. Она ждала, подбадривая его обнадеживающей улыбкой.

Марк поразмыслил. Он дважды пошевелил губами, примериваясь к непривычному слову, прежде чем облизать губы, набрать воздуху в грудь и выдохнуть: — Помоги...

— Конечно же, с удовольствием, Марк! — она заулыбалась сильней. — Что нам нужно - так это усесться вместе, всем впятером: ты, я, Карин, Ку и Дру - прямо здесь. Да, именно здесь, в этой библиотеке. И обо всем поговорить.

Представив эту картину, Марк ощутил, как его наполняет ужас. Он стиснул пальцы на коленях и кивнул: — Да. Только - говорить будешь ты, ладно?

— Все будет просто прекрасно, — заверила она.

— Но как ты вообще заставишь их сюда приехать?

— Можешь спокойно предоставить это мне.

Марк глянул на брата - тот холодно улыбался. Похоже, Майлз ни капельки не сомневается в ее словах.

В дверях библиотеки появился оруженосец Пим. — Извините, что прерываю вас, м'леди, м'лорд - прибыл граф Форбреттен.

— А, отлично. — Майлз вскочил на ноги, бросился к длинному столу и принялся сгребать стопки свитков, бумаг и заметок. — Проводи его прямо в мои апартаменты и скажи матушке Кости, чтобы приступала.

Марк воспользовался удобным случаем. — Да, Пим. Мне понадобится машина с водителем - приблизительно... — он поглядел на хроно, — ... через десять минут.

— Я прослежу за этим, м'лорд.

Пим отправился исполнять порученное; Майлз, с решительным выражением лица и с кипой документов под мышкой, быстро вышел вслед за своим оруженосцем.

Марк нерешительно покосился на графиню.

— Беги на свою встречу, — спокойно сказала она ему. — А вечером, когда вернешься, загляни ко мне в кабинет. Все расскажешь.

Похоже, ей на самом деле интересно. — Как думаешь, а тебе не захочется нас проинвестировать? — предложил он в приступе оптимизма.

— Еще поговорим. — Она улыбнулась ему с искренней радостью. Во всей вселенной по пальцам можно пересчитать людей, которые искренне рады Марку, и мать - одна из этих немногих. Втайне воодушевленный, он удалился вслед за Майлзом.

***

Охранник СБ впустил Айвена во двор особняка Форкосиганов и тут же вернулся в проходную на сигнал комма. Айвену пришлось посторониться - железные ворота широко распахнулись, выпуская на улицу сверкающий бронированный лимузин. В груди Айвена затеплилась было надежда разминуться с Майлзом, но фигура помахавшего ему человека, как ни скрывало ее очертания полу-тонированное заднее стекло, была явно кругленькой. Это Марк куда-то собрался.

Проведенный Пимом в майзловы апартаменты, Айвен обнаружил своего тощего кузена возле эркерного окна в компании графа Рене Форбреттена.

— О, пардон! — воскликнул Айвен. — Я не знал, что у тебя... что ты занят.

Отступать было слишком поздно. Майлз, изумленно обернувшись, поморщился было - но сдержался, вздохнул и махнул рукой, приглашая заходить. — Привет, Айвен. Какими судьбами?

— Мать с запиской прислала. Не знаю, отчего бы ей просто не позвонить тебе по комму, но шанса смыться я упускать не стал. — Айвен протянул ему тугой конверт - официальный дворцовый бланк, запечатанный личным гербом леди Элис.

— Смыться? — развеселился Рене. — Я слыхал, в этом году изо всех офицеров в Форбарр-Султане самая непыльная работенка именно у тебя.

— Ха, — сказал Айвен мрачно. — Позавидовал? В офис битком набились дамы - точно будущие тещи в стадии предсвадебной лихорадки, и каждая - отъявленная любительница покомандовать. Понятия не имею, где это матушка откопала столько форских дракониц. Обычно они водятся поодиночке, в окружении собственного семейства, котрое и терроризируют в свое удовольствие. Собирать их скопом в одну команду - настоящее преступление. — Он поставил стул между Майлзом и Рене и уселся, всей позой давая понять, что здесь лишь на минутку. — Моя цепочка командования построена шиворот-навыворот: у двадцати трех командиров - единственный подчиненный. Я. Хочу назад в Генштаб! Мои тамошние командиры не предваряют каждое сумасшедшее требование угрожающим щебетанием: “Айвен, дорогой, не будешь ли ты так мил...”. Я все бы отдал, лишь бы услышать старый добрый низкий, откровенно мужской рев: “Форпатрил!”. От кого угодно - кроме графини Фориннис.

Майлз, усмехнувшись, принялся было открывать конверт, но замер, прислушиваясь к голосам новых гостей, которых пригласил подняться все тот же Пим. — А-а, — протянул он. — Замечательно. Как раз вовремя.

К вящему смятению Айвена, следующими посетителями, препровожденными Пимом в покои своего лорда, оказались лорд Доно, Байерли Форратьер и оруженосец Чабо. Все трое приветствовали Айвена с совершенно мерзкой жизнерадостностью. Лорд Доно крепко и радушно потряс руку графа Рене и уселся за низенький столик напротив Майлза. Бай с видом наблюдателя облокотился на спинку кресла Доно. Сабо взял себе такой же, как у Айвена, стул, поставил его чуть позади своих господ и сел, скрестил руки.

— Прошу прощения... — Майлз наконец-то открыл конверт. Он извлек записку леди Элис, пробежал ее взглядом и улыбнулся. — Итак, джентльмены. Что же пишет моя тетя Элис. “Дорогой Майлз...” - тут обычные изысканные вежливости, и вот: “... передай своим друзьям - графиня Форсмит сообщает, что Рене может точно рассчитывать на голос ее мужа. Для Доно придется еще постараться, но если перевести разговор на его однозначное намерение присоединится к Прогрессистам, это может принести свои плоды. У леди Мэри Форвилль тоже хорошие известия для Рене - все благодаря дорогим армейским воспоминаниям ее батюшки, графа Форвилля, служившего вместе с его покойным отцом. Уговаривать графиню Форпински помочь с голосом за лорда Доно мне показалось неделикатным, но она удивила меня, с немалым энтузиазмом одобрив превращение леди Донны.”

Лорд Доно подавил смешок, и Майлз сделал паузу, вопросительно приподняв бровь.

— Мы с графом - тогда еще лордом - Форпински какое-то время были весьма добрыми друзьями, — объяснил Доно с легкой ухмылкой. — Это было после тебя, Айвен; кажется, ты тогда был на Земле, служил в посольстве.

К облегчению Айвена, Майлз не стал выспрашивать дальнейших подробностей, а лишь понимающе кивнул и продолжил читать, точно воспроизводя интонации леди Элис. “В этом смысле Доно было бы неплохо нанести графине личный визит, дабы та убедилась, что изменения реальны и вряд ли...” - это слово подчеркнуто... - “обратимы в случае, если он добьется своего графства.

“Леди Фортугалова сообщает, что на голос ее свекра ни у Рене, ни у Доно надежды нет. Однако - ха, обратите внимание! - она сдвинула рождение старшего внука графа на два дня вперед, так что оно по чистой случайности совпало с днем голосования. Граф приглашен присутствовать на открытии репликатора. Разумеется, лорд Фортугалов тоже будет там. Леди Фортугалова упомянула также, что жена графского депутата в Совете жаждет получить свадебное приглашение. Я придержу для леди ФорТ. одно из запасных - путь отдаст его по своему усмотрению. Тот, кто заменит графа на Совете, разумеется, не станет голосовать вразрез с пожеланиями своего сюзерена, но есть шанс, что он опоздает на утреннее заседание или даже вообще не придет. Это не плюс вам, но может стать неожиданным минусом Ришару с Сигуром.”

Рене с Доно принялись набрасывать заметки.

“Старый Форхалас лично симпатизирует Рене, но не станет голосовать по этому вопросу против интересов Консерваторов. Поскольку непреклонной честности Форхаласа соответствует столь же непреклонный склад ума, то, боюсь, в данном случае для Доно дело безнадежное.

“Фортейн тоже безнадежен, поберегите силы. Однако я достоверно знаю, что его тяжба насчет морской границы Округов с соседом, графом Форволынкиным, длится до сих пор и обострила их отношения до предела, к досаде обоих семейств. Будь все нормально, я бы не рассчитывала на отделение графа Форволынкина от Консерваторов, но его обожаемая невестка леди Луиза нашептала ему на ухо, что, отдав голос за Доно и Рене, он серьезно досадит” - слово подчеркнуто - “своему недругу. Результат оказался потрясающим. Можете уверенно приплюсовать его к своему счету.”

— Вот это нежданный подарок! — обрадовался Рене, царапая бумагу еще усерднее.

Майлз перевернул страницу.

- “Саймон описал мне ужасное поведение...” ну, это не по существу, всякое бу–бу–бу, ха... “крайне дурной вкус...” подчеркнуто - ну, спасибо, тетя Элис... так, дальше: “... Наконец, моя дражайшая графиня Фориннис заверила меня, что голос Округа Фориннисов тоже можно засчитать в пользу обоих твоих друзей.

“Твоя любящая тетя Элис.

“P.S. Было бы непозволительно делать все в спешке и суматохе, в самую последнюю минуту. Данный Офис желает быстрейшего улаживания ситуации, чтобы точно в срок и вежливо вручить свадебные приглашения именно тем, кому следует. Для своевременного разрешения этой проблемы можешь свободно располагать Айвеном для любых мелких поручений, для которых сочтешь его полезным”.

— Что? — опешил Айвен. — Да ты все выдумал! А ну дай посмотреть...

С противной ухмылкой Майлз наклонил лист бумаги так, чтобы Айвен, наклонившись через его плечо, мог прочитать постскриптум. Да, верно, безукоризненный почерк матушки. Проклятье.

— Ришар Форратьер, сидя на этом самом месте, — Майлз показал на кресло, где устроился Рене, — заявил мне, что леди Элис не имеет голоса в Совете. Похоже, от него ускользнул тот факт, что она провела на политической сцене Форбарр-Султаны больше лет, чем мы все здесь вместе взятые. Как прискорбно! — Его улыбка сделалась еще шире.

В гостиной снова появился Пим, катящий сервировочный чайный столик. Майлз полуобернулся. — Ага. Не желаете подкрепиться, джентльмены?

Айвен воспрял было духом, но, увы, на чайном столике действительно оказался чай. Ну, еще кофе плюс поднос с лакомствами от матушки Кости - изысканная мозаика из еды.

— А вино? — с надеждой подсказал Айвен кузену, когда Пим уже принялся разливать жидкость по чашкам. — Или хотя бы пиво?

— В такой час? — удивился Рене.

— Для меня день начался давным-давно, — заверил его Айвен. — Правда.

Пим вручил ему чашку кофе. — Это вас взбодрит, м'лорд.

Айвен нехотя взял чашку.

— Когда мой дед устраивал в этих самых комнатах политические встречи, я всегда мог сказать, плетет ли он интриги вместе с союзниками или ведет переговоры с противниками, — принялся рассказывать Майлз. — На встречах с друзьями подавали кофе, чай и тому подобное: все должны были быть бдительны и в наилучшей форме. А имея дело с другой категорией, дед неизменно и в потрясающем количестве выставлял все виды выпивки. И начинал обязательно с отличных сортов. По ходу дела качество напитков падало, но к тому моменту и гости были уже не в форме, чтобы отличать хорошее вино от скверного. Я всегда просачивался в комнату, когда привозили тележку с вином: если я сидел тихо, был шанс, что меня не заметят и не выставят вон.

Айвен придвинул стул поближе к столику с закусками. Бай устроился в той же стратегической позиции с другой стороны. Прочие гости получили у Пима по чашке и прихлебывали чай. Майлз разгладил на колене исписанный от руки листок - повестку дня.

— Пункт первый, — начал он. — Рене, Доно, скажите: лорд-протектор Спикерского круга установил, когда и в какой последовательности пройдет голосование по вашим искам?

— Одно за другим, — ответил Рене. — Мое первым. Если честно, я был рад узнать, что покончу с эти как можно быстрее.

— Отлично, но совсем не по той причине, что ты подумал, — отозвался Майлз. — Рене, когда огласят твой иск, то ты уступишь Круг лорду Доно. А он, когда голосование по его делу завершится, снова уступит его тебе. Вы, конечно, понимаете, почему?

— О, да! — спохватился Рене. — Прости, Майлз, а я и не подумал.

— Не... совсем, — признался лорд Доно.

Майлз принялся загибать пальцы, перечисляя возможные варианты. — Если тебя, Доно, признают графом Форратьером, ты можешь тотчас развернуться и отдать голос Округа Форратьеров в пользу Рене. Еще один голос в его копилку. А если первым будет Рене, место Форратьеров в тот момент еще будет вакантным - ноль голосов. И если из-за этого Рене проиграет - скажем, с разницей в один голос - то ты, в свою очередь, потеряешь голос Форбреттенов.

— А-а! — дошло до Доно. — Думаешь, именно такие расчеты и произвели наши противники? Тем и ценна рокировка в самый последний момент.

— Именно так, — подтвердил Майлз.

— А они не могут предвидеть такой вариант? — обеспокоился Доно.

— Насколько мне известно, они о вашем союзе и понятия не имеют, — ответил Бай с легким насмешливым полупоклоном.

Айвен хмуро на него покосился. — Надолго ли? Откуда нам знать, может, ты мгновенно передашь Ришару всё, что здесь услышал?

— Не передаст, — возразил Доно.

— Да-а? Может, ты и уверен, на чьей стороне Бай, а вот я - нет.

Бай ухмыльнулся. — Будем надеяться, что Ришар разделяет твое заблуждение.

Айвен покачал головой и, ухватив себе ярко-розовый, воздушный, тающий во рту слоенвй пирожок, запил его глотком кофе.

Майлз нагнулся и извлек из-под своего кресла стопку больших полупрозрачных листов. Отделив два верхних, он протянул по одному через стол Доно и Рене. — Всегда хотел попробовать эту штуку, — с довольным видом заметил он. — Я раскопал их на чердаке вчера вечером. Одно из старых тактических пособий моего деда; наверное, этот способ он перенял еще от своего отца. Можно написать комм-программу, делающую то же самое. Это - план мест в Палате Совета.

Лорд Доно поглядел кальку на просвет. Через весь лист тянулся двойной полукруг пустых квадратов.

— Места не подписаны, — заметил Доно.

— Считается, что эти штуки могут пригодиться лишь тем, кто сам знает, кто где сидит, — растолковал Майлз. Он отделил еще один лист и протянул его Доно. — Возьми его домой, подпиши и выучи наизусть, ладно?

— Отлично! — обрадовался Доно.

— По идее они нужны, чтобы сопоставить два взаимосвязанных голосования. Разметьте скамьи всех Округов цветом: скажем, красным "нет", зеленым "да", чистые - те, кто колеблется или вам неизвестен, - а потом наложите листы друг на друга. — Майлз высыпал на стол пригоршню ярких фломастеров. — Если цвет - красный или зеленый - совпадет, этого графа оставьте в покое. Вам незачем или нечем на него воздействовать. А один или оба чистых квадрата, либо красный с зеленым - это те люди, на которых надо сосредоточить ваши усилия по лоббированию.

— А-а! — Рене взял два маркера, склонился над столом и принялся раскрашивать схему. — Как изящно просто! А я всегда пытался сделать это в уме.

— Когда речь заходит о трех-пяти взаимосвязанных голосованиях, по шестьдесят голосов в каждом, это ни в каком уме не удержать.

Доно, задумчиво поджав губы, заполнил с десяток квадратов, потом пересел на другую сторону стола поближе к Рене, чтобы списать у него остальные имена согласно местам. Айвен отметил, что Рене раскрашивает схему очень тщательно, аккуратно зарисовывая каждый квадратик, а Доно пользуется небрежными, широкими, быстрыми штрихами. Закончив, они наложили один лист на другой.

— Вот это да! — удивился Доно. — Да они просто в глаза бросаются, верно?

Понизив голоса, Рене с Доно принялись вместе составлять список своих будущих жертв. Айвен стряхнул крошки слойки со своих форменных брюк. Байерли мягко подсказал кое-какие незначительные поправки к раскраске схемы, основываясь на впечатлениях, полученных ("абсолютно случайно, не сомневайтесь!") за время пребывания в обществе Ришара.

Айвен вытянул шею, подсчитывая одинарные и двойные зеленые метки. — Пока не выходит, — сказал он. — Не важно, как мало голосов отдадут Ришару с Сигуром или кто из их сторонников не явится в этот день. Но каждый из вас должен иметь абсолютное большинство в тридцать один голос, а то плакало ваше графство.

— Мы над этим работаем, Айвен, — ответил Майлз.

По искрящемуся взгляду и пугающе жизнерадостной физиономии кузена Айвен понял, что тот переключился на режим "полный вперед!". И наслаждается этим. Интересно, не пожалеют ли когда-нибудь Грегор с Иллианом о том дне, когда оторвали Майлза от любимых галактических операций и привязали к дому? Нет... как скоро они об этом пожалеют?

К смятению Айвена, палец кузена опустился на пару пустых клеток - а Айвен-то надеялся, что Майлз их проглядит!

— Граф Форпатрил, — сообщил Майлз. — Ага! — И улыбнулся Айвену.

— Чего ты на меня смотришь? — вопросил Айвен. — Можно подумать, мы с Фалько Форпатрилом приятели-собутыльники. Если честно, в нашу последнюю встречу старик Фалько сообщил мне, что, мол, я неисправимый вертопрах и настоящее разочарование для собственной матери, его самого и всех прочих престарелых Форпатрилов. Ну, на самом деле он сказал не "престарелых", а "здравомыслящих". Что одно и то же.

— О, Фалько считает тебя вполне забавным, — безжалостно опроверг Майлз наблюдение своего кузена. — Значит, тебе не составит проблемы привести к нему Доно. И пока вы будете там, оба сможете замолвить словечко и за Рене.

"Так и знал, что рано или поздно до этого дойдет". — Мне пришлось бы проглотить достаточно насмешек, даже если я бы представил ему леди Донну как свою невесту. Форратьеры как таковые ему не очень-то по вкусу. А уж представить ему лорда Доно как будущего коллегу ... — Айвен, содрогнувшись, уставился на бородатого мужчину; тот столь дже пристально на него в ответ с каким-то особенным интересом.

— Невесту, Айвен? — переспросил Доно. — Вот уж не знала, что ты этого хочешь...

— Ну, теперь-то я свой шанс упустил, верно? — огрызнулся Айвен.

— И теперь, и еще много раз за те пять лет, что я прохлаждалась у себя в Округе. Я-то была там. А вот ты где был? — Доно движением подбородка отмел все жалобы Айвена. Между его бровей залегла едва заметная горькая складка. Айвен внутренне поежился. Доно, заметив его смущение, улыбнулся - медленно и весьма зловеще. — О, да, Айвен: все происшедшее - твоя и только твоя вина: ты так неспешно целился, что промазал...

Айвен вздрогнул. "Черт возьми, эта женщина - мужчина - этот человек чертовски слишком хорошо меня знает"...

— Как бы то ни было, — продолжил Доно, — поскольку выбор предстоит между Ришаром и мной, Фалько все равно придется иметь дело с Форратьером. Единственный вопрос - с которым именно.

— А я уверен, что ты способен указать ему на все минусы Ришара, — плавно вставил Майлз.

— Кто-то другой и смог бы. Но не я, — отрезал Айвен. — Офицеры на действительной службе никоим образом не должны вмешиваться в партийную политику, вот так-то. — Он скрестил руки на груди, намереваясь и дальше без успеха стоять - ну ладно, сидеть - на страже собственного достоинства.

Майлз постучал пальцем по письму леди Элис. — У тебя есть законный приказ от твоего номинального командира. Причем в письменном виде!

— Майлз, если ты не сожжешь это треклятое письмо, когда мы уйдем, то ты тронулся рассудком! Оно настолько горячее, что я поражен, как это оно само не вспыхнуло! — Написанное от руки, доставленное из рук в руки, нет ни электронных, ни бумажных копий - прямое указание “после прочтения сжечь”.

Майлз оскалил зубы в легкой усмешке. — Учишь меня моему делу, Айвен?

Айвен негодующе на него уставился. — Я категорически отказываюсь впутываться в это дело дальше хоть на шаг. Когда я повел Доно к тебе на ужин, то сказал, что это будет мое последнее ему одолжение, и от своего слова не отступлюсь.

Майлз не сводил с него взгляда. Айвен неуютно поежился. Он понадеялся, что Майлзу не придет в голову позвонить во Дворец, дабы подкрепить свое распоряжение. Спорить с матушкой безопаснее заочно, а не лицом к лицу. Айвен состроил мрачную мину и ссутулился на стуле в ожидании (и с некоторым любопытством): к какому хитрому шантажу, подкупу или тактике выкручивания рук прибегнет Майлз на сей раз, чтобы сделать по-своему?

Сопровождать Доно к Фалько Форпатрилу будет так чертовски неловко. Он как раз прикидывал, как бы предстать перед Фалько в роли абсолютно незаинтересованного свидетеля, когда Майлз произнес: — Отлично. Поехали дальше...

— Я сказал "нет"! — отчаянно завопил Айвен.

Майлз поглядел на него с легким удивлением. — Я тебя слышал. Хорошо. Ты снят с крючка. Больше я тебя ни о чем просить не буду. Расслабься.

Айвен откинулся на спинку стула с глубоким облегчением.

"А вовсе не с глубоким разочарованием", - заверил он себя. - "И уж точно не с глубокой тревогой. Но... но... но... я же нужен этому несносному маленькому паршивцу, чтобы было кому таскать каштаны из огня!"...

— Итак, поехали дальше, — продолжил Майлз. — Мы подходим к теме грязных трюков.

Айвен уставился на него в ужасе. "Десять лет опыта лучшего иллиановского агента по тайным операциям СБ..." — Не делай этого, Майлз!

— Не делать чего? — мягко переспросил тот.

— Чего бы ты ни задумал. Просто - не делай. Не хочу иметь к этому никакого отношения.

— Я собирался сказать, — продолжил Майлз, одарив его весьма холодным взглядом, — что нам, стоящим на стороне истины и справедливости, нет нужды опускаться до ухищрений вроде взяток, убийства или иного физического насилия, либо — ха! — шантажа. Помимо прочего, такого сорта вещи склонны... возыметь обратный эффект. — Он сверкнул глазами. — Но мы должны бдительно высматривать любые поползновения подобного рода со стороны наших противников. Начиная с очевидного - перевести всех своих оруженосцев на режим полной боевой готовности, убедиться, что ваши транспортные средства под охраной и что у вас есть запасной транспорт и резервные маршруты для прибытия в утро голосования в замок Форхартунг. Также отберите, сколько сможете, пользующихся вашим доверием сообразительных людей, пусть проследят, чтобы вашим сторонникам никакая неприятность тоже не помешала прибыть на голосование.

— Если мы до такого не опускаемся, как ты назовешь мошенничество с Фортугаловыми и маточным репликатором? — негодующе вопросил Айвен.

— Примером совершенно нежданного везения. Никто из присутствующих к нему касательства не имеет, — спокойно ответил Майлз.

— Значит, если грязный трюк нельзя отследить, то он - не грязный трюк?

— Верно, Айвен. Ты быстро учишься. Дед бы ... удивился.

Лорд Доно с задумчивым видом глядел на их перепалку, откинувшись в кресле и мягко поглаживая бородку. От его улыбочки Айвена мороз по коже продирал.

— Байерли, — обратился Майлз ко второму присуствующему здесь, по другую сторону стола, Форратьеру; тот отщипывал по кусочку от канапе, то ли слушая, то ли подремывая - смотря как понимать его полузакрытые веки. Бай распахнул глаза и улыбнулся. — Ты не слыхал чего-нибудь важного на эту тему от Ришара или гостей Формонкрифа?

— Пока они вроде бы ограничиваются банальной предвыборной агитацией. Мне кажется, они пока не поняли, что вы их догоняете.

Рене Форбреттен скептически глянул на Бая. — Догоняем? По моим подсчетам - нет. А когда и если они поймут, - держу пари, рано или поздно Борис Формонкриф догадается, - думаешь, они не запрыгают?

Бай покачал вверх-вниз протянутой ладонью, изображая весы. — Граф Формонкриф - степенный старикан. Как ни повернулось дело, он переживет. Не последнее голосование в его жизни, будут и еще, и еще. Судьба Сигура ему далеко не безразлична, но сомневаюсь, что ради зятя он переступит черту. Ришар... вот для него это голосование решает все. Один тот факт, что ему пришлось напрячься, Ришара просто бесит. Он - как пушка, сорвавшаяся с креплений. Вот его и мотает туда-сюда. - Похоже, эта картинка Бая не беспокоила - скорее даже втайне забавляла и доставляла удовольствие.

— Что ж, держи нас в курсе любых перемен в том лагере, — сказал Майлз.

Байерли чуть ли не отсалютовал, прижав ладонь к сердцу. — Живу, чтобы служить.

Майлз вскинул глаза и смерил Бая пронзительным взглядом. Интересно, подумал Айвен, не зарвался ли сейчас Бай со своим саркастическим намеком на давний девиз СБ - ведь его собеседник пролил на Имперской Службе столько крови и пота? Он весь сжался, предвидя, что за обмен колкостями разразится, попытайся Майлз отчитать Бая за эту шуточку... но, к облегчению Айвена, кузен пропустил ее мимо ушей. Оставшихся графов раздали Рене с Доно за пару минут, и встреча завершилась.

Глава 15

Дядя Фортиц обнял на прощание жену, и шофер погрузил его чемодан в багажное отделение лимузина. Катерина ждала на тротуаре, держа Никки за руку. Прямо с этой утренней встречи дядя Фортиц отправляется в космопорт, а оттуда на скачковом курьере - на Комарр: разбираться, согласно его же собственным словам, с "некоторыми техническими вопросами". Катерина полагала, что эта поездка стала кульминацией долгих часов, которые он в последнее время проводил за запертыми дверьми Имперского Научного Института. В любом случае, для тети Фортиц его отъезд неожиданностью не был.

Да уж, у Майлза потрясающая склонность к преуменьшению! Вчера вечером Катерина чуть в обморок не упала, когда дядя Фортиц, усадив ее и Никки, сообщил обоим, что за "человек с полномочиями", по мнению Майлза, способен понять и поговорить с Никки, потому что сам в детстве потерял отца. Верно, будущему императору Грегору не было и пяти, когда бравого кронпринца Cерга разнесло в клочья на эскобарской орбите во время отступления в ходе опрометчивой военной авантюры.

Катерина радовалась уже тому, что никто ей этого не сообщил до подтверждения аудиенции, а то она успела бы перенервничать еще сильней. Она с неловкостью поняла, что ее рука, сжимавшая сейчас ладошку Никки, стала ледяной и влажной. Он берет пример со взрослых; ради него она обязана казаться спокойной.

Наконец все забрались в заднее отделение, помахали госпоже Фортиц, и машина отъехала. Теперь у меня более тренированный взгляд, решила Катерина. В свою первую поездку в машине, по обычаю предоставляемую Империей в постоянное пользование Аудитору, она не сумела догадаться по ее необычно плавному ходу о бронированном корпусе и опознать во внимательном молодом водителе кадрового сотрудника СБ. Неумение дяди вписываться в манеру поведения высших форов было обманчиво - он вращался в тех же избранных кругах, к каким привык Майлз, и с такой же легкостью: Майлз провел там всю жизнь, зато дядя взглядом инженера умел оценивать людей по другим критериям.

Дядя Фортиц ласково улыбнулся Никки и похлопал его по руке. - Брось пугаться, Никки, — успокаивающе пророкотал он. — Грегор - славный человек. Все пройдет отлично, и мы будем рядом.

Никки неуверенно кивнул. Нет, таким бледным он выглядит просто из-за черного костюма, убеждала себя Катерина. Его единственный приличный костюм; в последний раз он надевал его на похороны отца; мерзкую иронию этого факта Катерина приучила себя не замечать. Она и сама надела то самое платье, в котором была на похоронах. Повседневный черный с серым наряд она уже капельку заносила, но это естественно. По крайней мере, он всегда чист и отглажен. Волосы она с должной строгостью убрала назад и заплела в узел на затылке. Тайком подбадривая себя, она коснулась маленького кулона-планеты, спрятанного под черной, с закрытым воротом блузкой.

— И ты тоже брось пугаться, — добавил дядя Фортиц уже Катерине.

Она бледно улыбнулась.

Путь от университетского квартала до Императорского Дворца был короток. Охрана просканировала машину и беспрепятственно пропустила ее в высокие железные ворота. Дворец был огромным - в несколько раз больше особняка Форкосиганов - каменным строением в четыре этажа. Пара столетий перестроек и радикальной смены архитектурных стилей придали зданию форму неправильного квадрата. Они остановились под колоннадой с восточной стороны дворца.

Их встретил человек в ливрее цветов Форбарра - кто-то из высокого ранга служащих Двора. Он повел прибывших по двум очень длинным и гулким коридорам в северное крыло. Никки с Катериной глазели по сторонам; Никки - открыто, а Катерина - украдкой. Дядя Фортиц к музейной обстановке был равнодушен: этими коридорами он проходил десятки раз, чтобы сдедать личный доклад владыке трех миров. Майлз говорил как-то, что до шести лет жил здесь. Давил ли на него мрачный вес истории, или он просто считал все вокруг своими личными игрушками? Угадай с трех раз.

Ливрейный слуга провел их в безукоризненно обставленный кабинет размером почти в целый этаж дома Фортицев. Ближе к двери, прислонившись к огромному столу с комм-пультом и скрестив руки, стоял человек. Император Грегор Форбарра был мрачен, худощав и темноволос, с интересным, узким, интеллектуального типа лицом. "Записи головидео ему совсем не льстят", немедля решила Катерина. На нем был темно-синий костюм, отороченный в чуть военном стиле тонким кантом на брюках и высоком вороте кителя. Напротив императора стоял Майлз, одетый как обычно - в своем безупречно сером; впрочем, безупречность картины слегка портила поза “вольно” и руки, засунутые в карманы брюк. При виде Катерины он замолк на полуслове и, приоткрыв губы, с тревогой взглянул ей в лицо.

Майлз подал коллеге-Аудитору знак - легкий отрывистый кивок. Но профессор в подсказке не нуждался. — Сир, позвольте мне представить Вам мою племянницу, госпожу Катерину Форсуассон, и ее сына, Николая Форсуассона.

Катерина готова была присесть в неловкой попытке реверанса, но Грегор сам шагнул к ней и крепко пожал руку, словно одной их тех равных, среди которых он был первым.

— Сударыня, для меня это честь. — Повернувшись к Никки, он пожал руку и ему: — Добро пожаловать, Никки. Мне жаль, что наша первая встреча состоялась в связи со столь трудным делом, но я уверен, что впереди у нас еще много других, приятных встреч. — Его тон не был ни холодным, ни снисходительным, но совершенно искренним. Никки ухитрился ответить взрослым рукопожатием, лишь слегка глаза вытаращил.

Катерине несколько раз случалось встречать облеченных властью людей: как правило, они смотрели сквозь нее, мимо нее или рассеянно одаривали одобрительным взглядом эстета - таким же, какого она сама только что удостоила изящные безделушки в дворцовом коридоре. Грегор же смотрел ей в прямо в глаза, словно видел насквозь. Это было невирующе, неловко - но одновременно странным образом ободряло. Император жестом указал на расставленные друг напротив друга в дальнем конце комнаты кожаные кушетки и кресла, и тихо проговорил: — Не соблаговолите ли присесть?

Высокие окна выходили в сад, террасами сбегающий вниз, сияющий во всем своем летнем великолепии. Катерина присела на диван спиной к окну, Никки устроился рядом; прохладный северный свет падал на лицо их августейшего хозяина, выбравшего кресло напротив. Дядя Фортиц сел между ними. Майлз придвинул себе стул и устроился чуть в сторонке от всех, скрестив руки, удобно и непринужденно. Катерина сама не понимала, откуда знает, что он напряжен, нервничает и несчастен. И прячется под маской. Стеклянной маской...

Грегор подался вперед. — Лорд Форкосиган попросил меня встретиться с тобой, Никки, из-за неприятных слухов, возниших вокруг смерти твоего отца. Твои мама и двоюродный дедушка согласились, что в таких обстоятельствах это необходимо.

— Напомню, — вставил дядя Фортиц, — что я предпочел бы не втравливать бедного паренька в это дело еще глубже, если бы не эти болтливые идиоты.

Грегор понимающе кивнул. — Пока я не начал, нужны некоторые caveats... предупреждения. Может быть, ты и не в курсе, Никки, но в дедушкином доме ты живешь под определенным контролем СБ. По просьбе твоего дедушки этот контроль обычно максимально ограничен и ненавязчив. За последние три года контроль усиливался и делался видимым лишь дважды, когда он вел особо сложные дела.

— Тетя Фортиц показала нам наружные видеокамеры, — предположил Никки.

— Это только часть, — сказал дядя Фортиц. И самая малая часть, согласно доскональной лекции, которую вежливый офицер СБ в штатском прочел Катерине на следующий же день, как они с Никки въехали в дядин дом.

— Все комм-пульты в доме тоже либо подключены к защищенной линии, либо прослушиваются, — уточнил Грегор. — Обе машины стоят в охраняемых местах. И если какой-то незваный гость явится без разрешения, СБ отреагирует в течение двух минут.

Никки вытаращил глаза.

— Просто чудо, как это смог войти Формонкриф, — не удержалась Катерина от мрачной реплики вполголоса.

Грегор виновато улыбнулся. — Ваш дядя не захотел, чтобы СБ трясла каждого, кто случайно к нему зайдет. А Формонкриф был в списке опознанных лиц из-за своих предыдущих визитов. — Он снова перевел взгляд на Никки. — Но если мы с тобой продолжим этот разговор, тебе придется переступить невидимую черту между низким и высоким уровнем контроля. Пока ты живешь в доме Фортицев, или если... когда-нибудь ты переедешь к лорду Форкосигану, ты не заметишь разницы. Но на все дальние поездки по Барраяру ты должен будешь получать допуск у офицера безопасности, а возможные путешествия в другие миры окажутся под запретом. Список школ, куда ты сможешь ходить, резко сократится, а сами школы окажутся более элитарными, и, к сожалению, более дорогими. Плюс в том, что тебе не нужно будет опасаться встреч со случайными преступниками. А минус, — он коротко кинул Катерине, — в том, любой гипотетический похититель, сумевший пройти сквозь систему безопасности, будет расцениваться как чрезвычайно опасный профессионал высокого класса.

У Катерины перехватило дыхание. — Майлз не упоминал об этом.

— Осмелюсь предположить, он об этом даже не подумал. Он прожил под точно таким же защитным колпаком большую часть жизни. Разве рыба помнит про воду?

Катерина метнула на Майлза быстрый взгляд. На его физиономии было очень странное выражение, словно он только отлетел от силового экрана, о существовании которого и не подозревал.

— Путешествия в другие миры. — Никки ухватился за единственный важный для себя пункт в этом устращающем списке. — Но... я хочу стать скачковым пилотом.

— К тому времени, когда ты достаточно подрастешь, чтобы учиться на скачкового пилота, надеюсь, эта ситуация изменится, — ответил Грегор. — Все это касается главным образом ближайших нескольких лет. Ты все еще хочешь продолжать?

Он не спрашивал ее. Он спрашивал Никки. Катерина затаила дыхание, борясь с побуждением переспросить сына.

Никки облизнул губы. — Да, — сказал он. — Я хочу знать.

— Второе предупреждение, — сказал Грегор. — Ты выйдешь отсюда не с меньшим количеством вопросов, чем пришел, только вопросы будут другие. Все, что я скажу, будет правдой, но не полной. И когда я закончу, ты узнаешь всё, что вправе знать сейчас, исходя из соображений и твоей личной безопасности, и безопасности Империи. Ты все еще хочешь продолжать?

Никки молча кивнул. Этот сильный человек его словно загипнотизировал. И Катерину - тоже.

— Третье и последнее. Порой долг фора призывает нас в слишком раннем возрасте. То, что я тебе расскажу, наложит на тебя бремя молчания, которое тяжело было бы вынести и взрослому. — Он поглядел на Майлза с Катериной, на дядю Фортица. — Хотя ты сможешь разделить это бремя со своей мамой, с двоюродными дедушкой и бабушкой. Но сейчас ты должен дать мне свое личное слово - возможно, первый раз в жизни - и дать его всерьез. Сможешь?

— Да, — прошептал Никки.

— Говори.

— Я клянусь моим словом Форсуассона... — Никки запнулся, с тревожным вопросом гляда Грегору в лицо.

— Хранить этот разговор в тайне.

— ... хранить этот разговор в тайне.

— Очень хорошо. — Грегор откинулся на спинку кресла - видимо, полностью удовлетворенный. — Я постараюсь объяснить все как можно четче. Когда тем вечером лорд Форкосиган вместе с твоим отцом отправился из купола на опытную станцию, они застали врасплох неких воров. И, наоброт, воры застали врасплох их. И твой отец, и лорд Форкосиган попали под выстрел парализатора. Воры сбежали, приковав обоих наручниками к внешней ограде станции. Ни твоему отцу, ни лорду форкосигану не хватило сил порвать оковы, хотя пытались оба.

Никки исподтишка покосился на Майлза - вдвое меньше Тьена, ростом чуть больше его самого. Катерина чуть ни воочию видела, как крутятся шестеренки в голове мальчика. Если его отец, который был намного больше и сильнее, не смог освободиться, разве можно винить Майлза, что это не удалось ему?

— Воры не желали смерти твоего отца. Они не знали, что баллоны его респиратора почти пусты. Никто не знал. Это в дальнейшем было подтверждено на допросе с фаст-пентой. Юридическое определение такого рода преступления - не "убийство", а "непредумышленное убийство".

Никки был бледен, но глаза пока не на мокром месте. Он отважился спросить: — А лорд Форкосиган... не мог поделиться своим респиратором, потому что был прикован...?

— Мы находились примерно в метре друг от друга, — ровным голосом ответил Майлз. — Ни один из нас не мог дотянуться до другого. — Он чуть развел руки в стороны. Рукава задрались, обнажив запястья; стали видны похожие на веревки розовые рубцы там, где наручники разодрали руку до кости. Неужели Никки не видит, что Майлз чуть себе руки не оторвал, пытаясь освободиться, мрачно подумала Катерина. Смутившись, Майлз одернул обшлага рукавов и снова сложил руки на коленях.

— Теперь самая трудная часть, — сказал Грегор, взглядом заставляя Никки собраться. Должно быть, Никки сейчас чувствует себя так, словно кроме них с императором в мире нет никого.

"Он собирается продолжать? Нет... нет, хватит!" Катерина не догадывалась, что эти опасения читаются сейчас у нее на лице, пока Грегор не кивнул ей, что понимает.

— Это та часть, которую твоя мать тебе никогда бы не рассказала. Причина, по которой твой папа повел лорда Форкосигана на станцию, состояла в том, что он позволил этм ворам подкупить себя. Но потом передумал и хотел, чтобы лорд Форкосиган объявил его Имперским Свидетелем. Воров разозлило подобное предательство. Они жестоко приковали его к перилам, чтобы наказать за попытку вернуть свою честь. Для уверенности, что он точно окажется опозорен, они прилепили ему на спину клейкой лентой диск с документами о его причастности к преступлению - который непременно нашли бы те, кто его спас. А потом они позвонили твоей маме, чтобы она за ним приехала. Но - поскольку не знали про пустые баллоны - то позвонили ей слишком поздно.

Теперь Никки казался таким ошеломленным и маленьким. "Ох, бедный мой сынок. Я не запятнала бы честь Тьена в твоих глазах; ведь только в твоих глазах наша честь и хранится..."

— Учитывая некоторые другие сведения об этих ворах, которые никто не вправе обсуждать с тобой, все это Государственная Тайна. Остальные знают лишь, что твой папа с лордом Форкосиганом вместе ушли из купола, никого снаружи не видели, потеряли друг друга в темноте, пока шли пешком, и лорд Форкосиган нашел твоего па слишком поздно. Если кто-нибудь считает лорда Форкосигана причастным к смерти твоего папы, мы не станем с ним спорить. Ты можешь ответить, что это неправда и что ты не желаешь об этом говорить. Но не позволяй втянуть себя в спор.

— Но ... — произнес Никки, — но так нечестно!

— Это тяжело, — согласился Грегор, — но необходимо. И честность тут ни при чем. Чтобы избавить тебя от этой, самой трудной, части, твои мама с дедушкой и лорд Форкосиган рассказали тебе официальную версию, а не то, как оно было на самом деле. И я не сказал бы, что они были не правы.

Майлз с Грегором поглядели друг другу в глаза, твердо и пристально; Майлз вопросительно приподнял бровь, Грегор ответил едва заметным ироничным кивком. Губы императора сжались скорее в гримасе, чем в улыбке.

— Теперь все эти воры в Имперской тюрьме, под самой надежной охраной. И выйдут оттуда не скоро. Свершилось то правосудие, какое было должно; все кончено. Если бы твой отец остался жив, то тоже сидел бы сейчас в тюрьме. Смерть смывает все долги чести. В моих глазах он искупил свое преступление и очистил имя. Большего он сделать не может.

Реальность оказалось намного, намного тяжелей любых ожиданий Катерины. Она и представить себе не смела, что Грегор - или кто-то еще - расскажет Никки столько. Дядя Фортиц выглядел очень мрачно, и даже у Майлза сделался обескураженный вид.

Нет, это была смягченная версия. Тьен не пытался вернуть свою честь; он просто узнал, что его преступление раскрыто, и стремился избежать последствий. Но если Никки сейчас завопит: "Зачем мне ваша честь? Верните мне папу!" - сможет ли она упрекнуть его? Ей показалось, что во взгляде мальчика видна тень этого вопля.

Никки покосился на Майлза. — А что это за две ваши ошибки?

Тот ответил ровно - Катерина и вообразить себе не могла, каких усилий ему это стоило: — Во-первых, я не сказал своей охране, что вышел за пределы купола. Когда Тьен повез меня на станцию, мы оба ждали добровольного признания, а не враждебного противостояния. Затем, когда мы застали врасплох... воров, я слишком медленно доставал парализатор. Они выстрелили первыми. Дипломатическое колебание. Моя вторая ошибка - промедление. Больше всего сожалеешь о мельчайших мелочах.

— Я хочу посмотреть ваши запястья.

Майлз подернул обшлага и вытянул руки сперва ладонями вниз, потом вверх, чтобы Никки мог разглядеть их вблизи.

Никки наморщил брови. — А у вас тоже кислород кончался?

— Нет. Мой респиратор был в порядке. Я проверил его, перед тем как взять.

— А-а, — Никки откинулся на спинку дивана с подавленным и задумчивым видом.

Все ждали. После минутной паузы Грегор мягко спросил: — У тебя есть сейчас еще какие-то вопросы?

Никки молча покачал головой.

Задумчиво нахмурившись, Грегор поглядел на хроно и поднялся, взмахом руки велев остальным не вставать. Широким шагом он прошел к письменному столу, порылся в ящике и вернулся на место с колдовйо карточкой в руках. Подавшись вперед, он протянул ее через стол Никки: — Вот, Никки. Держи, это тебе. Не потеряй.

Поверхность карточки была абсолютно чистой. Никки с любопытством повертел ее в руках и вопросительно глянул на Грегора.

— Эта карточка подключит тебя к моему личному комм-каналу. Такой доступ есть лишь у немногих моих родственников и друзей. Когда ты вставишь ее в прорезь твоего комм-пульта, то на экране появится человек, опознает тебя и, если я доступен, переключит на ближайший ко мне комм. Тебе не нужно ему рассказывать, по какому делу ты звонишь. Если позже тебе в голову придут новые вопросы - а они могут прийти, ведь я дал тебе очень много информации за очень короткое время - или если тебе просто нужно будет с кем-то об этом поговорить, можешь воспользоваться карточкой и позвонить мне.

— А! — понял Никки. Он еще раз повертел каточку в руках и осторожно засунул ее в нагрудный карман пиджака.

По легкому облегчению, сквозившему теперь в позе Грегора и дяди Фортица, Катерина поняла, что аудиенция закончена. Она подобралась, ожидая намека встать, но тут поднял руку Майлз. Неужели он всегда оставляет последнее слово за собой?

— Грегор... хотя я ценю твой жест доверия - отвергнуть мою просьбу об отставке...

Брови дяди Фортица взлетели вверх. — Быть не может, Майлз! Ты пытался отказаться от поста Аудитора из-за этой жалкой болтовни?!

Майлз пожал плечами. — Я полагал, что по традиции Имперский Аудитор не только должен быть честен, но и выглядеть таковыми. Моральный вес, и все такое.

— Не всегда, — мягко поправил Грегор. — От своего деда Эзара я унаследовал пару чертовски изворотливых стариканов. А мой прадед Дорка, хоть того и прозвали Справедливым, главным своим критерием при выборе Аудиторов, видимо, считал их способность убедительно припугнуть весьма упрямую команду императорских вассалов. Можете вообразить, какая смелость нужна была Голосу Дорки, чтобы противостоять, скажем, графу Пьеру Форратьеру Кровавому?

