(Lois McMaster Bujold, "The Mountains of Mourning",1989)
Перевод (c) - Татьяны Самсоновой (tania_samsonova@hotmail.com), ред. от 30.01.2002
Мое собственное кавалерийское подразделение, - иронически подумал Майлз, ёрзая в седле, - совсем как у дедушки. Да, он был совершенно уверен, что старик отпустил бы несколько едких комментариев в адрес всадников, которые сейчас тянулись цепочкой за Майлзом по лесной тропе, но сперва нахохотался бы до упаду, глядя на их выездку. Конюшни Форкосиганов, увы, сильно уменьшились, когда старика не стало и некому больше было интересоваться ими. Пони для поло были проданы, а несколько оставшихся престарелых и злобных, когда-то кавалерийских, кляч отправлены в отставку на пастбище. Осталось несколько лошадей для верховой езды, которых выбирали за ровность хода и спокойный нрав, а не за чистокровность, и группка девочек из деревни приходила заниматься с ними, чтобы поддерживать их форму и хорошее настроение.
Майлз подобрал вожжи, напряг одну икру и слегка переместил свой вес, на что Дурачок-Толстячок ответил аккуратным полуповоротом и двумя уверенными шагами назад. Толстенького чалого мерина даже самый урбанизированный невежда не принял бы за яростного боевого жеребца, но Майлз обожал его, за темный влажный глаз, широкий бархатный нос, флегматичное расположение духа, не нарушаемое ни шумом ручьёв, ни визгом тормозов аэрокаров, но больше всего - за исключительную чуткость в повиновении командам седока. Мозги важнее внешности. Майлз, оказавшись в его обществе, мгновенно успокаивался, эта скотинка убирала отрицательные эмоции, как промокашка - чернила, не хуже мурлычущей кошки. Майлз погладил Дурачка-Толстячка по шее. "Если меня спросят," - пробормотал он, "я скажу, что тебя зовут Грозный Вождь." Дурачок-Толстячок повёл мохнатым ухом и испустил из глубин грудной клетки шелестящий вздох.
Дедушка имел самое прямое отношение к тому нелепому параду, который возглавлял сейчас Майлз. Великий генерал партизанской войны провёл всю свою молодость в этих горах, сражаясь с цетагандийскими захватчиками, заставив их сначала остановить наступление, а потом и отступить. Самонаводящиеся анти-флаерные ракеты, контрабандная доставка которых с другой планеты была оплачена кровью, сделали гораздо больше для окончательной победы, чем лошади, которые, по рассказам деда, дали его отрядам возможность пережить самую тяжелую военную зиму главным образом потому, что были съедобны. Но задним числом все эти события были окутаны романтическим флёром, и символом той войны стала лошадь.
Майлз решил, что его отец проявил неоправданный оптимизм, если думал, что на Майлза таким образом падёт отблеск славы деда. Партизанские лагеря превратились в бесформенные кучи ржавчины в зарослях деревьев - а не бурьяна и кустов, как раньше - они за этот день уже проехали несколько таких, - а люди, которые сражались в той войне, давно уже улеглись в землю навеки, как и его дед. Что он здесь делает? Ему нужно назначение на скачковый корабль, который поднимет его высоко над всем этим и унесёт в небо. Судьба его в будущем, а не в прошлом.
Размышления Майлза прервала лошадь доктора Ди, которая, возмутившись по поводу лежащей поперек тропы ветви дерева, внезапно остановилась, уперев все четыре копыта в землю. Доктор Ди скатился кувырком, издав слабый крик.
- Держите поводья! - крикнул Майлз, и повернул Дурачка-Толстячка обратно на тропу.
Доктор Ди научился падать значительно лучше, и на этот раз он приземлился более или менее на ноги. Он совершил бросок, пытаясь поймать болтающиеся поводья, но гнедая кобыла шарахнулась в сторону от его хватки. Ди отскочил, а лошадь повернулась на задних ногах и, осознав свою свободу, поскакала назад по тропе, с гордо развевающимся хвостом, как бы говоря "Не-е-а, не-е-а, не поймаешь!" Доктор Ди, красный и яростный, побежал, ругаясь, следом за нею. Лошадь перешла на лёгкий галоп.