Майлз улыбнулся такой картине. — Судя по тому восторженному благоговейному страху, с каким мой дед вспоминал старого Пьера... дух захватывает.

— Если общественное доверие к тебе, как к Аудитору, окажется подорвано слишком сильно, мои графы и министры сами предъявят тебе обвинение. Без моей помощи.

— Это вряд ли, — проворчал дядя Фортиц. — Может, я и льщу тебе, мой мальчик, но я сомневаюсь, что до этого дойдет.

Майлз выглядел не столь уверенно.

— Ты уже протанцевал все требуемые па, Майлз, — заметил Грегор. — Брось это.

Майлз утвердительно кивнул - как показалось Катерине, неохотно, но с облегчением.

— Благодарю, вас, сир... Но, хотел бы добавить, я думал и о личных последствиях. Которые станут усугубляться, пока не достигнут высшей точки и не затихнут. Ты точно уверен, что хочешь меня видеть в своем свадебном круге, пока этот шум еще не улегся?

Грегор одарил его прямым и немного обиженным взглядом: — Тебе не отвертеться от своих светских обязаннностей столь легко! Если генерал Элис не потребует тебя выгнать, ты останешься.

— Да не пытаюсь я отвертеться!... Ни от чего. — Майлз осекся м сбавил тон, заметив мрачное веселье Грегора.

— В моей работе есть такая замечательная вещь - передача полномочий. Намекни, что любой, у кого есть возражения против присутствия моего сводного брата в моем свадебном круге, может пожаловаться леди Элис и предложить ей такие капитальные перестановки в ее планах в последний момент, какие только... осмелится.

Майлзу явно не удалась героическая попытка согнать с губ злорадную улыбку. — Я бы дорого заплатил, чтобы это увидеть. — Улыбка снова исчезла. — Но эта сплетня будет разрастаться до тех пор, пока...

— Майлз! — Грегор жестом прервал его. Во взгляде императора сверкнуло нечто среднее между насмешкой и недовольством. — У тебя дома сидит последний из величайших экспертов по барраярской политике последнего столетия. Твой отец справлялся с куда более мерзкими межпартийными сварами, вооруженными или нет, когда еще тебя на свете не было. Иди к нему и расскажи о своих проблемах. И передай, что я просил прочитать тебе ту же лекцию "Честь против репутации", которую в свое время он устроил мне. Вообще-то... передай, что я этого желаю и требую. — Взмах руки, с которым он поднялся с кресла, явно положил конец этой дискуссии. Все встали.

— Лорд Аудитор Фортиц, задержитесь на пару слов до вашего отъезда. Госпожа Форсуассон, — он снова пожал ей руку, — мы еще поговорим с вами попозже, когда время будет не так меня поджимать. Соображения безопасности отсрочили публичное признание ваших заслуг, но, надеюсь, вы понимаете, что Империя в глубоком долгу чести лично перед вами и что вы можете востребовать этот долг по вашей необходимости и пожеланию.

Катерина так поразилась, что заморгала и чуть было не возразила императору. Ведь Грегор наверняка выкроил для них время в своем расписании ради Майлза! Однако только что тот намекнул на последующие комаррские события, и намекнул так прямо, как это только можно было в присутствии Никки. Она ухитрилась ответить коротким кивком, пробормотав слова благодарности за уделенное ей императорское время и внимание. Никки повторил слова и жесты за мамой, хоть и слегка неуклюже.

Дядя Фортиц, попрощавшись с племянницей и Никки, остался со своим августейшим господином на короткий разговор, как тот и пожелал. Майлз вышел вместе с Форсуассонами в коридор и окликнул поджидавшего ливрейного слугу: — Я сам провожу их до выхода, Жерар. Пожалуйста, вызовите машину для госпожи Форсуассон.

Они двинулись в долгий окольный путь по дворцу. Катерина оглянулась через плечо на личный кабинет императора.

— Это было... куда больше, чем я ожидала. — Она перевела взгляд на шагавшего между ними Никки. Физиономия сына была застывшей, но не подавленной и унылой. — Сильнее. — "Суровее".

— Да, — сказал Майлз. — "Будь осторожнее в своих желаниях..." У меня есть особые причины доверять в этом вопросе суждению Грегора больше, чем чьему-либо. Но... я, должно быть, не единственная рыба, забывшая про воду. Грегор привык ежедневно выносить такой прессинг, от которого я бы запил, свихнулся или принялся кидаться на людей. Так что он, в свою очередь, переоценивает нас, а мы... изо всех сил стараемся его не разочаровать.

— Он сказал мне правду, — произнес Никки. Еще мгновение они шли в тишине. — Я рад.

Довольная Катерина промолчала.

***

Отца Майлз обнаружил в библиотеке.

Граф Форкосиган сидел на одном из диванов рядом с камином, проглядывая что-то с портативного считывателя. На нем был полуофициальный костюм - темно-зеленый китель и брюки, напоминание обо всех тех мундирах, которые он носил большую часть своей жизни. Отсюда Майлз заключил, что отец собрался скоро уходить: наверняка на официальный банкет, один из многих, на которых вице-королю с вице-королевой придется изрядно поработать челюстями в предсвадебные дни. Майлз вспомнил о том, что скоро придет и его черед согласно пугающему списку приглашений, полученному из рук леди Элис. Но посмеет ли он смягчить светскую и кулинарную суровость этих приемов, пригласив Катерину составить ему компанию? Это сейчас весьма сомнительно.

Майлз плюхнулся на диван напротив отца; граф поднял взгляд, раглядывая сына с осторожным интересом.

— Здравствуй. Выглядишь слегка выжатым.

— Да. Я только что вернулся с одной из самых трудных бесед за всю мою аудиторскую карьеру. — Майлз потер болезненно сведенный загривок. Граф приподнял брови в вежливом вопросе. — Я попросил Грегора помочь Никки Форсуассону разобраться в этой мешанине клеветы - в тех границах, какие он сочтет разумным. Но он провел эти границы несколько дальше, чем сделали бы мы с Катериной.

Граф откинулся на спинку дивана, отложил считыватель. — Полагаешь, он создал угрозу безопасности?

— На самом деле, нет, — признал Майлз. — Любой враг, похитивший Никки для допроса, будет изначально знать больше, чем мальчик. Все, что ему известно, из него выжмут за десять минут под фаст-пентой, не причинив никакого вреда. И, может, даже отпустят. Или нет... Он представляет не больше опасности в плане разглашения секретности, чем раньше. И сам он рискует не большим - и не меньшим, - будучи потенциальнымом рычагом давления на Катерину. — Или на меня. — Даже сами заговорщики тщательно блюли конспирацию. Не в том проблема.

— А в чем же?

Упершись локтями в колени, Майлз уставился на собственное искаженное отражение в носках начищенных полуботинок. — Я посчитал, что из-за кронпринца Cерга Грегор знает, каково - и надо ли - рассказывать человеку, что его отец преступник. Если принца Cерга за его тайные пороки можно назвать преступником.

— Я могу его именно так назвать, — вздохнул граф. — Преступник, и на полпути к буйному помешательству - вот кем он был к моменту гибели. — Майлз вспомнил, что адмирал Форкосиган был свидетелем провала эскобарского вторжения, причем на самом высшем уровне. Он выпрямился; отец взглянул ему прямо в лицо и мрачно улыбнулся. — Случайный выстрел с эскобарского корабля стал наивысшей благосклонностью политической фортуны, какая когда-нибудь выпадала Барраяру. Хотя теперь, задним умом, я сожалею, что мы неправильно повели себя с Грегором. Как я понимаю, он справился лучше?

— Думаю, он повел себя с Никки... хорошо. Во всяком случае, Никки уже не испытает запоздалый шок и потрясение основ. Конечно, по сравнению с Cергом Тьен всего-навсего дурак и взяточник. Но это было тяжкое зрелище. Не должен девятилетний мальчишка сталкиваться с такой мерзостью и принимать ее так близко к сердцу. Каким он после этого станет?

— Наверное... десятилетним, — ответил граф. — Человек делает то, что должен. Взрослеет - или ломается. Ты должен верить, что он повзрослеет.

Майлз побарабанил пальцами по мягкому подлокотнику. — До меня только сейчас дошла хитрость Грегора. Признавшись, что Тьен был растратчиком, он перетянул Никки на нашу сторону. Отныне Никки сам заинтересован в поддержании официальной легенды, ради защиты репутации своего покойного отца. Странно. Кстати, именно насчет репутации я к тебе и пришел. Грегор хочет - нет, просит и требует, не больше не меньше! - чтобы ты прочитал мне ту же лекцию, что некогда ему: честь против репутации. Наверное, она была незабываемой.

Граф непонимающе наморщил брови. — Лекцию? Ах, да. — Он коротко улыбнулся. — Значит, она засела у него в голове, отлично. Иногда с молодыми людьми не поймешь: поняли они хоть что-то из сказанного тобой или ты просто бросал слова на ветер?

Майлз неловко поерзал при мысли, не относилось ли последнее замечание и к нему самому? Точнее, в какой именно мере относилось? Он вопросительно хмыкнул.

— Лекция - сильно сказано. Просто одно полезное различие, вносящее ясность в мысли. — Он покачал рукой, словно взвешивая что-то на ладони. — Репутация - это то, что знают о тебе другие. А честь состоит в том, что ты знаешь о себе сам.

— Хм.

— Трения склонны нарастать тогда, когда они разнятся. По поводу смерти Форсуассона - что ты сам про себя думаешь?

"И как он умеет с одного удара достать до самой сердцевины?" — Точно не знаю. Нечистые мысли в счет?

— Нет, — отрезал граф твердо. — Только сознательные действия.

— А что насчет действий глупых или неумелых?

— Это серая зона, и не рассказывай мне, будто ты не жил в этих сумерках прежде.

— Большую часть жизни, сэр. Не то чтобы я то и дело не выпрыгивал на слепящий свет компетенции. Но удержаться на такой высоте мне не под силу.

Граф приподнял брови и улыбнулся уголком рта, но все же милосердно воздержался от того, чтобы согласиться со сказанным.

— Вот как? Тогда мне кажется, что твои нынешние проблемы лежат скорее в области репутации.

Майлз вздохнул. — Такое чувство, будто я весь изъеден крысами. Они просто обгрызают меня, такие мелкие и юркие, что я не успеваю развернуться и врезать им по башке.

Граф изучал собственные ногти. — Могло быть и хуже. Ощущаешь настоящую пустоту, когда честь валяется разбитой вдебезги у твоих ног, а репутация тем временем парит и набирает высоту, окутывая тебя славословиями. Вот это губит душу. А обратный вариант - просто очень, очень раздражает.

— Очень, — согласился Майлз горько.

— Хе. Ладно. Могу предложить тебе кое-какие утешительные соображения?

— Будьте так любезны, сэр.

— Во-первых, это преходяще. Как ни притягательна комбинация секса, убийства, заговора и снова секса, со временем эта сплетня людям наскучит. И стоит другому бедолаге публично совершить грубый промах, их внимание тут же переключится на новую игрушку.

— Какого еще секса? — досадливо буркнул Майлз. — Не было никакого секса. Проклятье. Так было бы хоть за что. Я ее даже не поцеловал ни разу!

Губы графа дрогнули в улыбке: — Мои соболезнования. Во-вторых, это обвинение так всех взбудоражило, что в дальнейшем любой высказанный тебе упрек меньшего маштаба просто не станет щекотать любопытство публики. В ближайшем будущем - уж во всяком случае.

— О, замечательно. Значит, теперь, пока меня вот-вот обвинят в предумышленном убийстве, я могу затевать мятеж?

— Ты бы удивился... — Смешливый огонек в глазах графа угас при каком-то воспоминании, о котором Майлз догадаться не мог. Все же он продолжил: — В-третьих, контролировать мысли невозможно - а то я бы давно нашел этому применение. Попытаться предсказать или взять на себя ответственность за то, что считает (при отсутствии и логики, и информации) любой кретин на улице - это лишь способ свихнуться.

— Мнение некоторых людей имеет значение.

— Да, порой. Ты определился в данном случае, чье именно?

— Катерины. Никки. Грегора. — Майлз поколебался. — И все.

— Что, бедные старики родители в твой краткий список не попали?

— Мне было бы жаль утратить ваше доброе мнение, — медленно проговорил Майлз. — Но, в данном случае, вы - не те ... не уверен, как это сформулировать. Пользуясь маминой терминологией... вы - не те, перед кем согрешили. Так что ваше прощение носит чисто абстрактный характер.

Граф хмыкнул, проводя пальцем по губам и разглядывая Майлза с хладнокровным одобрением. — Любопытно. Ладно. В качестве четвертого утешения я замечу, что в этом скопище народу, — движение пальцев означало Форбарр-Султану и, как итог, Барраяр в целом, - приобрести репутацию человека хитрого и опасного, способного без зазрения совести убить, чтобы заполучить и отстоять свое, не так уж плохо. На самом деле ты мог бы найти ее полезной.

— Полезной?! Значит, прозвище "Мясник Комарра" было вам на руку, сэр? — возмутился Майлз.

Отец сощурился - то ли с мрачным юмором, то ли с уважением. — Я выяснил, что это проклятие... двойственно. Но да, порой я пользовался тяжестью этой репутации, чтобы запугивать кое-каких впечатлительных особ. Почему бы нет? Я за нее заплатил сполна. Саймон говорил, что испытал этот эффект на себе. Он унаследовал СБ от Великого Негри. Так что, по его словам, чтобы заставить оппонента занервничать, ему требовалось просто молча стоять.

— Я работал с Саймоном. Он чертовски хорошо умел заставить тебя занервничать. И не только благодаря чипу памяти или маячащему поодаль духу Негри. — Майлз покачал головой. Только отец, с его предельной искренностью, умел видеть в Саймоне Иллиане самого обычного, рядового подчиненного. — Во всяком случае, люди могли считать его зловщшим - но не продажным. Он не был бы и наполовину так страшен, не умей он убедительно изображать такое суровое безразличие к... ну, к любым человеческим желаниям. — Он помолчал, вспоминая подавляющий стиль руководства своего бывшего командира и наставника. — Но, черт возьми, если... если мои враги не признают за мной хоть крупицы морали, пусть хотя бы признают меня компетентным в моих пороках! Если бы я собрался кого-то прикончить, то проделал бы все гладко и не устроил за собой столько мерзкой грязи. Ха, да никто бы не догадался, что это было убийство!

— Верю, — успокоил его граф. Внезапно того одолело любопыство: — А... тебе приходилось?

Майлз снова зарылся в диван и поскреб щеку. — Было одно задание от Иллиана... не хочу рассказывать. Работа тщательная и неприятная, но мы справились. — Он задумчиво вперил взгляд в ковер.

— Вот как. А я просил его не использовать тебя для убийств.

— Почему? Боялся, что я наберусь дурных привычек? В любом случае, дело было намного сложнее простого убийства.

— Обычное дело.

Майлз целую минуту сидел, уставившись куда-то в пространство. — Итак, твои слова сводятся к тому же, что сказал Галени. Я должен стоять тут, глотать все это и улыбаться.

— Нет, — поправил отец. — Улыбаться ты не должен. Но если хочешь получить совет из моего жизненного опыта, я отвечу: береги честь. Пусть репутация падает куда угодно. И переживи этих ублюдков.

Майлз с любопытством скользнул взглядом по лицу графа. Без седины в волосах Майлз отца и не помнил, теперь же отцовская шевелюра побелела почти целиком. — Я знаю, что за столько лет у тебя бывали и взлеты, и падения. А когда твоя репутация в первый раз дала серьезный крен - как ты это пережил?

— О-о, в первый раз... это было давным-давно. — Граф склонился вперед, задумчиво постукивая по губам ногтем большого пальца. — Я тут вдруг подумал... из того поколения живых осталось мало, но как бы тебе не подпортили дело смутные воспоминания о том злосчастном эпизоде. Каков отец, таков и сынок, да? — Он посмотрел на сына, озабоченно нахмурился. — Вот уж таких последствий я точно предвидеть не мог. Понимаешь... после самоубийства моей первой жены вовсю пошли слухи, что ее убил я. За неверность.

Майлз моргнул. Разрозненные обрывки древней сплетни до него доходили, но без последней подробности. — А, м-м... она была? Неверна?

— О, да. И у нас случился совершенно нелепый скандал. Я мучился, стыдился, не знал, как быть, - это выплеснулось неуклюжей яростью, - и был изрядно искалечен культурными нормами. Именно в ту секунду мне определенно пригодилась бы бетанская терапия взамен дурного барраярского совета, данного нам... не важно. Но я не знал... не представлял даже, что существует и такой вариант. Прежние времена были невежественными. Мужчины еще дрались на дуэли, хотя закон это уже запретил.

— Но ты... гм, ты ведь на самом деле не... гм...

— Не убивал ее? Нет. Разве что словом. — Пришел черед графа, сощурясь, уставиться куда-то вдаль. — Хотя я так и не уверен на все сто процентов, что этого не сделал твой дед. Он устроил наш брак и чувствовал себя в ответе за происшедшее.

Майлз прикинул эту мысль, и брови у него полезли на лоб. — Если припомнить деда, это едва - но все же жутко - возможно. Ты его никогда не спрашивал?

— Нет, — вздохнул граф. — Что мне было бы делать, ответь он “да”?

Неужели Эйрелу Форкосигану в ту пору было всего двадцать два? Более полувека назад. "Он был куда моложе, чем я сейчас. Черт, да он был просто мальчишкой!" Мир Майлза сделал полный головокружительный оборот и со щелчком застыл под новым углом, с совсем иными перспективами.

— Так... как ты все-таки выжил?

— По-моему, чистой удачей: дуракам и сумасшедшим везет. А я точно подпадал под оба определения. Мне было наплевать. Мерзкая сплетня? О, нет, вы меня недоооценили: вот вам вдвое больше пищи для пересудов! Думаю, что ошеломил всех до потери речи. Вообрази себе самоубийцу в пьяном, злобном угаре: он на ногах едва держится и ему уже нечего терять. И он вооружен. Постепенно меня от собственной персоны затошнило так же, как уже тошнило всех окружающих, и я поставил точку.

Страдающий мальчик давно исчез; свой милосердный приговор сейчас выносит сменивший его серьезный пожилой мужчина. Майлз понял, отчего отец - во многом барраярец старой закалки - ни разу не заикался о предложении устроить личную жизнь сына браком по договоренности и не критиковал его немногочисленные любовные связи. Майлз вздернул голову и одарил отца кривой улыбкой. — Ваша стратегия меня не прельщает, сэр. От спиртного меня тошнит. У меня нет ни малейшего желания покончить с собою. И мне есть, что терять.

— А это и не было рекомендацией, — мягко ответил граф, откидываясь на спинку дивана. — Позже - намного позже - когда у меня тоже появилось что терять, я приобрел твою мать. Ее доброе мнение было для меня единственным важным.

— Да? И если бы ты рисковал его потерять? Как бы ты тогда выстоял? — "Катерина..."

— На четвереньках, должно быть. — Граф покачал головой и медленно улыбнулся. — Итак... когда же нам будет позволено встретиться с этой женщиной, оказавшей на тебя столь воодушевляющее действие? С ней и с ее Никки. Может, пригласишь ее к нам когда-нибудь вскоре на ужин?

Майлз съежился. — Только не... не на ужин. И не вскоре.

— Я ее видел мельком и удручающе недолго. Но то немногое, что я успел разглядеть, показалось мне весьма привлекательным. Не слишком худая. Она славно вывернулась, когда налетела на меня, — припомнил граф Форкосиган и коротко усмехнулся. Отец Майлза разделял архаичный барраярский идеал женской красоты, включавший в себя способность пережить голодные времена; Майлз честно признавался, что и его самого подобное телосложение впечатляет. — И такая спортивная. Уж точно бегает быстрее тебя. В следующий раз я порекомендовал бы тебе прибегнуть к уговорам, а не к прямому преследованию.

— Я пытался, — вздохнул Майлз.

Граф смерил взглядом сына, полушутливо-полусерьезно. — Знаешь, эта вереница твоих дам очень сбивала с толку нас с матерью. Мы не знали, стоит к ним привязываться или нет.

— Какая такая вереница? — возмутился Майлз. — Я приводил домой всего одну инопланетную подружку. Одну! И я не виноват, что с ней у нас не сложилось.

— Плюс украшавшие рапорты Иллиана еще несколько... гм... необычных леди, с которыми так далеко не зашло.

У Майлза чуть глаза на лоб не полезли. — Но как он... Иллиан же никогда не знал... он никогда не рассказывал вам о... Нет. Не говори мне. Знать не хочу. Но, клянусь, как только я его увижу... — Он сердито глянул на графа, который с совершенно невозмутимым лицом потешался над ним. — Наверное, Саймон не помнит. Или притворится, что не помнит. Чертовски вовремя он обзавелся этой выборочной амнезией. В любом случае, о самых важных я Катерине уже рассказал, вот так-то! — добавил Майлз.

— О-о? Каялся или хвастал?

— Готовился к главному. Честность... единственный способ общаться с нею.

— Честность — единственный способ общаться с кем угодно, когда вы становитесь так близки, что буквально живете в шкуре друг друга. Итак... эта Катерина - еще одна преходящяя пассия? — Граф помолчал, сощурившись. — Или та самая, что будет любить моего сына вечно и горячо, содержать в достатке его дом и собственность, пребывать подле него в опасности, нужде и смерти и направит руки моих внуков, возжигающих мне поминальное приношение?

Майлз замер, на мгновение восхитившись умением отца очертить направление к главному. Он подумал, что именно так боевой десантный катер прицельно высаживает диверсантов. — Вариант Б, сэр. Со всем вышеупомянутым, — Он сглотнул. — Надеюсь. Если снова не сморожу глупость.

— Так когда мы с ней познакомимся? — логично подытожил граф.

— Проблемы пока не утряслись. — Майлз поднялся, чувствуя, что момент, когда он еще может с достоинством отступить, ускользает. — Я дам вам знать.

Но граф не стал больше подтрунивать над ним. Он поглядел на сына серьезно, хотя все так же тепло. — Я рад, что ты встретил ее уже достаточно взрослым, чтобы твердо знать, чего хочешь.

Майлз отдал ему салют аналитика - неопределенный взмах двумя пальцами возле лба. — Я тоже, сэр.

Глава 16

Катерина сидела за тетиным коммом и писала резюме, стараясь утаить от куратора ботанического питомника, поставляюшего растения во все городские сады, свое полнейшее отсутствие опыта. Черт возьми, она не намерена ссылаться на имя Лорда Аудитора Форкосигана. Тетя Фортиц уехала на свои утренние занятия, а Никки пошел гулять вместе с Артуром Пимом, под бдительным присмотром старшей сестры Артура. Катерина настолько сосредоточилась на своей задаче, что услышала лишь второй звонок в дверь и тут внезапно осознала, что в доме она одна. Явятся ли вражеские лазутчики-похитители прямо к парадной двери? Майлз бы знал. Она представила себе, как в особняке Форкосиганов Пим ледяным голосом сообщает незваным гостям, что им нужно проследовать вокруг дома ко входу для шпионов... несомненно, снабженному самыми современными ловушками. Обуздав свою новоприобретенную паранойю, она поднялась и вышла в вестибюль.

К ее облегчению и радости, вместо цетагандийских лазутчиков на пороге стоял ее брат, Хьюго Форвейн, а с ним - симпатичный малый, в котором она, неуверенно моргнув, узнала Василия Форсуассона, двоюродного брата Тьена. До того она видела его лишь раз в жизни, на похоронах Тьена. Там они произнесли ровно столько слов, сколько понадобилось, чтобы официально передать ей опекунство над Никки. Лейтенант Форсуассон служил диспетчером большого военного космопорта в Округе Форбреттенов; в тот первый и последний раз, когда она его видела, он был одет в подходящую ко мрачной официальности случая зеленую армейскую форму, однако сегодня предпочел более неформальный гражданский наряд.

— Хьюго, Василий! Какой сюрприз... входите же, входите! — жестом она пригласила их в парадную гостиную госпожи Фортиц. Василий вежливо поблагодарил ее кивком, но от предложенного чая-кофе отказался под предлогом, что они уже пили кофе на станции монорельса. Хьюго, прежде чем сесть, быстро сжал ее руки и озабоченно улыбнулся. Ему шел пятый десяток; он слегка раздобрел благодаря сидячей работе в Имперском Горнорудном Управлении и заботе жены Розали. Так он смотрелся чудесно солидно и уверенно. Однако тревога перехватила горло Катерины, стоило ей заметить, какое напряженное у брата лицо.

— Что-то стряслось?

— С нами все в порядке, — ответил Хьюго, особо выделив это "с нами".

Ее охватил холод. — Папа... ?

— Нет-нет, с ним тоже все хорошо. — нетерпеливым жестом отмахнулся он от ее тревог. — Единственный член семьи, за которого мы сейчас тревожимся, - это ты, Кэт.

Катерина озадаченно на него уставилась. — Я? У меня все нормально. — Она опустилась в стоящее в углу большое дядино кресло. Василий подвинул себе один из изящных стульев и взгромоздился на него.

Хьюго передал приветы от своей семьи - Розали, Эди и мальчиков, - затем рассеянно огляделся по сторонам и спросил: — А дядя и тетя Фортиц дома?

— Нет, обоих нет. Но тетя вскоре вернется с занятий.

Хьюго нахмурился. — Вообще-то я надеялся увидеться с дядей Фортицем. Когда он придет?

— Ой, он улетел на Комарр. Осталось выяснить несколько каких-то технических мелочей катастрофы с солнечным отражателем, ну, понимаете. Мы рассчитываем, что он вернется к самой свадьбе Грегора.

— Чьей свадьбе? — переспросил Василий.

Ну вот, если бы не Майлз, она бы такого не сказала. Ведь они с Грегор... с императором не перешли на фамильярное обращение по имени. — Свадьбе императора Грегора. Дядя Фортиц, как Имперский Аудитор, обязан там присутствовать.

Губы Василия округлились в небольшое “О”, как только он понял, что за Грегор имеется в виду.

— Наверное, у нас шансов туда попасть нет, — вздохнул Хьюго. — Конечно, меня такие вещи мало интересуют, а вот Розали со своими подружками просто с ума сходят. — Сделав короткую паузу, он весьма непоследовательно добавил: — А правда, что на парад выедут конные гвардейцы в мундирах всех времен, от Периода Изоляции до правления Эзара?

— Да, — ответила Катерина. — А над рекой каждую ночь будет огромный фейерверк. — При этой новости даже глаза Хьюго на мгновение вспыхнули завистью.

Василий откашлялся и спросил: — А Никки здесь?

— Нет... он ушел вместе с приятелем смотреть регату. Сегодня утром на реке регата гребных судов, ежегодная, в честь освобождения столицы войсками Влада Форбарры в Десятилетнюю войну. Я слышала, этим летом собирались устроить нечто потрясающее - пошили специальные костюмы и будут инсценировать штурм Старого Звездного Моста. Мальчики только о ней и говорили. — Она умолчала, что ребята рассчитывают на самые лучшие места на балконе особняка Форбреттенов, а все благодаря любезности форбреттенского оруженосца, друга Пима.

Василий неловко поерзал. — Может, это и к лучшему. Госпожа Форсуассон - Катерина - мы сегодня пришли сюда по особому, очень серьезному поводу. Я хотел бы поговорить с вами откровенно.

— Это... это, как правило, самый лучший способ вести разговор, — ответила Катерина. Она кинула на Хьюго вопросительный взгляд.

— Василий пришел ко мне... — начал Хьюго, и замолчал. — Знаешь, Василий, объясняй это сам.

Василий наклонился вперед, стиснув ладони между колен, и вымученно начал: — Понимаете, дело вот какое. Один надежный человек в Форбарр-Султане сообщил мне весьма тревожную весть о том, что случилось... что недавно обнаружилось... некие тревожные сведения о вас, моем покойном кузене и Лорде Аудиторе Форкосигане.

— А-а, — ровным голосом протянула она. Итак, круг Древних стен - или того, что от них осталось - не удержал клевету в границах столицы; липкий след протянулся даже к городкам провинциальных Округов. А она почему-то думала, что эти злобные игры - забава исключительно высших форов. Нахмурившись, она откинулась на спинку кресла.

— Поскольку это чрезвычайно близко затрагивает оба наших семейства - и, разумеется, потому, что столь специфического рода вещи нуждаются в перепроверке, - я рассказал все Хьюго, желая получить совет и надеясь, что он развеет мои страхи. Но слова вашей невестки Розали, наоборот, все подтвердили и еще больше усилили мои опасения.

Что подтвердили? Катерина и могла бы сделать несколько близких к истине предположений, но подкидывать визитерам доказательства сама не собиралась. — Я не понимаю.

— Мне сказали, — Василий перестал наконец нервно облизывать губы, — что среди высших форов всем известно: это лорд Аудитор Форкосиган виновен в умышленной порче респиратора Тьена.

Это заблуждение она могла развеять вполне быстро. — Вам солгали. Эту историю придумала небольшая и мерзкая клика из числа политических противников лорда Форкосигана. Они хотят создать ему проблемы в связи с какой-то склокой по наследованию Округа, идущей сейчас в Совете Графов. Тьен сам себя погубил; он вечно был небрежен с чисткой и проверкой снаряжения. Так что это всего лишь шепотки и слухи. Никаких обвинений никто не выдвигал.

— Обвинений? Откуда? — здравомысляще удивился Василий. Неужели ей удалось быстро довести этот факт до его ума? Надежда вспыхнула и тут же погасла, когда тот договорил: — Как мне объясняли, любое обвинение против Форкосигана можно выдвинуть лишь в Совете, перед лицом равных ему и одним из этих равных. А его отец хоть сам и удалился на Cергияр, но сомнений нет: его центристская коалиция достаточна сильна, чтобы подавить любое такое поползновение.

— Уж я надеюсь. — Так оно и будет, хотя по иным резонам, нежели предполагает Василий. Катерина поджала губы и смерила его холодным взглядом.

Тут вмешался обеспокоенный Хьюго: — Но, видишь ли, Катерина, этот человек также рассказал Василию, что лорд Форкосиган пытался вынудить тебя принять его предложение.

Она досадливо вздохнула. — Вынудить? Нет, ничего подобного.

— А-а, — просветлел Хьюго.

— Он просто попросил меня выйти за него замуж. И весьма... неловко.

— Бог мой, так это действительно правда? — Вид у брата Катерины стал совершенно ошеломленный. Похоже, известие о сватовстве Форкосигана потрясло его гораздо сильнее, чем обвинение того в убийстве... и это вдвойне нелестно, решила она. — И, конечно, ты отказалась?

Катерина коснулась левой полочки жакета, где во внутреннем кармане лежал жесткий - теперь уже обмятый - лист бумаги. Письмо Майлза никак нелья было оставлять на виду, давая любому возможность взять и прочесть его, а кроме того... ей порой хотелось его перечитать самой. Время от времени. От шести до двенадцати раз за день... — Не совсем.

Хьюго наморщил лоб. — Что значит "не совсем"? Я полагал, на подобные вопросы можно ответить только "да" или "нет".

— Это... сложно объяснить. — Она заколебалась. Рассказывать на глазах у двоюродного брата Тьена, как за десять лет брака настрадалась ее душа, - нет, этого она определенно не собиралась. — Это довольно личное.

Василий услужливо подсказал, — В письме говорилось, что вы выглядели крайне расстроенной и растерянной.

Катерина прищурилась: — Кстати, что за любитель совать нос в чужие дела передал вам это... сообщение?

— Ваш, как он сказал, друг, серьезно обеспокоенный вашей безопасностью. — ответил Василий.

Друг? Другом ей была госпожа Фортиц. Карин, Марк... и Майлз, но вряд ли он стал бы наговаривать сам на себя... Энрике? Ципис? — Не могу представить, чтобы кто-нибудь из моих друзей сказал или сделал нечто подобное.

Встревоженный Хьюго нахмурился еще сильнее. — В этом письме еще говорилось, что лорд Форкосиган оказывает на тебя всяческое давление. И что он обладает какой-то странной властью над твоим рассудком.

"Нет. Разве что над моим сердцем". Ее рассудок оставался кристалльно ясным. А вот все остальное, похоже, взбунтовалось. — Он очень привлекательный мужчина, — призналась она.

Хьюго с Василием ошарашенно переглянулсь. Ну да, оба они видели Майлза лишь на похоронах Тьена. Там Майлз держался крайне замкнуто и официально, да еще был весь еще серый от усталости после комаррского расследования. У них не было шанса увидеть, каков он, когда раскрывается - эта неуловимая улыбка, яркий, совершенно особенный взгляд, острый ум, красноречие, страстность... а какой озадаченной сделалась его физиономия, при виде масляных жуков в форкосигановских ливреях! - вспомнив, Катерина не смогла удержаться от улыбки.

— Кэт, — голос Хьюго выдавал его расстройство и обескураженность, — этот человек - мутант. Он тебе едва по плечо. И у него точно горб... уж не знаю, почему его не исправили операцией. Да он просто странный!

— О, всяческих операций ему делали десятки. Изначальные повреждения у него были намного, намного серьезней. У него все тело в шрамах - они видны до сих пор, давние и бледные.

Хьюго так и впился в сестру взглядом. — Все тело?

— Гм. Я думаю. Та часть, что я видела - точно. — Она прикусила язык, с которого было уже готово сорваться уточнение - “до пояса”. На мгновение ее воображение отвлекла совершенно неуместная картинка: обнаженный Майлз в постели, среди простыней и одеял - как подарок в развернутой упаковке, - и она медленно исследует всю эту запутанную сеть шрамов сверху донизу. Она быстро сморгнула это видение, надеясь, что глаза ее не выдали. — Ты должен признать, лицо у него приятное. И глаза... очень живые.

— У него слишком большая голова.

— Нет, просто тело для нее чуть маловато. — Эй, как это она сподобилась спорить с Хьюго насчет анатомии Майлза? Проклятье, он же не хромая лошадь, которую она собралась покупать вопреки совету ветеринара. — В любом случае, это совсем не наше дело.

— Это если он ... если ты ... — Хьюго пожевал губу. — Кэт... если тебе чем-то угрожают, или шантажируют, или происходит что-то странное, то ты не одинока. Я знаю, мы можем найти помощь. Ты, может, и оставила семью, но семья не оставила тебя.

Какая жалость.

— Ну, спасибо, что вы так высоко цените мой характер, — колко парировала она. — По-вашему, мой дядя, лорд Аудитор Фортиц, не в силах меня защитить, если до этого дойдет? И тетя Фортиц тоже?

Василий встревоженно объяснил: — Конечно, что ваши дядя с тетей очень добры - в конце концов, они же приютили вас с Никки, - но мне дали понять, что они оба - интеллектуалы несколько не от мира сего. Возможно, они не осознают опасности. Мой информатор рассказал, что за вами совершенно не присматривали. Позволяли вам беспрепятственно ходить куда и когда угодно и общаться со всякого рода сомнительными личностями.

"Интеллектуалка не от мира сего", тетя Фортиц, была одним из ведущих барраярских экспертов по политической истории Периода Изоляции во всех ее чудовищных деталях, безупречно говорила и читала на четырех языках, мгновенно схватывала взглядом суть документа лучше, чем это умели делать аналитики СБ - среди которых сейчас были некоторые из ее бывших аспирантов, - и имела тридцатилетний опыт общения с молодыми людьми и теми неприятностями, которые они ухитряются сами на себя навлекать. А уж что касается дяди Фортица... — Технический анализ неполадок - впрлне практическое занятие. Особенно если он подразумевает экспертизу диверсий. — Она набрала в грудь воздуху, намереваясь продолжать эту тему.

Василий сжал губы. — У столичного общества сомнительная репутация. Здесь слишком много богатых, могущественных мужчин - и их женщин, - которые весьма условно ограничивают себя в своих аппетитах и пороках. Этот мир может оказать опасное влияние на мальчика, особенно с учетом... любовных связей его матери. — Катерина успела только молча задохнуться от негодования, как Василий, на сей раз тоном приглушенного ужаса, прибавил: — Я даже слышал - мне говорили - что один из столичных высших форов - это женщина, мозг которой пересадили в мужское тело.

Катерина моргнула. — А-а. Да, должно быть, это про лорда Доно Форратьера? Я с ним знакома. Это была не пересадка мозга, - бр-р-р, надо же было все так чудовищно переврать! - а самая обычная бетанская модификация тела.

Оба вытаращились на нее.

— Ты встречала это существо? — вопросил Хьюго. — Где?

— Гм... у Форкосиганов, вообще-то. Доно кажется весьма умным человеком. Полагаю, он принесет много пользы Округу Форратьеров, если Совет отдаст ему графство покойного брата. — Мгновение горьких размышлений, и она добавила: — А лично я сейчас просто мечтаю, чтобы он получил титул. Вот тогда Ришар со своими приятелями-клеветниками сядет в лужу!

Вмешался Хьюго, со все большим беспокойством взирающий на эту перебранку: — Вынужден согласиться с Василием. Я сам начинаю беспокоиться насчет того, что ты гостишь в столице. Семья так хочет, чтобы ты была в безопасности, Кэт. Согласен, ты уже не девочка. У тебя должен быть собственный дом и надежный муж, который бы его берег и которому можно было бы доверить ваше с Никки благополучие.

Может, ты это и получишь.... Однако... она противостояла вооруженным террористам - и выжила. И победила. Ее понимание безопасности больше не было столь узким.

— Мужчина из твоего собственного класса, — продолжал ее убеждать Хьюго. — Такой, какой тебе подойдет.

"По-моему, я именно такого и нашла. А к нему прилагается дом, где я не ударяюсь о стенку всякий раз, как потягиваюсь. Как бы бесконечно далеко я ни потянулась". Она вздернула голову. — Так скажи, Хьюго, мой класс - это кто? Какие это люди?

Казалось, он был в замешательстве. — Наш класс. Солидные, достойные, лояльные форы. А форессы - скромные, добропорядочные, стойкие...

Ее внезапно огнем охватило желание быть нескромной, непорядочной и прежде всего... не стойкой. А если точно - весьма восхитительно лежащей. Ей пришло на ум, что некоторая разница в росте делается несущественной, когда ты - вы оба - лежите. — Ты считаешь, у меня должен быть дом?

— Да, конечно.

— Не целая планета?

Хьюго выглядел ошеломленным. — Что? Разумеется, нет!

— Знаешь, Хьюго, я никогда этого раньше не понимала, но твоим представлениям недостает... размаха. — Майлз считает, что ей нужна целая планета. Хм. Ее губы медленно расплылись в улыбке. В конце концов, у его матери как раз планета и есть. "Все дело в привычке", предположила она мысленно; произносить это вслух смысла нет - Хьюго с Василием шутки не оценят.

И как это ее старший брат, обожаемый и щедрый - хотя и слегка далекий из-за их разницы в возрасте - сделался таким ограниченным? Нет... Хьюго не изменился. Логический вывод из этого привел Катерину в шок.

— Проклятье, Кэт! — воскликнул Хьюго. — Я сперва подумал, что в этой части письма сплошная чушь, но, выходит, этот лорд-мутантик и вправду каким-то странным образом задурил тебе голову.

— И если это так, то у него есть пугающие союзники, — добавил Василий. — В письме говорилось, что у Форкосигана сам Саймон Иллиан был на побегушках и помогал заманить вас в ловушку. — Он скептически скривился. — По правде говоря, эта часть письма заставила меня задаться вопросом, не стал ли я жертвой розыгрыша.

— Я знакома с Саймоном, — призналась Катерина. — И нахожу его довольно... милым.

Это заявление было встречено потрясенным молчанием.

Она добавила чуть неловко: — Конечно, я понимаю, он несколько расслабился после отставки из СБ по здоровью. Сразу видно, что с его души упало тяжкое бремя. — С опозданием, но наконец-то все доказательства встали на место. — Минуточку... так кто, вы сказали, прислал вам это месиво из слухов и лжи?

— Я получил эти сведения строго по секрету, — ответил Василий осторожно.

— Это был Алексей Формонкриф, этот законченный кретин, да? А-а! — Ее озарило, словно неистовой вспышкой атомного взрыва. Но орать, ругаться и швыряться вещами - без толку, это лишь повредит ей. Катерина крепко стиснула подлокотники, чтобы мужчины не видели, как у нее трясутся руки. — Василий, вы должны были уже слышать от Хьюго, что я отвергла предложение Алексея выйти за него замуж. Похоже, он нашел способ отомстить за свое оскорбленное самолюбие. — Мерзкий кретин!

— Кэт, — медленно проговорил Хьюго, — я и над таким вариантом подумал. Соглашусь с тобой, что этот парень слегка, гм, идеалист, и если ты что-то имеешь против его кандидатуры, я про это сватовство и не заикнусь, хотя сам не вижу, чем это он тебе не подходит. Но я видел его письмо. Похоже, он искренне за тебя волнуется. Пусть он капельку и хватил через край, но чего еще ждать от влюбленного мужчины?

— Алексей Формонкриф вовсе в меня не влюблен. Он не видит дальше собственного форского носа, чтобы понять, кто или что я такое. Набей мое платье соломой и сверху надень парик, он и не заметит разницы. Он лишь выполняет ту цепочку действий, что запрограммирована в нем воспитанием. - "И базовыми биологическими инстинктами к тому же. Но он не один этим страдает, верно?" Допустим, некая толика искреннего сексуального влечения у Алексея есть, зато объект этого влечения он выбирает точно наугад. Она коснулась своего жакета-болеро, возле сердца, и слова Майлза эхом отозвались в ее памяти, прорвавшись через весь шум в голове: Я хотел обладать силой ваших глаз...

Василий нетерпеливо отмахнулся. — Для меня - не знаю, как для вашего брата, - это к делу не относится. Вы больше не девица на выданье, которую отец стережет вместе с прочими своими сокровищами. Однако мой долг перед семьей четко требует обеспечить безопасность Никки, если я имею основания считать, что что-то ему угрожает.

Катерина застыла.

Василий отдал ей опекунство над Никки собственным словом. И так же легко мог бы забрать его назад. И это ей придется подавать иск в суд - суд его Округа - и доказывать не просто, что она достойна нести ответственность за ребенка, но еще что и Василий недостоин и не подходит для этого. Василий - не преступник, не горький пьяница, не растратчик, не маньяк; он всего лишь холостой офицер, добросовестно несущий службу орбитальный диспетчер, обычный честный малый. Нет шансов выиграть этот процесс. Вот будь Никки не сыном, а дочерью, закон был бы на ее стороне...

— Думаю, девятилетний мальчик на военной базе показажется вам тяжкой обузой, — наконец, ответила она нейтрально.

Василий явно изумился. — Ну, надеюсь, до этого не дойдет. В самом худшем раскладе я планировал оставить его у бабушки Форсуассон, пока все не уладится.

Катерина на мгновение стиснула зубы, но все же ответила: — Конечно, Никки может ездить в гости к матери Тьена всякий раз, когда она его пригласит. Но на похоронах она дала мне понять, что слишком плохо себя чувствует, чтобы этим летом принимать гостей. — Она облизнула губы. — Пожалуйста, объясните мне, что вы подразумеваете под худшим раскладом. И что именно называете словом "уладится".

— Ну, — виновато пожал плечами Василий, — было бы довольно скверно приехать сюда и обнаружить, что вы обручены с человком, убившим отца Никки, вы не находите?

В таком случае он намеревался забрать Никки прямо сейчас?!

— Говорю вам, Тьен погиб от несчастного случая, и все эти обвинения - чистая клевета. — То, как он проигнорировал ее слова, на мгновение ужасно напомнило Тьена. Рассеянность - фамильная черта Форсуассонов? Как ни опасно было сейчас раздражать Василия, она сердито сверкнула глазами: — Вы считаете меня лгуньей или просто дурой?

Катерина заставила себя задышать ровно. Ей случалось сталкиваться с людьми и пострашней, чем честный, обманутый Василий Форсуассон. "Но тогда одно лишнее слово не могло стоить мне Никки". Перед ней разверзлась глубокая, темная яма. Стоит туда свалиться, и выбираться на свет ей придется невообразимо тяжело, болезненно и мерзко. Нельзя подталкивать Василия к решению забрать Никки. К попытке это сделать. Она ему не позволит... как? Юридически она проиграла, не начав. "Так не начинай".

Катерина произнесла, подбирая слова с крайней осторожностью: — Так что вы имеете в виду под словом “уладить”?

Хьюго с Василием неуверенно переглянулись. — Прошу прощения? — рискнул переспросить Василий.

— Я не смогу узнать, преступила ли я очерченную вами границу, если вы мне не покажете, где вы ее провели.

Хьюго запротестовал: — Не очень-то доброжелательно сказано, Кэт. Мы заботимся о твоих интересах.

— Вы и понятия не имеете, в чем они состоят. — Неверно: Василий ткнул пальцем в самый наиважнейший из них. Никки. Проглоти свой гнев, женщина. За время замужества она виртуозно наловчилась подавлять свое "я". Но почему-то утратила к этому вкус.

Василий попытался сформулировать: — Ну... я, конечно, хочу получить гарантии, что на Никки не влияют люди с с нежелательной репутацией.

Она одарила его саркастической улыбкой. — Без проблем. Я буду просто счастлива полностью избегать в будущем Алексея Формонкрифа.

Он обиженно на нее поглядел. — Я имел в виду лорда Форкосигана. И его политическое и личное окружение. По крайней мере... по крайней мере, пока это жуткое грязное пятно не исчезнет с его репутации. В конце концов, этого человека обвиняют в убийстве моего кузена.

Катерина напомнила себе, что гнев Василия - проявление долга и лояльности клану, а не личного горя. Она бы очень удивилась, если бы Василий с Тьеном виделись больше трех раз в жизни. — Извините, — произнесла она ровно, — но если против Майлза не выдвинут обвинения, - а я крайне сомневаюсь, что выдвинут, - то как, по-вашему, он может оправдаться? Каким образом?

Василий явно стал в тупик.

Хьюго попробовал другой аргумент: — Я не хочу, чтобы с этом развратом имела дело и ты сама, Кэт.

— Знаешь, Хьюго, странное дело, — жизнерадостно заметила в ответ Катерина, — лорд Форкосиган почему-то забыл прислать мне приглашение хотя бы на одну из своих оргий. Я так расстроилась! Как думаешь, может, в Форбарр-Султане для оргий пока не сезон? — Она могла продолжать в том же духе и дальше, но прикусила язычок. Сарказм - это роскошь, которую она, - или они с Никки - не могут себе позволить.

Хьюго вознаградил эту остроту хмурым взглядом и поджатыми губами. Они с Василием обменялись очередным долгим взглядом, причем каждый так явно пытался свалить грязную работу на другого, что при менее тягостных обстоятельствах Катерина рассмеялась бы. Наконец Василий неуверенно пробормотал: — Она же твоя сестра...

Хьюго вздохнул. Он был Форвейном. И знал, в чем состоит его долг, боже правый. "Все мы, Форвейны, знаем о своем долге. И исполняем его до самой смерти. До последнего, и неважно, насколько это глупо, мучительно или бесполезно! Гляньте хотя бы на меня. Одиннадцать лет я была верна клятве, данной Тьену..."

— Катерина, на мне лежит обязанность это сказать. Пока не стихнут слухи об убийстве, я категорически требую, чтобы ты не поощряла больше этого типа, Майлза Форкосигана. Или мне придется согласиться, что Василий имеет полное право устранить из этой ситуации Никки.

"Убрать Никки подальше от матери с ее любовником", вот что ты хочешь сказать. В этом году Никки уже потерял одного из родителей и расстался со всем друзьями, переезжая на Барраяр. Он сейчас едва начал привыкать к городу, куда его забросили обстоятельства, заводить новых друзей, избавляться от пугливой зажатости, так портившей его улыбку. Она представила, как Никки снова вырывают из привычной среды, лишают возможности видеть маму - ведь к этому все идет? ведь ее саму, а не столицу, Василий подозревает в разврате? - и заставляют жить на новом месте - уже третьем за год! - среди незнакомых взрослых, которые к тому же видят в нем не любимое дитя, а докучливую обязанность... нет. Нет.

— Простите. Я готова сотрудничать. Только никто из вас так и не сказал мне, в чем это сотрудничество состоит. Я прекрасно понимаю причину вашего беспокойства, но как это дело можно "уладить"? Дайте мне определение "улаженного". Если это означает, что враги Майлза перестанут говорить про него гадости, то ждать придется до скончания века. Его работа в том и состоит, чтобы постоянно противостоять сильным мира сего. А он не из тех, кто отступает при любом сопротивлении.

Хьюго ответил, чуть сбавив твердости в голосе: — Все равно избегай его некоторое время.

— Некоторое время. Хорошо. Мы хоть к чему-то пришли. Как долго?

— Мне... трудно сказать.

— Неделю?

— Конечно, дольше! — вставил Василий слегка оскорбленным тоном.

— Месяц?

Хьюго с досадой всплеснул руками. — Не знаю я, Кэт! Наверное, до тех пор, пока у тебя не исчезнут эти странные представления о нем.

— А. До конца времен. Гм. Никак не могу решить, достаточно ли этот срок конкретен. Думаю, что нет. — Она перевела дух и договорила неохотно - потому что срок выходил долгий, хотя этих двоих он, похоже, устроит: — До конца моего годичного траура?

— Самое меньшее! — воскликнул Василий.

— Прекрасно. — Катерины сощурила глаза и улыбнулась, потому что улыбаться было правильней, чем взвыть. — Ловлю вас на слове фора, Василий Форсуассон.

— Я, я, э–э... — замялся Василий, неожиданно загнанный в угол. — Ладно... что-нибудь к этому времени уладится. Наверняка.

"Я уступила слишком много и слишком быстро. Надо было выговорить срок до Зимнепраздника". Внезапно ее осенила запоздалая мысль, и она добавила: — И я сохраняю за собой право самой рассказать ему об этом и объяснить причину. Лично. С глазу на глаз.

— Разумно ли это, Кэт? — спросил Хьюго. — Лучше позвонить ему по комму.

— Меньшее было бы трусостью.

— А ты не можешь послать ему записку?

— Безусловно нет. Не с такой... новостью. — Мерзкий бы вышел ответ на признание Майлза, запечатанное кровью его сердца.

Под ее вызывающим взглядом Хьюго пришлось уступить. — Хорошо, один визит. Короткий.

Василий пожал плечами, нехотя соглашаясь.

После этого повисло неловкое молчание. Катерина понимала, что должна пригласить эту парочку на обед, но сейчас она бы пожалела для них не то что угощения - даже глотка воздуха. Ах, да, ей надо постараться обаять и успокоить Василия... Она потерла пульсирующие болью виски. Стоило Василию сделать шажок к выходу из кабинета, пробормотав что-то о неотложных делах, и Катерина не стала удерживать гостей.

Она заперла парадную дверь за ретировавшимся врагом и, вернувшись в гостиную, забралась с ногами в дядино кресло, не в силах решить, то ли ей прилечь, то ли пройтись, то пойти заняться прополкой. Все равно после ее прошлой обиды на Майлза сорняки в саду кончились. Через час вернется с занятий тетя Фортиц, и тогда Катерина сможет выплеснуть свою ярость и панику ей в уши. Или в жилетку.

Да, к чести Хьюго, тот ни сам не соблазнился идеей видеть свою младшую сестренку графиней любой ценой, ни заподозрил в этом желании Катерину. Форвейны выше такого рода материальных амбиций.

Однажды она купила Никки довольно дорогую игрушку, робота-зверька, с которым тот поиграл пару дней, а потом забросил. Игрушка валялась забытой на полке, пока, наводя порядок, она не решила кому-то ее отдать. Тогда от яростных протестов и душераздирающих воплей Никки дом содрогнулся до самой крыши.

Удручающая аналогия. Неужели Майлз был для нее игрушкой, не нужной, пока его не попытались отобрать? Где-то в самой глубине ее души кто-то вопил и рыдал. "Ты здесь не командуешь. Я взрослая, черт побери." Хотя Никки все же отстоял своего зверька...

Она лично передаст Майлзу дурные вести о запрете, наложенном на нее Василия. Но не сейчас. Не сразу. Ведь, если только пятно с репутации Майлза не исчезнет внезапно и эффектно, эта встреча может стать последней на много месяцев вперед.

***

Карин наблюдала, как отец усаживается на мягкое сиденье лимузина, присланного за ними тетей Корделией, и беспокойно ерзает, пристраивая трость-клинок сперва на коленях, потом рядом с собой. Отчего-то ей казалось, что коммодору Куделке неудобно сидеть вовсе не из-за давних военных ран.

— Мы еще об этом пожалеем, я точно знаю! — проворчал он раз примерно в шестой, когда мама села рядом с ним. Задний колпак машины закрылся, пряча троих пассажиров от яркого полуденного солнца, и лимузин гладко и бесшумно тронулся. — Ты прекрасно знаешь: как только эта женщина заполучит нас в свои руки, ей хватит десяти минут, чтобы вывернуть нам мозги наизнанку, и дальше мы будем просто сидеть и кивать, словно болванчики, и соглашаться с любой ее безумной идеей.

О, как я на это надеюсь! Карин сжала губы и сидела молча, тихо, словно мышка. Она еще не спасена. Коммодор все еще может приказать водителю тети Корделии разворачиваться и везти их назад домой.

— Но, Ку, — возразила мама, — так дальше продолжаться не может. Корделия права. Пора уладить это дело разумно.

— А! Вот именно - "разумно"! Одно из ее любимых словечек. У меня уже такое чувство, словно сюда нацелили плазмотрон. — Он ткнул пальцем в середину груди, словно красное пятнышко лазерного прицела подрагивало прямо на его зеленом мундире.

— Все это ужасно неудобно, — сказала мама, — и меня начинает утомлять. Я хочу повидаться со своими давними друзьями, хочу послушать про Cергияр. Нельзя из-за этого останавливать нашу привычную жизнь.

"Да, только мою можно". Карин стиснула зубы еще сильней.

— Ну, а я не желаю, чтобы этот ненормальный жирный мелкий клон... — он помялся, и, судя по тому, как дрогнули губы, как минимум дважды подбирал подходящее слово, — ... липнул к моей дочери. Объясни-ка, зачем ему нужно было два года бетанской терапии, если он не полупсих?

"Молчи, девочка, только молчи!" Вместо слов Карин впилась зубами в собственный кулак. К счастью, ехать им было недалеко.

В дверях особняка Форкосиганов их встречал оруженосец Пим. Он поприветствовал отца одним из тех официальных поклонов, в ответ на который у военного рука сама тянется отдать честь.

— Добрый день - коммодор, госпожа Куделка. Добро пожаловать, мисс Карин. Миледи ждет вас в библиотеке. Сюда, пожалуйста... — Карин была готова поклясться, что, когда Пим повернулся их проводить, его веко дрогнуло, словно он подмигивал ей. Но нынче Пим изображал Образцового Слугу, и больше ни одного намека ей не досталось.

Пим распахнул перед ними двойные двери и официально объявил об их прибытии. Затем он вежливо удалился с тем особым видом, который - если знать Пима, - означал, что он предоставляет их заслуженной судьбе.

В библиотеке устроили перестановку мебели. Тетя Корделия ожидала их, восседая в большом кресле с подлокотниками - как бы случайно похожем на трон. По левую и правую руку от нее стояло два кресла поменьше, развернутые лицом друг к другу. В одном из них сидел Марк, одетый в свой лучший черный костюм, выбритый и причесанный, в точности, как он выглядел на этом злополучном майлзовом ужине. При появлении Куделок он вскочил на ноги и замер в чем-то похожем на неловкую стойку "смирно", явно не в силах решить, что будет хуже - радушно кивнуть или не делать ничего. В качестве компромисса он застыл на месте.

Напротив тети Корделии стоял новый предмет мебели. Ну, "новый", это как посмотреть. Это была почтенная обшарпанная кушетка, как минимум последние лет пятнадцать обитавшая на чердаке здешнего особняка. Карин смутно помнила ее по детским играм в прятки. Когда она видела эту кушетку в последний раз, та была доверху завалена пыльными коробками.

— А, вот и вы! — жизнерадостно приветствовала всех тетя Корделия и показала на второе кресло. — Карин, почему бы тебе не присесть. — Карин метнулась, куда ей было указано, и села, вцепившись в подлокотники. Марк вновь устроился на краешке собственного кресла и с тревогой наблюдал за ней. Указательный палец тети Корделии поднялся, словно самонаводящееся орудие в поиске цели, и указал сперва на родителей Карин, а затем на старую кушетку. — Ку и Дру, а вам сюда.

Родители уставились на безобидный образчик старой мебели с непонятным смятением.

— Ох, — выдохнул коммодор. — Корделия, это грязный приемчик... — Он начал было разворачиваться к выходу, но пальцы жены мертвой хваткой сомкнулись у него на запястье.

Взгляд графини сделался еще резче. И такого голоса Карин, пожалуй, прежде от нее не слышала: — Садитесь. Сюда. — Этот голос принадлежал даже не графине Форкосиган; его жесткая и непреклонная интонация восходила к совсем давним временам. Капитанский голос, поняла Карин, - а отец с матерью не один десяток лет подчинялись военной дисциплине.

Они осели на кушетку, словно сложились пополам.

— Ну вот, — с довольной улыбкой графиня откинулась на спинку кресла.

Повисло долгое молчание. Карин слышала, как за дверью тикают в прихожей старомодные механические часы. Марк посмотрел на нее умоляюще: "Что за чертовщина тут творится, не знаешь?" Она ответила таким же взглядом: "Нет, а ты?"

Отец трижды пристраивал трость возле себя, уронил ее на ковер и, наконец, подгреб снова каблуком, да так и оставил. Карин видела, как заиграл желвак у него на челюсти, когда он стиснул зубы. Мать положила ногу на ногу, снова их вытянула, нахмурилась, принялась разглядывать сквозь стеклянные двери обстановку соседней комнаты, потом - свои пальцы, теребившие юбку на колене. Больше всего они походили сейчас на парочку виноватых подростков, застигнутых за... гм... Вообще-то, за занятием любовью на кушетке в гостиной. Ключи к разгадке так и посыпались перед мысленным взором Карин, беззвучно, словно перышки. "Ты же не думаешь, что..."

— Но, Корделия, — выпалила мама внезапно, точно подала вслух реплику в каком-то давно идущем телепатическом разговоре, — мы хотим, чтобы наши дети поступали правильнее нас. И не повторяли наших ошибок!

О-о. О-о. О-о-о! В яблочко! Карин до смерти хотелось бы знать, что за история за этим скрывается. Она поняла, что отец недооценил графиню. Ей понадобилось не больше трех минут.

— Но, Дру, — резонно заметила тетя Корделия, — по-моему, твое желание исполнилось. Карин, безо всякого сомнения, поступила куда правильнее. Ее выбор был обдуманным, а поступки - разумными во всех смыслах. Насколько я вижу, она вообще не совершила ошибок.

Отец ткнул пальцем в Марка, буркнув: — Вот... вот ее ошибка.

Марк сгорбился, защитным жестом сложив руки на животе. Графиня слегка нахмурилась; коммодор напряг челюсть.

— Марка мы обсудим чуть позже, - хололдным голосом проговорила графиня. - А прямо сейчас позвольте обратить ваше внимание на то, насколько умна и образованна ваша дочь. Допускаю, ей не пришлось так же тяжело, как и вам, и не нужно было строить свою жизнь в условиях эмоциональной изоляции и хаоса гражданской войны. Благодаря вашим обоюдным усилиям у нее есть гораздо лучшие возможности, и вряд ли вы сожалеете об этом.

Коммодор пожал плечами, неохотно соглашаясь. Мама вздохнула с "анти-ностальгией" - не в тоске о прошлом, но с облегчением, что оно миновало.

— Давайте-ка возьмем один неслучайный пример, не наугад, — продолжила графиня. — Карин, ты ведь поставила себе противозачаточный имплатант, прежде чем перейти к физическим экспериментам?

Все-таки тетя Корделия - бетанка до мозга костей... вот спокойно выдать подобную вещь в обычном разговоре!

Карин вызывающе вздернула подбородок.

— Конечно, — спокойно сообщила она. — Я удалила в клинике девственную плеву и прослушала там же сопроводительный обучающий курс по анатомии и физиологии, а бабушка Нейсмит подарила мне мою первую пару сережек, и мы с ней отпраздновали это в кафе.

Папа потер покрасневшее лицо. Мама, похоже... завидовала.

— И рискну предположить, — продолжала тетя Корделия, — что свои первые шаги во взрослую сексуальную жизнь ты не станешь описывать как сумасшедшую тайную возню в темноте, полную смущения, страха и боли?

Мамина "анти-ностальгия", кажется, сделалась сильнее. И Марк был с нею солидарен.

— Конечно, нет!

Карин не собиралась обсуждать такие подробности с мамой и папой, но ей ужасно хотелось бы уютно поболтать на эту тему с тетей Корделией. Она слишком стеснялась начинать с настоящим мужчиной, поэтому пригласила гермафродита: поверенный Марка рекомендовал ей хорошего лицензированного специалиста по ПСТ. Герм любезно объяснил ей, что стеснение - обычная причина, по которой лиц его пола предпочитают молодые люди, проходящие вводный практический курс сексуального обучения. И все было сделано действительно хорошо. Марк, с тревогой слонявшийся возле комма в ожидании ее сообщения, был тогда так за нее рад. Конечно, его собственная сексуальная жизнь началась с ужасной травмы и пыток, и естественно, что он до смерти волновался.

Карин успокоила Марка улыбкой и подтвердила: — Если это по-барраярски, то я выбираю Бету!

Тетя Корделия задумчиво произнесла, — Все не так просто. Оба общества стремятся разрешить одну и ту же фундаментальную проблему - сделать так, чтобы все появяющиеся на свет дети были желанными. Бетанцы выбрали прямой, технологический способ контроля, надевая каждому биохимический замок на половые железы. Сексуальное поведение свободно, но ценой абсолютного контроля общества за репродуктивными последствиями такого поведения. Вам никогда не приходило в голову задуматься, насколько это навязано? А следовало бы. Итак, Бета может контролировать яичники; Барраяру, особенно в Период Изоляции, приходилось пытаться контролировать всю женщину в целом как приложение к ее яичникам. А если принять во внимание, что для выживания Барраяру требуется увеличивать свое население - не менее настоятельно, чем Бете, ради тех же целей, нужно это население ограничить, - и прибавить ваши странные, связанные с полом законы наследования, и мы получим то, что имеем сейчас.

— Возня в темноте, — проворчала Карин. — Нет уж, спасибо.

— Нам вообще не следовало отправлять ее туда. С ним! — проворчал па.

Тетя Корделия заметила: — Когда Карин решили отправить на годичную учебу на Бету, они с Марком еще не были знакомы. Кто знает? Не будь там Марка, чтобы... э-э... обхаживать ее, она могла бы встретить симпатичного бетанца и остаться с ним.

— А еще это могла оказаться она, — пробормотала Карин. — Или оно.

Папа поджал губы.

— Такие путешествия оказываются поездками в один конец чаще, чем того ожидаешь. Я виделась со своей собственной матерью раза три за последние тридцать лет. По крайней мере, если Карин останется с Марком, вы можете быть уверены, что она будет часто приезжать на Барраяр.

Этот довод маму просто сразил. Она взглянула на Марка в новом свете; тот попытался ей улыбнуться ободряюще и уверенно.

— Я хочу, чтобы Карин была в безопасности, — произнес па. — Здорова. Счастлива. Финансово обеспечена. Что в этом плохого?

Губы тети Корделии сочувственно скривились. — Безопасность? Здоровье? Своим мальчикам я тоже этого желала. Это не всегда удавалось, но чего мы достигли - того достигли. А что касается счастья... не думаю, что его можно подарить тому, в ком его нет. А вот несчастьем одарить можно запросто - как вы уже поняли.

Теперь папа смотрел не недовольным, но угрюмым взглядом. Карин едва не заапплодировала радостнопоследним рассуждениям тети Корделии. Нет, не надо мешать свахе...

— Теперь по последнему пункту, - продолжала графиня. — Гм. Обсуждал ли кто-нибудь с вами финансовое положение Марка? Карин, сам Марк... или Эйрел?

Па покачал головой. — Я думал, он разорен. Полагаю, семья выделила ему содержание, как всякому форскому отпрыску. И он его промотал - как типичный форский отпрыск.

— Я не разорен, — энергично возразил Марк. — У меня временные трудности. Планируя бюджет, я не предполагал начать посреди года новое дело.

— Другими словами, ты разорен, — перевел папа.

— Вообще-то, — заметила тетя Корделия, — Марк на полном самообеспечении. Свой первый миллион он сделал на Единении Джексона.

Па открыл было рот и снова его захлопнул. Во взгляде, которым он сверлил графиню, теперь читалось недоверие. Карин понадеялась, что ему не придет в голову поинтересоваться в подробностях, каким это способом Марку так повезло.

— Марк вложил эти деньги в интересный спектр предприятий, рассчитанных на получение более-менее скорой прибыли, — любезно продолжила объяснение тетя Корделия. — Семья поддерживает его - я сама только что купила несколько акций компании по производству жучьего масла, - и в случае необходимости мы всегда ему поможем, но в содержании Марк не нуждается.

Марк отозвался на материнскую защиту с такой благодарностью и трепетом одновременно, словно... словно никто и никогда раньше его не защищал.

— Если он такой богатый, почему платит моей дочери долговыми расписками? — потребовал ответа Па. — Почему ему просто не снять деньги со счета?

— В середине финансового года? — в голосем Марка звучало искреннее негодование. — И потерять все проценты?

— И вовсе это не долговые расписки, — вставила Карин. — Это акции.

— Марку не деньги нужны, — сказала тетя Корделия. — Ему нужно то, что за деньги не купишь. Счастье, например.

Озадаченный, на все согласный Марк предложил: — Значит... они хотят, чтобы я заплатил за Карин? Что-то вроде приданого? Сколько? Я...

— Нет же, кретин! — заорала в ужасе Карин. — Здесь тебе не Единение Джексона, у нас продавать и покупать людей нельзя!. И вообще, приданое отдает парню семья девушки, а не наоборот.

— Совершенно неправильная идея, — удивился Марк, наморщив лоб и обхватив подбородок сложенными в колечко пальцами. — Устарелая. Ты уверена?

— Уверена.

— Мне наплевать, что у этого парня миллион марок... — начал Па упрямо, но, как Карин показалось, не совсем искренне.

— Бетанских долларов, — рассеянно поправила тетя Корделия. — Джексонианцы настаивают на расчетах в твердой валюте.

— Галактический курс барраярской имперской марки устойчиво растет со времен войны в Ступице Хеджена, — принялся объяснять Марк. В прошлом семестре он писал на эту тему курсовую, которую Карин помогала вычитывать. Он бы мог рассказывать об этом пару часов подряд, но, к счастью, воздетый палец тети Корделии остановил этот угрожающий поток нервозной эрудиции.

Папа и мама, казалось, погрузились в недолгие мысленные подсчеты.

— Ладно, — снова заговорил Па, уже не так твердо. — Меня не волнует, что у парня четыре миллиона марок, меня волнует Карин.

Тетя Корделия задумчиво сложила домиком указательные пальцы. — Так чего ты хочешь от Марка, Ку? Чтобы он предложил Карин выйти за него замуж?

— Кхм, — поперхнулся пойманный врасплох Па. Карин предполагала, что хочется ее отцу совсем другого: например, чтобы Марк достался львам, возможно, даже вместе со своими четырьмя миллионами марок в неликвидных вкладах. Но не мог же он это сказать в лицо его матери!

— Конечно, я предложу, если она захочет, — согласился Марк. — Но мне кажется, что она не хочет. Карин, ты как?

— Не хочу, — сказала Карин твердо. — Не... не сейчас, это точно. Я только-только нашла себя, начала разбираться, кто я такая, расти. И не желаю останавливаться!

Тетя Корделия приподняла бровь. — Вот как ты представляешь себе замужество? Как конец всего и отказ от своего "я"?

Карин с опозданием сообразила, что кое-кто из присуствующих мог бы на такие слова обидеться. — Не для всех но для некоторых людей - да. Иначе почему свадьбой графской дочери любая сказка заканчивается? Вам это никогда не казалось несколько жутким? Ну, смотрите, читали ли вы хоть раз такую сказку, где мать принцессы делает хоть что-то, а не просто умирает молодой? Я так и не смогла понять, что это - предупреждение или инструкция.

Тетя Корделия прижала палец к губам, пряча улыбку, а вот мама выглядела скорее встревоженной.

— Потом ты тоже растешь, но иначе, — неуверенно поправила мама. — Не как в сказке. Только в "жили долго и счастливо" про это не говорится.

Па озадаченно нахмурил брови и со странной неуверенностью с голосе произнес: — Я считал, что мы все делаем правильно...

Мама успокавивающе потрепала его по руке. — Конечно, дорогой.

Марк отважно выпалил: — Если Карин хочет, чтобы я на ней женился, я женюсь. Не хочет - не буду. Если она хочет, чтобы я ушел, я уйду... — последние слова сопровождались полным тайного испуга взглядом в ее сторону.

— Нет! — закричала Карин.

— Если она захочет, чтобы я прогулялся по центру города вверх ногами, я и это попробую. Все, что она захочет, — заключил Марк.

Задумчивое выражение на мамином лице подсказывало, что готовность выполнить любое желание дочки ей, по крайней мере, пришлась по душе.

— Ты хочешь пока только помолвки? - спросила мама.

— Помолвка и брак - на Барраяре почти одно и то же, — отказалась Карин. — Клятвы есть клятвы.

— Которые нельзя не принимать всерьез, я верно понимаю? — уточнила тетя Корделия, поведя бровью в сторону обитателей таинственной кушетки.

— Еще бы!.

— Похоже, решение целиком за тобою, Карин, — подытожила тетя Корделия с легкой улыбкой. — Чего ты хочешь?

Марк стиснул руки на коленях. Мама сидела, затаив дыхание. Судя по виду па, разговор насчет "жили долго и счасиливо" его встревожил.

Тетя Корделия в своем репертуаре. Ее вопрос не риторический. Карин молчала, пытаясь изо всей этой путаницы извлечь единственно истинный ответ. Истину, не больше и не меньше - ничто другое не сработает. Но как подобрать слова? Среди традиционных барраярских вариантов выбора просто не было того, что ей было нужно... право выбора, ага. Да. Она выпрямилась, посмотрела на тетю Корделию, потом на маму с папой и, наконец, взглянула в глаза Марку.

— Никакой помолвки. Чего я хочу ... я хочу - заключить опцион на Марка.

Марк оживился, просветлев. Теперь она говорила на языке, понятном им обоим.

— Это не по-бетански, — смешалась мама.

— Это что, какая-нибудь ненормальная джексонианская манера? — с подозрением потребовал ответа Па.

— Нет. Это мой собственный новый обычай. Я его только сейчас придумала. Но он сгодится. — Карин вздернула подбородок.

На губах тети Корделии дрогнула улыбка. — Хм, интересно. Ладно. Выступая в этом деле качестве... э–э... агента Марка, я обязана указать, что настоящий опцион не может быть ни бессрочным, ни односторонним. У него должны быть временные рамки. Статьи о продлении. О компенсации.

— Обоюдный, — выпалил Марк, затаив дыхание. — Обоюдный опцион.

— Да, это, кажется, решает проблему компенсаций. А что относительно сроков?

— Мне нужен год, — сказала Карин. — До следующей Середины лета. Как минимум год, чтобы разобраться, что у нас получится. И мне ни от кого ничего не надо, — она впилась взглядом в родителей, — кроме невмешательства.

Марк энергично закивал. — Согласен, согласен!

Па ткнул пальцем в Марка. — Этот согласится на все, что угодно!

— Нет, — спокойно возразила тетя Корделия. — Пройдет время, и ты поймешь, что он не согласится ни на что, делающее Карин несчастной. Или умаляющее ее. Или угрожающее ее безопасности.

Па нахмурился уже всерьез. — Да ну! А как насчет ее безопасности от него? Вся эта бетанская терапия ему не просто так понадобилась!

— Действительно, не просто, — согласилась тетя Корделия, веско кивнув. — Но, по-моему, она помогла... да, Марк?

— Да, мэм! — Марк всеми силами старался выглядеть Выздоровшим. У него не очень-то получалось, но старался он как следует.

Графиня мягко добавила: — Марк такой же ветеран наших войн, как и любой знакомый мне барраярец, Ку. Его просто раньше призвали на службу, вот и все. И, по-своему в странной и одинокой манере, он так же тяжко сражался и так же сильно рисковал. И так же много потерял. Не можешь же ты дать ему меньше времени на выздоровление, чем потребовалось тебе самому?

Коммодор отвел взгляд, его лицо застыло.

— Ку, я не стала бы поощрять эти отношения, если бы счмитали их опасными для кого-то из наших детей.

Он снова посмотрел ей в глаза. — Вы? Знаю я вас! Вы доверяете за пределами всякого здравого смысла.

Она твердо встретила его взгляд. — Да. И получаю то, что лежит за пределами надежды. Как ты сам можешь припомнить.

Па невесело усмехнулся и коснулся трости-клинка носком сапога. Ему нечего было ответить. А вот мамины губы при этом зрелище тронула занятная улыбочка.

— Что ж, — бодро подвела итог тетя Корделия в затянувшейся тишине, — я полагаю, мы пришли к решению. Карин получит опцион на Марка, и наоборот, до следующей Середины Лета, когда нам, возможно, придется собраться всем вместе еще раз, чтобы оценить результаты и провести переговоры о его продлении.

— Так что же, мы будем просто стоять в сторонке, пока эти двое будут... миловаться? — завопил па в последней, безнадежной попытке возмутиться.

— Да. У Марка с Карин будет есть та же свобода действий, что была... э–э... у вас обоих, —- она кивнула на родителей Карин, — в такой же период вашей жизни. Конечно, что тебе, Ку, миловаться было проще: вся родня твоей невесты жила в других городах.

— Я помню, как ты боялся моих братьев, — напомнила мама, и ее улыбочка сделалась чуть явственней. Марк понимающе поднял брови.

Карин этот кусочек семейной истории изумил; по своему опыту она знала, что у ее дядей сердце мягче масла. Па стиснул зубы, но все же при взгляде на маму его лицо смягчилось.

— Согласна, — твердо сказала Карин.

— Согласен, — тут же эхом отозвался Марк.

— Согласна, — произнесла тетя Корделия, и, приподняв бровь, вопросительно взглянула на сидящую на кушетке пару.

— Согласна, — сказала мама. С тем же необычным, лукавым весельем в глазах она выжидательно поглядела на па.

Он одарил ее долгим, потрясенным взглядом, словно говорящим "и ты тоже?!". — Ты переметнулась на их сторону!

— Похоже, так. Не присоединишься ли к нам? — ее улыбка стала еще шире. — Знаю, в этот раз нам недостаетт сержанта Ботари - некому врезать тебе в челюсть и уволочь с нами протих всех твоих благих намерений. Но нам бы крупно не повезло, если бы мы отправились за головой Фордариана без тебя. — Она крепче стиснула его руку.

Па смотрел на нее очень долго, но, наконец, отвел глаза и смерил Марка свирепым взглядом. — Ну, смотри: если обидишь ее, я сам за тебя возьмусь!

Марк испуганно кивнул.

— Твое дополнение принято, — с сияющими глазами промурлыкала тетя Корделия.

— Тогда согласен! — рявкнул Па. Он откинулся на спинку дивана с брюзгливым выражением на лице, говорящим “только ралди вас, а то бы ни зап что!”. Однако маминой руки не выпустил.

Марк не сводил глаз с Карин и едва сдерживал восторг. Она почти воочию представляла, как Черная Команда у него в голове прыгает и выкрикивает поздравления и как лорд Марк велит им заткнуться и не привлекать к себе внимания.

Карин вздохнула для храбрости, запустила руку в карман болеро и вытащила свои бетанские серьги. Ту самую пару, объявляющую, что она взрослая и у нее стоит имплантат. С легким усилием она вдела в мочку уха одну, потом другую. Это не декларация независимости, подумала она, поскольку она все еще живет в паутине зависимости. Это еще одна декларация Карин. Я - та, кто я есть. А теперь посмотрим, чего я могу достичь.

Глава 17

Немного запыхавшийся оруженосец Пим открыл перед Катериной двери особняка Форкосиганов. Оруженосец оттянул, поправляя, высокий стоячий воротник кителя и приветствовал ее своей обычной радушной улыбкой.

- Добрый день, Пим, — поздоровалась Катерина. И порадовалась, что голос не дрожит. — Мне нужно видеть лорда Форкосигана.

— Да, мэм.

Катерина только сейчас поняла, что ревностное Да, миледи!, сорвавшееся с языка Пима в этом самом вестибюле в вечер званого ужина, было оговоркой, выдававшей его с головой. В тот момент она не обратила на это внимания.

Пим нажал клавишу своего наручного комма. — М'лорд? Вы где?

Из комма послышался слабый глухой стук и приглушенный голос Майлза: — На чердаке в северном крыле. А что?

— К вам пришла госпожа Форсуассон.

— Я сейчас спущусь... нет, погоди. — Короткая пауза. — Проводи ее сюда. Держу пари, ей захочется на это посмотреть.

— Да, м'лорд. — Пим показал в сторону заднего крыльца и лифтовой шахты. — Сюда. — Он добавил перед тем, как войти в лифт: — А малыш Никки сегодня не с вами, мэм?

— Нет. — Она ограничилась односложным ответом: ей не хватило духу объяснить причину.

Они вышли из лифтовой трубы на пятом уровне - куда Катерина так и не попала во время той первой, незабываемой экскурсии по особняку. Она проследовала за оруженосцем по коридору с не прикрытым коврами полом, миновала двустворчатые двери и оказалась в огромном помещении с низким потолком, простирающемся от одной стены дома до другой. Выпиленные вручную стропила, сделанные из толстых стволов, пересекали пространство над головой, между ними желтела штукатурка. Высокие кипы всякого добра рассекали посредине два прохода, и над ними свисала осветительная арматура самого утилитарного вида.

Частично здешние залежи составлял обычный для любого чердака хлам: потертая мебель и светильники, не годные даже для комнат прислуги; пустые рамы; покрытые пятнами зеркала; какие-то закутанные прямоугольные предметы - наверное, картины; скатанные в рулон гобелены. И совсем древние керосиновые лампы и подсвечники. А еще таинственные ящики и коробки, обтянутые потрескавшейся кожей чемоданы, изрезанные деревянные сундуки с выжженными ниже замка инициалами давно умерших людей.

Но дальше перечень здешнего добра делался любопытнее. Притулившаяся рядом с вытесанным вручную столбом-подпоркой охапка ржавых кавалерийских пик с обернутыми вокруг древка сморщенными, выцветшими коричнево-серебряными флажками. Вешалка с туго увязанными ливреями оруженосцев, поблекшими, тоже коричневыми с серебром. Огромное количество лошадиной сбруи: седла, уздечки, сбруи - с ржавыми бубенчиками, запутанными кисточками, почерневшим серебряным тиснением, отслоившейся краской и разбитыми, потрескавшимися декоративными бусинами. Подседельники и попоны с ручной вышивкой - монограммой Форкосиганов или различными вариантами узора на тему их герба. Десятки мечей и кинжалов, беспорядочно рассованных по бочонкам, словно стальные букеты.

В проходе посреди всего этого хлама, ближе к противоположному концу комнаты, сидел с закатанными рукавами Майлз в окружении трех раскрытых сундуков и полуразобранной груды бумаг и свитков. Один из сундуков, явно только что отпертый, был до краев полон всяческим старым энергетическим оружием - с давно разрядившимися батареями, как понадеялась Катерина. Другой, поменьше, был вместилищем документов.

Майлз поднял взгляд и одарил Катерину бесшабашной улыбкой: — Я же говорил вам, что на наши чердаки стоит посмотреть! Спасибо, Пим.

Оруженосец удалился, кивнув; наученная опытом Катерина догадывалась, что этот кивок был молчаливым пожеланием удачи.

— Вы не преувеличивали, — согласилась она. Интересно, что это за чучело птицы висит вниз головой вон в том углу, свирепо тараща на них злобные стеклянные глаза?

— В тот единственный раз, когда я привел сюда Дува Галени, тот чуть заговариваться не начал. Прямо на моих глазах из СБшника преобразился в доктора истории и преподавателя, а потом целыми часами - днями - возмущался и выговаривал мне за то, что мы не каталогизировали все это барахло. Он до сих пор готов говорить на эту тему бесконечно, если я имею глупость напомнить ему об этом. Я-то всегда считал, что документохранилища с климат-контролем, которое приказал устроить отец, вполне достаточно.

Майлз жестом пригласил ее присесть на длинный лакированный сундук из древесины грецкого ореха. Катерина молча улыбнулась и послушно села. Следует сообщить ему дурные вести и откланяться, но... нет никаких сил его огорошить, испортить это радостное, приподнятое настроение. Интересно, с каких это пор его голос стал звучать музыкой для ее ушей? Ладно, пусть еще немножко поболтает...

— Короче, я наткнулся на одну вещь, которая, по-моему, вас заинтересует... — Он потянулся было к непонятному большому предмету, скрытому плотной белой тканью, но его рука неуверенно застыла над сундуком с оружием. — Правда, и это тоже довольно интересно, но скорее во вкусе Никки. Он ценит гротеск? В его годы я бы счел это сногсшибательной находкой. Как я умудрился тогда его пропустить? Ах, ну да, ключи-то были у деда. — Он достал из сундука мешок из бурой холстины и с некоторым колебанием туда заглянул. — Кажется, тут цетагандийские скальпы. Хотите посмотреть?

— Посмотреть - может быть. Но не потрогать.

Он любезно протянул ей открытый мешок. Высохшие пожелтевшие пергаментные лоскутки с клочками прилипших - или, в отдельных случаях, отвалившихся - волос действительно напоминали человеческие скальпы.

— Фью, — уважительно присвистнула она. — Ваш дед сам их добыл?

— Хм, возможно, но их многовато для одного человека, даже для самого генерала Петра. Скорее всего, эти скальпы сняли его партизаны и принесли ему как трофеи. Все очень мило, а что ему было с ними делать? Выбросить нельзя, это подарки.

— А что собираетесь с ними делать вы?

Майлз пожал плечами, убирая мешок обратно в сундук. — Если Грегору понадобится нанести тонкое дипломатическое оскорбление Цетагандийской империи - что сейчас не входит в его планы, - то мы могли бы их вернуть с тщательно подобранными извинениями. Больше вариантов мне в голову сейчас не приходит.

Он закрыл крышку, перебрал кучу механических ключей, сваленных у него на коленях, и запер сундук. Потом, поднявшись, перевернул вверх ногами стоящую перед Катериной корзину, водрузил на ее донце закутанный предмет и сдернул покрывало.

Это оказалось прекрасное старинное седло, в том же стиле, что и кавалерийские седла старого образца, но более легкое и дамское. На потемневшей коже были искусно вырезан и вытиснен узор: листья, цветы и веточки папоротника. Изношенный зеленый бархат стеганной седельной подушечки был наполовину вытерт, он истлел и полопался, так что выглядывала набивка. Кленовые и оливковые листья, выдавленные в коже и тонко прокрашенные, овалом окружали монограмму: Ф и чуть меньшие Б и К. Те же растительные мотивы составляли вышивку шерстяной попоны, на удивление ярких цветов.

— К нему должна быть парная уздечка, но я ее пока не нашел, — объяснил Майлз и провел пальцем по монограмме. — Это одно из седел, принадлежавших моей бабушке по отцовской линии. Жене генерала Петра, принцессе-графине Оливии Форбарра-Форкосиган. Вот этим она явно пользовалась. Мою мать так ни разу и не удалось уговорить прокатиться верхом - я никогда не понимал, почему, - и отцовским увлечением верховая езда тоже не была. Так что у деда остался лишь я, чтобы не дать умереть этой традиции. Но во взрослом возрасте на лошадей мне никогда не хватало времени. Вы, кажется, говорили, что умеете?

— С самого детства не пробовала. Двоюродная бабушка держала для меня пони - хотя подозреваю, что дело было скорее в навозе для ее сада. Родители жили в городе, у них такой возможности не было. Жирный пони с мерзким характером, но я его обожала. — Катерина улыбнулась своим воспоминаниям. — С седлом, без седла - как получится..

— Это седло можно было бы восстановить и снова пустить в дело.

— В дело? Да ему место в музее! Ручной работы... абсолютно уникальное... историческая реликвия... мне трудно даже представить, сколько оно могло бы стоить на аукционе!

— А-а. Мы и с Дувом об этом поспорили. Знаете, это не просто ручная работа, но работа на заказ, сделано специально для принцессы. Скорее всего, в подарок от деда. Представьте себе не просто ремесленника, а мастера: как он выбирает кожу, кроит, шьет, режет узор. Я словно вижу, как он оттирает руки в керосине, мысленно представляет свою графиню, разъезжающую в седле его работы на зависть и восхищение друзьям, и думает, что оно сделалось частью того... того произведения искусства, которым была ее жизнь. — Майлз обвел пальцем обрамляющие инициалы листья.

Пока он говорил, Катерина все больше убеждалась, насколько драгоценна эта вещь. — Ради всего святого, хотя бы оцените его сперва!

— Зачем? Ссудить напрокат музею? Ради этого я не стану устанавливать цену на мою бабушку. Продать какому-нибудь коллекционеру, чтобы хранил его под спудом, словно деньги в сундуках? Пусть этот скряга копит деньги, людям такого сорта больше ничего не надо. Единственным собирателем, достойным его получить, был бы тот, кто сам одержим принцессой-графиней - бывают такие мужчины, способные безнадежно влюбиться вопреки бездне лет. Нет. Мой долг перед мастером, сделавшим это седло, - использовать его по прямому назначению, на что он и рассчитывал.

Жившая в Катерине замученная и стесненная в средствах домохозяйка - прижимистая супруга Тьена - ужаснулась. Но потайная часть ее души запела, словно колокол, разбуженная словами Майлза. Да. Именно так и должно быть. Место этому седлу под прекрасной леди, а не под стеклянным колпаком. Сады предназначены для того, чтобы ими любоваться, вдыхать аромат, прогуливаться, даже копаться в земле. Ценность сада не измеришь приборами и линейкой, она лишь в удовольствии тех, кто его посещает. Лишь использование порождает смысл. Откуда Майлз это знает? "За одно это я могла бы тебя полюбить"...

— Ну, вот, — он усмехнулся в ответ на ее улыбку и набрал воздуха в грудь для длинной тирады. — Бог свидетель, мне необходимы хоть какие-то физические упражнения, а то моя нынешняя кулинарная дипломатия приведет к тому, что я стану неотличим от Марка, несмотря на все его старания. В столице есть несколько парков с дорожками для верховой езды. Но в одиночку это не такое интересное занятие. Не хотите ли составить мне компанию? — Он простодушно поморгал.

— Очень бы хотела, — сказала она честно, — но не могу.

И пока Майлз не выплеснул на нее десяток мгновенно родившихся контрдоводов - Катерина уже видела их в его глазах, - она подняла ладонь, не давая ему себя перебить. Хватит потворствовать своим желаниям, наслаждаться кусочком иллюзорного счастья. Надо сказать себе "стоп", пока хватает силы воли. Соглашение, навязанное ей Василием, разрешает лишь попробовать Майлза, но не насытиться им. Никаких пиршеств... Назад к грубой действительности.

— Произошло кое-что новенькое. Вчера ко мне пришли Василий Форсуассон и мой брат Хьюго. Науськанные мерзким письмом от Алексея Формонкрифа.

Она вкратце описала вчерашний визит. Майлз сидя на полу, выслушал ее внимательно и с недрогнувшим лицом. На сей раз он ее не перебивал.

— Вы развеяли их заблужения? — проговорил он медленно, когда она замолчала, чтобы перевести дух.

— Я пыталась. И разъярилась, когда они просто... отмахнулись от моих слов в пользу подлых инсинуаций этого кретина Алексея. Нашли кого слушать! Хьюго хоть честно за меня волнуется. А вот Василием движут лишь заблуждения насчет семейного долга плюс какие-то раздутые представление об упадочной развращенности столицы.

— А, — протянул Майлз. — Романтик, вот оно как.

— Майлз, они были готовы забрать Никки немедленно! А у меня нет никакого законного способа бороться за опеку над ним. Даже если я приволоку Василия к судье в магистрат округа Форбреттена, то не смогу доказать, что он абсолютно не годится в опекуны. Он годится. Он лишь абсолютно легковерен. Хотя задним числом мне пришло в голову уже вечером, после разговора: у Никки ведь допуск секретности. Может, в дело вмешается СБ и не даст Василию добиться опекунства?

Майлз наморщил лоб, задумавшись. — Скорее всего... нет. Он ведь не намерен увозить Никки на другую планету. СБ будет не против, если Никки поселится на военной базе; они наверняка сочтут, что с точки зрения безопасности это место лучше, нежели особняк Форкосиганов или дом вашего дяди. Меньше утечки информации. Зато они вряд ли они придут в восторг от судебного разбирательства, которое снова привлечет общественное внимание к комаррскому делу.

— Они его могут прикрыть? В чью пользу?

Майлз подумал и со свистом втянул воздух сквозь зубы. — В вашу, если я об этом попрошу. Но с них станется устроить все таким образом, чтобы максимально упрочить версию прикрытия - а именно так на этой неделе они классифицируют в своих ограниченных умишках клевету об убийстве Тьена. Я просто не смею ничего предпринять; я только хуже сделаю. Интересно, может кто-то на это и рассчитывал?

— Я знаю, что Алексей дергает Василия за ниточки. Полагаете, еще кто-то дергает за ниточки самого Алексея, пытаясь вынудить вас к гибельному прилюдному промаху? — Тогда именно она оказывается последним звеном в цепочке, за которую тянет тайный враг Майлза, стремясь вытащить того под удар. Ужасающее открытие. Но только если она - и Майлз - поступят так, как предполагает противник...

— Я... гм. Возможно. — Он нахмурился сильней. — В любом случае, лучше бы ваш дядя уладил это дело тихо, внутри семьи. Он по-прежнему намерен вернуться с Комарра до свадьбы?

— Да, но лишь если так называемые пара мелких технических вопросов не окажутся сложнее, чем он предполагал.