- Нет, не бегите за ней! - крикнул Майлз.
- Как, чёрт побери, я должен её ловить, если не буду бежать за ней? - огрызнулся Ди. Космический хирург был явно очень недоволен. - Мой медицинский набор остался на спине у этой чертовой скотины!
- А как вы думаете её поймать, если будете бежать за ней? - спросил Майлз. - Она бегает быстрее Вас.
Пим, ехавший в конце этой маленькой колонны, повернул свою лошадь боком, перегораживая тропу.
- Погоди, Харра, - предостерег Майлз забеспокоившуюся горянку. - Ничто так не побуждает лошадь бежать, как вид другой бегущей лошади.
У остальных двух всадников дела обстояли значительно лучше. Женщина, Харра Цурик, сидела на лошади устало, позволяя той трусить вперед как ей вздумается, но, по крайней мере, она сохраняла равновесие самостоятельно, а не пыталась висеть на поводьях, в отличие от злосчастного Ди. Пим, ехавший в арьергарде, держался в седле со знанием дела, хоть и с не особо довольным видом.
Майлз придержал Дурачка-Толстячка, пустил его шагом, ослабив поводья, и они побрели вслед за кобылой, излучая спокойную расслабленность. Кто, я? Я даже не думаю тебя ловить. Мы просто любуемся видами, вот и всё. Отлично, остановись перекусить. Гнедая кобыла остановилась, чтобы пожевать травы, но сторожко следила за приближением Майлза.
Майлз приблизился насколько мог, но так, чтобы кобыла не бросилась опять бежать. Он остановил Дурачка-Толстячка и соскользнул с седла. Он не делал движений по направлению к кобыле, но вместо этого начал демонстративно рыться в карманах. Дурачок-Толстячок стал энергично тыкаться мордой в Майлза, и Майлз заворковал и скормил ему кусочек сахару. Кобыла с интересом навострила уши. Дурачок-Толстячок со смаком почмокал губами и стал тыкаться носом, требуя ещё. Кобыла медленно подошла за своей долей. Она взяла губами кубик с ладони Майлза, а он в это время спокойно и бесшумно просунул руку в петлю ее поводьев.
- Вот так, доктор Ди. Лошадь - одна. Беготни - ноль.
- Это нечестно, - пропыхтел Ди, подбегая. - У Вас был сахар в карманах.
- Разумеется, у меня был сахар в карманах. Это называется предусмотрительностью и планированием. Чтобы уметь обходиться с лошадью, не нужно пытаться бежать быстрее, чем лошадь, или быть сильнее, чем лошадь, потому что этим вы противопоставляете её сильной стороне - свою слабую сторону. Фокус в том, чтобы быть умнее лошади. Этим вы противопоставляете ее слабой стороне свою сильную, верно?
Ди забрал у него поводья. - Она смеётся надо мной, - подозрительно сказал он.
- Она не смеётся, а ржёт. - Майлз усмехнулся. Он погладил Дурачка-Толстячка по крупу за передней ногой, и лошадь послушно опустилась на одно колено. Майлз вскарабкался в седло, опершись ногой на удобно опущенное стремя.
- А моя лошадь так делает? - спросил доктор Ди, заворожённо наблюдая.
- К сожалению, нет.
Ди бросил на свою лошадь сердитый взгляд. - Эта тварь - идиотка. Я лучше пока поведу её в поводу.
Дурачок-Толстячок опять поднялся на ноги, а Майлз удержался от наставительного комментария в стиле инструктора верховой езды, почерпнутого из сокровищницы советов его деда, как, например, "Постарайтесь быть умнее лошади, Ди." Д-р Ди был официально придан под командование Лорда Форкосигана до окончания этого расследования, но хирург космофлота лейтенант Ди был выше рангом, чем мичман Форкосиган. Чтобы командовать людьми, которые и старше тебя, и выше тебя по званию, нужна изрядная доля такта.