Майлз сочувственно и понимающе поморщился. — Значит, гарантий никаких. — Он помолчал. — Округ Форбреттенов, да? Если все же потребуется протекция, я могу приватно попросить Рене Форбреттена, чтобы он... э–э... все уладил. Вы сможете обратиться непосредственно к нему через голову судьи Округа. Мне не придется привлекать СБ и вообще светиться в этом деле. Но этот вариант не пройдет, если к тому времени графство Форбреттенов достанется Сигуру.

— А мне не нужна никакая протекция. Я вообще не хочу, чтобы Никки больше тревожили. Довольно с него ужасов. — Катерина вся сжалась, и ее трясло - трудно сказать, от страха, гнева или ядовитой смеси того и другого.

Майлз поднялся с пола, обошел вокруг, несколько неуверенно присел рядом с Катериной на ореховый сундук и испытующе на нее поглядел. — Так или иначе, но нашими стараниями все образуется. Через два дня в Совете Графов состоится голосование по наследованию обоих округов. Как только оно пройдет, испарится и политический мотив раздувать против меня обвинение, и все уляжется. — Это прозвучало бы весьма успокаивающе, не добавь Майлз: — Надеюсь на то.

— Зря я предложила наложить на вас карантин до конца моего годичного траура. Надо было попытаться уговорить Василия "до Зимнепраздника". Я догадалась, когда было уже поздно. Но я не могу рисковать Никки, просто не могу! Особенно теперь, когда мы зашли так далеко и так много пережили.

— Ну-ну, ш-ш. По-моему, у вас здравые инстинкты. У моего деда была древняя кавалерийская присказка: 'По опасной земле скачи как можно легче'. Мы просто ненадолго ляжем на дно, чтобы не раздражать беднягу Василия. А когда вернется ваш дядя, он прочистит парню мозги. — Он искоса поглядел на нее. — Или, конечно, мы можем с вами год не видеться?

— Мне бы этого совсем не хотелось, — призналась она.

— А-а. — Уголок его рта пополз вверх, и после паузы Майлз добавил, — Значит, такой вариант исключается.

— Но, Майлз, я дала свое слово. Не хотела, но пришлось.

— Вас вынудили. Знаете, тактическое отступление - неплохой ответ на внезапную атаку. Сначала остаешься в живых. Потом сам выбираешь позицию. И затем контратакуешь.

Каким-то образом, не ее стараниями, его нога оказалась рядом с ее; это было даже не касание, а просто ощущение теплого и плотного, даже через два слоя одежды - серой и черной. При их разнице в росте не было возможности уютно положить голову ему на плечо, зато можно было бы обнять его талию и склонить голову, коснувшись щекой его волос. Это было бы так приятно, так утешило бы душу. Я не должна этого делать.

Нет, должна. Сейчас и всегда....

Нет.

Майлз вздохнул. — Сражен собственной репутацией. Я думал, что в этом деле для меня важно только ваше мнение, Никки и Грегора. Про Василия я забыл.

— Я тоже.

— Папа выдал мне такое определение: репутация - это то, что знают о тебе другие, а честь состоит в том, что знаешь о себе сам.

— Вот что имел в виду Грегор, когда велел вам поговорить с ним? Слова вашего папы звучат мудро. Я хотела бы познакомиться с ним.

— Он с вами - тоже. Конечно, он немедленно довел эту мысль до конца, поинтересовавшись, что я о себе думаю. У него есть этот... этот глазомер.

— Похоже... я понимаю, что он имел в виду. — Катерина могла бы обвить пальцами его руку, лежащую у него на бедре, так близко. Она бы бы тепло и успокаивающе легла в ее ладонь... Ты уже предавала себя раньше в жажде прикосновений. Не смей больше. — В день смерти Тьена я перестала быть человеком, верным данным им клятве, и стала человеком, который сломал свой обет и ушел прочь. Брачный обет был для меня всем миром, или, по крайней мере... я променяла на него весь мир. И я до сих пор не знаю, не напрасно ли стала клятвопреступницей. Быть может, Тьен не бросился бы вон из купола так, по-дурацки, сломя голову, если бы тем вечером я не огорошила его, что ухожу. — Она помолчала. На чердаке было очень тихо. Старые толстые каменные стены не пропускали городского шума. — Я не та, что была. И не могу вернуться обратно. Мне не очень нравится то, кем я стала. Я все еще... держусь. Но знаю, как мне стронуться с этой точки. Никто и никогда не давал мне карты этого пути.

— А-а, — произнес Майлз. — Вы об этом. — В его голосе не было ни капли недоумения, одно лишь уверенное понимание.

— К концу моего брака обет оставался единственным, что не обратилось в прах. Я попыталась поговорить об этом с тетей Фортиц, и она стала меня утешать - мол, все нормально, Тьен был ослом, это все знают. Понимаете... Дело не в Тьене, будь он святым или чудовищем. А во мне и в моем слове.

Он пожал плечами. — Чего тут не понять? По мне, это абсолютно очевидно.

Она повернула голову и взглянула ему в лицо. Майлз глядел на нее снизу вверх с терпеливым любопытством. Да, он понимает абсолютно все... и даже попытки не делает ее утешить, уговорить забыть про ее горе или убедить, что оно не стоит огорчения. Ощущение было такое, словно она открыла дверцу платяного шкафа - и шагнула через нее в новый мир, распахнувшийся перед ее округлившимися глазами. Ой.

— По опыту скажу, — заметил Майлз, — проблемы с клятвами вроде "скорее умру, чем обесчещу себя" в том, что по прошествии достаточного времени все человечество разделится исключительно на мертвецов и клятвопреступников. Так что это проблема выживания.

— Да, — тихо согласилась она. Он знает. Он все знает, вплоть до горькой мерзости сожаления на самом дне колодца души. Откуда он это знает?

— Скорее умереть, чем быть обесчещенным. Хм, по крайней мере никто меня не упрекнет, что я сделал это не по порядку. Знаете... — Он отвел было взгляд, но тут же взглянул Катерине прямо в глаза. Лицо его было бледным. — То, что из СБ я ушел по медицинским показаниям, не совсем правда. Меня выгнал Иллиан. За фальсификацию рапорта о моих припадках.

— Ох, — только и сказала она. — Я не знала.

— Знаю, что не знали. Я не афиширую этот факт, по вполне очевидным причинам. Изо всех сил я старался спасти свою карьеру - адмирала Нейсмита, который к тому времени стал для меня всем, моей жизнью и честью, большей частью моей личности, - но вместо этого ее погубил. Я, конечно, был готов к тому, что когда-то это закончится... Адмирал Нейсмит родился как обман, но я искупил эту ложь, постепенно сделав его настоящим. И до поры это и вправду неплохо срабатывало; маленький адмирал дал мне все, о чем я когда-либо мечтал. Тогда я решил: вот способ искупить любой грех. Сперва солги, потом сделай это правдой. То же самое я пытался проделать с вами. Даже любовь не так сильна, как привычка, а?

Наконец-то она позволила себе его обвить его рукой. Зачем обоим морить себя голодом?... Майлз моментально затаил дыхание, словно человек, протянувший на ладони лакомство дикому животному. Смутившись, Катерина отпрянула.

Она вздохнула и отважилась произнести. — Привычки... Да. Мне кажется, будто застарелые привычки делают меня наполовину калекой. — Старые шрамы разума. — Тьен... кажется мне сейчас чем-то совсем чужим. Как вы думаете, смогу я когда-нибудь забыть и его смерть?

Вот теперь он отвел глаза. Не смел на нее взглянуть? — Я не могу ответить за вас. Мои собственные призраки, похоже, всегда со мной, хочу я того или нет. Постепенно они делаются все тоньше и прозрачней, а може,т это я к ним привыкаю. — Он обвел взглядом чердак, вздохнул и скупо добавил: — Я уже рассказывал вам, как убил своего деда? Великого генерала, пережившего все - цетагандийцев, Юрия Безумного, - все, что на него взвалило это столетие?

Она не поддалась на провокацию и не ответила ему потрясенным восклицанием, какого, по мнению Майлза, столь драматическое заявление заслуживало, а лишь вопросительно приподняла бровь.

— Я разочаровал его до смерти, э–э, в тот день, когда провалился на вступительных экзаменах в Академию и потерял свой первый шанс сделать военную карьеру. Он умер той же ночью.

— Разумеется, — подтвердила она сухо, — Причина была именно в вас. Его почти столетний возраст тут, конечно же, не при чем.

— Ага, я знаю. — Майлз пожал плечами и кинул на нее пронзительный взгляд из-под темных бровей. — Как знаете и вы, что Тьен погиб в результате несчастного случая.

— Майлз, — произнесла она после долгой задумчивой паузы, — вы что, пытаетесь обставить меня по мертвецам?

Ошеломленный, он открыл было рот в возмущенном протесте, но выговорил лишь просто “Ох” и мягко ткнулся лбом Катерине в плечо, словно колотясь головой об стену. Когда он снова заговорил, то шутливый тон не до конца прятал настоящую боль. — Как вы меня только выносите? Я сам-то себе невыносим!

По-моему, это искреннее признание. Мы точно открыли друг другу душу до самой глубины.

— Ш-ш, ш-ш...

Теперь пришел его черед взять ее за руку, и крепкое пожатие пальцев было не менее горячим, чем любое объятие. Она не отшатнулась в испуге, хотя по телу и пробежала странная дрожь. "Разве морить себя голодом - не такое же предательство по отношению к себе самой?"

— Пользуясь бетанскими психологическими словечками Карин, — проговорила Катерина, чувствуя, что дыхание перехватывает, — у меня насчет клятв Пунктик. Когда вы стали Имперским Аудитором, вам пришлось приносить новую присягу, нарушив предыдущую. Как вы с этим справились?

— А-а, — произнес он, рассеянно поглядев по сторонам. — Разве когда вам выдавали честь, то не дали модель с кнопкой перезагрузки? Моя вот тут, — он ткнул пальцем куда-то в район пупка.

Черный юмор, но невыразимо смешной; Катерина не выдержала, и ее хохот эхом раскатился по помещению, отражаясь от перекрытий. От смеха что-то внутри у нее расслабилось, будто отпустило скрученную до излома пружину. Когда Майлз вот так рассмешил ее, он словно открыл свету и воздуху скрытые раны, слишком болезненные для прикосновения, и тем дал им шанс зарасти.

— Так вот зачем эта штука? А я и не знала!

Он улыбнулся, снова захватывая ее руку в плен. — Одна мудрая женщина как-то сказала мне: "просто двигайся дальше". Любой добрый совет, который мне случалось получить, даже отцовский, в конце концов сводится к этому.

Хочу быть с тобой всегда, чтобы ты мог меня смешить.

Майлз не сводил взгляда с ее ладони в своей руке, словно хотел поцеловать. Он сидел так близко, что она ощущала каждый его вздох - и их дыхание сливалось в такт. Молчание затянулось. Несколько минут назад она уже была готова ему сдаться, но удержалась от объятий... однако если так будет продолжаться и дальше, закончится все поцелуем. Его запах наполнил ее ноздри, рот... казалось, что кровь разносит его к каждой клеточке ее тела. Близость плоти казалась легкой после куда более пугающей близости разумов.

Наконец она с невероятным усилием села ровно. Вероятно, отпустить ее руку Майлзу было не легче. Сердце колотилось, словно после бега. Стараясь говорить совершенно нормальным голосом, Катерина спросила: — Итак, вы считаете, что нам надо подождать дядиного возвращения, прежде чем взяться за Василия. По-вашему, в этой нелепице действительно была спрятана ловушка для нас?

— Запашок как раз такой. Но не могу пока сказать, с какого уровня он исходит. Может быть, это всего лишь Алексей пытается вывести меня из игры.

— Но тогда стоит задуматься, кто у Алексея ходит в друзьях. Понимаю. — Она попыталась придать голосу энергичность: — Значит, послезавтра в Совете вы собираетесь дискредитировать Ришара и партию Формонкрифа?

— А-а, — протянул он. — Тут мне стоит вам кое-что рассказать. — Он отвел взгляд, постучал пальцем по губам и снова решился посмотреть Катерине в лицо. Улыбка не исчезла с его луб, но глаза сделались серьезными, почти суровыми. — Похоже, я допустил стратегическую ошибку. Вы, гм, в курсе, что Ришар Форратьер воспользовался этой клеветой как инструментом, чтобы заполучить мой голос?

— Я догадывалась о такого рода закулисной борьбе, — нерешительно предположила Катерина. — Хотя не ожидала, что это будет сделано так прямолинейно.

— Топорно, это точнее. — Майлз поморщился. — Поскольку шантаж - не та вещь, которую я склонен вознаграждать, то я в ответ употребил все свое влияние в пользу Доно.

— Прекрасно!

Он скупо улыбнулся и покачал головой. — Мы с Ришаром загнали друг друга в угол. Если он выиграет свое графство, а я окажусь в открытой оппозиции, ему ничего не останется, как исполнить свою угрозу. Тогда у него будет на это и право, и власть. Сразу он ничего предпринимать не станет - ему нужна будет пара недель, чтобы собрать союзников и подтянуть ресурсы. И если он не полный болван в тактике, то подождет до свадьбы Грегора. Но после - вы понимаете, что случится?

Ее желудок сжался. Она прекрасно все понимала, но...

— Но как он избавится от вас посредством обвинения в убийстве Тьена? Разве, такой иск не аннулируют немедля?

— Если кто-нибудь поумнее не отговорит Ришара... то реально может случиться все, что угодно. Чем больше я задумываюсь, тем грязней это дело выглядит. — Положив открытую ладонь на обтянутое серой тканью колено, он принялся загибать пальцы, считая по порядку. — Убийство отпадает. — Судя по кривой усмешке, это была шутка. Почти. — Грегор санкционирует нечто подобное лишь за открытую измену, а Ришар удручающе верен Империи. Похоже, он и вправду верит, что я прикончил Тьена, так что он в каком-то смысле человек честный. Отвести его в сторонку и приватно рассказать правду о комаррском деле - исключено напрочь. Поэтому я ожидаю разнообразные маневры вокруг факта недостатка улик и вердикт "Не Доказано". Конечное, кое-какие улики может сфабриковать СБ, но меня мутит при одном предположении, какими именно они окажутся. Ни моя, ни ваша репутация в списке их приоритетов не значится. Вы втянуты в это дело, а я... не смогу контролировать ситуацию полностью.

Катерина осознала, что изо всех сил стискивает зубы. Она провела языком по губам, расслабляя сведенные мускулы челюсти. — Терпение было моим фирменным знаком. В былое время.

— Я надеялся подарить вам иные времена.

Она не знала, что ответить, и просто пожала плечами.

— Есть один вариант, — добавил Майлз. — Способ, каким я в состоянии прекратить этот... поток грязи.

— Да?

— Я могу сдаться. Прекратить свою агитацию. Округ Форкосиганов проголосует "воздерживаюсь"... нет, этого, наверное, не хватит, чтобы возместить ущерб. Значит, проголосовать за Ришара. Публично отступить.

У нее перехватило дыхание. Нет! — Вас об этом Грегор попросил? Или СБ?

— Нет. Пока нет, во всяком случае. Но я подумал... не захотите ли этого вы.

Она отвела от него взгляд на три долгих вдоха. Потом повернула лицо и ровным голосом произнесла: — После такого нам бы обоим пришлось воспользоваться этой вашей кнопкой перезагрузки.

Майлз принял сказанное, почти не изменившись в лице, лишь уголок губ чуть дернулся.

— У Доно недостаточно голосов.

— Пока у него есть ваш - меня это устраивает.

— При том, что вы понимаете, чем это может закончиться.

— Понимаю.

Он испустил долгий, все это время сдерживаемый, вздох.

Неужели она больше ничем не в состоянии помочь? Тайные враги Майлза дергают за все эти ниточки, чтобы вынудить их обоих на какие-то необдуманные действия. Значит, им нужно затаиться. Но не как съежившейся добыче, а как поджидающему охотнику. Она смерила Майлза испытующим взглядом. Его обычная жизнерадостная маска прятала сейчас под собою нервозную напряженность.

— Кстати, просто из любопытства: когда вы в последний раз пользовались активатором?

Он отвел глаза. — Ну... некоторое время тому назад. Я был ужасно занят. Вы же знаете, что эта штука вырубает меня на целый день.

— Предпочитаете вырубиться прямо в палате Совета? Мне казалось, вам нужно там пару раз проголосовать. Так что извольте сделать это сегодня же вечером. Обещайте мне!

— Слушаюсь, мэм, — покорно согласился Майлз. Но, судя по странному блеску в глазах, он был далеко не так удручен, как заверял его виноватый собачий взгляд. — Обещаю.

Обещания... — Мне надо идти.

Майлз без возражений встал. — Я провожу вас. — Рука под руку они побрели вдоль прохода, рискуя в любой момент быть погребенными под забытыми на чердаке обломками прошлого. — Как вы сюда добрались?

— На такси.

— Я распоряжусь Пиму отвезти вас домой?

— Конечно.

Кончилось тем, что он поехал вместе с нею, в заднем отделении старого, просторного бронированного лимузина. Всю дорогу они болтали лишь о пустяках, точно в их распоряжении оставалось сколько угодно времени. Поездка была короткой. Они не прикоснулись друг к другу, когда Катерина выходила. Машина отъехала, и ее серебристая кабина скрыла... все.

***

Лицевые мыщцы Айвена уже свело от улыбки. Нынче вечером замок Форхартунг был великолепно декорирован по случаю приема, который Совет Графов устроил для комаррской делегации, прибывшей на свадьбу Грегора - впрочем, сами комаррцы упорно продолжали именовать это событие "свадьбой Лаисы". Фонарики и цветы украсили главный вестибюль, главную лестницу на галерею Палаты Совета и большой зал, где проходил сам ужин. Для празднования был еще один повод: постройка новых секций отражателя, решение о которой на прошлой неделе провели - или протащили силой, в зависимости от ваших политических взглядов, - голосованием через Совет. Это был императорский свадебный подарок истинно планетарного масштаба.

Банкет сопровождался речами и просмотром голофильма, не только посвященного планам роста отражателя, жизненного важного для нынешнего терраформирования Комарра, но еще и впервые объявившего о проекте новой скачковой станции, запланированной к постройке объединенным барраяро-комаррским консорциумом, куда входили Лаборатории Тоскане и Форсмит Лимитед.

На этот небольшой интимный вечерок на пятьсот персон мать приставила Айвена сопровождать некую комаррскую наследницу; увы, той шел седьмой десяток, она была замужем и к тому же приходилась теткой будущей императрице. Энергичную седовласую даму ничуть не смущало окружение из высших форов: она сама владела изрядной долей Лабораторий Тоскане и парой тысяч комаррских планетарных акций с правом голоса. А еще у нее была обожаемая незамужняя внучка. Айвен, полюбовавшись видеокартинкой, согласился, что девочка прелестна и явно большая умница. Но ее пришлось оставить дома - ведь ей было всего семь лет. Покорно проведя тетушку Анну с ее ближайшими прихлебателями по замку и показав им самые значительные архитектурные и исторические достопримечательности, Айвен ухитрился отконвоировать их обратно к плотной толпе комаррцев, окружавших Грегора с Лаисой, и осуществить свой побег. Пока Анна в полный голос, дабы перекричать гвалт, сообщала матери Айвена, какой ее сын симпатичный мальчик, он скрылся в толпе, выглядывая у стены слугу с подносом послеобеденной выпивки.

Тут Айвен чуть не налетел на молодую пару, идущую в сторону бокового крыла и не сводившую друг с друга глаз вместо того, чтобы смотреть под ноги. Лорд Вильям Форташпула, наследник графа Форташпулы, недавно объявил о своей помолвке с леди Кассией Форгорофф. Касси выглядела чудесно: глаза сияли, лицо разрумянилось, а глубокое декольте... черт возьми, она подложила что-то в бюст или просто успела созреть за последние пару лет? Айвен все еще ломал голову над этой загадкой, когда Кассия перехватила его взгляд; она вздернула голову так, что дрогнули цветы в гладких каштановых волосах, усмехнулась, крепче вцепилась в руку своего жениха и проследовала мимо. Лорд Форташпула успел только неопределенно кивнуть Айвену, прежде чем его уволокли.

— Симпатичная девочка, — сообщил хрипловатый голс прямо над ухом Айвена, заставив того вздрогнуть. Обернувшись, он увидел графа Фалько Форпатрила, своего кузена в какой-то дальней степени, наблюдавшего за ним из-под густющих седых бровей. — Какая жалость, что упустил свой шанс заполучить ее, Айвен. А, она, значит, бросила тебя ради кандидата попривлекательнее?

— Кассия Форгорофф меня не бросала, — возразил Айвен с излишней горячностью. — Я за ней и не ухаживал вовсе.

Низкий смешок Фалько неприятно отдавал скептицизмом. — Твоя мать рассказывала, что одно время Касси по тебе просто сохла. Но, кажется, она вполне оправилась после такого разочарования. Касси, я хочу сказать, а не твоя бедная маменька. Хотя и Элис, похоже, больше не досадует на твои неудачные романы. — Граф поглядел в дальнюю сторону залы, на окружение императора, где Иллиан опекал леди Элис в своем обычном спокойном, но подчеркнуто куртуазном стиле.

— Ни один из этих романов не был неудачным, сэр, — сухо заметил Айвен. — Все они завершились по взаимному согласию. Я сам выбираю правила игры.

Фалько лишь усмехнулся. Айвен, считая ниже своего достоинства сносить насмешки и далее, повернулся и вежливо кинул престарелому графу Форхаласу, спину которого так и не согнули годы. Форхалас только что подошел к своему давнему коллеге Фалько; тот был то ли прогрессивным Консерватором, то ли консервативным Прогрессистом, хитрым лисом, которого традиционно обхаживали обе партии. Форхалас же, сколько Айвен помнил, был ключевой фигурой в консервативной оппозиции центристскому блоку Форкосигана. Лидером партии он не был, но репутация человека железной честности делала его тем, на кого равнялись прочие.

В ту же секунду со стороны бокового крыла объявился и кузен Майлз - улыбочка и руки в карманах. На нем был коричневый с серебром форкосигановский мундир. Айвен напрягся, готовый броситься прочь с линии огня, если у Майлза на уме очередная чертова затея и он высматривает для нее добровольцев. Однако тот просто махнул Айвену рукой и поприветствовал обоих графов, Форхаласу к тому же почтительно кивнув, на что старик после секундного колебания ответил тем же.

— Куда вы дальше, Форкосиган? — без затей уточнил Фалько. — Собираетесь на прием к Форсмиту?

— Нет, туда отправится вся остальная наша команда. А я присоединюсь к гостям Грегора, — Майлз сделал паузу и приглашающе улыбнулся. — Разве что, вы оба, джентльмены, желаете снова вернуться к иску лорда Доно и были бы не против пойти куда-нибудь вместе со мной его обсудить?

Форхалас только отрицатально покачал головой, а вот Фалько фыркнул от смеха. — Бросьте, Майлз. Дельце безнадежное. Бог свидетель, вы сделали все, что могли, - по крайней мере, мне вы мозолили глаза всю прошлую неделю, где бы я ни бывал, - но, боюсь, на сей раз Прогрессистам придется довольствоваться победой в голосовании насчет отражателя.

Майлз оглядел редеющую толпу и понимающе пожал плечами. Айвен знал, что тот не только вел напряженную борьбу за интересы Доно и Рене, но и изрядно побегал, чтобы последнее голосование завершилось, как того желал Грегор. Неудивительно, что он выжат, как лимон.

— Кстати о наращивании отражателя. Мы все славно потрудились ради нашего будущего. Я считаю, Империя пожнет добрые плоды сегодняшнего решения задолго до того, как закончится терраформирование.

— М-м, — нейтрально протянул Форхалас. При голосовании по вопросу отражателя он как раз воздержался, но поскольку у Грегора и так было большинство, роли это не сыграло.

— Жаль, что Катерина сегодня вечером не здесь и не может видеть этого своими глазами, — добавил Майлз тоскливо.

— Да, кстати, почему ты ее не привел? — удивился Айвен. Что-то он не понимал стратегии Майлза. По-хорошему, оболганной парочке пошло бы на пользу открыто бросить вызов общественному мнению и заставить его склониться, но не малодушно отступить. Да и бравада скорее в майлзовском стиле.

— Все будет. Послезавтра. — И добавил вполголоса, сквозь зубы: — Хоть бы это чертово голосование наконец прошло!

Айвен усмехнулся и тоже понизил голос. — А еще бетанец! Ладно, наполовину. Мне-то казалось, ты - сторонник демократии, Майлз. Кончилось тем, что она тебе разонравилась?

Майлз кисло улыбнулся, но от дальнейшего обмена шпильками устранился. Он попрощался со старшими графами, любезно пожелав им хорошего вечера, и удалился. Шагал он несколько неуклюже.

— Мальчик Эйрела неважно выглядит, — заметил Форхалас, глядя ему вслед.

— Что ж, он ведь ушел в отставку по здоровью, — согласился Фалько. — Удивительно скорее то, как долго он сумел прослужить. Наверное, старые проблемы сказались в конце концов.

Старые, мысленно согласился Айвен, но не в том смысле, какой имел в виду Фалько. А Форхалас помрачнел: должно быть, при мысли о том, как Майлза сделало калекой внутриутробное отравление солтоксином и как связана была с этим делом трагическая история его собственной семьи. Айвен пожалел старика и поправил: — Нет, сэр. Это результат ранения, полученного им на службе.

Действительно, Майлз был весь серый и двигался скованно - явный признак того, что с ним недавно случился приступ.

Граф Форхалас, нахмурившись, задумчиво поглядел на Айвена. — Что ж, Айвен. Ты знаешь его лучше, чем кто ни было. Что это за грязная история насчет него и покойного мужа этой Форсуассон?

— Сфабрикована с начала и до конца, сэр, я так думаю.

— Вот и Элис говорит то же, — заметил Фалько. — А если кому и знать правду, то ей.

— Тут я соглашусь. — Форхалас тоже кинул взгляд на группу людей вокруг императора в дальнем конце полного народу сверкающего зала. — Но замечу, что она к тому же всецело верна Форкосиганам и без колебаний солгала бы, чтобы защитить их интересы.

— Вы правы лишь наполовину, сэр, — запальчиво возразил Айвен. — В том, что она всецело верна.

Форхалас поднял ладони в умиротворяющем жесте. — Не огрызайся, парень. Думаю, ответа мы никогда не узнаем. В нашем возрасте к таким неясностям привыкаешь.

Айвен проглотил раздраженный ответ. Граф Форхалас был за этот вечер уже шестым, донимавшим Айвена более или менее окольными распросами о делах его кузена. Если на долю Майлза пришлось даже вдвое меньше, неудивительно, что вид у него измотанный. Впрочем, угрюмо заключил Айвен, немногие посмеют задать лорду Форкосигану подобный вопрос в лицо, - а это значит, что именно он принял на себя весь огонь, предназначенный Майлзу. Типично, весьма типично.

— Если к Форсмитам ты не собираешься, — обратился к Форхаласу Фалько, — почему бы тебе не поехать со мною в дом к Форпатрилам? По крайней мере, там мы сможем выпить сидя. И обсудить наедине проект по водоразделу.

— Спасибо, Фалько. Звучит куда спокойнее. Ничто не вызывает столь утомительной активности среди наших коллег, как перспектива перехода больших денег в другие руки.

Из сказанного Айвен заключил, что предприятия Округа Форхаласа проворонили свой шанс воспользоваться новыми экономическими возможностями комаррского проекта. Он почувствовал, что на него накатывает тупое оцепенение, и избыток выпитого был тут не при чем. Напротив, состояние наводило на мысль, что стоит добавить. Он решил было продолжить свою экскурсию к бару, когда в поле его зрения появилось кое-что получше.

Оливия Куделка. В белом с бежевым кружевном платье, подчеркивающем ее скромную белокурую красоту. И одна. По крайней мере, пока.

— О! Прошу меня простить, господа. Я заметил друга, который нуждается в моей помощи.

Айвен сбежал от седовласых старцев и с сияющей улыбкой устремился к своей добыче, в то время как мозг его работал на полных оборотах. Нежную Оливию в его глазах всегда затмевали ее более энергичные старшие сестры, Делия и Марсия. Но Делия предпочла Дува Галени, а Марсия в недвусмысленных выражениях Айвену отказала. Возможно... возможно, он рановато прекратил свое продвижение по фамильному древу Куделок?

— Добрый вечер, Оливия. Какое прелестное платье! — Ну да, женщины тратят на свои наряды столько времени, что всегда полезно начать с того, чтобы оценить их старания. — Развлекаешься?

— Ой, привет, Айвен. Да, конечно.

— Я тебя раньше не видел. Мать приставила меня обхаживать комаррцев.

— Мы довольно поздно приехали. Это наша четвертая остановка за вечер.

Мы? — Здесь все твое семейство? Ну, Делию с Дувом я заметил. Они в той толпе рядом с Грегором.

— Они там? О, отлично. Надо будет с ними поздороваться, пока мы не уехали.

- А куда вы?

— На это столпотворение к Форсмитам. Это может оказаться очень ценно.

Пока Айвен пытался расшифровать последнее загадочное замечание, Оливия отвела взгляд от него и кого-то увидела. Глаза ее вспыхнули, губы приоткрылись, и на какой-то ошеломляющий момент она напомнила Айвену Кассию Форгорофф. Встревоженный, он проследил за направлением ее взгляда. Но в той стороне никого не было, кроме лорда Доно Форратьера, прощавшегося с его / ее давней подругой, графиней Формюир. Графиня, изящная и стройная в красном платье, которое так удачно гармонировало с неброским черным костюмом Доно, потрепала Форратьера по руке, засмеялась и отошла в сторону. Насколько Айвену было известно, графиня до сих пор жила отдельно от мужа; интересно, каким образом Доно проводит с ней время? От одной этой мысли у него мозги судорогой свело.

— В особняк Форсмитов, говоришь? — подхватил реплику Айвен. — Может, и мне туда заглянуть? Готов поручиться, вино они выставят отменное. Как вы туда поедете?

— На лимузине. Тебя подбросить?

Замечательно. — О да, спасибо. Я не отказался бы. — Сюда Айвен приехал вместе с матерью и Иллианом, каждый из свох соображений: он сам - не желая поцарапать свою блестящую гоночную машину на переполненной стоянке, а мать - собираясь присмотреть, выполняет ли сыночек свои обязанности как ею велено. Он и не ожидал, что отсутствие собственной машины откажется тактически полезным. Айвен ослепительно улыбнулся Оливии.

В этот момент к ним подошел Доно, со своей специфической довольной усмешкой, столь пугающе напоминающей Айвену о бывшей леди Донне. Доно не тот человек, в чьем обществе Айвен хотел бы быть замечен. Может, дать Оливии по-быстрому со всеми поздороваться и спешно уволочь ее прочь?

— Похоже, все расходятся, - заметил Доно Оливии, поприветствовав Айвена кивком. — Приказать Сабо подавать машину?

— Сперва поздороваемся с Дувом и Делией. А потом мы можем уходить. Да, я предложила Айвену ехать к Форсмитам с нами. Места, вроде, хватает.

— Конечно, — Доно радушно улыбнулся.

— Она взяла пакет? — уточнила Оливия у Доно, глядя, как исчезает в толпе ярко-алое платье.

На мгновение улыбка Доно превратилась в истинно злодейскую ухмылку. — Ага.

Пока Айвен безуспешно пытался прикинуть, как бы отделаться от персоны, обеспечивающей им транспорт, из-за столов показался Байерли Форратьер и пристроился к их компании. Проклятье. Все хуже и хуже.

— О, Доно, — приветствовал Бай кузена. — Ты все еще намерен закончить нынешний вечер визитом к Форсмитам?

— Да. Тебя тоже подвезти?

— Туда не надо. У меня другие планы. Хотя я был бы признателен, если бы потом ты смог подбросить меня домой.

— Конечно.

—Вы с графиней Формюир так долго беседовали там, на балконе. Что, вспоминали прежние времена, а?

— О да,— неопределенно улыбнулся Доно. — Знаешь, то да се.

Бай смерил его пристальным взглядом, однако Доно не пожелал вдаваться в дальнейшие подробности. — А с графом Форпински тебе днем удалось повидаться? - прибавил он.

— Да, наконец-то. И с парой других тоже. Фортейн не помог ничем, но по крайней мере в присутствии Оливии был вынужден держаться вежливо. Форвользе, Форхалас и Форпатрил, увы, и слушать меня не захотели. — Доно стрельнул в Айвена полным сомнения взглядом из-под черных бровей. — Ну, насчет Форвользе сказать трудно. Мне просто не открыли дверь; может, никого дома не было. Трудно сказать.

— И каков счет голосов? — полюбопыствовал Байерли.

— Почти равный, Бай. Сказать по правде, на такое соотношение я и надеяться не смел. Все так зыбко и неясно, что мне просто дурно.

— Переживешь. А... почти равный, это в чью пользу? — уточнил Бай.

— Не в нашу. К сожалению. Ладно... — вздохнул Доно, — это будет великая попытка.

— Ты скоро войдешь в историю, - безапелляционно заявила Оливия. Доно накрыл ее ладонь своею и благодарно улыбнулся.

Байерли пожал плечами, что по его стандартам можно было считать жестом утешения. — Кто знает, какая случайность еще может поправить дело?

— С этой секунды и до завтрашнего утра? Боюсь, немногое. Жребий уже, считай, брошен.

— Выше нос! Есть еще пара часов, чтобы поработать над теми, кто будет у Форсмита. Соберись с силами. Я помогу. Там увидимся...

Как результат, Айвен обнаружил, что это не он поймал удобный случай побыть с Оливией наедине, а скорее его заманили в заднее отделение лимузина покойного графа Пьера в компании Оливии, Доно, Сабо и двоих форратьеровских оруженосцев. Машина Пьера была одним из немногих известных Айвену экземпляров, превосходивших майлзовскую реликвию времен Регентства и по старомодной роскоши, и по параноидальной толщине брони - поэтому двигался этот драндулет в лучшем случае неуклюже. Нельзя сказать, что там не было удобно; Айвену доводилось ночевать на космической станции в каюте, меньшей, чем пассажирский салон этой махины. Но только Оливия загадочным образом оказалась сидящей между Доно и Сабо, а Айвена грела с обоих боков пара оруженосцев.

Уже две трети пути до особняка Форсмитов были позади, когда Доно, всю дорогу сосредоточенно и с нахмуренными бровями глядевший в окно, внезапно подался вперед и окликнул по интеркому водителя: — Джорис, поворачивай опять к графу Форвользе. Дадим ему еще один шанс.

Лимузин тяжело прогромыхал до конца квартала, развернулся и двинулся в обратный путь. Жилой дом, где была квартира Форвользе, виднелся в паре минут езды.

Семейству Форвользе принадлежал примечательный рекорд: во всех барраярских войнах последнего столетия они сотрудничали с проигравшей стороной, включая цетагандийцев и претендента Фордариана. Нынешний граф, весьма мрачный тип, удрученный многочисленными поражениями своих предков, влачил жизнь в столице исключительно на доходы от старого и продуваемого сквозняками семейного особняка Форвользе, который он сдавал в аренду некоему инициативному простолюдину с грандиозными амбициями. Вместо дозволенной двадцатки он держал одного-единственного оруженосца, столь же унылого и весьма пожилого типа, выполнявшего обязанности за всех графских слуг. Однако опасливое нежелание Форвользе присоединяться к какой-либо фракции, партии или проекту, как бы перспективен он ни был, по крайней мере означало, что он не сказал Ришару автоматического "да". А голос есть голос, как полагал Айвен, и неважно, насколько эксцентричен его обладатель.

В узком, многоэтажном гараже, пристроенном к дому, были предусмотрены места для стоянки машин здешних обитателей - с весьма небольшим запасом, в этом Айвен не сомневался. Как правило, в столице места парковки сдавались в аренду по квадратным метрам. Джорис медленно провел лимузин в тесный въезд, но вынужден был остановиться, увидев, что все гостевые места на первом этаже уже заняты.

Айвен сперва намеревался остаться в уютном автомобиле в компании с Оливией, но пересмотрел свои планы, когда она выскочила из машины следом за Доно. Оставив Джориса ждать, пока освободится место, Доно вместе с Оливией с одной стороны и охранниками с другой вышел через пеший выход и зашагал ко главному входу в здание. Разрываясь между любопытством и осторожностью, Айвен потащился за ними. Взмахом руки Сабо велел одному из своих людей остаться на посту у внешней двери, а второму - на третьем этаже при выходе из лифтовой шахты, так что к квартире Форвользе они подошли не столь уж страшной командой из четырех человек.

К двери над номером квартиры была кривовато привинчена лаконичная медная табличка с надписью стилизованным шрифтом Дом Форвользе; предполагалось, что она будет смотреться внушительно, однако в этой ситуации выглядела скорее жалко. Айвен вспомнил, как часто тетя Корделия утверждала, что правительство есть чисто умозрительная конструкция. Лорд Доно коснулся панели звонка.

Через пару минут из переговорного устройства донесся ворчливый голос, хотя маленький квадратик видеоэкрана оставался пустым: — Что вам надо?

Покосившись на Сабо, Доно шепнул: — Это Форвользе?

— Голос похож, — тихо ответил Сабо. - Для старика оруженосца недостаточно дрожащий.

— Добрый вечер, граф Форвользе, — учтиво произнес Доно в интерком. — Я - лорд Доно Форратьер. — Он указал на своих спутников. — Полагаю, вам уже знакомы Айвен Форпатрил и мой старший оруженосец Сабо. А это мисс Оливия Куделка. Я зашел поговорить с вами насчет завтрашнего голосования по наследованию моего Округа.

— Ночь на дворе, — ответил голос.

Сабо закатил глаза.

— Я не собираюсь мешать вашему отдыху, — поспешил добавить Доно.

— Прерасно. Так уходите.

Доно вздохнул. — Разумеется, сэр. Но, прежде чем мы уйдем, можно ли мне по крайней мере узнать, как вы намерены завтра голосовать по этому вопросу?

— Мне наплевать, которому из Форратьеров достанется Округ. Вся семейка чокнутая. Чума на обе ваши стороны.

Доно резко выдохнул, но продолжал улыбаться. — Да, сэр, но подумайте о последствиях. Если вы воздержитесь и ни одна из сторон не наберет нужного для решения числа голосов, то голосование проведут снова. И оно будет повторяться до тех пор, пока одна из сторон наконец не получит абсолютного большинства. Замечу также, что в лице моего кузена Ришара вы найдете крайне беспокойного коллегу... вспыльчивого и весьма склонного к фракционности и склокам.

Переговорное устройство ответило такой долгой паузой, что Айвен задумался, не ушел ли Форвользе спать.

Оливия склонилась к видеокамере и добавила своим ясным голосом: — Граф Форвользе, сэр, вы не пожалеете, если отдаите свой голос за лорда Доно. Он станет усердно служить и Округу Форратьеров, и всей Империи.

После секундной паузы голос спросил: — А-а, так ты одна из девочек коммодора Куделки, я угадал? Выходит, эту глупость и Эйрел Форкосиган поддерживает?

— Лорд Майлз Форкосиган, а он представляет своего отца на голосовании, поддерживает меня полностью, — ответил Доно.

— Беспокойный. Ха! Вот кто беспокойный.

— Несомненно, — согласился Доно. — Я это и сам заметил. Так как вы собираетесь голосовать?

Еще одна пауза. — Не знаю. Я подумаю об этом.

— Благодарю вас, сэр. — Доно взмахом руки скомандовал отступление, и его маленькая свита проследовала за ним обратно к лифту.

— Не очень-то убедительно прозвучало, — заметил Айвен.

— Ты даже не представляешь, насколько оптимистично звучит ответ Я подумаю на фоне прочих, — грустно сообщил Доно. — В сравнении с некоторыми своими коллегами, граф Форвользе - просто кладезь великодушия. — Они подобрали оруженосца и спустились по лифтовой шахте. Уже на первом этаже Доно констатировал: — Форвользе следует отдать должное хотя бы за честность. Существует масса сомнительных способов тянуть доходы из Округа, чтобы обеспечить себе роскошную жизнь в столице, но он к ним не прибегает.

— Ха! — произнес Сабо. - Будь я его вассалом, то, черт возьми, подбил бы своего сеньора на казнокрадство. Все лучше, чем этот несчастный фарс нищеты. Это совершенно не по-форски. И скверно выглядит.

Они вышли из здания: Сабо первым, за ним Доно, почему-то опять с Оливией, потом Айвен, и замыкали процессию два оруженосца. Когда они миновали пеший вход в слабо освещенный гараж, Сабо вдруг резко остановился. — Проклятье, где же машина? — Он поднес наручный комм к губам. — Джорис?

— Может, приехала другая машина, — обеспокоенно заметила Оливия, — и ему тогда пришлось подняться до самого верха, снова вниз и обогнуть квартал. Ведь такой махине здесь негде развернуться.

— Не без... - начал Сабо. Его слова прервало тихое и такое знакомое слуху Айвена жужжание, донесшееся словно ниоткуда. Сабо рухнул, как подкошенный.

— Парализатор! — взвыл Айвен, нырнув за ближайший столб справа. Он завертел головой в поисках Оливии, но она уже метнулась в другую сторону вместе с Доно. Еще два прицельных выстрела парализатора уложили обоих оруженосцев, бросившихся в разные стороны, хотя один из двоих и успел сам выстрелить прежде, чем упал.

Айвен, скорчившись между столбом и какой-то полуразобранной машиной, клял себя за отсутствие оружия, пытаясь разглядеть, откуда стреляли. Столбы, машины, неверный свет, тени... выше по скату из тени столба выскочила смутно видная фигура и тут же исчезла между тесно стоящих автомобилей.

Правила боя на парализаторах просты. Стреляй во все, что движется, разберешься потом; и остается только надеяться, что ни у одной из жертв не окажется больного сердца. Айвен мог бы разжиться парализатором у лежащего без сознания оруженосца Доно, но как добраться до тела без риска быть подстреленным самому?...

С пандуса донесся приглушенный хриплый голос: — В какую сторону он подался?

— Вниз, к выходу. Гофф его сделает. Уложи этого проклятого офицера, как только увидишь его в прицеле.

Значит, противников по меньшей мере трое. Допустим, плюс еще один. Как миниумум один. Проклиная тесноту и узкие зазоры, Айвен на четвереньках попятился за столб, защищающий его от луча парализатора, и попытался протиснуться между рядом машин и стеной в стонону к выхода. Если бы он мог выбраться на улицу...

Это наверняка похищение. Будь это покушением на убийство, нападавшие выбрали бы смертоносное оружие, и Айвен с компанией уже превратились бы в мелко размолотый мясной фарш на стенах гаража. В щели между двумя автомобилями, ниже по пандусу и левей, мелькнуло что-то белое - Оливия в вечернем платье. Из-за колонны оттуда раздался сырой шлепок, а за ним - тошнотворный звук, словно спелая тыква раскололась об асфальт.

— Отлично! — послышался голос Доно.

Айвен напомнил себе, что мать Оливии была личным телохранителем императора, когда тот был ребенком. Интересно,чему по-домашнему учила своих дочек мама Куделка? Можно быть уверенным, она с ними не только пироги пекла.

Метнулась облаченная в черное фигура.

— Вот он! Хватай его! Да нет же... он должен быть в сознании.

Бегущие шаги, звуки потасовки и тяжелое дыхание, глухой удар, придушенный вопль... молясь, чтобы никто не обратил на него внимание, Айвен бросился за парализатором оруженосца, схватил и снова скорчился в своем укрытии. Сверху донесся шум быстро - с явно запрещенной скоростью - спускающейся по скату машины. Айвен рискнул высунуть голову и увидел, как на повороте резко затормозил раздолбанный фургон-подъемник с распахнутыми задними дверьми. Двое мужчин волокли туда Доно. Тот обвис в их руках, судорожно хватая воздух ртом с выражением изумления и муки на лице.

— Гофф где? — рявкнул водитель, высунувшись из кабины и оглядывая своих напарников и их добычу. — Гофф! — проорал он.

— А где девчонка? — спросил один из них.

Другой отозвался: — Наплевать на девчонку. Иди сюда, помоги мне с ним. Мы сделаем свою работу, бросим этого чувака и смоемся раньше, чем она успеет сбегать за помощью. Малка, зайди с той стороны и разберись с этим амбалом-офицером. О нем нам ничего не говорили. — Доно втащили в фургон - нет, только наполовину. Один из нададавших достал из кармана бутылку, отщелкнул крышку и поставил на пол фургона возле двери. Что за черт...? Это не похищение.

— Гофф? — неуверенно позвал в темноту громила, отряженный на поимку Айвена, пока протискивался пригнувшись, позади машин.

В руке типа, склонившегося над Доно, послышался крайне неприятный - в данных обстоятельствах - гул виброножа. Поставив все на карту, Айвен взлетел на ноги и открыл огонь.

В мужика, искавшего Гоффа, он выстрелил в упор - тот дернулся, упал и больше не шевелился. У оруженосцев Доно были мощные парализаторы, и, очевидно, не без причины. Одного из оставшихся Айвен лишь зацепил. Нападавшие отпустили свою жертву и метнулись под прикрытие грузовика. Доно, скрючившись, упал на землю. Конечно, попытаться бежать под огнем парализаторов - глупость та еще, но Айвен вдруг с ужасом представил, что случится, если фургон вдруг подаст назад.

Со ската позади фургона, один за другим быстро раздались еще два выстрела парализатора.

И тишина.

Выждав мгновение, Айвен осторожно позвал: — Оливия?...

Тоненьким, перехваченным от волнения голоском маленькой девочки, она отозвалась сверху: — Айвен? Доно?

Доно, корчившийся на земле, застонал.

Айвен опасливо распрямился и двинулся к фургону. Выждав пару секунд и убедившись, что по Айвену не стреляют, Оливия легким шагом сбежала по пандусу к нему.

— Откуда у тебя парализатор? — поинтересовался Айвен. Появившаяся из-за машины Оливия была босиком, а подол своего вечернего платья она подоткнула до бедер.

— От Гоффа, — она машинально одернула юбку левой рукой, и тут увидела лежащего. — Доно! О, нет! — Засунув парализатор в глубокий вырез платья, она упала на колени перед Форратьером. Когда она подняла руку, ладонь была - вот черт! - в крови.

— Просто ногу порезали, - с трудом выдохнул Доно, — Он промахнулся. О, боже! У-ау...

— Ты весь в крови. Лежи смирно, милый! — скомандовала Оливия. Она отчаянно огляделась по сторонам, вскочила, заглянула в темное пустое нутро кузова и решительно оторвала от своего вечернего платья верхнюю юбку из бежевого кружева. Послышался треск рвущейся ткани - Оливия торопливо скрутила тампон и нарвала бинтов, а затем принялась накладывать тугую кровеостанавливающую повязку на длинную резаную рану через все бедро Доно.

Айвен тем временем обошел фургон кругом, подобрал обоих жертв Оливии и отволок их ниже, свалив кучей там, где мог бы за ними уследить. Доно теперь полусидел возле Оливии, она баюкала его голову у себя на самой груди, с тревогой поглаживая темную шевелюру. Доно был бледен, его трясло, он прерывисто дышал.

— Тебя что, под дых двинули? — догадался Айвен.

— Нет. Ниже, — прохрипел Доно. — Айвен... помнишь, я каждый раз смеялась, когда во время спортивного матча какой-нибудь парень получал по яйцам и отрубался? Прости. Я прсто не понимала. Прости...

— Ш-ш, — успокоила его Оливия.

Айвен опустился на колени, чтобы взглянуть поближе. Оказанная Оливией первая помощь свое дело сделала; бежевое кружево пропиталось кровью, которая запеклась и блестела, но кровотечение определенно замедлилось. Доно не истечет кровью на месте. Нападавший распорол Доно брюки; брошенный вибронож валялся поблизости на мостовой. Айвен поднялся и взял в руки бутылочку; в ноздри ему ударил резкий запах жидкой пластповязки, заставив отпрянуть. Сперва он подумал было отдать эту бутылочку Оливии, для Доно, но не подмешана ли туда еще какая-то гадость? Он тщательно закупорил флакон и еще раз оглядел место действия.

— Похоже на то — потрясенно констатировал он, - что кто-то пытался свести насмарку твою бетанскую хирургию, Доно. Дисквалифицировать тебя как раз перед голосованием.

— Я так и понял, — тихо проговорил Доно.

— И без анестезии. Думаю, пластповязка была нужна, чтобы потом остановить кровотечение. Чтобы ты точно выжил.

— Жуть какая! — вскрикнула Оливия с возмущением и ужасом.

— По всей вероятности, — вздохнул Доно, — это Ришар. Не думал, что он так далеко зайдет...

— Это... — начал Айвен и осекся. Сердито взглянув на вибронож, он ткнул его носком сапога. — Знаешь, Доно, я не хочу сказать, что одобряю то, что ты сделал или пытаешься сделать дальше. Но вот это - это просто мерзко.

Дооно машинально защитным жестом прикрыл руками пах. — Черт, — проговорил он слабым голосом. — Я ведь его даже не опробовал. Берег себя. Впервые в жизни мне хотелось быть девственником в свою брачную ночь...

— Встать можешь?

— Шутишь?

— Нет. — Айвен с беспокойством огляделся. — Где ты оставила Гоффа, Оливия?

— Вон там, за третьим столбом, — показала она.

— Точно, — Айвен пошел подобрать и его, всерьез задаваясь вопросом, куда же подевался форратьеровский лимузин. Громила Гофф тоже был без сознания, и его вялость вызывала несколько больше беспокойства, чем у жертв парализатора. Все из-за зеленоватого цвета лица и фантастических очертаний рыхлой шишки на затылке, решил Айвен. Волоча Гоффа к остальным, он задержался возле Сабо, попытавшись вызвать Джориса по его наручному комму. Пульс у Сабо бился ровно, а вот ответа из комма не было.

Доно уже шевелился, но встать был пока не готов. Айвен озадаченно наморщил лоб, огляделся и рысцой побежал вверх по скату.

На следующем же витке пандуса он обнаружил лимузин Пьера, боком стоящий поперек проезда. Айвен представления не имел, какой уловкой выманили из машины Джориса, но молодой оруженосец лежал парализованный перед автомобилем. Айвен вздохнул, подтащил его к пассажирскому отделению машины, сгрузил туда, а затем осторожно подогнал лимузин задним ходом вниз по пандусу к фургону.

К Доно уже возвращался румянец, и теперь он сидел, лишь немного согнувшись.

— Доно нужна медицинская помощь! — встревоженно сообщила Оливия.

— Ага. И нам понадобится куча разных медикаментов, — согласился Айвен. — Синергин одним, — он указал подбородком на Сабо, который дергался и стонал, но в сознание до конца не пришел , — и фастпента - другим. —Он смерил головорезов свирепым взглядом. — Узнаешь кого-нибудь из этих бандюг, Доно?

Доно прищурился. — В жизни ни одного из них не видел.

— Должно быть, наемная шпана. Нанятые через третьи руки и бог знает сколько посредников. Муниципальная охрана - или СБ, если их это заинтересует - может потратить не один день, пока пройдет по всей цепочке.

— А голосование к тому времени уже закончится, — вздохнул Доно.

"Не хочу иметь с этим ничего общего. Это не моя работа. Не моя вина". Но, вообще говоря, такой политический прецедент никому не делает чести. Случившееся чертовски оскорбительно. И просто... по-настоящему мерзко.

— Оливия, — резко окликнул Айвен, — сумеешь повести лимузин Доно?

— Да, наверное...

— Хорошо. Помоги мне погрузить тела.

С помощью Оливии Айвену удалось запихнуть трех парализованных оруженосцев Форратьера в заднее отделение лимузина к несчастному Джорису, а разоруженных бандитов - далеко не так заботливо пошвырять в кузов их собственного фургона. Он крепко запер двери фургона снаружи, подобрал вибронож, охапку нелегальных парализаторов и бутылку с пластповязкой. Оливия бережно помогла Доно дохромать до машины и уложила его на переднем сиденьи с вытянутой вперед ногой. Айвен, глядя эту на парочку, - белокурая головка склонилась над темноволосой - глубоко вздохнул и покачал головой.

— Куда мы? — окликнула его Оливия, прежде чем нажать на клавишу и опустить колпак машины.

Айвен, нырнувший в кабину фургона, крикнул через плечо: — В особняк Форпатрилов!

Глава 18

В огромной Палате Совета Графов было тихо и прохладно, хоть яркое солнце и светило сквозь высокие витражные окна в восточной стене, раскрашивая цветными пятнами дубовый паркет. Майлз решил, что пришел слишком рано, но тут углядел за столом Округа Форбреттенов Рене, появившегося еще раньше него. Разложив бумаги и списки на собственном столе в переднем ряду, Майлз подошел к Рене, чье место было во втором ряду справа.

В мундире дома Форбреттенов - темно-зеленом с яркой оранжевой оторочкой - Рене смотрелся весьма элегантно, но лицо его было бледным.

— Что ж, — начал Майлз искусственно бодрым тоном, желая поднять дух коллеги. — наконец-то час настал!

Рене выдавил слабую улыбку. — Голоса разделились почти поровну. Но почти. Ничего у нас не выйдет, Майлз. — Он нервно постучал пальцем по своему списку, копии того, что лежал на столе Майлза.

Поставив ногу в коричневом скамью на скамью Рене, Майлз с нарочито небрежным видом склонился вперед и кинул взгляд на бумаги. — Скверное дело, — признался он, — я надеялся, будет лучше. Хотя все эти наши расчеты - предварительные прикидки, не более. Никогда не знаешь, кому придет в голову передумать и поменять сторону в последнюю секунду перед голосованием.

— К несчастью, это правило работает в обе стороны, — уныло заметил Рене.

Что ж, верно. Майлз развел руками. На будущее, решил он, надо будет выходить на голосование с явным перевесом. Демократия, чтоб ее! Майлз ощущал знакомую ноющую боль в накачанных адреналином нервах - точно так же, как всегда перед боем, но только на сей раз не удастся отвести душу стрельбой, если дело окажется действительно дрянь. С другой стороны, и по нему никто здесь палить не станет. Считай свои плюсы.

— Ты добился какого-нибудь прогресса вчера вечером, после того, как уехал с Грегором? — спросил Рене.

— Да, наверное. Я был на ногах до двух ночи: притворялся, что пью, и спорил с приятелями Анри Форволка. Думаю, Форгарина я для тебя сделал. Вот на Доно... уговорить сложнее. А как вчера прошло у Форсмитов? Вы с Доно прошлись по всему списку?

— Я - да, — сообщил Рене, — а вот Доно там так и не появился.

Майлз нахмурился. — Да? Я так понял, он на этот прием собирался. И рассчитывал, что из вас двоих командуешь именно ты.

— В двух местах сразу быть невозможно, — Рене помедлил. — Байерли своего кузена вчера обыскался. Весь вечер спрашивал, где тот, а потом сам уехал его искать и уже не вернулся.

— Вот как. — Если... да нет, черт возьми! Если бы Доно, скажем, погиб этой ночью, от разговоров гудела бы сейчас вся палата. Новости среди столичных оруженосцев распространяются почти мгновенно, и СБ уже тоже уведомили бы, и вообще. Так что Майлз не мог бы об этом не услышать. Верно ведь?

— Тасия здесь, —- вздохнул Рене. — Она сказала, что не может оставаться дома и ждать, не зная... будет ли к вечеру у нее дом.

— Все будет хорошо.

Майлз спустился в нижнюю часть палаты и, задрав голову, принялся разглядывать полукруглую гостевую галерею с резными деревянными перилами. Она тоже начала заполняться народом - родственниками, теми, у кого было право здесь быть, или кто просто сумел сегодня добыть пропуск. В заднем ряду затаилась и Тасия Форбреттен, еще бледнее, чем ее муж; ее сопровождала одна из сестер Рене. Майлз приветствовал ее оптимистиччно поднятым вверх большим пальцем, хотя сам оптимизма совершенно не испытывал.

В палату понемногу просачивались прибывающие. Объявилась компания Бориса Формонкрифа, среди них и молодой Сигур Форбреттен, вежливо и опасливо кивнувший своему кузену Рене. Он не рискнул претендовать на скамью Рене, а сел под крылышко к своему тестю. И одет Сигур был нейтрально; его консервативный дневной костюм и не посягал на сходство с мундиром Дома Форбреттенов. Казалось, он нервничал, что могло бы приободрить Майлза, не знай он, что это обычная манера поведения Сигура. Майлз вернулся на свое место и принялся успокаивать собственные нервы, считая входящих.

Тут Рене подошел к нему сам. — Где Доно? Я не смогу, как мы собирались, уступить ему место в Круге, если он опоздает.

— Не паникуй. Консерваторы будут не хуже нашего тянуть резину, откладывая главный вопрос повестки дня, пока не соберутся все их люди. А ведь кое-кого они так и не дождуться. Если понадобится, я сам возьму слово и начну трепаться, но пока пусть волокиту устраивают они.

— Ладно, — согласился Рене и сел на свое место. Он положил руки на стол и сплел пальцы, словно пряча дрожь.

Проклятье, у Доно целых двадцать оруженосцев! Он не может пропасть незаметно. Потенциальному графу должно быть по силам самому найти дорогу до Палаты Совета. Его не должен приводить сюда за ручку Майлз. Леди Донна всегда славилась своими эффектными опозданиями и театральными появлениями, однако Майлз полагал, что эту привычку она бросила вместе с прочим багажом на Колонии Бета. Он побарабанил пальцами по столу, отвернулся, чтобы Рене не было видно его лица, и нажал кнопку наручного комма.

— Пим? — тихо окликнул он.

— Да, милорд? — тут же отозвался Пим, дежурящий на парковке возле замка. Там он охранял лимузин Майлза и, конечно же, болтал с оруженосцами всех прочих шестидесяти домов, несущими ту же службу. Поправка: почти всех. Граф Форвользе всегда приезжал один и на такси. Впрочем, его-то пока не было.

— Я хочу, чтобы ты позвонил в особняк Форратьеров и выяснил, выехал ли уже лорд Доно. Если его что-то задержало, прими меры и заставь его поспешить. Все, что ни потребуется, ясно? Потом сообщи мне о результатах.

— Понял, м'лорд, — крошечный индикатор комма потух.

В зал прошествовал Ришар Форратьер, выглядевший вызывающе драчливо в аккуратном графском мундире Дома Форратьеров. Он разложил свои бумаги на столе форратьеровского Округа, в центре второго ряда, оглядел зал и не спеша направился к Майлзу. Синий с серым мундир сидел на нем довольно неплохо, но, когда Ришер подошел, то Майлз к своему тайному удовольствию заметил, что, судя по виду, боковые швы недавно распускали. Сколько же лет Ришар просто хранил его у себя в гардеробе в ожидании этой минуты? Майлз приветствовал его легкой улыбкой, скрывая гнев.

— Говорят, — прорычал ему Ришар вполголоса, не в силах спрятать собственный гнев как следует, — что честный политик - это тот, кто продается только раз. Вы и под это определение не подходите, Форкосиган.

— Вам стоило быть умнее, выбирая себе врагов, — выдохнул Майлз в ответ.

— Как и вам, — буркнул Ришар. — Я не блефую. Вы в этом сможете убедиться сегодня же. — И он удалился, чтобы обсудить что-то с группой, собравшейся вокруг стола Формонкрифа.

Майлз подавил раздражение. По крайней мере, они заставили Ришара задергаться - иначе тот не вел бы себя как последний осел. Проклятье, где же Доно? Майлз исчеркал все поля своего списка рисунками ручного оружия наемников, мрачно размышляя, как же ему не хочется, чтобы следующие сорок лет Ришар сидел в Совете у него за спиной.

Палата уже заполнялась, в ней делалось все шумней, жарче и оживленней. Майлз вствал и обошел ее кругом, здороваясь с каждым из своих союзников-прогрессистов и задерживаясь на минутку возле тех, кто по его списку проходил как колеблющийся, дабы спешно сказать им еще пару слов в поддержку Рене и Доно.

Когда до начала заседания оставалась минута, появился Грегор - вышел из небольшой двери за императорским помостом, ведущей в его личную комнату для совещаний. Он занял свое традиционное место - на простом походном табурете, лицом ко всем своим графам, - и обменялся кивком с Лордом-хранителем Спикерского Круга. Майлз оборвал беседу на полуслове и скользнул за свой стол. Точно в назначенный час Лорд-хранитель призвал зал к порядку.

А от Доно по-прежнему ни слуху, ни духу, черт возьми! Но и в команде соперников тоже некомплект. Как Майлз и предсказывал, несколько графов-консерваторов воззвали к своему законному праву на двухминутные выступления и принялись передавать место в Круге друг другу, выдерживая между выступлениями множество долгих, полных бумаготворчества, пауз. Графы, привычные к подобным упражнениям, тем временем сверяли часы, подсчитывали присутствующих и устраивались поудобнее. Грегор бесстрастно наблюдал, не выказывая на хладнокровной физиономии ни малейшего признака нетерпения - как и любой другой эмоции.

Майлз закусил губу, сердце учащенно забилось. Да, передача дела в слушание очень похожа на бой.

Что бы он ни оставил недоделанным, исправлять теперь слишком поздно. Пошел. Пошел. Пошел.

***

У Катерины перехватило горло от нахлынувшей тревоги, когда, открыв дверь на звонок, она увидела на тетином крыльце Хьюго с Василием. Затем тревогу вытеснил гнев: именно по вине этих двоих встречи с родными не приносили ей былой радости. Она была готова возмущенно протестовать, упирая на то, что она как раз держит слово. "Сперва дождись обвинений". Но, совладав со взрывом эмоций, лишь поинтересовалась неприветливо: — Ну? Что вам теперь нужно?

Мужчины переглянулись. — Можно нам войти? — попросил Хьюго.

— Зачем?

Василий стиснул кулаки, потом вытер взмокшую ладонь о брючину. Сегодня он предпочел лейтенантский мундир. — Это очень срочно.

Василий так нервничал, словно был готов возопить о помощи и спасении от столичного разврата. Катерина испытала непреодолоимый соблазн захлопнуть перед обоими дверь - и пусть Василия сожрут ужасные людоеды, каковые, по его мнению, населяют переулки - или гостиные - Форбарр-Султаны. Но Хьюго добавил, — Пожалуйста, Катерина. Это и правда очень срочно.

Она нехотя впустила их, жестом пригласив в тетин кабинет.

Присаживаться гости не стали. — Никки здесь? — немедля поинтересовался Василий.

— Да. А что?

— Я хочу, чтобы вы немедленно приготовили его к отъезду. Я должен увезти его из столицы как можно скорее.

— Что?! — практически взвизгнула Катерина. — Почему? Что за вранье вы проглотили на сей раз? Я не виделась и не разговаривала с лордом Форкосиганом ни разу, кроме одного короткого визита позавчера, чтобы сообщить, что я под домашним арестом. А на это вы были согласны! Хьюго тому свидетель!

Василий замахал руками. — Не в этом дело! Я получил новые, и куда более тревожные, сведения.

— Если они из того же самого источника, что и прежде, то вы, Василий Форсуассон, больший дурак, чем я могла представить.

— Я все проверил, позвонив лично лорду Ришару. За два последних дня я узнал о нынешней нестабильной ситуации намного больше. Ришар Форратьер намерен сегодня же утром, как только будут признаны его права на графство, обвинить лорда Форкосигана перед Советом в убийстве моего кузена. И в этот момент столичные стены захлестнет кровь.

У Катерины скрутило желудок. — О, нет! Идиот..!

Как раз на этих словах из кухни пришла тетя Фортиц, привлеченная громкими голосами. Ходящий за нею хвостиком Никки хотел было восторженно заорать "Дядя Хьюго!", но увидев, как напряжены лица взрослых, притих.

— А, привет, Хьюго, — поздоровавлась тетя Фортиц и добавила неуверенно: — И, гм... Василий Форсуассон, верно?

О предыдущем визите этой парочки Катерина рассказала ей с Никки лишь в самых общих чертах. Никки тогда возмутился и немного испугался. А тетя Фортиц поддержала Майлза: любые попытки разобраться с этим недоразумением стоит отложить до возвращения дяди Фортица.

Хьюго приветствовал ее вежливым кивком и с жаром подхватил объяснение: — Я вынужден согласиться с Катеринойв оценке Ришара, но это лишь подтверждает опасения Василия. Мне трудно вообразить, что же заставило Форратьера решиться на подобное действия, пока в столице сам Эйрел Форкосиган. Я думал, у него хватит здравого смысла хотя бы подождать возвращения вице-короля на Сергияр, прежде чем нападать на его наследника.

— Эйрел Форкосиган?! — закричала Катерина. — А Грегор?! Полагаешь, он слепо поверит нападкам на своего Голоса? Или простит попытку устроить грандиозный публичный скандал за две недели до своей свадьбы? Ришар не просто дурак, он спятил. — Или впал в слепую панику, но только почему?

— Спятил, наверное, — согласился Василий, — В конце концов, он же Форратьер. И если дело дойдет до уличных боев между высшими форами, как уже бывало прежде, никто в столице не будет в безопасности. А особенно те, кого они ухитрились втянуть в свои дела. Я хочу, чтобы Никки успел уехать как можно дальше, прежде чем закончится голосование. Линию монорельса ведь могут и перекрыть. Так было во время мятежа Фордариана. — Жест в сторону тети Фортиц предлагал ей подтвердить этот факт.

—Было, — признала она. — Но даже военные действия не разрушили всю столицу. Бои шли в отдельных местах.

— Но вокруг Университета бои были, — моментально напомнил Василий.

— Да, немного.

— А ты видела? — полюбопытствовал Никки, немедленно отвлекштсь на интересный рассказ.

— Мы знали, где стреляют, детка, и обходили это место стороной, — ответила ему бабушка.

Василий неохотно добавил: — Я и вас приглашаю присоединиться к нам, Катерина... как и госпожу Фортиц, разумеется. Лучше всего вам было бы укрыться у брата, — он показал на Хьюго. — Раз уж всем известно, что вы привлекли внимание лорда Форкосигана, вы сами рискуете сделаться мишенью.

— А вам в голову не приходило, что враги Майлза сделали из вас точно такую мишень? Что вами манипулируют, что вы позволили им превратить себя в инструмент для достижения их целей? — Катерина вздохнула поглубже, пытаясь успокоиться. — Не подумал ли случайно хоть один из вас, что Ришара Форратьера могут и не признать графом? Что вместо него графство перейдет лорду Доно?

— Этой сумасшедшей бабе? — удивленно произнес Василий. — Быть того не может!

— Не сумасшедшей и не бабе, — отрезала Катерина. — И если он станет графом Форратьером, вся эта ваша суета окажется ни к чему.

— Я не собираюсь ставить на этот шанс мою - или Никки - жизнь, мадам, — сухо отрезал Василий. — Если вы предпочитаете оставаться здесь и рискнуть - уговаривать не буду. Но у меня есть непреложный долг - защитить Никки.

— И у меня, — спокойно поправила Катерина.

— Но, мама, — проговорил Никки, стараясь разобраться в этой быстрой перепалке, — лорд Форкосиган не убивал папу.

Василий слегка наклонился к нему и улыбнулся, печально и сочувственно. — Откуда тебе знать, Никки? — спросил он ласково. — Этого никто не может знать. В том-то и проблема.

Никки резко поджал губы и неуверенно покосился на мать. Он просто не знал - как не знала и она сама, - должен ли он хранить в полной тайне сам факт своего личного разговора с императором.

Катерина вынуждена была признать, что тревога Василия заразительна. Хьюго ее явно подхватил. Не важно, что уже давно раздоры между графами не угрожали стабильности Империи; этот факт не сделает тебя менее мертвым, если тебя угораздит попасть под перекрестный огонь до его подавления имперскими войсками.

— Василий, скоро свадьба Грегора, и столица кишит СБшниками. При малейшем поползновении на общественные беспорядки любой нарушитель - сколь угодно высокого ранга, - будет повержен так быстро, что удара и заметить не успеет. Ваши опасения... преувеличены. — Она хотела сказать “беспочвенны”. Но что если Ришар получит свое графство, а вместе с ним - и право выдвигать обвинения против равных в Совете?

Василий покачал головой. — Лорд Форкосиган нажил себе опасного врага.

— Лорд Форкосиган - сам опасный враг! — Она прикусила язык, но слишком поздно.

Василий смерил ее долгим взглядом, покачал головой и обратился к мальчику: — Никки, иди собирай свои вещи. Я тебя забираю.

Никки перевел взгляд на Катерину. — Мама? - неуверенно спросил он.

Что там Майлз говорил насчет плена старых привычек? Сколько раз она уступала желаниям Тьена в том, что касалось Никки, даже когда была не согласна с его решением, - он был отец Никки, он имел право. Потому что вынуждать Никки выбирать между родителями казалось ей почти такой же жестокостью, как разорвать его на части. Никки не был пешкой в их конфликтах. А то, что он оставался у Тьена в заложниках из-за специфического неравноправия барраярских законов об опеке, имело лишь второстепенное значение, - хотя не раз она упиралась спиной в эту стену.

Но, черт возьми, Василию Форсуассону она никакой клятвы чести не давала! Ему не принадлежит половина души Никки. Что, если они с Никки теперь не игрок и пешка, но союзники, вместе выдерживающие осаду? Какие возможности это открывает?

Она скрестила руки на груди и промолчала.

Василий потянулся схватить Никки за руку. Тот нырнул за спину Катерины и завопил: — Мама, я ведь не должен ехать, да? Я вечером к Артуру собирался! Не хочу идти с ним! — Его голос дрожал, он был ужасно расстроен.

Василий набрал воздуху и попытался восстановить положение и собственное достоинство. — Сударыня, управьтесь с вашим ребенком!

Долгое мгновение она глядела на него в упор. — Но, Василий, — произнесла она вкрадчиво, — вы же сами отбираете у меня власть над Никки. Вы явно не доверяете моему мнению в вопросах его здоровья и безопасности. Так как я могу с ним управиться?

Тетя Фортиц поморщилась, уловив этот намек; Хьюго, отец троих детей, тоже все понял. Катерина только что дала Никки молчаливое разрешение перейти любые границы. Но холостяк Василий пропустил эту тонкость мимо ушей.

Тетя Фортиц тихо начала: — Василий, вы действительно считаете, что это разумно...

Василий решительно протянул руку. — Никки. Поторапливайся. Мы должны успеть на поезд 11-05 с вокзала Северных Ворот!

Никки спрятал руки за спину и храбро заявил: — Нет.

— Если мне придется тащить тебя на руках, я так и сделаю! — тоном последнего предупреждения пригрозил Василий.

Никки решился: — А я орать буду. Всем расскажу, что вы меня силой увозите. Скажу им, что вы не мой отец. И все это будет правдой!

Хьюго явно встревожился. — Ради Бога, Василий, ты сейчас доведешь парнишку до истерики. Дети способны вопить часами. При этом все вокруг смотрят на тебя, как на живое воплощение Пьера Кровавого, а пожилые леди даже подходят и угрожают...

— Именно так я и сделаю, — вмешалась тетя Фортиц. — Господа, позвольте мне отговорить вас...

Раздраженный, побагровевший Василий снова попытался схватить мальчика, но Никки оказался быстрее, в этот раз спрятавшись за бабушку. — Я всем расскажу, что меня похитили для моральных целей! — продекламировал он из-за этого надежного укрытия.

Шокированный Василий осведомился у Хьюго, — Откуда ребенок знает о таких вещах?

Хьюго пожал плечами. — Наверное, услышал где-то фразу. Знаешь, дети часто повторяют всякое.

Василий явно ничего подобного не знал. Слабая память, быть может?

— Слушай, Никки, — стал уговаривать Хьюго, чуть подавшись вперед, чтобы видеть Никки, укрывшегося за спиной кипящей возмущением госпожи Фортиц. — Если не хочешь ехать с Василием, можешь погостить вместо этого у нас с тетей Розали. Поживешь вместе с Эди и мальчиками.

Никки заколебался. Катерина тоже. Еще немного усилий, и уловка могла бы сработать, но тут Василий сцапал отвлекшегося Никки за руку: — Ха! Попался!

— Ой! Ой-ой! — завопил Никки.

Может быть, это случилось потому, что у Василия не было тренированного родительского слуха, способного мгновенно отличить крик настоящей боли от шума ради пущего эффекта, но когда Катерина мрачно шагнула вперед, он отшатнулся и машинально ослабил хватку. Никки вырвался и бросился к лестнице на второй этаж.

— Не пойду! — вопил Никки, взлетая по лестнице. — Не хочу, не буду! Не заставите! Мама не хочет, чтобы я уезжал! — Наверху он развернулся и, быстро пятясь, проорал раздразненному Василию, бросившемуся за ним: — Вы еще пожалеете, что расстроили маму!

Хьюго, десятью годами старше Форсуассона и умудреней жизнью, с досадой покачал головой и медленно последовал за ним по лестнице. Процессию замыкала тетя Фортиц, очень встревоженная и чуть посеревшая. Наверху хлопнула дверь.

Катерина с колотящимся от бега и волнения сердцем влетела в холл второго этажа, когда Василий, стоя перед дверью дядиного кабинета, изо всех сил дергал круглую ручку.

— Никки! Открой дверь! Отопри немедленно, слышишь? — Василий оглянулся и умоляюще воззрился на Катерину. — Сделайте же что-нибудь!

Катерина прислонилась к стене напротив, скрестила руки на груди и медленно улыбнулась. — Я знаю лишь одного человека, сумевшего уговорить Никки выйти из запертой комнаты. И здесь его нет.

— Прикажите ему выйти!

— Если вы всерьез вознамерились взять его под свою опеку, это ваша проблема, Василий, — холодно отказалась Катерина. Первая проблема из многих, подразумевалось в ее словах.

Добравшийся, наконец, до верха запыхавшийся Хьюго предположил: — Дети потихоньку успокаиваются и в конце концов выходят. Быстро, если там нет никакой еды.

— Никки, — сухо заметила тетя Фортиц, — знает, где профессор прячет печенье.

Василий выпрямился и смерил взглядом тяжелую деревянную дверь со старинными, массивными железными петлями. — Мы могли бы ее высадить? — предложил он нерешительно.

— Только не в моем доме, Василий Форсуассон! — отрезала тетя Фортиц.

— Тогда принесите мне отвертку! — потребовал Василий у Катерины.

Она не шевельнулась. — Поищите ее сами. — Она не добавила вслух "кретин и растяпа", но ее, похоже, поняли.

Василий вспыхнул от гнева, но снова склонился к двери. — Чем он там занят? Я слышу голоса.

Хьюго наклонился тоже. — По-моему, он включил комм-пульт.

Тетя Фортиц быстро покосилась на двери своей спальни в дальнем конце коридора. Оттуда вела дверь в ванную, общую для спальни и кабинета профессора. Что ж, если тетя Фортиц не намерена показывать неохраняемый обходной маршрут мужчинам, прильнувшим ухом к двери, то с какой стати это делать Катерине?

— Я слышу два голоса. Черт возьми, кому ребенок может звонить по комму? — риторически вопросил Василий.

Внезапно Катерина поняла, что знает, кому. У нее перехватило дыхание. — О боже, — слабо выговорила она. Тетя Фортиц одарила ее изумленным взглядом.

Какое-то истерическое мгновение Катерина размышляла, не броситься ей в обход, ворвавшись в комнату через вторую дверь, чтобы выключить комм-пульт прежде, чем станет поздно. Но в ее памяти прозвучал смеющийся голос: "... и давайте посмотрим, что получится".

Да. Давайте.

***

В Спикерском Круге бубнил один из союзных Борису Формонкрифу графов. Интересно, подумал Майлз, насколько еще хватит этой тактики проволочек? Грегор, похоже, крепко заскучал.

Из двери малого конференц-зала появился личный оруженосец императора, поднялся на помост и что-то прошептал на ухо свому повелителю. На лице Грегора промелькнуло и тут же исчезло удивление, он ответил парой слов и движением руки отослал оруженосца прочь. По едва заметному императорскому жесту подошел лорд-протектор Спикерского Круга. Майлз напрягся, ожидая, что Грегор сейчас потребует прекратить волокиту и распорядиться о начале голосования. Но лорд-протектор лишь кивнул и вернулся на свое место. Грегор поднялся и вышел в дверь за помостом. Выступавший граф покосился на это передвижение, помедлил, затем продолжил. Вряд ли это что-то важное, успокоил себя Майлз; даже императорам время от времени приходится ходить в туалет.

Майлз улучил минуту снова включить комм. — Пим? Как дела у Доно?

— Я только что получил подтверждение из особняка Форратьеров, — отрапортовал Пим через мгновение. — Доно едет сюда. Его сопровождает капитан Форпатрил.

— Только едет?!

— Похоже, он появился дома лишь менее часа назад.

— Что он делал всю ночь? — Не мог же Доно прошляться по бабам вместе с Айвеном до самого утра голосования! С другой стороны, если он хотел этим кое-что доказать... — Ладно, неважно. Просто позаботься, чтобы сюда он добрался нормально.

— Мы именно этим сейчас заняты, м'лорд.

Грегор действительно вернулся через примерно такой промежуток времени, какой нужен, чтобы отлить. Он уселся на свое место, не беспокоя выступавшего в Спикерском Кругу, но в сторону Майлза кинул странный взгляд, досадливый и слегка смущенный. Майлз выпрямился и уставился на него в ответ, но больше намеков не дождался; наоборот, лицо Грегора снова приняло свое обычное невозмутимое выражение, способное скрывать что угодно - от предельной скуки до ярости.

Нет, Майлз не доставит своим противникам удовольствия видеть, как он грызет ногти. Но скоро у Консерваторов иссякнут ораторы, разве что появится кто-то еще из их команды. Майлз снова пересчитал головы или, скорее, обозрел пустые места. Для столь важного голосования количество отсуствующих было слишком велико. Не было ни Фортугарова, ни его депутата, как и обещала леди Элис. Также не явились, что хуже поддавалось объяснению, Форхалас, Форпатрил, Форфолс и Формюир. Правда, невелика потеря, ведь голоса троих из них - а то и всех четверых - точно отданы консервативной фракции. В ожидании Майлз принялся разрисовывать лист с другой стороны причудливым орнаментом из кинжалов, мечей и маленьких взрывов.

***

— ... сто восемьдесят девять, сто девяносто, сто девяносто один, — с явным удовольствием в голосе подсчитывал Энрике.

Карин остановила задачку на лабораторном комме и вынунула голову из-за дисплея, чтобы взглянуть на эскобарского ученого. Тот с помощью Марсии завершал последнюю инвентаризацию отловленных форкосигановских жуков, сразу же пересаживая их в свежевычищенный стальной лоток, стоявший открытым на лабораторном столе.

— Нам не вернули всего девять особей, — радостно продолжал Энрике. — Меньше пяти процентов убыли - приемлемая величина потерь для этого злосчастного инцидента. Пока у меня есть ты, моя дорогая.

Он повернулся к Марсии, протянул руку и достал из-за ее спины банку, где сидела королева форкосигановских жуков, доставленная только вчера ночью торжествующей младшей дочкой оруженосца Янковского. Наклонив банку, он нежно вытряхнул насекомое на подставленную ладонь. Королева, согласно измерениям Энрике, подросла за время превратностей своего бегства на добрых два сантиметра и теперь занимала всю ладонь, да еще свешивалась по сторонам. Ученый поднес ее к лицу, ласково причмокивая и поглаживая кончиком пальца короткие надкрылья. Жучиха сильно, до крови, впилась в его палец коготками и зашипела в ответ.

— Такой звук они издают, когда довольны, — объяснил Энрике скептически глядящей на это зрелище Марсии.

— А-а, — протянула она неопределенно.

— Хочешь погладить? — Энрике приглашающим жестом протянул ей гигантское насекомое.

— Ну-у... почему бы и нет? — Марсия повторила его опыт, за что была вознаграждена очередным шипением. Жучиха выгнула спинку. Марсия криво улыбнулась.

Карин подумала, что любой мужчина, который считает прекрасным времяпровождением кормление, ласку и заботу о твари, в основном отвечающей на его обожание недружелюбным шипением, отлично уживется с Марсией.

Энрике, еще немного пощебетав над королевой, посадил ее в стальной лоток, к рабочему потомству, готовому ее встретить, почистить и окружить заботой.

Карин излила свои чувства глубоким вздохом и вновь сосредоточилась на расшифровке каракулей Марка - заметок по анализу цена/себестоимость для пяти наиболее перспективных пищевых продуктов. Как их назвать - вот это будет задачка. Предложения Марка совершенно невыразительны. А спрашивать Майлза и вовсе нет никакого смысла - он злобно посоветует что-то вроде Рвотной Ванили или Тараканьих Хлопьев.

Нынче утром в особняке Форкосиганов было очень тихо. Все оруженосцы - кроме тех, что забрал с собой Майлз - сопровождали вице-короля с вице-королевой на какой-то изысканный официальный завтрак, устраиваемый в честь будущей императрицы. Большую часть прислуги на утро отпустили. Марк ухватился за возможность - и Матушку Кости, ставшую их постоянным консультантом по развитию продукции - и уехал посмотреть в действии заводик по упаковке молока. Ципис нашел в Хассадаре аналогичное предприятие, переезжающее в помещение побольше, и обратил внимание Марка, что остающееся оборудование пригодилось бы им в производстве продуктов из жучиного масла.

Утренний путь Карин на работу был очень коротким. Прошлой ночью она впервые спала вместе с Марком в особняке Форкосиганов. К ее тайной радости, к ним отнеслись не как к детям, преступникам или слабоумным, но с тем же уважением, как и к любой взрослой паре. Они закрыли дверь спальни Марка, а что за ней происходило - касалось только их двоих. Утром Марк отправился по делам, весело насвистывая под нос - и фальшивя, поскольку явно унаследовал от своего брата-прародителя полное отсутствие музыкального слуха. Карин тоже тихонько мурлыкала, но куда более мелодично.

Она отвлеклась на нерешительный стук по дверному косяку. В дверях лаборатории стояла чем-то озабоченная горничная. Вообще-то прислуга дома Форкосиганов традиционно избегала этого коридора. Одни боялись масляных жуков. Большинство других опасалось, что рассыплются шатающиеся стопок литровых емкостей с жучиным маслом, которыми коридор уже был заставлен с обеих сторон до самого потолка. И решительно все усвоили, что, рискнув появиться здесь, они будут затащены в лабораторию и привлечены к дегустации очередного образца продукции. Последняя угроза обеспечивала обитателям лаборатории тишину и беспрепятственную работу. А эта юная леди, насколько помнила Карин, разделяла все три вида опасений.

— Мисс Куделка, мисс Куделка ... и доктор Боргос, к вам посетители.

Шагнув в сторону, горничная пропустила в лабораторию двоих мужчин. Один был тощим, а другой... здоровенным. На обоих были слегка помятые в дороге костюмы, в эскобарском стиле - как опознала Карин по опыту сосуществования с Энрике. Тощий - то ли моложавый мужчина средних лет, то ли молодой человек с манерами среднего возраста, трудно сказать, - сжимал в руках набитую бумагами папку. Крупный тип просто маячил рядом.

Тощий шагнул вперед и обратился к Энрике: — Вы - доктор Энрике Боргос?

Энрике встрепенулся, услышав эскобарский выговор - первое дыхание родного дома за время его долгого, одинокого изгнания среди барраярцев. — Да?

Тощий мужчина радостным жестом воздел ту руку, которая не была занята папкой. — Наконец-то!

Энрике улыбнулся с застенчивым пылом. — О, вы слышали о моей работе? Вы случайно не... инвесторы?

— Вряд ли, — Тощий свирепо усмехнулся. — Я - судебный пристав офицер Оскар Густиоз - а это мой помощник, сержант Муно. Доктор Боргос... — Густиоз официально положил руку на плечо Энрике, — вы арестованы на основании ордера Планетарных Кортесов Эскобара за мошенничество, хищение в особо крупных размерах, неявку в суд и несоблюдение условий освобождения под залог.

— Но, — залопотал Энрике, — тут же Барраяр! Здесь вы не можете меня арестовать!

— О, еще как могу, — мрачно произнес Густиоз. Он плюхнул на лабораторный табурет, с которого только что встала Марсия, папку с кармашками и, щелкнув замочком, открыл. — Здесь у меня имеются, по порядку: официальный ордер на арест, выданный Кортесами... — принялся он перелистывать бумаги, все покрытые печатями, со следами сгибов и нацарапанными вручную резолюциями, — предварительное согласие на экстрадицию, данное барраярским посольством на Эскобаре; три приложенных к нему дополнительных прошения, все три одобрены; окончательное согласие Имперской Канцелярии в Форбарр-Султане... предварительный и окончательный ордер из Окружной Канценлярии графства Форбарра... восемнадцать отдельных разрешений на перевозку заключенного через барраярские имперские скачковые станции отсюда и до дому... и, наконец, самое последнее - но не самое малое! - лицензия Муниципальной Охраны Форбарр-Султаны, подписанная лично лордом Форбонном. Мне потребовалось больше месяца, чтобы проложить себе путь через все эти бюрократические препоны, и я и ни часу больше не потрачу на этот отсталый мир. Можете взять с собой одну сумку с вещами, доктор Боргос.

— Но, — закричала Карин, — Марк же заплатил за Энрике заклад! Мы его выкупили его - и он теперь наш!

— Конфискация залога не ликвидирует уголовные обвинения, мисс, — сухо проинформировал ее эскобарский пристав. — Она их отягощает.

— Но... почему вы арестовываете Энрике, а не Марка? — озадаченно спросила Марсия. Она не сводила глаз со стопки бумаг.

— Не подавай идеи, — сквозь зубы шикнула Карин.

— Если вы, мисс, говорите об опасном сумасшедшем, известном как лорд Марк Пьер Форкосиган, - я пытался. Поверьте мне, пытался. Я потратил полторы недели в попытках собрать на него документы. У него Дипломатический иммунитет класса III, защищающий практически от всего, за исключением предумышленного убийства. К тому же я обнаружил, что стоит мне только правильно произнести его фамилию, как это воздвигает чертову каменную стену тупости между мной и любым барраярским клерком, секретарем, посольским офицером или чиновником. Одно время я боялся, что свихнусь. А потом просто смирился с разочарованием.

— И лекарства тоже помогли, мне так кажется, сэр, — дружески заметил Муно. Начальник сердито на него покосился.

— Но вам от меня не сбежать, — заявил он Энрике. — Один чемодан. И немедленно.

— Вы не можете вот так, безо всякого предупреждения, просто вломиться сюда и забрать его! — запротестовала Карин.

— Вы хоть представляете, сколько сил я потратил на то, чтобы его точно не предупредили ? — вопросил Густиоз.

— Но Энрике нам нужен! Он - основа нашей новой фирмы! Весь наш исследовательский и внедренческий отдел в одном лице. Без него не будет никаких жуков, способных питаться барраярской флорой!

Без Энрике не появится никакого заводика, произвоящего продукты из жучиного масла - значит, ее акции не будут стоить ни гроша. Вся ее летняя работа и организационные труды Марка пойдут псу под хвост. Никакой прибыли... никакого дохода... никакой взрослой независимости... никаких жарких сексуальных забав с Марком - одни лишь долги, позор и толпа самодовольных родственников, один за другим повторяющих: "Мы же тебе говорили!"... — Вы не можете его забрать!

— Напротив, мисс, — возразил офицер Густиоз, собирая свою стопку документов, — могу и сделаю это.

— Но что ждет Энрике на Эскобаре? — спросила Марсия.

— Суд, — произнес Густиоз омерзительно довольным тоном, — а потом, о чем я искренне молюсь, - тюрьма. На долгое, долгое время. Надеюсь, ему придется отвечать и за судебные издержки. Ревизоры будут орать, когда я предъявлю свои дорожные чеки. Начальница говорила мне, мол, это все равно что в отпуск съездить, мол, на какие-то пару недель... А я не видел жену и семью уже два месяца!

— Но это же жутко расточительно! — возмутилась Марсия. — Зачем запирать его в камеру на Эскобаре, когда он может принести реальную пользу человечеству здесь? — Карин догадалась, что сестра тоже подсчитала, с какой скоростью упадут в цене ее акции.

— Это пусть решают разгневанные кредиторы доктора Боргоса, — отманулся Густиоз. — Я только выполнил свою работу. Наконец-то.

Энрике выглядел ужасно расстроенным. — Но кто позаботится о моих бедных девочках? Вы не понимаете!

Густиоз растерялся и обеспокоенно уточнил: — В ордере не упомянуто ни о каких иждивенцах. — Он в замешательстве покосился на Карин с Марсией.

— И вообще, как вы сюда попали? Как миновали охранника СБ в воротах? - запоздало поинтересовалась Марсия.

Густиоз помахал своей растрепанной стопкой бумаг. — Страница за страницей. В течение сорока минут.

— Охрана настаивала на проверке каждого документа, — пояснил сержант Муно.

— А где Пим? — торопливо стала выспрашивать Марсия у горничной.

— Уехал вместе с лордом Форкосиганом, мисс.

— Янковский?

— И он тоже.

— Еще кто-нибудь?

— Все остальные уехали с милордом и миледи.

— Черт! А как начет Роика?

— Он спит, мисс.

— Сходи за ним и пришли его сюда.

— Ему не понравится, что его разбудили не в смену, мисс... — занервничала горничная.

— Пришли его!

Медленно и неохотно горничная двинулась к выходу.

— Муно, — скомандовал Густиоз, с возрастающей тревогой наблюдавший за их разговором, — бери его! — Он указал на Энрике.

— Есть, сэр, — Муно схватил Энрике за локоть.

Марсия вцепилась в другую руку Энрике. — Нет! Стойте! Вы не можете забрать его!

Густиоз мрачно поглядел вслед уходившей горничной. — Пошли, Муно.

Муно потащил. Марсия потянула в другую сторону. "Ай!", взвыл Энрике. Карин схватила первое, что ей подвернулось под руку и могло сойти за оружие - металлический метр, - и закружилась вокруг них. Густиоз сунул папку с бумагами под мышку и протянул руку к Марсии, намереваясь ее оттащить.