Просека для лесозаготовок здесь расширялась, и Майлз, приотстав, поравнялся с Харрой Цурик. Ярость и решимость, наполнявшие ее вчерашним утром у ворот, казалось, уходят на глазах по мере того как тропа поднимается, ведя к ее дому. А может быть, ее просто начинает одолевать усталость. Она была неразговорчива утром, а с обеда вообще не сказала ни слова. Если она собирается затащить Майлза чёрт-те куда, а потом свалиться от изнеможения...
- Э, в каком подразделении Барраярской Службы был твой отец? - начал Майлз, чтобы завязать разговор.
Она провела пятернёй сквозь волосы, как бы расчёсывая их, но этот жест был вызван скорее нервозностью, чем желанием прихорошиться. Ее глаза смотрели на него сквозь спутанные соломенные пряди, как два пугливых зверька из-за изгороди.
- В окружном ополчении, милорд. Я плохо помню его, он умер, когда я была совсем маленькая.
- Погиб в бою?
Она кивнула. - В боях вокруг Форбарр-Султаны, во время Мятежа Фордариана. Майлз не стал спрашивать, на чьей стороне ему выпало сражаться - большинству рядовых-пехотинцев не приходилось выбирать, и амнистия распространялась на мертвых так же, как и на живых.
- Э... у тебя есть братья и сёстры?
- Нет, господин. Нас только двое с матерью.
Напряженные от неприятных предчувствий мышцы шеи Майлза немного отпустило. Если это расследование дойдет до конца, то есть до казни, то один ошибочный шаг может спровоцировать кровную вражду между семьями женщины и ее мужа. Не такое правосудие граф приказал ему осуществить. Так что, чем меньше сватьев и деверей будет замешано в этом деле, тем лучше.
- А у твоего мужа?
- Их семеро. Четверо братьев и три сестры.
- Хм. - Майлз мгновенно представил себе целую команду огромных, угрожающего вида диких горцев. Он бросил взгляд назад, на Пима, чувствуя, что у них маловато личного состава для такой задачи.
Вчера вечером, когда они с графом планировали эту экспедицию, Майлз указал отцу на эту проблему.
"Деревенский староста и его помощники тебе помогут," - сказал граф, - "так же, как они помогают окружному судье на выездных сессиях суда."
"А если они не захотят помочь?" - нервно спросил Майлз.
"Офицер, который собирается командовать солдатами Императора, должен уметь добиться сотрудничества от деревенского старосты".
Иными словами, его отец решил, что это - испытание, и не собирался больше ничего ему подсказывать. Спасибо, папочка.
- А у Вас нет братьев и сестёр, господин? - спросила Харра, внезапно вернув его к действительности.
- Нет. Но уж конечно, это все знают, даже в глуши.
- Рассказывают-то о Вас много чего, - Харра пожала плечами.
Майлз прикусил зубами во рту вопрос, едкий, как кусок свежего лимона. Он не спросит этого, не спросит... но он не удержался.
- Чего, например? - против его воли вырвалось из его напряженных губ.
- Все знают, что сын графа - мутант. - Ее глаза блеснули, расширившись от сознания собственной смелости. - Некоторые говорят, это оттого, что граф взял инопланетную жену. Некоторые говорят, что это от радиации, что с войны осталась, или от болезни, которую он подцепил, э-э-э... распутничая в молодости со своими сослуживцами-офицерами...
Последняя версия была новостью для Майлза. Брови его приподнялись.
- ... но большинство говорит, что его отравили враги.