— Быстрей! — завизжала Карин на горничную, а сама попыталась подсечь Муно, сунув металлический метр ему между колен. Вокруг Энрике, словно вокруг оси, кружилась целая толпа, и попытка эта Карин удалась. Муно выпустил Энрике, тот рухнул на Марсию и Густиоза. В отчаянной попытке удержать равновесие Муно с силой хлопнул рукой по стенке поддона с жуками, балансировавшего на краю лабораторного стола.

Ящик из нержавеющей стали взлетел в воздух. Сто девяносто два обалдевших коричнево-серебистых масляных жука стартовали по неравномерной веерной траектории через всю лабораторию. А так как аэродинамические способности у них были не лучше, чем у кирпичей, то жуки дождем посыпались на борющихся людей; под ногами захлюпало и захрустело. Ящик одновременно с Муно с лязгом грохнулся об пол. Густиоз, пытаясь прикрыться от неожиданной атаки с воздуха, швырнул папку; покрытые разноцветными печатями документы присоединились в полете к масляным жукам. Энрике взвыл как одержимый. Муно заорал, отчаянно скидывая с себя жуков и пытаясь вскарабкаться на лабораторный табурет.

— Полюбуйтесь, что вы натворили! — заорала Карин на эскобарских полицейских. — Вандализм! Нападение! Уничтожение собственности! Уничтожение собственности фор-лорда на самом Барраяре! У вас теперь большие проблемы!

— Ой-ой! — рыдал Энрике, пытаясь стоять на цыпочках, чтобы свести к минимуму бойню на полу. — Мои девочки! Мои бедные девочки! Смотрите, куда ставите ноги, вы, убийцы безмозглые!

Королева, благодаря своему весу пролетевшая по наикратчайшей траектории, удрала под лабораторный стол.

— Что это за жуткие твари? — гаркнул Муно со всего насеста на качающейся табуретке.

— Ядовитые жуки, — злорадно сообщила ему Марсия. — Новое барраярское секретное оружие. Везде, где они коснутся тела, плоть распухнет, почернеет и отвалится. — Она предприняла отважную попытку запустить стрекочущего жука за шиворот или в штаны Муно, но он отшвырнул ее.

— Вовсе они не ядовитые! — с негодованием опроверг по-прежнему стоящий на цыпочках Энрике.

Густиоз, опустившись на пол, отчаянно собирал свои бумаги, стараясь сам не касаться расползшихся повсюду жуков и не давать им коснуться себя. Когда он поднялся на ноги, лицо его было багровым. — Сержант! — взревел он. — Слезайте оттуда! Хватайте арестованного! Мы уходим немедленно!

Муно, справившийся с первым испугом и немного сконфуженный тем, что коллега был свидетелем его бегства на табурет, осторожно шагнул на пол и профессиональным захватом заломил руку Энрике. К моменту, когда Густиоз подобрал последнюю из своих бумаг и как попало запихал их обратно в папку, Муно уже выволакивал Энрике за дверь.

— А моя законная одна сумка? — взвыл Энрике, когда Муно поволок его по коридору.

— Я куплю вам эту чертову зубную щетку в космопорте! — выдохнул идущай за ними запыхавшийся Густиоз. — И смену белья тоже. Заплачу из собственного кармана. Все что угодно, только прочь отсюда, прочь!

Карин с сестрой вылетели в дверь одновременно и застряли, столкнувшись в проеме друг с другом. Наконец, они выбрались в коридор, по которому уводили их будущее биотехнологическое процветание, все еще заверяющее, что масляные жуки - лишь безобидные и полезные симбионты.

— Мы не можем позволить его увезти! — закричала Марсия.

Едва Карин обрела равновесие, как рассыпался стоящий рядом штабель коробок с жучиным маслом, пара контейнеров глухо стукнула ее по голове и по плечам.

— Уй! — она машинально поймала пару тяжеленных - по килограмму с лишним каждая - коробок... и уставилась вслед отступающим мужчинам. Медленно прицелилась в затылок Густиоза, занесла руку с контейнером и сделала шаг назад.

Марсия, сражающаяся с лавиной падающих упаковок у противоположной стены, уставилась на нее округлившимися глазами, понимающе кивнула и точно так же ухватила собственный снаряд.

— Готовься, — выдохнула Карин, — Целься...

Глава 19

СБ не смогла прибыть в дом Лорда Аудитора Фортица в ту же минуту; им этих минут понадобилось почти четыре. Катерина услышала, как открылась входная дверь, и прикинула, не будет ли с ее стороны невежливо указать на этот факт неумолимого вида молодому капитану, поднимавшемуся сейчас по лестнице вместе с рослым и не склонным к шуткам сержантом. Неважно; Василий до сих пор тщетно ругался и упрашивал перед запертой дверью, а Хьюго с растущим раздражением наблюдал за ним. Из комнаты не доносилось ни звука.

Мужчины обернулись и потрясенно уставились на новоприбывших. — Да кому же он звонил? — пробормотал Василий.

Офицер СБ проигнорировал обоих и вежливо откозырял к тете Фортиц, ограничившей свое удивление лишь широко распахнутыми глазами. — Госпожа профессор Фортиц. — Он кивнул и Катерине. — Госпожа Форсуассон. Прошу простить нас за вторжение. Мне сообщили, что здесь имеет место ссора. Мой августейший повелитель желает и требует, чтобы я задержал всех присутствующих.

— Кажется, я понимаю, капитан... э–э, Сфалерос, верно? — тихо переспросила тетя Фортиц.

— Да, мэм. — Он коротко склонил перед ней голову и обратился к Хьюго с Василием. — Я прошу вас назваться.

К Хьюго голос вернулся первым. — Мое имя Хьюго Форвейн. Я - старший брат этой леди, — он показал на Катерину.

Василий, автоматически вытянувшийя по стойке "смирно", был не в силах оторвать взгляд от Глаз Гора на воротнике капитана. — Лейтенант Василий Форсуассон. В настоящее время приписан к службе орбитального контроля в форте Китера Ривер. Я - опекун Никки Форсуассона. Мне очень жаль, капитан, но, боюсь, произошло нечто вроде ложной тревоги.

Хьюго взволнованно добавил, — Конечно, Мальчик очень виноват, сэр, но ему всего десять лет, и он расстроен из-за домашних проблем. На самом деле никакой опасности нет. Мы заставим его извиниться.

— Это меня не касается, сэр, у меня приказ. — Капитан повернулся к двери, достал из-за обшлага узкий листок бумаги, глянул на торопливо набросанный от руки текст, спрятал записку и аккуратно постучал. — Мастер Николай Форсуассон?

— Кто там? — ответил голос Никки.

— Капитан армии Сфалерос, Имперская Служба Безопасности. Вам предписано проследовать со мной.

Заскрежетал замок; дверь распахнулась. Никки, с видом одновременно торжествующим и испуганным, вытаращился сперва вверх, на лицо офицера безопасности, затем вниз - на кобуру со смертоносным оружием у него на бедре. — Да, сэр, — севшим голоском выговорил он.

— Сюда, пожалуйста, — указал капитан на лестницу; сержант отступил в сторону.

Василий чуть не взвыл: — За что меня арестовывают? Я ничего дурного не сделал!

— Вы не арестованы, сэр, — терпеливо объяснил капитан. — Вы задержаны для допроса. — Он повернулся к тете Фортиц и добавил, — Вас, разумеется, никто не задерживает, мэм. Но мой августейший повелитель искренне приглашает вас составить компанию вашей племяннице.

Тетя Фортиц коснулась пальцем губ, ее глаза зажглись любопытством. — Пожалуй, я так и сделаю, капитан. Спасибо.

Капитан коротко кивнул сержанту, поспешившему предложить тете Фортиц руку, чтобы помочь сойти по ступенькам. Никки проскользнул мимо Василия и болезненно крепко вцепился в руку Катерины.

— Но, — выговорил Хьюго, — но, но, почему...

— Мне не сообщили причину, сэр, — ответил капитан тоном, лишенным и намека на извинение либо участие. Он снизошел лишь до короткого: — Вам придется самим спросить об этом там, куда вас доставят.

Катерина с Никки проследовали за тетей Фортиц и сержантом; Хьюго и Василий были вынуждены присоединиться к процессии.

Только на нижней ступеньке Катерина заметила, что Никки шлепает босиком, и взвизгнула: — Ботинки! Никки, где твои ботинки? — Последовала короткая заминка, пока Катерина галопом не пролетела по всему нижнему этажу и не обнаружила один башмак под тетиным комм-пультом, а другой - возле двери в кухню. Когда они вышли из парадного, Катерина сжимала оба ботинка в руке.

Большой и блестящий черный аэрокар без каких-либо опознавательных знаков стоял, выразительно втиснувшись в узкую полоску тротуара и одним боком придавив маленькую клумбу с бархатками, а другим чуть не снеся платан. Сержант помог обеим дамам и Никки занять свои места в заднем отсеке и отошел в сторону приглядеть за посадкой Хьюго с Василием. Капитан сел вместе с ними. Сержант запрыгнул в переднее отделение к пилоту, и машина резко взмыла в воздух, разметав вокруг себя листья, веточки и клочки коры. Аэрокар шел на большой скорости и на высоте, предназначенной исключительно для спецмашин - гораздо ближе к крышам, чем привыкла летать Катерина.

Василий еще не прекратил хватать ртом воздух, не в силах даже выговорить "куда вы нас везете?", а Катерина едва успела натянуть ботинки на ноги Никки и крепко застегнуть "липучки", когда они досигли замка Форхартунг. Вокруг замка расстилались сады, пышные и живописные в своем летнем цветении; у его подножия под обрывистым берегом клокотала и сверкала река. Графские знамена яркими рядами трепетали на зубчатых стенах, сообщая всем, что идет заседание Совета. Катерина обнаружила, что нетерпеливо высматривает поверх макушки Никки коричнево-серебряный стяг. Бог ты мой, вот и он - серебристый узор "лист-и-горы" сверкает на солнце. Стоянка и посадочные круги были забиты до отказа. Оруженосцы полусотни разных Округов в разноцветных мундирах, сверкающие, как огромные тропические птицы, болтали между собой, сидя или прислонясь к машинам. Транспорт СБ аккуратно приземлился на большой, чудесным образом не занятой, площадке прямо перед боковой дверью.

Их поджидал уже знакомый мужчина средних лет в личной ливрее Грегора Форбарры. Техник провел сканером с ног до головы каждого, включая Никки, и ливрейный слуга быстрым шагом повел их процессию, которую замыкал капитан. Они шли сперва одним, потом другим узким коридором мимо множества охранников, чье оружие и броня не имели никакого отношения к историческим реликвиям, зато к последнему слову техники - самое непосредственное. Наконец, они оказались в обшитой деревянными панелями комнатке, почти пустой - там стоял лишь стол с системой для головидеоконференций, комм-пульт и кофеварка.

Слуга обошел вокруг стола, последовательно указывая, куда встать каждому из посетителей: — Вы, сэр. Вы, сэр. Вы, молодой сэр. Вы, мэм. — Одной лишь тете Фортиц он сразу предложил кресло, тихо проговорив: — Не соблаговолите ли присесть, госпожа профессор Фортиц? — Наконец, он оглядел расстановку сил, удовлетворенно кивнул и скрылся через небольшую дверь в дальней стене.

— Где это мы? — шепотом поинтересовалась Катерина у тети.

— Сама я именно здесь еще не бывала, но по-моему, мы сейчас прямо за императорским помостом Палаты Графов, — прошептала та в ответ.

— Он сказал, — пробормотал Никки с нотой вины в голосе, — что для него все это слишком сложно, чтобы разобраться по комму.

— Кто сказал, Никки? — нервно переспросил Хьюго.

В эту секунду Катерина увидела поверх его плеча, что дальняя дверь снова открывается. Вошел император Грегор, облаченный сегодня в форбаррский мундир, серьезно улыбнлся ей и кивнул Никки. — Прошу вас, не вставайте, госпожа профессор, — добавил он мягким голосом, когда тетя попыталась подняться на ноги. Василий и Хьюго, совершенно ошарашенные, вытянулись по стойке "смирно".

— Благодарю, капитан Сфалерос, — бросил император в сторону. — Можете возвращаться на свой пост.

Капитан откозырял и удалился. Интересно, подумала Катерина, выяснит ли тот когда-нибудь, за что на него свалилась необычнаое задание по их доставке, или события этого дня навсегда останутся для СБшника загадкой?

Ливрейный слуга Грегора, вошедший вслед за своим горсподином, отдвинул ему кресло во главе стола. — Пожалуйста, садитесь, — заметил император гостям, опускаясь на сиденье. — Мои извинения за ваше столь резкое перемещение, но сейчас я действительно не могу отлучиться с заседания. Проволочки могут прекратиться в любой момент. Надеюсь на то. — Он положил руки на стол, сложив ладони "домиком". — Итак, не соблаговолит ли кто-нибудь объяснить мне, почему Никки посчитал, что его похищают против воли матери?

— Целиком против моей воли, — заявила Катерина для протокола.

Грегор, приподняв бровь, перевел взгляд на Василия Форсуассона. Тот, похоже, оцепенел. Грегор ободряюще подсказал: — Вкратце, будьте так добры, лейтенант.

Военная дисциплина вырвала Василия из ступора. — Так точно, сир. — Он запнулся. — Мне сказали... мне с утра позвонил лейтенант Алексей Формонкриф и рассказал, что если лорд Ришар Форратьер получит сегодня свое графство, то тут же выдвинет на Совете против лорда Майлза Форкосигана обвинение в убийстве моего кузена Тьена. Алексей говорил... он опасался, что за этим последуют большиие беспорядки в столице. Я был обеспокоен безопасностью Никки и приехал забрать его в более надежное место, пока все... все не утрясется.

Грегор разомкнул губы. — Эта идея была вашей собственной, или ее предложил Алексей?

— Я... — Василий помолчал, морща лоб. — Вообще-то, Алексей.

— Вот как, — Грегор перевел взгляд на оруженосца, в ожидании застывшего у стены, и жестким тоном произнес, — Жерар, возьми на заметку. Уже третий раз за этот месяц неугомонный лейтенант Формонкриф привлекает мое негативное внимание в вопросах, касющихся политических сфер. Напомни Нам подыскать ему службу где-нибудь в Империи, где он будет не столь активен.

— Слушаюсь, сир, — негромко отозвался Жерар. Записывать он ничего не стал, но Катерина сомневалась, что в этом есть небоходимость. Не требуется чип памяти, чтобы вспомнить распоряжение Грегора; ты его просто исполняешь.

— Лейтенант Форсуассон, — оживленно заговорил Грегор, — боюсь, в столице царствуют сплетни и слухи. Вы удивитесь, как много сотрудников СБ целыми длями занято исключительно тем, чтобы отделять в этих слухах правду ото лжи. Полагаю, им это удается. Согласно профессиональной оценке моих аналитиков СБ, клевета на лорда Форкосигана выросла не из комаррских событий - о которых я полностью осведомлен, - но была позднейшим изобретением группы, гм... нет, "недовольных" - слишком сильный термин... раздосадованных лиц, объединенных некой политической программой, которой, по их убеждению, затруднения Форкосигана пошли бы на пользу.

Грегор дал Хьюго с Василием мгновение усвоить услышанное и продолжил: — Ваша паника преждевременна. Да, даже я не знаю, чем закончится сегодняшнее голосование. Но можете быть уверены, лейтенант, моя защитная длань простерта над вашими родственниками. Я не позволю причинить никакого вреда домочадцам лорда Аудитора Фортица. Ваше беспокойство похвально, но в нем нет нужды. — И добавил, чуть холоднее: — А вот ваше легковерие не столь похвально. Потрудитесь его исправить.

— Да, сир, — проскрипел Василий. Глаза у него к этой минуте уже вылезли на лоб.

Никки застенчиво улыбнулся Грегору. Грегор ответил даже не подмигиванием, а чем-то еще более незаметным - лишь слегка расширив глаза. Довольный Никки заерзал на стуле.

Катерина дернулась, когда в дверь из вестибюля вдруг постучали. Ливрейный слуга подошел ответить. После тихих выяснений вполголоса он сделал шаг в сторону, пропуская в комнату очередного офицера СБ, на сей раз майора в повседневном мундире. Грегор жестом поманил того к себе. Покосившись на странных императорских гостей, майор склонился к уху Грегора, что-то ему шепча.

— Хорошо, — произнес Грегор, и снова: — Хорошо, — а затем, — Давно пора. Отлично. Проводите его прямо сюда. — Офицер кивнул и поспешно вышел.

Грегор улыбнулся всем присутствующим. Ответная улыбка госпожи Фортиц была радостной, а Катерины - застенчивой. Ошеломленный, застывший Хьюго улыбался беспомощно. Да, император производит сокрушительное впечатление при первом знакомстве, вспомнила Катерина.

— Боюсь, — сказал Грегор, — какое-то время я буду довольно занят. Никки, ручаюсь тебе, сегодня никто не заберет тебя у мамы. — При этих словах он на мгновение перевел взгляд на Катерину, сопроводив его микроскопическим, предназначенным только ей, кивком. — Обо всем, что тебя заботит, я с удовольствием послушаю после заседания Совета. Оруженосец Жерар найдет вам места на галерее; Никки может найти это зрелище поучительным. — Катерина не была уверена, приглашение она слышит сейчас или приказ, но противиться ему было, конечно же, невозможно. Грегор повернул руку ладонью вверх. Все быстро вскочили на ноги, кроме тети Фортиц, которой по всем правилам приличия помог подняться оруженосец. Жерар вежливо указал им в сторону двери.

Грегор чуть подался вперед и вполголоса добавил Василию, уже собравшемуся повернуться и уйти: — Госпожа Форсуассон пользуется моим полным доверием, лейтенант; рекомендую предоставить ей и ваше.

Василий сумел выдавить из себя что-то вроде "иик, Сир!".

Они всей толпой вывалились в коридор. Хьюго таращился на свою сестру с таким изумлением, словно у нее выросла вторая голова.

На полпути по узкому коридору им пришлось выстроиться в цепочку, поскольку навстречу им попался возвращающийся майор. Катерина с изумлением увидела, что тот ведет отчаянно нервничающего Байерли Форратьера. Бай был небрит, его дорогого кроя вечерний костюм - помят и испачкан, глаза все красные, под глазами мешки. Однако, проходя мимо Катерины, Байерли узнал знакомое лицо, приподнял бровь и ухитрился отвесить ей легкий ироничный полупоклон, прижав руку к сердцу, но не сбившись с шага.

Хьюго уставился вслед удаляющейся долговязой фигуре. — Ты знакома с этим странным малым?

— Он один из моих ухажеров, — немедленно ответила Катерина, решив обратить случайность в свою пользу. — Байерли Форратьер. Кузен обоим - и Доно, и Ришару. Безденежный, безрассудный, невосприимчивый к любой критике, зато очень остроумный... если тебе нравятся грязные шуточки.

Оставив Хьюго разгадывать намек, что с беззащитной вдовой могло случиться и нечто худшее, нежели внимание некоего низкорослого графского наследника, она проследовала за оруженосцем и оказалась в скрытой лифтовой трубе. Лифт доставил группу на второй этаж, где очередной узкий коридор привел их к двери на галерею. Возле входа стоял охранник СБ; еще один занимал аналогичную позицию в дальнем конце галереи, обеспечивая возможность перекрестного огня.

Выходившая в Палату Совета галерея была где-то на на три четверти полна, и над ней стоял гул негромких бесед, которые вели изысканно одетые женщины и мужчины в зеленой армейской форме или прекрасно пошитых костюмах. Катерина внезапно ощутила, что ее потрепанное черное траурное платье бросается всем в глаза, Особенно когда оруженосец Грегора освободил им места в центре переднего ряда, вежливо, но без объяснений, попросив пятерых молодых джентльменов пересесть. Никто не посмел возразить человеку в этой ливрее. Она виновато улыбнулась, когда они протискивались мимо нее; в ответ они взглянули на нее с любопытством. Катерина усадила Никки между собой и тетей Фортиц; так безопасней. Хьюго и Василий сели справа от нее.

— Вы здесь уже бывали раньше? — прошептал Василий, пялясь по сторонам такими же широко открытыми глазами, как и Никки.

— Нет, — ответила Катерина.

— Я был здесь как-то раз со школьной экскурсией, много лет назад, — признался Хьюго. — Конечно, не во время заседания Совета.

Только тетю Фортиц это окружение вроде бы не страшило, но она-то, будучи историком, частенько посещала архивы замка Форхартунг еще до того, как дядю Фортица назначили Имперским Аудитором.

Катерина нетерпеливо окинула взглядом зал Совета, раскинувшийся прямо под ней, словно арена. При полном сборе зрелище это было красочным до чрезвычайности, учитывая, что каждый граф был одет в наиболее элегантный вариант мундира своего Дома. Она поискала в радужной какофонии маленькую фигурку в мундире таких сдержанных и изысканных - по сравнению с некоторыми другими - цветов, коричневого с серебром... вот! Майлз только что поднялся со своего места, в переднем ряду справа от Катерины. Она вцепилась в балконные перила, приоткрыв рот, но он не взглянул наверх.

Окликнуть его отсюда немыслимо, пусть даже в Спикерском Круге сейчас никого нет: во время заседания Совета выкрики с галереи запрещены, и никто, за исключением графов или тех свидетелей, которых они могут вызвать, не допускается на нижний этаж.

Майлз, легко пробираясь среди своих могущественных коллег, направился к столу Рене Форбреттена о чем-то посовещаться. Какой бы хитростью ни заставил Эйрел Форкосиган это собрание много лет назад утвердить в правах своего искалеченного наследника, к сегодняшнему дню они явно к нему привыкли. Перемены все же возможны.

Рене, кинувший взгляд на галерею, заметил Катерину первым и привлек внимание Майлза к происходящему наверху. Майлз поднял лицо, и глаза его распахнулись в смешанном чувстве восхищения, смятения и - стоило ему заметить Хьюго с Василием - озабоченности. Катерина осмелилась на успокаивающий жест - просто помахала перед грудью открытой ладонью и тут же спрятала руку на коленях. Майлз ответил ей своим странным ленивым салютом, в который обычно вкладывал поразительно много оттенков; в данном случае это была осторожная ирония, прикрывающая глубокое уважение. Его взгляд сместился в сторону и встретился во взглядом тети Фортиц; он с надеждой вопросительно приподнял бровь и приветственно ей кивнул, она кивнула в ответ. Уголки губ Майлза приподнялись в улыбке.

Ришар Форратьер, беседовавший с каким-то графом в первом ряду, заметил приветственный кивок Майлза и проследил за направлением его взгляда на галерею. Ришар уже нарядился в сине-серые цвета своего Дома, в полный графский мундир - наверное, считает дело решенным, с резким негодованием подумала Катерина. Мгновение спустя в его глазах мелькнул огонек узнавания, и он поглядел на нее недоброжелательно и хмуро. Она ответила ему холодным сердитым взглядом - он был как минимум одним из соавторов ее нынешнего кризиса. Знаю я твой тип. И не боюсь тебя.

Грегор пока не вернулся из личного конференц-зала на свой помост; и о чем это они с Байерли там беседуют? Окинув взглядом собравшихся внизу, она осознала, что Доно все еще нет. Его энергичная фигура выделялась бы в любой толпе, даже в этой. Нет ли у Ришара тайной причины быть таким отвратительно уверенным?

Лишь только в ее груди начал завязываться узелок тревоги, как десятки лиц внизу обернулись ко входу в Палату. Прямо из-под галереи, где сидела Катерина, в залу Совета вошла группа людей. Даже со своего места Катерина узнала бородатого лорда Доно. На нем был сине-серый мундир младшего лорда дома Форратьеров, почти копия того, что на Ришаре, но с регалиями и знаками отличия графского наследника, что было куда более точным расчетом. Ее обеспокоило то, что лорд Доно хромал, двигаясь скованно, словно от какой-то ноющей боли. К ее удивлению, рядом с ними шагал и Айвен Форпатрил. Насчет остальных четверых она была не так уверена, хотя и узнала некоторые мундиры.

- Тетя Фортиц! — прошептала она. — Что это за графы вместе с Доно?

Тетя Фортиц потянулась вперед с удивленным и озадаченным выражением на лице. — Вон тот, в сине-золотом и с гривой седых волос - Фалько Форпатрил. Самый молодой - это Форвользе, ну знаешь, тот странный тип с Южного Побережья. Пожилой джентльмен с тростью - бог ты мой! - сам граф Форхалас. И последний - граф Форкалоннер. У него почти такая же репутация самого несгибаемого старого упрямца среди Консерваторов, как и у Форхаласа. Думаю, вот те самые голоса, которых все ждали. Теперь дело стронется с места.

Катерина поискала глазами Майлза. Судя по его реакции, в нем явно боролись облегчение при появлении лорда Доно и ужас от того, что к Ришару прибыло подкрепление в лице его самых могущественных сторонников. От группы отделился Айвен Форпатрил и прогулочным шагом, с самой своей характерной ухмылочкой, двинулся к столу Рене. Катерина, чье сердце колотилось от волнения, опустилась на стул, тщетно пытаясь расшифровать эту сценку внизу, несмотря на то, что из низкого гула вокруг столов до ее слуха разборчиво доносилась лишь пара слов.

***

У Айвена была минута, чтобы насладиться выражением полнейшего недоумения на лице своего кузена, Имперского-Аудитора-при-исполнении. Да, спорю, тебе трудновато во всем этом разобраться. Пожалуй, ему бы должно быть стыдно: в этой ужасной суматохе он не улучил и минутки по-быстрому звякнуть Майлзу по комму и дать ему знать, что же намечается. Но на самом деле к тому времени было уже так поздно, что для Майлза это дела не меняло. Еще несколько секунд Айвен был на шаг впереди Майлза в его собственной игре. Наслаждайся. Однако Рене Форбреттен выглядел в не меньшем замешательстве, а к нему у Айвена счетов не было. Хватит.

Майлз взглянул на кузена со смешанным выражением восхищения и ярости. — Айвен, ты идио... — начал он.

— Не... произноси этого, — Айвен поднял руку, обрывая Майлза прежде, чем тому удалось должным образом разразиться тирадой. — Я только что спас твою задницу. Снова. И какой же благодарности я добился - снова? Никакой. Ничего, кроме оскорблений и насмешек. Мой жалкий жребий в этой жизни.

— Пим доложил мне, что ты везешь сюда Доно. За что я тебе и благодарен, — процедил Майлз сквозь зубы. — Но какого черта ты притащил и их? — Он мотнул головой в сторону четырех графов-консерваторов, гуськом шествующих через палату к скамье Бориса Формонкрифа.

— Смотри, — пробормотал Айвен.

Когда граф Форхалас поравнялся со столом Ришара, тот оживился и улыбнулся ему. — Как раз вовремя, сэр! Рад вас видеть!

Улыбка Ришара увяла, когда граф Форхалас прошел мимо, даже не повернув головы в его сторону; с тем же успехом Ришар мог бы быть невидимкой - столько внимания обратил тот на его приветствие. Форкалоннер, следующий по пятам своего старшего коллеги, по меньшей мере уделил Ришару хмурый взгляд - все же своего рода признание.

Айвен затаил дыхание в радостном предвкушении.

Ришар решился еще на одну попытку, когда мимо него шествовал седовласый Фалько Форпатрил: — Рад, что вы приехали... сэр?

Фалько остановился и холодно взглянул на него сверху вниз. Голосом хоть и негромким, но все же легко доносящимся до самых дальних концов зала, Фалько произнес: — Тебе недолго радоваться, Ришар. В нашей среде есть неписаный закон: если пытаешься обойти мораль стороной, так будь, черт побери, достаточно умелым игроком, чтобы не попасться. А ты искусен недостаточно. — Фыркнув, он проследовал за остальными.

Форфолс, шедший последним, яростно прошипел Ришару: — Да как ты посмел втянуть меня в свои махинации, устроить это нападение в моих владениях? Я еще погляжу, как тебя за это в клочья разнесут! — Он двинулся вслед за Фалько, в прямом и переносном смысле слова отдаляясь от Ришара.

У Майлза сделались круглые глаза, рот открылся - до него начало доходить. — Беспокойная ночка выдалась, а, Айвен? - негромко проговорил он, подметив, что Доно прихрамывает.

— Ты и не поверишь.

— А ты проверь.

Быстрым полушепотом Айвен утолил любопытство обоих - и Майлза, и пораженного Рене: — Если вкратце, некая банда наемных головорезов пыталась свести на нет бетанскую хирургию Доно с помощью виброножа. Заловили нас на выходе из дома Форфолса. У них был милый планчик, как избавиться от оруженосцев Доно, а вот нас с Оливией Куделкой в их списке не предусматривалось. Так что это мы их повязали, и я вручил их всех вместе с уликами в руки Фалько и старика Форхаласа, предоставив тем делать выводы самим. Разумеется, никто не взял на себя труд проинформировать Ришара; насчет этих новостей мы оставили его в неведении. Еще сегодняшний день не кончится, как Ришар пожалеет, что не перерезал себе горло этим самым виброножом.

Майлз скривил губы. — А доказательства? Устраивая что-то в этом роде, Ришар должен был действовать через целую цепочку посредников. Если он действительно попрактиковался на невесте Пьера, он дьявольски хитер. Выследить его до дверей будет нелегко.

Рене настойчиво добавил: — И как быстро мы получим в свои руки улики?

— Это заняло бы недели, но подручный Ришара объявил себя Имперским Свидетелем, — выдохнул Айвен, на самой вершине своего триумфа.

Майлз наклонил голову. — Подручный Ришара?

— Байерли Форратьер. Видимо, это он помог Ришару все устроить. Но дела пошли наперекосяк. Нанятые Ришаром громилы следовали за Доно по пятам, собираясь захватить его возле особняка Форсмитов, но у дома Форфолса увидели, как им показалось, лучшую возможность. У Бая была просто пена на губах, когда перед самым рассветом он наконец меня нагнал. Не знал, куда подевались все его пешки, бедный истеричный заговорщик. А это я их побил. Впервые в жизни я видел, как у Бая Форратьера не хватает слов. — Айвен довольно усмехнулся. — А потом приехала СБ и забрала его с собой.

— Как... неожиданно. А я видел место Байерли в этой игре совсем не так. — Майлз наморщил лоб.

— По-моему, ты оказался чертовски доверчив. Было тут насчет Бая кое-что, что с самого начала не укладывалось в картинку, просто я не мог ткнуть в это пальцем...

Форхалас со своими сподвижниками теперь столпились возле стола Бориса Формонкрифа. Выразительней всех вел себя Форфолс, который сердито жестикулировал и то и дело оглядывался через плечо на Ришара, с тревогой наблюдавшего за этим зрелищем. Челюсть Формонкрифа закаменела, он глубоко нахмурился и дважды покачал головой. На лице юного Сигура был написан ужас; он бессознательно принял защитную позу, стиснув ноги и прикрыв руками колени.

Все дебаты вполголоса прекратились, стоило императору Грегору выйти из небольшой двери за возвышением, подняться на помост и снова занять свое место. Жестом он подозвал лорда-протектора Спикерского Круга, тут же поспешившего к нему. Они коротко посовещались. Лорд-протектор обежал взглядом комнату и двинулся к Айвену.

— Лорд Форпатрил. — вежливо кивнул он. — Пора покинуть Палату Совета. Грегор собирается объявить голосование. Если вас не будут вызывать в качестве свидетеля, теперь вы должны занять место на галерее.

— Уже ушел, — добродушно согласился Айвен. Майлз обменялся с Рене торжествующим жестом, подняв большой палец вверх, и поспешил обратно на свое место; Айвен направился к двери.

Айвен не торопясь проходил мимо форратьеровской скамьи в тот момент, когда Доно весело сказал Ришару: — Двигайся, посмешище. Прошлой ночью твои головорезы промазали. Когда это голосование закончится, муниципальная охрана лорда Форбонна будет ждать тебя у дверей с распростертыми объятиями.

Крайне неохотно Ришар подвинулся на дальний край скамьи. Доно плюхнулся на сиденье, скрестил ноги в сапогах - в лодыжках скрестил, как отметил Айвен - и комфортно расставил локти.

Ришар проворчал сквозь зубы: — Мечтай сколько угодно. Но когда я стану графом, то буду Форбонну неподсуден. А партии Форкосигана нанесет такой урон его собственное преступление, что у них не будет шанса бросить в меня камень.

— Камень, Ришар, дорогуша? — промурлыкал в ответ Доно. — Вряд ли тебе так повезет. Я предвижу лавину - и тебя погребенным под ней.

Оставив семейную встречу Форратьеров за спиной, Айвен направился к двустворчатым дверям, распахнутым перед ним охраной. Ей-богу, работа проделана неплохая. Дойдя до дверей, он оглянулся через плечо и увидел, как Грегор пристально смотрит на него. Император удостоил его легкой улыбкой и едва заметной тенью кивка.

Но это не создало у Айвена ощущения награды. Скорее он ощутил себя беззащитным. Он запоздало вспомнил присказку Майлза, что наградой за хорошо проделанную работу обычно бывает еще более трудная. Какое-то мгновение в вестибюле он раздумывал, не поддаться ли порыву - свернуть направо, в сад, а не налево - на лестницу к галерее. Но развязку этой драмы он не пропустил бы ни за что на свете. Он двинулся вверх по ступенькам.

***

— Огонь! - закричала Карин.

Две банки с жучиным маслом пролетели по навесной траектории вдоль коридора. Карин ожидала, что они врежутся в цель с глухим стуком, словно камни - разве чуть более упругие. Но все банки в верхней части штабеля были из новой партии, с выгодой купленной Марком где-то на распродаже. Их более дешевый и тонкий пластик не давал такой прочности конструкции, как у предыдущих. Так что попали они в цель не как камни, а как гранаты.

Ударившись о плечо Муно и затылок Густиоза, банки с жучиным маслом лопнули, извергнув свое содержимое на стены, потолок, пол и, по чистой случайности, на мишени. Поскольку второй залп был запущен в воздух раньше, чем достиг цели первый, удивленные эскобарцы обернулись как раз вовремя, чтобы получить следующие масляные бомбы прямо в грудь. Реакция Муно оказалась достаточно быстрой, чтобы отбить третий снаряд, который разорвался на полу и по колено обдал всю компанию белым, стекающим каплями маслом.

Марсия, в диком возбуждении издавая некое подобие берсерковского воя, продолжала вести огонь по коридору с такой скоростью, с какой только успевала хватать банки. Не все они лопались; некоторые попадали в цель с весьма подходящим грохотом. Муно, ругаясь, отбил еще пару, но потом, не выдержав, отпихнул Энрике подальше от себя и, схватив пару банок из штабеля в своем конце коридора, швырнул их в сестер Куделок в ответ. Марсия от предназначенной ей банки увернулась; вторая взорвалась у Карин в ногах. Попытка прикрыть отступление своего отряда заградительным огнем вышла Муно боком - Энрике опустился на четвереньки и пополз в другую сторону коридора, к своими визжащим защитницам-валькириям.

— Назад в лабораторию, — закричала Карин, — и запрем дверь! Оттуда мы сможем позвать на помощь!

В дальнем конце коридора, за спиной у эскобарских оккупантов, громко хлопнула открывшаяся дверь. Душа Карин моментально воспарила - в проем шагнул оруженосец Ройс. Подкрепление! Одет был Ройс весьма соблазнительно - трусы, сапоги и кобура с парализатором, прицепленная на другую сторону. — Что за черт...? — начал было он, но был прерван последним злосчастным залпом дружественного огня. Снаряд, наугад пущенный Марсией, разорвался у него на груди.

— Ой, прости! — крикнула она, сложив ладони рупором.

— Что за чертовщина тут творится? — взревел Ройс, пытаясь не с той стороны нашарить кобуру скользкими от жучиного масла пальцами. — Вы меня разбудили! За это утро меня будят уже третий раз! Я только засыпать начал. И поклялся: очередного сукиного сына, что меня разбудит - убью...!

Какое-то мгновение Карин с Марсией не могли оторваться от чисто эстетического наслаждения статью, шириной плеч, гремящим басом и щедрыми размерами атлетически сложенного молодого мужчины. Марсия вздохнула. Эскобарцы, естественно, понятия не имели, кто такой этот гигантский обнаженный орущий варвар, возникший между ними и единственным им известным путем к выходу. Они попятились на несколько шагов.

Карин торопливо закричала: — Ройс, они собираются силой увезти Энрике!

— Да ну? Отлично, — Ройс глянул на нее мутными, прищуренными от яркого света глазами. — Проследите, чтобы и все его чертовы жуки уехали вместе с ним...

Запаниковавший Густиоз попробовал ринуться мимо Ройса к двери, но вместо этого врезался в него. Оба поскользнулись на жучином масле и рухнули, взметнув веер весьма официальной документации. Тренированные, хоть и скованные сном, рефлексы Ройса сработали, и он попытался прижать своего нечаянного противника к полу, что было нелегко, поскольку оба были покрыты изрядным слоем жирного масла. Верный Муно, пригнувшись, рванулся вперед, презрев опасность очередного огневого вала из банок с жучиным маслом ради того, чтобы попытаться схватить Энрике опять. Он зацепил того за руку, молотящую по воздуху в попытке оттолкнуть его прочь. Оба поскользнулись на ненадежной поверхности и упали. Но Муно крепко вцепился Энрике в щиколотку и принялся тянуть по скользкому полу в свою сторону коридора.

— Вы не можете нас задерживать! — пропыхтел полупридавленный Ройсом Густиоз. — У меня надлежащий ордер!

— Мистер, я и не хочу вас задерживать! — возопил Ройс.

Карин с Марсией ухватили Энрике за руки и потянули в противоположном направлении. Поскольку сцепления с полом ни у кого не было, сражение на мгновение зашло в тупик. Карин рискнула выпустить руку Энрике и, пропрыгав вокруг него, прицельно пнула Муно в запястье; тот взвыл и отпрянул. Обе женщины и ученый, карабкаясь друг через друга, бросились в дверь лаборатории. Марсия захлопнула ее и заперла буквально за секунду до того, как плечо Муно врезалось в дверь с другой стороны.

— Комм-пульт! — ловя воздух ртом, кинула Марсия сестре через плечо. — Позвони лорду Марку! Позвони кому-нибудь!

Тыльной стороной ладони смахнув с глаз жучье масло, Карин забралась на стул возле комма и принялась выстукивать на клавиатуре личный код Марка.

***

Майлз вертел головой, разглядывая - раз уж расстояние было безнадежно велико, чтобы услышать, - как Айвен добрался до переднего ряда на галерее и безжалостно согнал с места какого-то невезучего мичмана. Младший офицер, которого превосходили и положением, и чином, неохотно уступил отличное место и отправился поискать, где бы можно встать сзади. Айвен пробрался к госпоже Фортиц и Катерине. Как результат завязался разговор вполголоса; судя по экспансивным жестам и самодовольной ухмылке Айвена, Майлз догадался, что тот осчастливливает дам докладом о своих героических приключениях прошлой ночи.

Черт возьми, будь я там, я с тем же успехом мог бы спасти лорда Доно... А может, и нет.

В сидящих рядом с Катериной Майлз опознал ее брата, Хьюго, и Василия Форсуассона - обоих он видал на похоронах Тьена. Они что, приехали в город снова приставать к Катерине насчет Никки? Сейчас они слушали Айвена с абсолютно ошеломленным видом. Катерина что-то горячо произнесла. Айвен неловко рассмеялся, потом оглянулся и помахал Оливии Куделке, только что устроившейся в заднем ряду. Нечестно, что кто-то может пробыть всю ночь на ногах и выглядеть таким свежим! Оливия сменила бальное платье, в котором была прошлым вечером, на свободный шелковый костюм с модными брюками комаррского фасона. Судя по тому, как она махнула рукой и улыбнулась, в этой драке она, во всяком случае, не пострадала. Никки что-то возбужденно спросил, ему ответила госпожа Фортиц; она холодным и неодобрительным взглядом сверлила спину Ришара.

Какого черта все семейство Катерины здесь делает вместе с нею? Как она уговорила Хьюго с Василием согласиться сюда прийти? И каким образом ко всему этому приложил руку Грегор? Майлз был готов поклясться, что видел, как удалился прочь оруженосец Форбарры, сопроводив их на места... В зале Совета лорд-протектор Спикерского Круга стукнул о специальную деревянную панель в полу древком кавалерийской пики с вымпелом Форбарра. По палате эхом разнеслось клак-клак. Нет времени мчаться на галерею и выяснять, что там такое происходит. Майлз оторвал внимание от Катерины и приготовился перейти к делу. Делу, которое решит, попадут ли они оба в мечту или в кошмар...

Лорд-протектор воззвал: — Мой господин император предоставляет слово графу Формонкрифу. Выйдите вперед и изложите свое прошение, милорд.

Граф Борис Формонкриф встал, потрепал зятя по плечу и широкими шагами прошел в Спикерский Круг - под мозаичные окна, лицом к полукругу собратьев-графов. Он изложил короткую, формальную просьбу о признании Сигура законным наследником Округа Форбреттен, сославшись в качестве доказательств на результаты генсканирования Рене, которые уже распространил среди своих коллег задолго до этого голосования. Насчет дела Ришара, ожидавшего своей очереди, он не произнес ни слова. Бог ты мой, какой сдвиг - от союза до дистанцирования! Лицо слушающего все это Ришара оставалось застывшим и бесстрастным. Борис покинул место в Круге.

Лорд-протектор снова громко стукнул древком. — Мой господин император предоставляет слово графу Форбреттену. Выйдите вперед, милорд, и по праву потребуйте опровержения этого прошения.

Рене поднялся с места. — Милорд протектор, я временно уступаю Круг лорду Доно Форратьеру. — И снова сел.

Над залой пронесся легкий шум голосов. Все уловили логику этой перестановки; Ришара же происшедшее, к глубокому и тайному удовольствию Майлза, вроде бы застало врасплох. Доно встал, прохромал в Спикерский Круг и лицом к лицу предстал перед собранием всех графов Барраяра. В его бороде промелькнула краткая белозубая усмешка. Майлз проследил за его взглядом и успел увидеть, как на галерее Оливия привстала со своего места и мгновенным жестом показала большой палец.

— Сир, милорд протектор, милорды. — Доно облизнул губы и приступил к официальной формулировке своего ходатайства о передаче ему графства и Округа Форратьеров. Он напомнил всем присутствующим, что они получили заверенные копии его полных медицинских документов и данных свидетелями под присягой письменных показаний, подтверждающих его новый пол. Он кратко повторил свои аргументы о праве мужского первородства, графском выборе и о том, что уже имел ранее опыт помощи покойному брату Пьеру в управлении Округом Форратьеров.

Лорд Доно стоял в агрессивной позе, расставив ноги, сцепив руки сзади на пояснице и вздернув подбородок. — Как уже известно некоторым из присутствующих, вчера вечером кто-то попытался отнять у вас право на решение. И решить, каким будет будущее Барраяра, не здесь, в Палате Совета, а в глухом переулке. На меня напали; к счастью, серьезных ранений я избежал. Нападавшие теперь в руках охраны лорда Форбонна, а один свидетель дал показания, достаточные для ареста моего кузена Ришара по обвинению в преступном сговоре с целью нанесения увечий. Люди Форбона ждут его снаружи. Переступив порог этой палаты, Ришар либо прямиком попадет в их руки для ареста, либо окажется поставлен вами выше их юрисдикции - и в этом случае долг осуждения преступника падет потом на вас самих.

— Правление бандитов во времена Кровавых Столетий принесло Барраяру много красочных исторических эпизодов, достойных высокой драмы. Но не думаю, что мы хотим возвратить эту драму в реальную жизнь. Я стою перед вами, готовый и желающий служить моему императору, Империи, моему Округу и моему народу. И я стою за то, чтобы правил закон. — Он серьезно кивнул графу Форхаласу, ответившему тем же. — Господа, все в ваших руках. — И Доно покинул Круг.

Много лет назад - до рождения Майлза - один из сыновей графа Форхаласа был казнен за участие в дуэли. Но граф не поднял из-за этого знамена бунта и с тех пор ясно дал понять, что ожидает от равных себе такой же преданности закону. Своего рода моральное воздействие с острыми зубами; в вопросах этики никто не смел возражать Форхаласу. Если у партии Консерваторов и был хребет, помогавший ей стоять прямо, то им был старый Форхалас. А Доно, похоже, только что целиком заполучил Форхаласа в свои руки. Или за него потрудился Ришар... Майлз, сдерживая волнение, присвистнул сквозь зубы. Отличная подача, Доно, хорошо, хорошо. Превосходно.

Лорд-протектор снова грохнул копьем и вызвал Ришара для ответа на ходатайство Доно. Вид у Ришара был потрясенный и сердитый. Зашагав вперед, чтобы занять свое место в Спикерском Круге, он уже на ходу шевелил губами. Он обернулся лицом к Палате, глубоко вздохнул и начал формальную преамбулу своего протеста.

Внимание Майлза отвлекла какая-то сутолока на галерее: прибыли опоздавшие. Он посмотрел наверх и вытаращил глаза: во втором ряду, прямо за спиной Катерины и госпожи Фортиц, его мать с отцом просили супружескую пару форов подвинуться, чтобы они могли сесть вместе. Пораженная пара немедленно уступила место вице-королю с вице-королевой, под благодарности и извинения последних. Родители явно сбежали со своего торжественного завтрака, чтобы успеть на это голосование, и были все еще одеты по-официальному. На графе Эйреле был такой же коричневый с серебром мундир Дома, как и у Майлза; графиня была в изысканном наряде, бежевом с вышивкой, а ее рыжие с проседью волосы - искусно уложены в обвивающие голову косы. Удивленный Айвен обернулся, вытянув шею, приветственно кивнул и что-то негромко пробормотал. Госпожа Фортиц, внимательно слушавшая Ришара, на него шикнула. Катерина даже не оглянулась; она стиснула руками балконное ограждение и сверлила Ришара взглядом, словно пытаясь силой воли заставить лопнуть какой-нибудь сосуд в речевом отделе его мозга. Но он все бубнил, подводя к сути своей аргументации.

— То, что я всегда был наследником Пьера, логически вытекает из того, что он не назвал им никого другого. Признаю, что любви между нами не было - и я всегда считал это несчастьем - но, как многие из вас знают по собственному опыту, Пьер был, э–э, трудной особой. Но даже он сознавал, что у него нет никаких иных преемников, кроме меня.

— Доно - это нездоровая шутка леди Донны, и мы слишком долго ее здесь терпим. Она - сама сущность галактического разложения, — на мгновение его взгляд и жест указали на мутанта-Майлза, как бы намекая, что тело его врага и есть видимое, материальное проявление этого невидимого духовного яда, — против которого мы должны бороться. Да, я говорю "бороться", и говорю это смело, во весь голос: бороться за нашу исконную чистоту. Донна - живая угроза нашим женам, дочерям, сестрам. Она - призыв к бунту против нашего самого глубокого и основополагающего порядка. Она - оскорбление чести империи. Я умоляю вас положить конец этому надутому розыгрышу, с той решимостью, какого он и заслуживает.

Ришар огляделся, тревожно выискивая признаки одобрения на лицах своих пугающе безразличных слушателей, и продолжил, — А что касается жалкой угрозы леди Донны вынести это, по ее словам, нападение - которое на самом-то деле мог осуществить любой, достаточно возмущенный ее вызывающим поведением - на суд собрания этой Палаты... Пусть выносит, говорю я вам. И за кем в таком случае она укроется, кто выдвинет это дело перед вами? — Он широким жестом указал на Майлза, который сидел на своей скамье, выставив ноги в проход, и слушал его с самым отсутствующим выражением на лице, какое только мог сохранять. — Тот, кто сам стоит перед обвинением в куда более тяжком преступлении - в предумышленном убийстве.

Ришара спугнули; он слишком рано двинулся под прикрытие своей дымовой завесы. Но в этом дыму задыхался и Майлз. Будь ты проклят, Ришар. Он ни на мгновение не мог позволить, чтобы сказанное оставалось без опровержения.

— К порядку дела, милорд протектор, — не меняя позы, громко протянул Майлз так, чтобы слова донеслись до всех уголков зала. — Я не обвинен; я оклеветан. Между двумя этими понятиями есть явственное юридическое различие.

— Будет настоящей иронией, если обвинить кого-то в преступлении попытаетесь здесь вы, — парировал Ришар, уязвленный, как и надеялся Майлз, угрозой встречного иска.

Граф Форхалас высказался со своего места во втором ряду: — В таком случае - сир, милорд протектор, милорды, - учитывая, что я видел улики и слышал сказанное на предварительных допросах, то мне доставило бы удовольствие самому выдвинуть обвинение против лорда Ришара.

Лорд-протектор нахмурился и предостерегающе постучал своей пикой. История подтверждала, что стоило разрешить заседавшим высказываться вне очереди, и это быстро приводило к взаимным перекрикиваниям, кулачным драками и даже - в былые времена, когда не существовало сканеров оружия - к пресловутым рукопашным схваткам и дуэлям со смертельным исходом. Однако император Грегор, слушавший это почти без всякого выражения на лице, и не пошевельнулся, чтобы вмешаться.

Ришар все больше выходил из равновесия; Майлз заметил, как побагровело его лицо и как тяжело он дышал. К его потрясению, Ришар указал на Катерину. — Это отпетый негодяй, без стыда выносящий даже взгляд вдовы своей собственной жертвы... хотя, полагаю, она вряд ли взглянет на него, а?

Все лица повернулись к бледной женщине в черном, сидящей на галерее. Она выглядела оледеневшей и испуганной, выдернутой незваным вниманием Ришара из безопасного положения невидимого наблюдателя. Сидящий рядом с ней Никки напрягся. Майлз сел прямо: единственное, что он мог сделать, дабы сдержаться и не кинуться через всю палату к Ришару, не вцепиться ему в глотку и не придушить на месте. Это не дало бы никакого результата. Он вынужден сражаться другим способом, медленнее, но - в этом он поклялся - в конечном счете эффективнее. Как только Ришар посмел выставить Катерину напоказ в этом людном сборище, посягнуть на самое для нее личное, пытаться манипулировать ее наиболее интимными взаимотношениями с другими людьми просто ради своего стремления к власти?

Вот и настал предвиденный Майлзом кошмар вынужденной защиты. Теперь он будет вынужден обратить особое внимание не просто на истину, но на внешнюю сторону дела. Ему придется проверять каждое исходящее из его уст слово на то, какой эффект оно произведет на его нынешних слушателей - и, возможно, будущих судей. Ришар сам вырыл себе яму этим неудачным нападением на Доно; мог бы он вновь вскарабкаться наверх по телам Майлза и Катерины? Похоже, он собирается это попробовать.

Лицо Катерины было совершенно неподвижным, лишь губы побелели. Неким благоразумным краешком сознания Майлз не мог не заметить на будущее, что именно так она выглядит, когда по-настоящему рассержена. — Вы ошибаетесь, лорд Ришар, — огрызнулась она. — И, видимо, это не первая ваша ошибка.

— Да ну? — парировал Ришар. — А почему тогда вы в ужасе сбежали, когда он публично сделал вам предложение? Могла ли тому быть иная причина, кроме вашего запоздалого осознания, что это он приложил руку к смерти вашего покойного мужа?

— Это не ваше дело!

— Любопытно, что за давление он оказывал на вас все это время, чтобы добиться такой покладистости... — Его елейная улыбочка предлагала слушателям вообразить самое худшее.

— Подобное любопытство испытывают лишь круглые идиоты!

— Доказательства там, где вы их находите, мадам.

— Вот ваше представление о доказательствах? — рявкнула Катерина. — Прекрасно. Вашу юридическую теорию легко разрушить...

Лорд-протектор ударил об пол пикой. — Не разрешается подавать реплики с галереи... — начал он, глядя на нее.

Из-за спины Катерины вице-король Cергияра пристально взглянул в глаза лорду-протектору, с намеком постучал указательным пальцем по переносице и чуть шевельнул двумя пальцами в мгновенном жесте в сторону Ришара: нет-нет, пусть он сам в петлю влезет. Айвен, кинув быстрый взгляд через плечо, внезапно усмехнулся и снова обернулся к залу. Взгляд лорда-протектора метнулся к Грегору, на чьем лице можно было мало чего прочесть, кроме едва заметной улыбки. Куда менее энергично лорд-протектор закончил фразу: —... но на прямые вопросы из Спикерского Круга отвечать можно.

Вопросы Ришара были не прямыми, а скорее риторическими, ради пущего эффекта, решил Майлз. Самонадеянно посчитав, что сидящая на галерее Катерина будет вынуждена замолчать и не представит для него опасности, Ришар не ожидал получить прямой ответ. Выражение его лица навело Майлза на мысль о человеке, который, дразня пантеру, вдруг обнаружил, что та не на привязи. Куда она бросится? Майлз затаил дыхание.

Катерина подалась вперед, стиснув перила так, что побелели костяшки пальцев. — Пора с этим кончать. Лорд Форкосиган!

Майлз от неожиданности подскочил на месте. — Мадам? — отдал он ей легкий полупоклон. — Я в вашем распоряжении...

— Вот и хорошо. Вы женитесь на мне?

Голову Майлза заполнил какой-то рев, похожий на шум прибоя; на мгновение в этом зале оставались только они двое, а не две сотни человек. Если это трюк, чтобы убедить коллег в его невиновности, сработает ли он? Да кого это заботит? Лови момент! Хватай эту женщину! Не дай ей снова сбежать! Сперва пополз вверх один уголок его губ, потом другой, и, наконец, по всему его лицу расплылась широченная улыбка. Он склонил перед ней голову. — О, да, мадам. Конечно. Сейчас?

Похоже, она была слегка захвачена врасплох - видимо, воочию увидела, как он тут же покидает Палату, чтобы в сей же час принять ее предложение и заключить брак, пока она не передумала. Что ж, он готов, если она готова... Она махнула ему рукой. — Обсудим это позже. Разберитесь с этим делом.

— С удовольствием. — Он свирепо усмехнулся Ришару, ловившему ртом воздух, словно выброшенная из воды рыба. А потом просто улыбнулся. Две сотни свидетелей. Теперь она не сможет отказаться...

— Столько шума из этой цепочки умозаключений, лорд Ришар... — подытожила Катерина. Она села, отряхнув руки, и отнюдь не шепотом добавила: — Кретин.

Похоже, император Грегор явно забавлялся. Сидевший рядом с Катериной Никки весь трясся от востога, бормоча что-то вроде “давай-давай, мама!”. Галерея разразилась полусдавленным хихиканьем. Айвен просто прикрыл рот тыльной стороной ладони, но глаза его щурились. Он снова глянул за спину Катерины, где чуть не давилась от смеха вице-королева, а вице-король сумел превратить взрыв хохота в деликатный кашель. Внезапно охваченная неловкостью, Катерина сжалась на кресле, не смея даже взглянуть на брата Хьюго или на Василия. Хотя стоило ей перевести взгляд на Майлза, и ее губы смягчила невольная улыбка.

Майлз улыбнулся в ответ, словно деревенский дурачок; брошенный на него Ришаром чернейший свирепый взгляд просто отскочил, словно отраженный каким-то силовым полем. Грегор коротким жестом велел лорду-протектору продолжать.

К этому моменту Ришар целиком потерял нить своих аргументов, равно как энергию, фокус интереса и симпатии своей аудитории. Те, чье внимание не было сосредоточено на Катерине, поглядывали на Майлза, а безобразная сцена, устроенная Ришаром, вызывала у них все большее нетерпение. Ришар бледно и бессвязно закончил выступление и покинул Круг.

Лорд-протектор призвал к началу голосования. Грегор, выкликнутый по списку одним из первых как граф Форбарра, заявил "пропускаю", а не "воздержался". Тем самым он сохранял за собой право высказаться последним на случай, если потребуется решающий голос, - императорская привилегия, к которой он нечасто прибегал. Майлз принялся было следить за ходом голосования, но когда пришла его очередь, оказался полностью поглощен тем, что разрисовывал самым затейливым своим почерком поля распечатки многократно переплетенными именами леди Катерина-Найла Форкосиган и лорд Майлз Нейсмит Форкосиган. Усмехнувшемуся Рене Форбреттену пришлось подсказать ему правильный ответ, что вызвало на галерее очередной всплеск приглушенного смеха.

Ну и что: Майлз заметил бы момент, когда было набрано волшебное число тридцать один, уже по одному тому, как зашелестели в зале и на галерее голоса тех, кто вел подсчеты и сделал вывод о победе Доно. Ришар остался где-то с жалкой дюжиной голосов; несколько консерваторов, ранее считавшиеся его сторонниками, проголосовали "воздерживаюсь" под влиянием твердо отданного в пользу Доно голоса графа Форхаласа.

Окончательный итог Доно составил тридцать два голоса - далеко не сокрушительная победа, но все же запас в один голос сверх решающего минимума. Грегор с явным удовольствием объявил, что Форбарра голосует "воздержался", не оказав тем самым никакого влияния на результат голосования.

С ошеломленным видом Ришар вскочил с форратьеровской скамьи и отчаянно закричал, — Сир, я хочу обжаловать это решение! — Действительно, выбора у него не было; завернуть этот процесс еще на один раунд было единственным ходом, который мог спасти его из рук терпеливо ожидающих за дверью Палаты муниципальных гвардейцев.

— Лорд Ришар, — ответил Грегор официально, — я отказываюсь выслушать вашу апелляцию. Мои графы сказали свое слово, их решение остается в силе. — Он кивнул лорду-протектору, и приставы Совета быстро препроводили лорда Ришара за двери навстречу ожидающей его судьбе прежде, чем тот успел оправиться от шока и разразиться бесполезными протестами или оказать физическое сопротивление. Майлз стиснул зубы в свирепой радости. Что, собирался встать мне поперек дороги, Ришар? С тобой покончено.

Ну... на самом-то деле Ришар покончил с собой сам, той ночью, когда напал по Доно и потерпел неудачу. Стоит поблагодаить Айвена с Оливией... и, в каком-то извращенном смысле, Байерли - тайного сторонника Ришара. И зачем нужны враги с таким другом, как Бай? И все же... кое-что в айвеновской версии событий прошлой ночи просто не укладывалось в картину. Позже. Если уж Имперский Аудитор не сможет докопаться до сути происшедшего, то не сможет и никто. Он бы начал с допроса Байерли, который сейчас, по-видимому, находился под надежным надзором СБ. Или, что еще лучше, - с... Майлз сощурился, но был вынужден прервать цепочку своих размышлений, поскольку снова встал Доно.

Граф Доно Форратьер вышел в Спикерский Круг, чтобы спокойно поблагодарить своих новых коллег и формально вернуть право на выступление Рене Форбреттену. С легкой, но очень довольной улыбкой он вернулся на скамью Округа Форратьер и занял ее в свое единоличное и бесспорное владение. Майлз изо всех сил пытался не оглядываться через плечо и не глазеть на галерею, но продолжал украдкой кидать взгляды в сторону Катерины. Именно так он уловил момент, когда его мать наконец склонилась вперед между Катериной и Никки и первой за это утро принесла им свои поздравления.

Катерина обернулась и побледнела. Будущие свекор со свекровью улыбались ей в совершенном восхищении, приветствуя ее, как полагал Майлз, с надлежащим восторгом.

Госпожа профессор тоже обернулась, издав возглас удивления; однако вслед за этом они с вице-королевой пожали друг другу руки, что было явным свидетельством какого-то объединяющего их тайного братства. Майлза слегка обеспокоил этот организованный пожилыми леди энергичный материнский заговор. Неужели все это время между двумя домами существовал невидимый канал, по которому текли сведения? Что же рассказывала про меня моя мать? Он подумал было о попытке расспросить вице-королеву попозже. Но потом счел эту мысль не очень удачной.

Вице-король Форкосиган тоже несколько неловко потянулся через плечо Катерины и горячо пожал ей руку. Взглянув мимо нее на Майлза, он улыбнулся и произнес какое-то замечание (и Майлз был просто счастлив, что его не слышал). Катерина, как и следовало ожидать, грациозно приняла этот вызов и представила им в ответ своего брата и весьма ошеломленного с виду Василия. Майлз моментально решил: пусть только Василий попробует еще раз учинить Катерине неприятности с Никки, и он без жалости и угрызений совести отправит его к вице-королеве за порцией бетанской терапии, от которой у того голова кругом пойдет.

Эта захватывающая пантомима, увы, прервалась, когда со своего места поднялся Рене Форбреттен и занял Спикерский круг. Обитатели галереи вновь переключили свое внимание вниз, на залу Совета. Под жарким взглядом Катерины Майлз выпрямился и попытался принять занятый и деятельный, или по крайней мере внимательный, вид. Он был уверен, что этим не одурачил своего отца, чертовски хорошо понимающего, что в этот момент от обычного голосования не осталось ничего, кроме видимости.

Рене сделал доблестную попытку произнести свою речь целиком, что было непросто после только что случившихся будоражащих событий. Он подчеркнул тот факт, что десять лет верно служил графству, как до того предыдущий граф - его дед; он обратил внимание своих коллег на военную карьеру своего покойного отца и его гибель в сражении за Ступицу Хеджена. Рене с достоинством попросил собравшихся повторно подтвердить его титул и с деланной улыбкой вернулся на свое место.

Снова лорд-протектор принялся выкликать голосующих по списку, и снова Грегор предпочел пропустить, а не воздержаться. На сей раз Майлз сумел уследить за подсчетом. Твердым тоном граф Доно впервые проголосовал от имени Округа Форратьеров.

По сравнению с фиаско Ришара, Сигур добился большего успеха - но недостаточного; Рене набрал тридцать один почти в самом конце переклички. Так оно и осталось. Грегор снова воздержался, сознательно не повлияв на итоговый результат. Граф Формонкриф скорее для проформы высказал свою апелляцию, и, никого этим не удивив, Грегор отказался ее выслушать. Формонкриф с Сигуром - чей вид, ко всеобщему удивлению, выражал облегчение, - приняли поражение куда достойнее, нежели Ришар, подойдя к Рене пожать ему руку. Рене снова вышел в Круг, поблагодарил своих коллег и вернул слово лорду-протектору. Лорд-протектор стукнул своей пикой по дощечке и объявил заседание закрытым. Зала и галерея вдруг превратились в водоворот гула и движения.

Майлз лишь потому сдержался и не рванулся на галерею, перепрыгивая через столы и скамьи и карабкаясь по спинам своих столпившихся коллег, что теплая компания наверху уже встала со своих мест и направилась к лестнице у задних дверей. Уж наверное, он может положиться на мать с отцом, что те приведут Катерину к нему сюда, вниз? Все равно он обнаружил, что зажат в толпе графов, бомбардирующих его градом поздравлений, замечаний и шуточек. Он их едва слышал, автоматически отвечая всем Спасибо... спасибо, иногда совершенно невпопад со сказанным на самом деле.

Наконец он услышал, как отец окликнул его по имени. Майлз повернул голову; вокруг вице-короля была такая аура, что толпа, казалось, сама таяла перед ним. Катерина, эскортируемая с обеих сторон столь внушительными персонами, робко вглядывалась в скопище одетых в мундиры людей. Майлз шагнул к ней и крепко, до боли, схватил ее за руки, испытующе вглядываясь в лицо - это правда, это на самом деле?

Она улыбалась ему в ответ, глупо и прекрасно, Да, о да.

— Подсадить тебя? — предложил Айвен.

— Заткнись, Айвен, — бросил Майлз через плечо. Он огляделся в поисках ближайшей скамьи. — Ты не против? — шепнул он ей.

— По-моему, таков обычай...

Его усмешка расплылась еще шире, он запрыгнул на скамью, заключил Катерину в объятия и одарил ее вопиюще собственническим поцелуем. Она обняла его в ответ, так же крепко, чуть дрожа.

— Мне - мое. Да, — страстно прошептала она ему на ухо.

Он спрыгнул на пол, но ее руки не выпустил.

Никки, чьи глаза были почти на одном уровне с глазами Майлза, испытующе на него посмотрел. — Вы сделаете мою маму счастливой, да?

— Я буду очень стараться, Никки, — он с искренней серьезностью кивнул Никки. Тот важно кивнул в ответ, словно произнося Договорились.

Подоспели Оливия, Тасия и сестры Рене, пробившие себе дорогу сквозь толпу выходивших, чтобы наброситься на Рене и Доно. За ними по пятам, запыхавшись, двигался мужчина в карминно-зеленом графском мундире. На мгновение притормозив, он в смятении оглядел Палату и простонал: — Опоздал!

— Кто это? — шепнула Катерина Майлзу.

— Граф Формюир. Похоже, это заседание он пропустил .

Граф Формюир неуверенно двинулся к своей скамье в дальнем конце залы. Граф Доно с едва заметной улыбкой проводил его взглядом.

Айвен подобрался поближе к Доно и вполголоса проговорил, — Ладно, это я узнать обязан. Как тебе удалось отвлечь Формюира?

— Я? Я тут вообще не при чем. Но уж если ты должен знать, то, думаю, он провел все это утро, восстанавливая мир с графиней.

— Все утро? В его-то возрасте?

— Ну, ей слегка помог один милый бетанский афродизиак. Думаю, он может продлить период внимания мужчины на часы. И к тому же никаких гадких побочных эффектов. Теперь ты делаешься постарше, Айвен, и мог бы захотеть его попробовать.

— А еще есть?

- Не у меня. Поговори с Хельгой Формюир.

Майлз повернулся к Хьюго и Василию, как щитом прикрываясь слегка застывшей улыбкой. Катерина крепче вцепилась в его руку, он ответил ей успокаивающим пожатием. — Доброе утро, господа. Рад, что вы смогли попасть на это историческое заседание Совета. Не соблаговолите ли присоединиться к нам за обедом в особняке Форкосиганов? Уверен, нам есть что обсудить в более конфиденциальной обстановке.

Похоже, Василий был близок к состоянию хронического ступора, но ему удалось кивнуть и пробормотать "спасибо". Поглядев, как крепко Майлз с Катериной держатся за руки, Хьюго со смущенной улыбкой уступил. — Возможно, эта идея неплоха, лорд Форкосиган. Учитывая, что нам предстоит, гм, породниться. Думаю, эту помолвку скрепило своим присутствием достаточно свидетелей...

Майлз прижал руку Катерины к своей, накрыв ее ладонью. — Вот и я на это надеюсь.

К их группе пробился лорд-протектор Спикерского Круга: — Майлз. Грегор желает поговорить с вами и с этой леди, пока вы не ушли. — Он с улыбкой поклонился Катерине. — Он говорил что-то про поручение для вас как для Аудитора...

— А-а, — не разжимая своей хватки, Майлз потащил Катерину за собой сквозь редеющую толпу к помосту. Рядом с Грегором стояло несколько человек, улучивших момент, чтобы представить свои дела его императорскому вниманию. Он жестом отослал их и обратился к Майлзу с Катериной, уже спускаясь с возвышения:

— Госпожа Форсуассон, — он кивнул, — как вы полагаете, вам потребуется еще какая-либо помощь, чтобы разобраться с вашими, э–э, семейными проблемами?

Она благодарно улыбнулась. — Нет, сир. Теперь, когда из них исчез этот неуместный политический аспект, то, думаю, мы с Майлзом сумеем справиться сами.

— У меня было такое впечатление. Поздравляю вас обоих, — голос его был торжественнен, но в глазах плясали чертики. — А! — он сделал знак секретарю и взял у него официального вида документ - два листа, исписанные каллиграфическим почерком, все в печатях и штампах. — Вот, Майлз... вижу, Формюир наконец-то тут. Можешь вручить это ему.

Майлз бегло проглядел страницы и усмехнулся. — Как и было решено. С удовольствием, сир.

Грегор адресовал им обоим мгновенную, такую редкую у него улыбку и сбежал от придворных, нырнув обратно в дверь своего личного кабинета.

Майлз разложил страницы по порядку и не спеша направился к столу Формюира.

— Вот кое-что для вас, граф. Мой господин император рассмотрел ваше прошение о подтверждении вашей опеки над всеми вашими прелестными дочерьми. Этим он жалует его вам.

— Ха! — произнес Формюир торжествующе, прямо-таки выхватив документ у Майлза. — Что я говорил! Даже императорским законникам пришлось уступить силе кровных уз, а? Отлично! Отлично!

— Радуйтесь, — улыбнулся Майлз и быстро поволок Катерину прочь.

— Но Майлз, — зашептала она, — значит, Формюир победил? Он может снова запустить свой жуткий конвейер по производству дочерей?

— При соблюдении определенных условий. Прибавь-ка шагу... нам необходимо оказаться за дверью Палаты прежде, чем он доберется до Страницы Два...

Майлз жестом предложил приглашенным на обед гостям выйти в большой вестибюль и быстро пробормотал в наручный комм приказ Пиму подать машину. Вице-король с вице-королевой откланялись со словами, что приедут попозже, после недолгой беседы с Грегором.

Все пораженно замерли, когда из Палаты внезапно эхом донесся страдальческий вопль:

— Приданое! Приданое! Сто восемнадцать приданых...

***

— Ройс, — зловеще произнес Марк, — почему незаконно вторгшиеся сюда лица все еще живы?

— Мы не можем вот так запросто отстреливать случайных посетителей, м'лорд, — попытался оправдаться Ройс.

— А почему нет?

— Сейчас не же Период Изоляции; а кроме того, милорд, — кивнул Ройс на перемазанных эскобарцев, — похоже, у них есть надлежащий ордер.

Эскобарец помельче, назвавшийся судебным приставом Густиозом, выставил перед собой в качестве свидетельства комок слипшихся бумаг и выразительно ими потряс, так что вокруг разлетелось еще несколько белых капель. Марк отступил на шаг и аккуратно смахнул случайно попавшее на полу своего отличного черного костюма белое пятнышко. У всех троих был такой вид, словно их только что с головой окунули в чан с йогуртом. При взгляде на Ройса Марку смутно припомнилась легенда об Ахиллесе, разве что этот был промаринован в жучином масле по обе пятки включительно.

— Посмотрим... — Если они обидели Карин... Марк развернулся и постучал в запертую дверь лаборатории. — Карин? Марсия? С вами там все в порядке?

— Марк? Это ты? — ответил через дверь голос Марсии. — Наконец-то!

Марк изучил вмятины на деревянной двери и с хмурым прищуром поглядел на двоих эскобарцев. Густиоз слегка отшатнулся, а Муно набрал воздуху в грудь и напрягся. Из лаборатории донесся скрежет, как будто от входа отволакивали что-то большое. Еще минута, и пропищал замок, и дверь, поупиравшись, рывком распахнулась. Марсия просунула голову в щель. — Хвала небесам!

Марк тревожно протиснулся мимо нее, ища Карин. Та чуть было не пала в его распахнутые объятия, но тут оба решили, что идея эта не очень удачная. Хотя перемазана она была не так сильно, как мужчины, но все же ее волосы, жилет, блузка и брюки были щедро забрызганы жучиным маслом. Аккуратно склонившись, Карин приветствовала его вместо объятий утешающим поцелуем. — Они тебя не обидели, милая? — потребовал ответа Марк.

— Нет, — чуть задыхаясь, ответила она. — Мы в порядке. Но, Марк, они пытаются увезти Энрике! Все наше дело без него просто вылетит в трубу!

Энрике, сам взлохмаченный и липкий, подтвердил сказанное испуганным кивком.

— Ш-ш. Я все улажу. — Как-нибудь...

Она провела рукой по волосам. Добрая половина ее белокурых кудряшек буйно стояла дыбом от мусса из жучиного масла, грудь вздымалась и опускалась в такт дыханию. Марк провел большую часть сегодняшнего утра, выискивая наиболее непристойные ассоциации из тех, что порождало у него в мыслях оборудование молочного заводика. Он сумел сосредоточиться на задаче, лишь пообещав себе, что днем, вернувшись домой, прикорнет в постели - и не один. Он все уже спланировал. Но романтический сценарий не включал в себя эскобарцев. Черт возьми, будь у него была Карин и дюжина банок с жучиным маслом, он нашел бы кое-что поинтереснее, чем растереть все у нее на волосах... Он так и cделает, без проблем, но сначала ему надо избавиться от этих проклятых непрошеных эскобарских ищеек.

Выйдя обратно в коридор, он заявил им, — Так вот, забрать вы его не можете. Во-первых, я выплатил за него залог.

— Лорд Форкосиган... — начал взбешенный Густиоз.

— Лорд Марк, - тотчас поправил Марк.

— Хоть бы и так. Эскобарские Кортесы не занимаются работорговлей - как вы, похоже, решили. Как бы это ни делалось на здешней отсталой планете, но на Эскобаре залог - это гарантия появления в суде, а не разновидность сделки на рынке живого товара.

— Там, откуда я прибыл, это именно так, — пробормотал Марк.

— Он - джексонианец, — объяснила Марсия. — А не барраярец. Не пугайтесь. Он с этим уже справляется... большей частью.

Обладание составляет девять десятых от... чего угодно. Марку не хотелось выпускать Энрике из виду, пока он не был уверен, что получит его обратно. Должен быть какой-то способ легально воспрепятствовать его выдаче. Майлз его, может, и знает, однако... Майлз не делал никакой тайны из своего отношения к масляным жукам. Не лучший выбор советчика. Но графиня купила акции...

— Мать! — произнес Марк. — Да. Я хочу, чтобы вы по крайней мере подождали, пока моя мать не приедет домой и не поговорит с вами.

— Вице-королева - очень известная леди, — сказал Густиоз осторожно, — и в любое другое время я счел бы за честь быть ей представленным. Но мы должны успеть на орбитальный челнок.

— Они стартуют каждый час. Вы можете отправиться следующим. — Марк был готов держать пари, что эскобарцы предпочли бы не сталкиваться с вице-королем и его вице-королевой. Как долго они караулили особняк Форкосиганов, чтобы улучить момент, когда дом опустеет, и осуществить свое похищение?

Почему-то - а, вернее, потому что Густиоз с Муно знали свое дело, - Марк обнаружил, что на протяжении всего разговора они плавно и непреклонно продвигались по коридору. За собой эскобарцы оставляли липкий след, словно сквозь особняк Форкосиганов мигрировало стадо гигантских чудовищных слизней. — Я непременно должен изучить ваши бумаги.

— Мои бумаги в полном порядке, — заявил уже поднимающийся по ступенькам Густиоз, прижимая к своей липкой груди нечто, с виду похожее на гигантский комок слюны. — И, в любом случае, вас они никоим образом на касаются!

— Черта с два не касаются! Я внес за доктора Боргоса залог; мой интерес должен быть вполне законен. Я заплатил за это!

Они добрались до столовой; Муно как-то ухитрился обхватить предплечье Энрике похожей на окорок рукой. Марсия, нахмурившись, заявила приоритетное владение на другую руку. Тревога Энрике возросла вдвойне.

Пока они двигались сквозь анфиладу комнат, спор продолжался уже на повышенных тонах. В выложенном черно-белой плиткой входном вестибюле Марк врос в землю. Обогнув процессию, он занял позицию между Энрике и дверью, расставив ноги и набычившись, и прорычал: — Раз уж вы гонялись за Энрике целых два чертовых месяца, Густиоз, то еще полчаса роли для вас не играют. Вы подождете!

— Только посмейте воспрепятствовать мне в законном исполнении моего долга, и, гарантирую, я найду способ предъявить обвинение вам самому! — прорычал Густиоз в ответ. — Мне плевать, чей вы родственник!

— Вы собираетесь устроить драку в Доме Форкосиганов, и вам чертовски хорошо придется уяснить, что очень важно, чей я родственник!

— Так его, Марк! — закричала Карин.

К общему шуму прибавили свои голоса Энрике с Марсией. Муно крепче вцепился в своего пленника, смерив настороженным взглядом Ройса, и с еще большей опаской глядя на Карин с Марсией. Марк подумал: пока побагровевший Густиоз все еще ревет, ничего не случится. А вот когда тот наберет в грудь воздуху и попытается двинуться вперед, и дело дойдет до физического столкновения... Марк был далеко не уверен, способен ли будет вообще кто-то в этот момент повести себя адеватно. Где-то в глубине его сознания, словно нетерпеливый волк, принялся скулить и царапаться Убийца.

Вот Густиоз набрал воздуху в грудь, внезапно оборвав свой вопль. Марк напрягся, ошеломленный тем, как он теряет целостность / свое Я / осторожность в тот же момент, как Другой начинает протискиваться вперед.

Остальные тоже замолкли. Если быть точным, шум оборвался так, словно кто-то выключил рубильник. Двойные двери за спиной Марка широко распахнулись, и дуновение теплого летнего воздуха всколыхнуло волоски на его шее. Он развернулся.

В дверном проеме в изумлении застыла большая группа людей. В центре Майлз, блистательный в парадном мундире Дома Форкосиганов, стоял под руку с Катериной Форсуассон. Сбоку от них расположился Никки в паре с госпожой Фортиц. С другой стороны на перемазанных в масле спорщиков таращились двое, которых Марк не знал: лейтенант в зеленом армейском мундире и упитанный тип в гражданском. Поверх головы Майлза взирал Пим.

— Кто это? — взволнованно прошептал Густиоз. Не было ни малейших сомнений, кого он имел в виду.

— Лорд Майлз Форкосиган. — вполголоса отрезала Карин. — Имперский Аудитор лорд Форкосиган! Вот вы и дожили!

Майлз медленно обвел взглядом собравшуюся вместе компанию: Марка, Карин и Марсию, незнакомых эскобарцев, Энрике, - тут он чуть вздрогнул, - оглядел с головы до пят внушительной высоты фигуру оруженосца Ройса. Долгое-долгое мгновение спустя Майлз наконец разжал губы.

— Оруженосец Ройс, вы, кажется, одеты не по форме.

Ройс вытянулся по стойке “смирно” и нервно сглотнул. — Я... я не на дежурстве, милорд.

Майлз сделал шаг вперед, и - Марк чертовски хотел знать, как у брата это получается - Густиоз и Муно тоже автоматически подтянулись. Хотя Муно так и не выпустил Энрике.

Майлз сделал жест в сторону Марка. — Это мой брат, лорд Марк. Карин Куделка и ее сестра Марсия. Доктор Энрике Боргос с Эскобара, гм... гость моего брата. — Он указал на группу людей, которых привел с собой. — Лейтенант Василий Форсуассон. Хьюго Форвейн, — он кивнул на полноватого мужчину, — брат Катерины. — Ударение на этом слове подразумевало "и лучше бы вы тут не натворили таких дел, как это выглядит". Карин вздрогнула.

— Остальные друг друга знают. А тех двух джентльменов, боюсь, я раньше не встречал. Твои гости случайно не собрались уходить, Марк? — предположил Майлз деликатно.

Плотину прорвало; полудюжина человек принялась одновременно объяснять, жаловаться, извиняться, просить, требовать, обвинять и защищаться. Пару минут Майлз выслушивал все это - и Марка посетило неприятное воспоминание о том, как потрясающе безукоризненно его брат-прародитель разбирался с данными, поступавщими в его командирский боевой шлем по параллельным каналам. Наконец он поднял руку и - о чудо! - мгновенно добился тишины, разве что Марсия автоматически договорила еще несколько слов.

— Позвольте мне уточнить, правильно ли я все понял, — пробормотал он. — Вы двое, господа, - он кивнул на постепенно обсыхающих эскобарцев, — желаете увезти доктора Боргоса и посадить его в тюрьму? Навсегда?

Нотка надежды в голосе Майлза заставила Марка съежиться.

— Не навсегда, — с сожалением признал судебный пристав Густиоз. — Но, несомненно, на весьма долгое время. — Он помолчал и протянул свой комок бумаг. — У меня есть все надлежащие разрешения и ордера, сэр!

— А-а, — произнес Майлз, разглядывая липкую груду. — Действительно. — Он помедлил. — Вы, разумеется, разрешите мне их проверить?

Он извинился перед всей толпой пришедших с ним людей, крепко сжал ладонь Катерины... - минуточку, а разве они друг с другом разговаривают? Весь вчерашний день Майлз шатался по дому, окруженный темным облаком отрицательной энергии, словно ходячая черная дыра; у Марка один взгляд на него вызывал головную боль. А сейчас, под этим изрядным слоем иронии, он офигительно сияет. Что за дьявольщина тут творится? Карин тоже глядела на эту парочку с растущим подозрением.

Марк временно отвлекся от размышления над этой загадкой, как только Майлз подозвал Густиоза к боковому столику под зеркалом. Освободив столик от цветочной икебаны, которую принял в руки кинувшийся подхватить Ройс, он велел Густиозу выложить туда всю кучу документов на выдачу.

Медленно, - и Марк ни капельки не сомневался, что Майлз воспользовался всеми театральными трюками, чтобы выиграть время на размышление, - и аккуратно он принялся их пролистывать. Зрители со всего вестибюля наблюдали за ним в абсолютной тишине, словно зачарованные. Он предусмотрительно касался документов лишь кончиками пальцев, то и дело поглядывая на Густиоза, отчего эскобарца на мгновение передергивало. Это случалось всякий раз, когда Майлзу приходилось подцеплять пару бумаг и осторожно отклеивать их друг от друга. — Гм-м, — произнес он, и еще раз: — Гм-м, — и наконец, — Да, все восемнадцать, прекрасно.

Майлз добрался до конца и на минуту задумался, едва касаясь пальцами груды документов и не возвращая их обратно топчущемуся рядом Густиозу. Затем вопросительно глянул из-под бровей на Катерину. Она ответила ему довольно обеспокоенным взглядом и кривой улыбкой.

— Марк, — медленно проговорил он. — Ты расплатился с Катериной за работу по дизайну акциями, а не наличными - я верно понимаю?

— Да, — сказал Марк. — И с Матушкой Кости тоже, — поспешил он отметить.

— И со мной! — вставила Карин.

— И со мной тоже, — добавила Марсия.

— У компании несколько туго с наличностью, — осторожно подсказал Марк.

— И с Матушкой Кости тоже. Гм. О боже, — Майлз какое-то мгновение смотрел в пространство, затем повернулся к Густиозу и улыбнулся ему: — Судебный пристав Густиоз.

Густиоз выпрямился, словно стал по стойке “смирно”.

— Похоже, все документы, что у вас здесь имеются, действительно законны и оформлены надлежащим образом.

Майлз двумя пальцами взялся за пачку и вернул ее в руки эскобарцу. Густиоз принял бумаги, улыбнулся и вздохнул.

— Однако, — продолжил Майлз, — вы пропустили одну инстанцию. Весьма существенную: без нее охранник СБ у ворот не должен был вас даже пропускать. Ладно, эти ребята - солдаты, а не законники; не думаю, что стоит налагать взыскание на беднягу капрала. Надо будет сказать генералу Аллегре, чтобы тот обязательно включил это на будущее в инструктаж.

Густиоз возрился на него с ужасом и неверием. — У меня есть разрешение Империи... локального планетарного пространства... округа Форбарра... города Форбарр-Султаны... Что это еще за инстанция?

— Особняк Форкосиганов - официальная резиденция графа Округа Форкосигана, — любезным тоном разъяснил ему Майлз. — Таким образом, территория, на которой он стоит, считается землей Округа Форкосиганов, примерно как посольство. Чтобы забрать этого человека из особняка Форкосиганов в городе Форбарр-Султана Округа Форбарра на планете Барраяр в Барраярской Империи, вам нужно все это, — махнул он на на липкую кипу бумаг, — плюс санкция на выдачу, заверенная графским Голосом - точно такая, как эта, от Округа Форбарра - но от от Округа Форкосигана.

Густиоза трясло. — И где же, — охрипшим голосом произнес он, — я могу найти ближайший графский Голос Округа Форкосиганов?

— Ближайший? — оживленно проговорил Майлз. — Ну, должно быть, это я.

Судебный пристав долгую минуту не сводил с него глаз. Потом сглотнул. — Прекрасно, сэр, — смиренно произнес он надтреснутым голосом. — Будьте добры, могу ли я получить ордер на экстрадицию доктора Энрике Боргоса у... у графского Голоса?

Майлз скосил глаза на Марка. Марк с перекошенным лицом уставился на него в ответ. Ах ты, сукин сын, ты же наслаждаешься сейчас каждой секундой...

Майлз испустил долгий, скорее сожалеющий, вздох - от которого все покачнулись - и оживленно произнес: — Нет. В вашей просьбе отказано. Пим, препроводи, пожалуйста, этих господ за пределы моих владений, а затем извести Матушку Кости, что нам необходим обед, м-м, — он окинул взглядом вестибюль, — на десять персон и как можно скорее. К счастью, ей нравятся трудные задачи. Оруженосец Ройс... — он посмотрел на молодого человека, по-прежнему вцепившегся в вазу с цветами и в жалкой панике не сводившего с него глаз. Майлз просто покачал головой. — Идите и примите ванну.

Пим - рослый, уже немолодой и одетый по всей форме - устрашающе шагнул к эскобарцам, и те, покорившись, безвольно дали выставить себя за дверь.

— Черт возьми, когда-нибудь ему придется выйти из этого дома! — крикнул через плечо Густиоз. — Не может же он прятаться тут всю жизнь!

— Мы перевезем его в Округ на официальном аэрокаре графа, — радостно уточнил Майлз в ответ.

Неразборчивый вопль Густиоза отрезало захлопнувшейся дверью.

— Проект с масляными жуками действительно совершенно захватывающий, — рассказывала Катерина двум пришедшим с ними мужчинам. — Вам стоит посмотреть лабораторию.

Карин отчаянно замотала головой, подавая Катерине знак "Не сейчас!"

Майлз окинул Марка мрачный предупреждающим взглядом и жестом указал гостям в противоположную сторону. — А пока вам, наверное, будет интересно осмотреть библиотеку Дома Форкосиганов. Госпожа Фортиц, не будете ли вы так любезны поведать Хьюго с Василием некоторые интересные исторические подробности об этом доме, пока я пойду кое о чем распоряжусь? Отправляйся с тетей, Никки. Весьма вам признателен... — Он нащупал руку Катерины, удерживая ее рядом с собой, пока вся компания не удалилась.

— Лорд Форкосиган, — вскричал Энрике дрожащим от облечения голосом, — не знаю даже, чем и когда я смогу вас за это отблагодарить!

Майлз поднял руку, обрывая его порыв на полпути, и сухо сказал. — Я подумаю.

Марсия, понимавшая намеки Майлза капельку получше Энрике, ядовито улыбнулась и взяла эскобарца за руку. — Пойдем, Энрике. Полагаю, нам бы лучше начать отрабатывать твой долг благодарности с того, что мы спустимся вниз и приберемся в лаборатории, как ты думаешь?

— Ох! Да, конечно... — Она решительно поволокла Энрике прочь. Все тише был слышен его голос : — А думаешь, ему понравятся жуки, которых придумала Катерина...?

Катерина любовно улыбнулась Майлзу. — Отлично разыграно, милый.

— Ага, — отрывисто произнес Марк. Он обнаружил, что изучает носки собственных ботинок. — Я знаю, как ты относишься ко всей этой затее. Гм... спасибо, а?

Майлз слегка покраснел. — Ну, знаешь, как я мог рискнуть обидеть собственную кухарку? Похоже, она этого типа усыновила. Думаю, за тот энтузиазм, с каким он поглощает мою пищу.

Брови Марка сошлись к переносице во внезапном подозрении. — А это правда, что место жительства графа юридически является частью его Округа? Или ты это только что на месте придумал?

Майлз коротко усмехнулся. — Справься об этом сам. А теперь, просим нас извинить, но думаю, мне лучше бы пойти и потратить немного времени на то, чтобы успокоить страхи моего будущих родственников. Им выпало тяжкое утро. И в качестве личного одолжения, дорогой братец, не будешь ли ты так любезен воздержаться от сваливания на меня очередных кризисов, хотя бы на остаток сегодняшнего дня?

— Родст...? — Карин открыла рот от охватившего ее восторга. — Ой, Катерина, здорово! Майлз, ах ты... ты негодяй! И когда это случилось?

Майлз усмехнулся, на этот раз - искренне, а не играя на публику. — Она спросила меня, а я сказал "да". — Он лукаво глянул на Катерину и продолжал, — В конце концов, должен же я был подать ей хороший пример. Видишь, Катерина, как надо отвечать на предложение руки и сердца - прямо, решительно, а главное - положительно!

— Буду иметь в виду, — ответила она. Когда он повел ее к библиотеке, ее лицо было бесстрастно, но глаза смеялись.

Карин, проводившая их взглядом, вздохнула от романтического удовольствия и прильнула к Марку. Отлично, это настроение заразно. Так в чем проблема? Да пошел этот черный костюм...! Его рука скользнула к ней на талию.

Карин провела рукой по волосам. — Хочу в душ.

— Можешь воспользоваться моим, — предложил Марк немедленно. — Я потру тебе спинку...

— Можешь потереть все, — обещала она ему. — Кажется, я потянула мышцы, перетягивая Энрике вместо каната.

Черт возьми, этот день ему еще удастся спасти! Нежно улыбаясь, он шагнул вместе с ней к лестнице.

Из тени под самыми их ногами выскочила и зигзагом метнулась по черно-белым плиткам пола королева форкосигановских жуков.

Карин взвизгнула, и Марк нырнул вслед за огромным насекомым. Он вьехал на животе под самый боковой столик, успев увидеть, как кончик ее тельца серебристой вспышкой исчезает из виду в щели между плинтусом и неплотно уложенной плиткой. — Будь все проклято, эти твари умеют расплющиваться! Может, Энрике стоит сделать их, скажем, повыше или что-то вроде того? — Отряхивая пиджак, он поднялся на ноги. — Ушла в стену. — Куда-то к своему гнезду, как он и опасался.

Карин с сомнением глянула под стол. — Скажем Майлзу?

— Нет, — сказал Марк решительно и, взяв ее за руку, повел наверх.

Эпилог

С точки зрения Майлза две недели до императорской свадьбы просто промчались. Хотя он и подозревал, что для Грегора с Лаисой включилось релятивистское искажение времени: оно текло медленнее, а сами они старились быстрее. Всякий раз, сталкиваясь с Грегором, он выдавал подходящие сочувственные возгласы, соглашаясь: да, эти общественные церемонии жутко обременительны, но бремя это и вправду приходится нести любому, кто принадлежит к роду человеческому, так что голову выше, грудь колесом... В голове у него, наоборот, цепочками пузырьков беспрестанно всплывали и лопались слова: Смотрите! Я обручен! Разве она не мила? Она сама меня спросила. Она еще и умница. Она идет за меня замуж. Моя, моя, совсем моя. Я помолвлен! И женюсь! На этой женщине!. Он лишь надеялся, что все это возбуждение проявлялось у него лишь в невозмутимой, мягкой улыбке.