- Я рад, что большинство знает правду. Когда моя мать была беременна мною, враги покушались на убийство при помощи газа солтоксина. Но это не ... - мутация, он мысленно выплюнул эти слова, которые, кажется, уже пропахали колею у него во рту - сколько раз он объяснял это? тератогенное, а не генетическое, я не мутант, нет... Но что этой неграмотной, недавно потерявшей ребенка женщине до биохимических тонкостей? С практической точки зрения - с ее точки зрения - всё равно, мутант он или нет. - ... не важно, - закончил он.
Она искоса смотрела на него, слегка качаясь в седле в такт ровному стуку копыт своей лошади. - Некоторые говорят, что Вы родились без ног, и всё время живёте в плавучем кресле в резиденции Форкосиганов. Некоторые говорят, что Вы родились без костей...
- ...и меня держат в банке в подвале, несомненно, - пробормотал Майлз.
- Но Кейрел рассказывал, что видел Вас с Вашим дедушкой на Хассадарской ярмарке, и что Вы просто болезненный и малорослый. Некоторые говорили, что Вашему отцу удалось пропихнуть Вас в Службу, а другие - что ничего подобного, Вас отправили на другую планету, откуда родом Ваша мать, и там из Вашего мозга сделали компьютер, а тело плавает в жидкости и его питают через трубки...
- Я был уверен, что где-нибудь в этой истории непременно будет фигурировать банка, - поморщился Майлз. Ты же сам знал, что пожалеешь об этом вопросе, но всё равно спросил. Внезапно Майлз понял, что она издевается над ним. Как она смеет... но в ней не было и намёка на смех, лишь острая настороженность.
Она прошла такой путь пешком, чтобы выдвинуть это обвинение в убийстве, бросив тем самым вызов семейным традициям и деревенским властям, нарушив установленные обычаи. И что ее граф дал ей в защиту и опору, послав ее обратно, терпеть гнев ее близких и родных? Майлза. Справится ли он с этим? Должно быть, она как раз об этом и думает. Или он провалит это дело и позорно бежит, бросив ее на произвол разгневанных мстителей?
Уж лучше бы он прошёл мимо, не задерживаясь, когда она рыдала у ворот.
Лес, плод трудов терраформирующего лесного хозяйства многих поколений , внезапно кончился, открывая вид на долину, поросшую коричневым барраярским кустарником. Прямо в середине её, по какому-то странному капризу химического состава почвы, проходила полукилометровая полоса зелено-розового цвета - дикие розы, понял поражённый Майлз, когда они подъехали поближе. Земные розы. Тропа нырнула в ароматные заросли и исчезла.
Они с Пимом по очереди прорубали путь своими табельными армейскими тесаками. Упругие плети роз были густо усажены колючками и, пружиня, сердито хлестали их в ответ. Дурачок-Толстячок вносил свой вклад, мотая большой головой, откусывая бутоны и с удовольствием жуя их. Майлз не знал, сколько он может позволить чалому съесть без вреда для здоровья - то, что это растение не эндогенно для Барраяра, еще не значит, что оно не ядовито для лошадей. Майлз сосал оцарапанные пальцы и размышлял о бурной экологической истории Барраяра.
Пятьдесят тысяч Первопроходцев с Земли собирались быть всего лишь первым эшелоном в колонизации Барраяра. Потом из-за гравитационной аномалии пространственная червоточина, через которую прошел корабль колонистов, схлопнулась, безвозвратно и без предупреждения. Терраформирование, которое поначалу проводилось тщательно и под контролем, рухнуло вместе со всем прочим. Завезённые с Земли растения и животные вырвались на волю и одичали, пока люди были заняты более насущными проблемами выживания. Биологи до сих пор оплакивают последовавшее за этим массовое вымирание местных видов, эрозию почвы, засухи и наводнения. Однако Майлз подумал, что на самом деле за многовековой Период Изоляции самые приспособляемые виды из обоих миров в борьбе создали новое равновесие, ничем не хуже старого. Если это растение живет и наполняет землю, кого волнует, откуда оно пришло? Мы все оказались здесь по случайности. Как эти розы.