Он трижды напросился на ужин к Фортицам и дважды заполучил Катерину с Никки за стол в особняк Форкосиганов, прежде чем настала свадебная неделя и все его приемы пищи - боже правый, даже завтраки! - оказались заранее расписаны. Однако его график был далеко не столь тяжким, как у Грегора с Лаисой, чье время леди Элис вместе с СБ разбили по минутам. Майлз пригласил Катерину составить ему компанию на каждое исполнение его общественного долга. Она приподняла брови и согласилась на разумные и достойные три раза. Лишь позже Карин объяснила ему, что леди может появиться на людях в одном и том же платье лишь ограниченное число раз; догадайся Майлз, что проблема в этом, он бы с удовольствием ее разрешил. Возможно, это было и к лучшему. Он хотел разделить с Катериной свое удовольствие, а не усталость.

Облако веселых поздравлений, окружавшее их со дня их эффектной помолвки, было омрачено лишь однажды: на ужине в честь пожарной команды Форбарр-Султаны, к которому приурочили вручение награды пожарникам, в прошлом году проявившим выдающуюся храбрость или сообразительность. Выходя из зала под руку с Катериной, Майлз обнаружил, что дверь наполовину перекрыта весьма пьяным лордом Формуртосом, одним из потерпевших поражение сподвижников Ришара. Помещение к тому моменту в основном опустело, оставалось лишь несколько кучек людей, искренне увлеченных беседой. Слуги уже готовились к уборке. Формуртос, скрестив руки, прислонился к дверному косяку и двигаться не собирался.

На вежливое Майлзово “Прошу прощения...” Формуртос с преувеличенной иронией скривил губы.

— А почему бы нет? Остальные так и сделали. Похоже, ты в достаточной степени Форкосиган - можешь выйти сухим из воды даже после убийства.

Катерина расстроенно замерла. Долю секунды Майлз колебался, прикидывая: объяснить, оскорбиться, возразить? Спорить в коридоре с полупьяным дураком? Нет. В конце концов, я же сын Эйрела Форкосигана. Вместо всего вышеперечисленного, Майлз не моргая уставился на него и тихо проговорил: — Раз ты правду в это веришь, то что же стоишь у меня на пути?

Нетрезвая усмешка Формуртоса улетучилась, сменившись запоздалой осторожностью. С деланной беззаботностью, которая у него не очень-то вышла, он выпрямился и жестом пригласил пару пройти. Когда Майлз оскалился в улыбке, тот невольно сделал еще шаг назад. Майлз взял Катерину под руку и прошествовал мимо, не оглядываясь.

Когда они уже шли по коридору, Катерина разочек кинула взгляд через плечо. Тоном беспристрастного наблюдателя она шепнула: — Он исчез. Знаешь, в один прекрасный день твое чувство юмора доведет тебя до большой беды.

— Похоже на то, — вздохнул Майлз.

***

Майлз решил, что императорская свадьба очень похожа на боевую высадку десанта, за тем поразительным исключением, что командовать приходится не ему. В этот раз нервный срыв пришелся на долю леди Элис и полковника лорда Форталы-младшего. А Майлзу досталась роль рядового. Все, что ему нужно делать - это улыбаться и следовать приказам, и рано или поздно все закончится.

Еще повезло, что дело было в Середину Лета, поскольку единственным (если не считать сногсшибательно уродливого городского стадиона) местом, достаточно большим для всех кругов свидетелей, был покрытый травой газон - бывший плац-парад - с южной стороны Дворца. Бальный зал был назначен запасным местом сбора на случай дождя (на взгляд Майлза - террористический план с целью довести большую часть правительства Империи до смерти от жары и недостатка кислорода). В пару к снежной буре, сделавшей столь незабываемой помолвку в Зимнепраздник, летом должен был случиться как минимум торнадо, однако ко всеобщему облегчению, с самого рассвета денек выдался ясный.

Утро началось еще с одного официального завтрака во Дворце, на этот раз - с Грегором и приятелями жениха. Грегор выглядел слегка помятым, но решительным.

— Как ты, держишься? — спросил его Майлз вполголоса.

— До конца ужина доживу, — заверил его Грегор. — А там потопим наших преследователей в озере вина и сбежим.

Даже Майлз не знал, где собирались укрыться Грегор с Лаисой на брачную ночь - в одном из многочисленных владений Форбарра, в загородном поместье у кого-то из друзей, или даже, может, на орбите, на борту крейсера. Но он был уверен - на императорской свадьбе новобрачным не устроят никакого “кошачьего концерта”. Для прикрытия своего отхода Грегор отобрал сплошь ужасающе лишенный чувства юмора личный состав СБ.

Майлз вернулся в особняк Форкосиганов и переоделся в самый лучший мундир Дома, украшенный тщательно отобранными военными наградами, которые он теперь иначе как в парадных случаях не носил. Из третьего круга свидетелей на него будет глядеть Катерина, стоящая там вместе с тетей и дядей и прочими коллегами-Аудиторами Майлза. Он, наверное, и увидеться с ней не сможет, пока не прозвучат все обеты - эта мысль дала ему испытать, что за страстное желание должно сжигать сейчас Грегора.

Когда Майлз вернулся во Дворец, там уже было полно народу. Он присоединился к отцу, Грегору, Дру и Ку, графу Анри Форволку с женой и остальным из первого круга свидетелей в назначенном месте возле Дворца. Вице-королевы не было - она где-то помогала леди Элис. Они обе, как и Айвен, появились, когда в запасе оставалось всего минута. Как только воздух позолотило сияние летнего вечера, к западному входу подвели коня Грегора - великолепную лоснящуюся вороную зверюгу в сверкающей кавалерийской сбруе. Оруженосец Форбарры привел столь же прекрасную белую кобылу, предназначенную для Лаисы. Грегор сел в седло. В своем парадном красно-синем мундире он смотрелся впечатляюще величественным и в то же время подкупающе взволнованным. Окруженный пешей свитой, он медленно двинулся между рядами собравшихся в сторону бывших казарм, ныне перестроенных под гостевые палаты, где поселили комаррскую делегацию.

Теперь уже делом Майлза было колотить в дверь, в предписанных обрядом фразах требуя появления на свет невесты. Сверху за ним наблюдала стайка хихикающих комаррианок, высовываясь из украшенных цветами окон. Из дверей вышла Лаиса с родителями, и Майлз отступил назад. Наряд невесты - отметил он в уверенности, что потом ему предстоят распросы - состоял из белого шелкового жакета, отделанного поверх очаровательной блестящей материей, тяжелой белой шелковой юбки с разрезами, белых кожаных ботиночек и головного убора, с которого спадали гирлянды цветов. С несколько напряженными улыбками оруженосцы Форбарры удостоверились, что все это великолепие без каких-либо происшествий водружено на спину исключительно спокойной кобылки — Майлз подозревал, что лошади дали транквилизаторы. Грегор тронул своего коня, подъехал, склонился и на мгновение стиснул руку Лаисы; они улыбнулись друг другу с обоюдным радостным изумлением. Отец Лаисы - невысокий, округлый комаррский олигарх, ни разу в жизни до репетиций этой свадьбы не видевший лошадь вблизи, - отважно взял поводья, и кавалькада снова тронулась в свой величавый путь меж рядами доброжелателей к южной лужайке.

Свадебный узор был выложен на земле маленькими дорожками из разноцветного зерна; его, по подсчетам Майлза, сюда ушли сотни килограммов. Жениха с невестой ожидал маленький центральный круг, окруженный шестилучевой звездой для главных свидетелей и рядом концентрических колец для гостей. Сперва близкие родственники и друзья - потом графы со своими графинями - затем высокие правительственные чиновники, высшие офицеры и Имперские Аудиторы - следующими дипломатические делегации; дальше люди набились вплоть до самых стен дворца, а на улице их толпилось еще больше. Кавалькада распалась на две части, невеста с женихом спешились и вошли в круг с противоположных сторон. Лошадей увели, а свидетельнице Лаисы и Майлзу вручили полагающиеся им мешочки с зерном, которое надо было высыпать на землю, замыкая круг за парой брачующихся. Что они и сделали, ухитрившись не уронить мешочки и не высыпать слишком много крупы на собственную парадную обувь.

Майлз занял место на предназначенном ему луче звезды, его мать с отцом и родители Лаисы - по обе стороны от него, комаррская свидетельница, подружка Лаисы - напротив. Так как ему не было нужды подсказывать Грегору реплики, то все время, пока пара повторяла свои клятвы, - на четырех языках! - он провел за разглядыванием счастливых лиц вице-короля с вице-королевой. Вряд ли он когда-либо раньше видел отца плачущим на людях. Ладно, отчасти это - дань сентиментальности, переполняющей сегодня каждого, а отчасти, должно быть, - слезы явно политического облегчения. Вот поэтому, конечно, и ему самому пришлось смахнуть влагу с глаз. Впечатляющий публичный спектакль, церемония чертова...

Сглотнув, Майлз сделал шаг вперед, движением ноги разомкнул круг и выпустил из него пару новобрачных. Он воспользовался своей привилегией и удобным местом, чтобы первым с поздравлениями пожать руку Грегора и, привстав на цыпочки, поцеловать невесту в раскрасневшуюся щеку. А затем, черт возьми, наступила очередь остальных - он свое выполнил, свободен и может пойти выловить Катерину во всей этой толпе. Пробираясь мимо людей, сгребающих горстки зерна, чтобы спрятать их на память, он тянул шею, выглядывая изящную женщину в сером шелковом платье.

***

Карин стиснула руку Марка и удовлетворенно вздохнула. Кленовая амброзия стала хитом.

Карин подумала, что Грегор весьма мудро разделил астрономической величины расходы на свадебный банкет среди своих графов. Вокруг Императорского дворца были рассыпаны павильоны, и каждому Округу предложили устроить там свой прилавок и предлагать гуляющим гостям всяческую местную снедь и напитки, какие они сочтут нужным (конечно, все проверенное леди Элис и СБ). В результате получилось нечто, слегка смахивающее на Окружную Ярмарку - или, скорее, Ярмарку Округов - но зато конкурировало там все самое лучшее на Барраяре. Павильону Округа Форкосиганов досталось лучшее место, в северно-западном углу дворца и прямо в начале дорожки, ведущей в лежащие ниже сады. Граф Эйрел пожертвовал тысячу литров сделанного в его Округе вина - выбор традиционный и весьма популярный.

На приставном столике рядом с винным баром сам лорд Марк Форкосиган и МПФК Энтерпрайзес - трам-пам-пам! - предлагали гостям свой первый пищевой продукт. Матушка Кости и Энрике, со значком "Персонал" на груди, дирижировали командой прислуги из форкосигановского особняка, наливающие высшим форам щедрые порции кленовой амброзии с такой скоростью, с какой успевали передавать бокалы через стол. С краю стола, вся в цветах, стояла проволочная клетка, а в ней сине-красно-золотым пылала пара дюжин великолепных новых Блистательных Жуков. Рядом стояла табличка с коротким разъяснением, как же жуки делают свою амброзию - этот текст Карин переписала, убрав из него и техницизм Энрике, и явную меркантильность Марка. Ну, именно это, представляемое под новым именем, жучиное масло новые жуки не давали, но это же просто маловажная деталь... вопрос упаковки.

Из толпы выбрались гуляющие Майлз с Катериной, а за ними Айвен. Майлз засек отчаянно машущую Карин и свернул к ним. У Майлза был тот же самый ошеломленный и безумно довольный вид, которым он щеголял уже две недели; Катерина, впервые оказавшаяся на приеме в Императорском дворце, похоже, испытывала благоговейный трепет. Карин метнулась к столу, схватила вазочку с амброзией и победно выставила ее перед приближающейся троицей.

— Катерина, им нравятся Блистательные Жуки! Не меньше полудюжины женщин попытались их утащить и прикрепить к волосам вместе с цветами - Энрике пришлось запереть клетку, пока мы их всех не лишились. Он говорит, что они здесь для демонстрации, а не для бесплатной раздачи.

Катерина засмеялась. — Рада, что я сумела сломить сопротивление ваших потребителей!

— Да уж! После такого дебюта на императорской свадьбе их захочется получить каждому! Вот, держи - ты еще не пробовала кленовой амброзии? Майлз, а ты?

— Я уже отведал ее раньше, спасибо, — произнес Майлз нейтрально. — Айвен! Ты должен попробовать!

Айвен нерешительно скривился, но из дружеской любезности поднес ложку ко рту. Выражение его лица изменилось. — Ого, что вы в эту штуку подлили? В нее добавились весьма заметные градусы, — Он пресек попытку Карин отобрать у него вазочку.

— Кленовую медовуху, — весело сказала Карин. - Матушку Кости посетило вдохновение. И это правда сработало!

Айвен сглотнул и замер. — Кленовая медовуха? Самый отвратительный, прожигающий кишки, исподтишка нападающий на тебя напиток, когда-нибудь сваренный человеком?

— К ней надо привыкнуть, — пробормотал Майлз.

Айвен взял еще кусочек. — В сочетании с самой мерзкой едой, какую только можно придумать... и как у нее вышло вот это? — Он выскреб ложечкой остатки мягкой золотистой массы и воззрился на вазочку, словно прикидывая, не вылизать ли ее. — Потрясающе действенно. Еда и выпивка в одном флаконе... неудивительно, что тут очередь выстроилась!

Марк с самодовольной улыбкой вступил в разговор. — Я только что имел очаровательную частную дружескую беседу с лордом Форсмитом. Не вдаваясь в детали, могу сказать: похоже, наша проблема нехватки стартового капитала тем или иным способом разрешится. Катерина! Я теперь в состоянии выкупить акции, которые дал тебе за дизайн. Что бы ты сказала на предложение вернуть их за двойную номинальную стоимость?

Катерину предложение заинтриговало. — Это же чудесно, Марк! И столь своевременно. Это больше, чем я когда-либо ожидала...

— Так что скажи ему, — твердо перебила ее Карин, — нет, спасибо. Крепко держись за эти акции, Катерина! Если тебе нужны наличные, так возьми под их обеспечение ссуду. Потом, когда в будущем году акционерный капитал вырастет уже не знаю во сколько раз, продай несколько штук, заплати по ссуде, а оставшиеся придержи как растущие вложения. К тому времени, когда Никки вырастет, эти деньги позволят тебе отправить его учиться на скачкового пилота.

— Тебе не обязательно поступать таким образом... — начал Марк.

— Со своими я поступлю именно так. Из них я куплю себе обратный билет на Колонию Бета! — Она не собирается просить у родителей ни десятимарковой монетки, и эта новость оказалось для них еще большим сюрпризом, чем она действительно надеялась. Тогда они попытались навязать ей пожизненное содержание - просто, решила Карин, чтобы вернуть себе душевное спокойствие а, может, и родительскую власть. Она испытала гигантское удовольствие, любезно отказавшись. — И Матушке Кости я тоже велела их не продавать.

Катерина прищурила глаза. — Понимаю, Карин. В таком случае... благодарю, лорд Марк. Я обдумаю ваше предложение чуть позже.

Потерпевший фиаско Марк что-то проворчал себе под нос, но под под сардоническим взглядом брата не предпринял очереной попытки в своих махинациях.

Карин радостно подлетела к сервировочному столу, где Матушка Кости как раз достала очередной пятилитровый бидон с кленовой амброзией и распечатывала его.

— Как наши дела? — спросила Карин.

— Такими темпами они у нас за следующий час все подчистят, — доложила повариха. Поверх своего самого лучшего платья она надела кружевной передник, а на груди элегантная и внушительная гирлянда из свежих орхидей - Майлз подарил, сообщила она, - почти не оставила места для карточки персонала. Ей-богу, существует масса способов попасть на императорскую свадьбу...

— Потрясающую идею вы придумали, чтобы успокоить Майлза, - жучиное масло с кленовой медовухой, — сообщила ей Карин. — Он один из немногих знакомых мне людей, кто действительно пьет эту штуку.

— Ах, Карин, дорогуша, идея-то была не моя, — ответила ей Матушка Кости, — а лорда Форкосигана. Знаешь, он владеет медоварней... по-моему, он углядел в этом способ подкинуть еще денег тем беднякам, что живут в глуши Дендарийских гор.

Карин расплылась в усмешке. — Понимаю. — Она украдкой кинула взгляд на Майлза, добродушно стоящего под руку со своей дамой и изображающего полное безразличие к проекту своего клон-брата.

В подступавших сумерках по всему дворцовому саду и лугу начали зажигаться разноцветные огоньки, красивые и праздничные. И словно в ответ, Блистательные Жуки в своей клетке затрепетали крыльями и замерцали.

***

Марк не сводил глаз с возвращающейся от стола с жучиным маслом Карин - такой аппетитной, белокурой, сливочной, с просвечивающей кожей и малиновым румянцем, - и удовлетворенно вздыхал. Он сунул руки в карманы и неожиданно нащупал там зерно, которой набрал по ее настоянию, когда разомкнули свадебный круг. Стряхнув крупу с пальцев, он протянул Карин руку и спросил: — А что теперь надо сделать с этими зернами, Карин? Посадить или как?

— Ой, нет, — сказала она, когда он привлек ее поближе. — Они просто на память. Большинство людей насыплет их в маленькие мешочки и попытается когда-нибудь всучить своим внукам: мол, вот, я был на свадьбе старого Императора.

— Знаете, это ведь чудесное зерно, — вставил Майлз. — Оно преумножается. Завтра - или сегодня к ночи - по всей Форбарр-Султане легковерным простакам примутся продавать мешочки с якобы свадебным зерном. Многие тонны.

— Правда? — Марк обдумал сказанное. — Знаешь, вообще-то это можно делать на законных основаниях, если проявить немного изобретательности. Возьми горстку свадебной крупы, смешай ее с бушелем обычной, перепакуй... покупатель все же получит, в каком-то смысле, подлинное зерно с императорской свадьбы, но немного в другой пропорции...

— Карин, — обратился к ней Майлз, — сделай мне одолжение. Проверь его карманы прежде, чем он сегодня отсюда выйдет, и конфискуй все зерна, что найдешь.

— Я же не говорил, что это я собираюсь так сделать! — возмутился Марк. Майлз усмехнулся, и тот понял, что его только что сделали. Он глуповато улыбнулся в ответ, слишком в хорошем настроении от сегодняшнего вечера, чтобы испытывать какие-либо негативные эмоции.

Карин подняла глаза, и Марк, проследив за ее взглядом, увидел, как к ним приближаются коммодор Куделка в парадном красно-синем мундире и госпожа Куделка в чем-то зеленом и струящемся, словно Королева Лета. Коммодор весьма беспечно помахивал своей тростью-шпагой, однако выражение лица его было странно задумчивым. Карин умчалась попросить еще пару вызочек с амброзией - чтобы всучить их родителям.

— Как поживаете? — приветствовал их Майлз.

Коммодор рассеянно ответил: — Я немного, гм... Немного... гм.

Майлз навострил бровь. — Немного гм?

— Оливия, — сказала госпожа Куделка, — только что объявила о своей помолвке.

— Я так и думал, что это жутко заразно, — сказал Майлз, лукаво усмехнувшись Катерине.

Катерина ответила ему нежной улыбкой и спросила Куделок, — Поздравляю вас. И кто же этот счастливчик?

— Это... гм... вот это - тот самый момент, к которому еще придется привыкнуть, — вздохнул коммодор.

— Граф Доно Форратьер, — произнесла госпожа Куделка.

Карин подоспела со стопкой вазочек с амброзией как раз вовремя, чтобы это услышать; она подпрыгнула и взвизгнула от восторга. Марк покосился на Айвена, но тот просто покачал головой и потянулся за очередной порцией амброзии. Из всей компании он был единственным, чей голос не прозвучал в общем удивленном гуле. Вид у него был угрюмый, да. Но не удивленный.

Майлз, быстро переварив эту новость, произнес, — Я всегда полагал, что одна из ваших девочек подцепит графа...

— Да, - сказал коммодор, — но...

— Я совершенно уверена, что Доно знает, как сделать ее счастливой, — высказалась Катерина.

— Гм.

— Она хочет устроить большую свадьбу, — сказала госпожа Куделка.

— Как и Делия, — сказал коммодор. — Сейчас они сражаются за то, кому достанется дата пораньше. Как и первый выстрел по моему несчастному бюджету. — Он оглядел дворцовое поле и делающихся все веселее пирующих. Поскольку вечер был еще ранний, большинство из них пока сохраняло вертикальное положение. — Вот это наводит обеих на грандиозные идеи.

— О-о. Я должен поговорить с Дувом, — восхищенным голосом произнес Майлз.

Коммодор Куделка подобрался ближе к Марку и понизил голос. — Марк, я... э–э... чувствую, что должен извиниться перед тобой. Я не собирался быть таким несгибаемым упрямцем насчет всего этого.

— Все нормально, сэр, — произнес Марк, удивленный и тронутый.

Коммодор добавил, — Значит, вы осенью возвращаетесь на Бету... хорошо. В конце концов, в вашем возрасте не стоит устраивать свои дела в спешке.

— Мы именно так и думаем, сэр, — Марк заколебался. — Я знаю, из меня еще не очень хороший семьянин. Но я собираюсь научиться.

Коммодор, кривовато улыбнувшись, кивнул: — Ты все делаешь прекрасно, сынок. Просто продолжай в том же духе.

Карин сжала его руку. Марк прочистил внезапно и необъяснимо стиснутое горло, размышляя над новой мыслью: у человека не просто может быть семья, но семья эта может быть и не одна. Изобилие родственников... — Спасибо, сэр. Я постараюсь.

Тут из-за угла дворца появились рука об руку Оливия с Доно; Оливия - в платье своего любимого цвета желтой примулы, и Доно - сдержанно великолепный в синем с сером Дома Форратьеров. Марк впервые заметил, что темноволосый Доно был на самом деле чуть ниже своей нареченной. У Куделок все девочки довольно высокие. Но сила индивидуальности Доно была такова, что разницу в росте вряд ли кто-то замечал.

Они присоединились к компании, объяснив, что уже пять разных человек рекомендовали им пойти попробовать кленовую амброзию, пока та не кончилась. Пока Карин собирала еще одну охапку вазочек, они задержались принять поздравления от всех собравшихся. Даже Айвен снизошел до этого светского долга.

Вернулась Карин, и Оливия сказала ей: — Я только что говорила с Тасией Форбреттен. Она так счастлива - они с Рене зачали своего мальчика! Зародыш только нынче утром поместили в маточный репликатор. Пока он полностью здоров.

Карин, ее мать, Оливия и Доно склонились голова к голове, и недолгий остаток разговора приобрел ужасающе акушерское направление. Айвен отступил.

— Делается все хуже и хуже, — мрачно доверился он Марку. — Я уже привык: мои прежние подружки выходят замуж, и я теряю их одну за другой. Но теперь они стали делать это парами.

Марк пожал плечами. — Ничем не могу тебе помочь, старина. Но если хочешь мой совет...

— Ты даешь мне совет насчет моей личной жизни? — возмущенно прервал его Айвен.

— Что отдашь, то и получишь. Даже до меня это в конце концов дошло, — усмехнулся Марк.

Айвен зарычал и собрался смыться, но замер и пораженно вытаращил глаза на графа Доно, окликающего своего кузена Байерли Форратьера, который как раз шел мимо по дорожке в сторону Дворца. — А этот что здесь делает? — пробормотал Айвен.

Доно с Оливией откланялись и ушли - видимо, наметив Бая следующей жертвой, с которой собирались поделиться своим извещением. Помолчав мгновение, Айвен протянул пустую вазочку Карин и двинулся вслед за ними.

Коммодор, выскребая маленькой ложечкой остатки амброзии из бокала, хмуро поглядел вслед Оливии, радостно прильнувшей в своему новоиспеченному жениху. — Графиня Оливия Форратьер, — пробормотал он под нос, явно пытаясь приучить и свой язык, и свой разум к этой новой концепции. — Мой зять, граф... черт возьми, этот тип Оливии почти в отцы годится.

— В матери уж точно, — пробормотал Марк.

Коммодор кисло на него глянул. — Понимаешь, — добавил он после секундной паузы, — просто по аналогии, я всегда полагал, что мои девочки выйдут за блестящих молодых офицеров. И надеялся, что к старости в моем доме будет собственный генштаб. Хотя, думаю, в качестве утешения есть Дув. Тоже не молод, но блестящ настолько, что просто жуть. Ну, может Марсия найдет нам будущего генерала.

Марсия в платье мятно-зеленого оттенка остановилась у столика с жучиным маслом спросить, как успех, и осталась там помогать накладывать амброзию. Они с Энрике наклонились, чтобы поднять очередную емкость, и эскобарец от души засмеялся над какими-то ее словами. Марк с Карин согласились, что когда они вернутся на Колонию Бета, Марсия займет пост управляющего, отправившись в Округ приглядеть за началом работ. Марк подозревал, что в конечном счете она получит контрольный пакет компании. Неважно. Это лишь его первый опыт предпринимательства. Я могу создать еще. Энрике похоронит себя в лаборатории. Им с Марсией придется много чему научиться, работая вместе. Аналогия...

Марк попробовал эту мысль на кончике языка, А вот мой свояк, доктор Энрике Боргос... Марк передвинулся так, чтобы коммодор оказался спиной к столу, где Энрике с нескрываемым восхищением взирал на Марсию, проливая амброзию себе на пальцы. Карин говорила ему, что неуклюжие молодые интеллектуалы с годами делаются вполне ничего. Так что если одна из Куделок выбрала военного, другая - политика, а третья - экономиста, то последняя для полного комплекта должна найти себе ученого... Похоже, не просто генштаб будет у Ку к старости, а целый мир. Из милосердия Марк решил держать это замечание при себе.

Если к Зимнепразднику дела пойдут достаточно хорошо, то, может, он подарит Ку и Дру полностью оплаченную недельную поездку в Шар, просто чтобы поощрить обнадеживающую тенденцию коммодора к широте социальных взглядов. К тому же, подумал он, это даст им возможность приехать на Бету и повидаться с Карин - а против этой взятки им не устоять...

***

Айвен постоял, наблюдая, пока Доно завершит свой сердечный разговор с кузеном. Потом Доно с Оливией вошли в широко распахнутые стеклянные двери дворца, свет из которых падал на мощеную камнем дорожку. Байерли взял бокал вина с подноса проходящего мимо слуги и, потягивая напиток, задумчиво прислонился к балюстраде, откуда открывался вид на убегающие вниз садовые дорожки.

Айвен подошел к нему. — Привет, Байерли, — сказал он радушно. — А почему ты не в тюрьме?

Бай оглянулся и улыбнулся. — А, Айвен! Ты разве не знаешь - я сделался Имперским Свидетелем. Именно мои тайные показания отправили нашего дорогого Ришара посидеть в холодке. Все прощено.

— Доно простил тебе то, что ты пытался сделать?

— Идея была идея Ришара, а не моя. Он всегда воображал себя человеком действия. Его вовсе не требовалось особо подстрекать к соблазну преступить роковую черту.

Айвен скупо улыбнулся и взял Байерли за руку. — Пойдем-ка немного прогуляемся.

— Куда? — беспокойно спросил Байерли.

— В какое-нибудь более уединенное место.

Самым первым уединенным местом у них на пути оказалась каменная скамейка в заросшем кустарником укромном уголке, оккупированная какой-то парочкой. Как оказалось, молодой человек был мичман-фор, знакомый Айвену по Оперативному отделу Генштаба. Айвену потребовалось около пятнадцати капитанских секунд, чтобы выселить парочку. Байерли наблюдал за ним с притворным восхищением. — В какого властного человека ты превращаешься в последнее время, Айвен.

— Садись, Бай. И хватит нести эту чушь собачью. Если можешь.

Улыбаясь, но глядя настороженно, Бай устроился поудобнее и положил ногу на ногу. Айвен занял позицию между ним и выходом.

— Откуда ты здесь, Бай? Тебя Грегор пригласил?

— Меня привел Доно.

— Как мило с его стороны. До невозможности мило. Я - к примеру - ни на секунду в это не поверил.

Бай пожал плечами. — Это правда.

— Что на самом деле произошло той ночью, когда на Доно напали?

— Бог мой, Айвен. Своей настойчивостью ты начинаешь ужасно мне напоминать своего коротышку кузена.

— Ты лгал тогда и лжешь сейчас, только не могу сказать, в чем именно. У меня от тебя голова раскалывается. И я готов разделить это ощущение с тобой.

— Ну-ну... — глаза Бая сверкнули в разноцветных огнях, хотя лицо его оставалось наполовину в тени. — На самом деле это очень просто. Я говорил Доно, что я агент-провокатор. Допустим, я помог устроить это нападение. А вот о чем я забыл упомянуть - Ришару, разумеется, - так это что я заказал еще взвод муниципальной гвардии, чтобы они в нужный момент вмешались. После чего по сценарию абсолютно потрясенный Доно должен был, шатаясь, ввалиться в особняк Форсмитов на глазах у половины Совета Графов. Грандиозный публичный спектакль гарантировал бы ему весьма сочувственное голосование.

— Ты убедил Доно, что дело было именно так?

— Да. К счастью, я смог предъявить гвардейцев как свидетелей моих благих намерений. Ну не умница ли я? — ухмыльнулся Бай.

— Как и Доно - насколько я теперь понимаю. Он вместе с тобой планировал, как бы подставить Ришара?

— Нет. На самом деле. Я рассчитывал, что это будет сюрпризом - хотя не совсем таким, каким все обернулось. Я хотел быть уверен в том, что реакция Доно окажется абсолютно убедительной. Нападение должно было на самом деле состояться - и быть засвидетельствовано - чтобы можно было инкриминировать его Ришару и чтобы он не мог отговориться тем, что "просто шутил". Не очень-то прилично оказалось бы, если Ришар стал - и это было бы доказуемо - просто жертвой ловушки своего политического противника.

— Готов поклясться, той ночью ты вовсе не притворялся чертовски обезумевшим, когда меня догнал.

— Ох, таким я и был. Весьма болезненное воспоминание. В тот момент вся моя чудесная постановка только что рухнула. Хотя, благодаря вам с Оливией, результат был все же достигнут. Думаю, я должен быть тебе признателен. Моя жизнь сделалась бы нынче... крайне неудобной, добейся эти мерзкие головорезы успеха.

Насколько именно неудобной, Бай? Айвен мгновение помолчал и мягко спросил, — Это Грегор приказал?

— У тебя что, романтический взгляд на возможность правдоподобного отрицания, Айвен? Бог ты мой. Нет. Мне стоило некоторых усилий удержать СБ в стороне от этого дела. С этой грядущей свадьбой они все сделались такими удручающе негибкими. У них возникло бы докучливое желание немедленно арестовать заговорщиков! Не особо эффективно с политической точки зрения

Если Бай и лжет... Айвен не хотел этого знать. — Майлз говорит: "если ввязываешься в такие игры с большими парнями, то лучше быть чертовски уверенным, что выиграешь". Это Правило Один. А Правила Два не существует.

Байерли вздохнул. — Так он мне и заметил.

Айвен помедлил. — Майлз с тобой об этом говорил?

— Десять дней назад. Тебе когда-нибудь рассказывали, что такое дежа вю, а, Айвен?

— Что, он устроил тебе выговор?

— Просто выговор мне самому есть от кого получить. Хуже. Он... он раскритиковал меня. — Байерли слабо вздрогнул. — Ну знаешь, с позиции тайного агента. Надеюсь, такого испытания мне больше в жизни выпадет, — он отхлебнул вина.

Айвен чуть было не позволил себе сочувственно согласиться. Но удержался. Он поджал губы. — Итак, Бай... и кто твой тайный контакт?

Бай моргнул. — Мой что?

— У каждого глубоко засекреченного осведомителя есть тайный контакт. Вряд ли будет здорово, если тебя засекут курсирующим в штаб-квартиру СБ и обратно те самые люди, которых назавтра тебе, может, придется закладывать. Давно ты на этой работе, Бай?

— На какой работе?

Айвен сидел молча, хмуро глядя на Бая. Без всякого чувства юмора.

Бай вздохнул. — Около восьми лет.

Айвен приподнял бровь. — Внутренние дела ... контрразведка ... гражданский вольнонаемный контрактник... какой у тебя класс? ИС-6?

Губы Бая дернулись. — ИС-8.

— О-о! Превосходно.

— Да, я такой. Конечно, раньше был ИС-9. Уверен, в один прекрасный день я его снова получу. Просто мне нужно будет какое-то время поскучать и строго следовать правилам. Например, придется доложить об этом разговоре.

— На здоровье, — Наконец все сложилось в аккуратные колонки и без всяких остатков. Значит Байерли Форратьер - один из “грязных ангелов” Иллиана... точнее, теперь - Аллегре, надо полагать. И, похоже, он устроил себе небольшую личную подработку на стороне. Конечно, за свою "ловкость рук", употребленную в пользу Доно, Бай должен бы получить взыскание в личное дело. Но карьеру он не загубил. Если винтик-Байерли немного разболтался, то, безусловно, где-то в недрах штаб-квартиры СБ имеется некто весьма сообразительный с отверткой. Офицер ранга Галени, если СБ достаточно повезло. И после всего происшедшего он, может, даже заглянет в гости к Айвену. Такое знакомство обязано оказаться интересным. А что лучше всего, Байерли Форратьер представляет для этого человека проблему... Айвен с облегчением улыбнулся и встал.

Байерли потянулся, подобрал полупустой бокал с вином и собрался двинуться вместе с Айвеном обратно по дорожке.

Как строго ни приказал себе Айвен прекратить, его мозг продолжал теребить этот сценарий со всенх сторон. Ну, бокал вина поможет его обмануть. Однако от очередного вопроса Айвен удержаться не смог: - Так кто же твой тайный контакт? Это должен быть некто, кого я знаю, черт возьми.

— Ну же, Айвен. По-моему, я дал тебе достаточно подсказок, чтобы ты смог отгадать это сам.

— Ладно ... это должен быть кто-то из среды высших форов, поскольку это явно твоя специализация. Кто-то, с кем ты часто сталкиваешься, но не твой постоянный собеседник. Кто-то, кто ежедневно - и незаметно - контактирует с СБ. Кто-то, на кого никто на обратит внимания. Непросматриваемый путь, невидимый канал информации. Спрятанный на самом виду. Кто?

Они дошли до верха дорожки. Бай улыбнулся. — Так я тебе и сказал. — Он медленно двинулся прочь. Айвен повернулся, чтобы перехватить слугу с винным подносом. Обернувшись снова, он увидел, как Бай, превосходно изображающий полупьяного городского бездельника - в немалой степени потому, что он и был полупьяным городским бездельником, - на мгновение задержался отвесить один из своих специфических баевских поклончиков леди Элис и Саймону Иллиану, как раз рука об руку выходившим из Дворца прогуляться на свежем воздухе. Леди Элис ответила ему ему холодным кивком.

Айвен поперхнулся вином.

***

Майлза утащили позировать для видео вместе с прочими участниками свадебной церемонии. Оставшись в теплой компании Марка и Карин, Катерина старалась не слишком нервничать, но испытала приступ облегчения, снова увидев Майлза, спускающегося к ней по ступенькам со стороны северного дворцового парка. Императорский дворец был огромным, древним, прекрасным, пугающим и переполненным историей, и она сомневалась, что когда-нибудь сможет подражать Майлзу, снующему в его двери туда-сюда с таким видом, словно все здесь ему принадлежит. И все же... на сей раз визит в это удивительное место дался ей легче, а следующий, без сомнения, будет еще проще. Либо мир - не столь уж огромный и пугающий, как ее когда-то заставили поверить, либо... она сама не столь маленькая и беспомощная, какой ее когда-то приучили себя считать. Если власть - это иллюзия, не значит ли это неизбежно, что и слабость - тоже?

Майлз ухмылялся. Снова взяв Катерину под руку и крепко эту руку стиснув, он издал зловещее хихиканье.

— Какой злодейский смешок, дорогой...

— Здорово. Просто здорово! Мне просто необходимо было найти тебя и немедленно этим поделиться. — Он отвел ее чуть в сторону от винного буфета Форкосиганов, осажденного пирующими, туда, где за деревьями широкая кирпичная дорожка вела наверх из северного сада старого Императора Эзара. — Я только что выяснил, каково новое место службы Алексея Формонкрифа.

— Надеюсь, девятый круг ада! — мстительно произнесла она . — Этому ничтожеству чуть не удалось забрать у меня Никки.

— Не хуже. Фактически, почти то же самое. Его отправили на остров Кайрил. Я надеялся, что его сделают офицером-метеорологом, но он всего лишь новый заведующий прачечной. Что ж, все сразу не получишь, — он с необъяснимым весельем покачался на пятках.

Катерина скептически нахмурилась. — Это вряд ли кажется достаточным наказанием...

— Ты не понимаешь. Остров Кайрил - его еще называют лагерь Вечная Мерзлота - худший гарнизон в Империи. Зимняя тренировочная база. Это арктический остров, в пятистах километрах от всего и вся, в том числе от ближайших женщин. Нельзя даже сбежать вплавь, потому что в этой воде ты замерзнешь за считанные минуты. Трясина, готовая поглотить тебя живьем. Снежные бури. Ледяной туман. Ветер, способный унести даже машину. Холодный, темный, пьяный, смертельный... я провел там однажды целую вечность - несколько месяцев. Обучающиеся прибывают и уезжают, но постоянный персонал застрял там намертво. О-о. Правосудие справедливо.

Пораженная его явным энтузиазмом, она переспросила: — Что, действительно так плохо?

— Да - о, да. Ха! Надо бы мне послать ему ящик хорошего бренди в честь императорской свадьбы, чтобы ему было с чего начать. Или... нет, есть идея получше. Пошлю-ка ему ящик плохого бренди. Через какое-то время там перестаешь замечать разницу.

Принимая его заверения в нынешнем и будущем дискомфорте человека, чуть не ставшего ее злым роком, она удовлетворенно фланировала под руку с Майлзом вдоль кромки нижнего сада. Всех главных гостей - и Майлза в том числе - скоро должны были позвать на официальный ужин, и там им придется ненадолго расстаться: он будет сидеть за высоким столом между императрицей Лаисой и ее комаррской подружкой, она - снова присодинится к лорду Аудитору Фортицу и своей тете. Предстояли утомительные речи, но у Майлза были твердые планы воссоединиться с ней сразу после десерта.

— Так как думаешь? — спросил он, изучающим взглядом окидывая празднество - похоже, с наступлением сумерек оно набирало обороты. — Хотелось бы тебе большую свадьбу?

Теперь она узнала пресловутый драматический блеск, которым засверкали его глаза. Но графиня Корделия заранее проинструктировала ее, как с этим можно справиться. Она опустила ресницы. — Не похоже, чтобы это приличествовало моему годичному трауру. Но если ты не против подождать до следующей весны, свадьба будет такой большой, как ты только захочешь.

— А, — произнес он, — а-а. Осень - тоже подходящее время для свадеб...

— Тихая домашняя свадьба осенью? Мне бы понравилось.

Уж не опасайтесь, он найдет способ сделать ее незабываемой. И лучше не оставлять ему слишком много времени на планирование, подумала она.

— Может быть, в саду в Форкосиган-Сюрло? — спросил он. — Ты его еще не видела. Или в саду особняка Форкосиганов, — он искоса на нее посмотрел.

— Конечно, — мило ответила она. — В будущие несколько лет предвидится вал свадеб на пленэре. Лорд и леди Форкосиган последуют моде.

Он усмехнулся при этих словах. Его... ее... их барраярский сад к осени будет еще слегка пустынным. Но полным побегов, надежды и жизни, ожидающей под землей весенних дождей.

Оба замолкли, и Катерина восхищенно уставилась на дипломатическую делегацию Цетаганды, как раз поднимающуюся по кирпичным ступенькам от зеркальных прудов. Вместе с постоянным послом Цетаганды на Барраяре и его высокой эффектной женой здесь был не только аут-губернатор Ро Кита - ближайшей планеты-соседa Барраяра - но еще и самая настоящая женщина-аут из столицы Цетагандийской Империи. Хотя и говорилось, что аут-леди никогда не путешествуют, она была прислана в качестве личного представителя аут-Императора Флетчира Джияджи и его Императриц. Ее сопровождал гем-генерал самого высокого ранга. Никто не знал, как она выглядит - она всегда передвигалась в персональном силовом шаре, нынче вечером в честь праздника отливающем опалесцирующим розовым цветом. Гем-генерал, высокий и изящный, был одет в официальный кроваво-красный мундир личной гвардии цетагандийского императора; сочетание цветов шара и мундира должно было бы ужасающе резать глаз, но почему-то не резало.

Посол взглянул на Майлза, помахал в вежливом приветствии и что-то проговорил гем-генералу, кивнувшему в ответ. К удивлению Катерины, гем-генерал и розовый шар отделились от группы, и один не спеша пошел (а другой поплыл) в их сторону.

— Гем-генерал Бенин, — произнес Майлз, внезапно входя в роль в своем самом что ни есть Аудиторском стиле. Его глаза загорелись любопытством и, что странно, радостью. Он отдал шару самый искренний поклон. — И аут Пел. Как прекрасно видеть вас - если можно так выразиться - снова. Надеюсь, непривычное для вас путешествие не оказалось слишком утомительным?

— По правде говоря, нет, Лорд Аудитор Форкосиган. Я нашла его весьма бодрящим, — голос шел из переговорного устройства в ее шаре. К изумлению Катерины, на мгновение шар сделался почти прозрачным. На миг показалась сидящая в кресле посреди жемчужного сияния высокая светловолосая женщина неопределенного возраста в струящейся нежно-розовой накидке. Она была головокружительно прекрасна, но что-то в ее иронической улыбке подсказывало, что она уже не молода. Скрывающая ее оболочка снова стала непроницаемой.

— Вы оказали нам честь своим присутствием, аут-леди Пел, — официально произнес Майлз, пока Катерина моргала, внезапно чувствуя себя временно ослепшей и ужасно дурно одетой. Но все горящее в глазах Майлза восхищение было предназначено ей, а не этому розовому видению. — Позвольте представить вам мою невесту, госпожу Катерину-Найлу Форвейн Форсуассон.

Изысканный офицер пробормотал вежливые поздравления. Затем перевел задумчивый взгляд на Майлза и, прежде чем начать разговор, коснулся губ странно церемониальным жестом.

— Мой августейший повелитель, аут Флетчир Джияджа, просил меня в случае нашей встречи передать вам, лорд Форкосиган, его персональные соболезнования в связи с кончиной вашего близкого друга, адмирала Нейсмита.

Майлз помедлил, его улыбка на мгновение застыла. — Действительно. Его смерть была для меня большим ударом.

— Мой господин Император добавил, что надеется на то, что тот так и останется покойным.

Майлз поднял взгляд на рослого Бенина, и его глаза внезапно заискрились. — Передайте от меня вашему августейшему повелителю - я надеюсь, что его воскрешения не потребуется.

Гем-генерал сурово улыбнулся, удостоив Майлза наклона головы. — Я передам ваши слова в точности, милорд. — Он дружески кивнул им обоим и вместе с розовым шаром двинулся обратно к своей делегации.

Катерина, все еще в благоговейном ужасе перед светловолосой женщиной, прошептала Майлзу, — О чем это он?

Майлз пожевал нижнюю губу. — Боюсь, ничего нового, хотя я и передам это генералу Аллегре. Бенин лишь подтвердил то, что Иллиан подозревал уже больше года назад. Моя оперативная легенда исчерпала свою полезность - по крайней мере как тайна, хранимая от цетагандийцев. Ну ладно, адмирал Нейсмит и его многочисленные клоны - реальные и мнимые - путали им карты куда дольше, чем я считал возможным. — Он коротко кивнул - похоже, без недовольства, несмотря на краткую вспышку сожаления. И крепче сжал ее руку.

Сожаление... Что если бы в двадцать они встретились с Майлзом, а не с Тьеном? Такое было возможно; она - студентка Университета Округа Форбарра, он - свежеиспеченный офицер, то в столице, то вне ее. Может, если бы их пути пересеклись, то ей досталась бы не столь горькая жизнь?

Нет. Тогда мы оба были другими людьми. И двигались в разных направлениях: их встреча была бы краткой, безразличной и неузнаваемой. Ничто она не могла назвать нежеланным: ни Никки, ни всех тех уроков, что выучила - даже не осознавая, что учится - за время своего затмения. В темноте корни растут вглубь.

Сюда она могла попасть лишь тем путем, которым прошла, и здесь, вместе с Майлзом - с этим Майлзом - ей было по-настоящему хорошо. Если я - его утешение, то он, конечно же, - мое. Она сознавала, что потеряла годы, но ни к чему в этом десятилетии ей не нужно было вернуться, не о чем даже сожалеть; Никки и ее уроки остались с ней. Теперь время идти вперед.

— А-а, — сказал Майлз, глядя как к ним с улыбкой приближается дворцовый слуга. — Им нужно собрать всех заблудших на ужин. Пойдемте, миледи?