(Lois McMaster Bujold, "Borders of infinity", 1989)
Перевод (c) - Ходош Анны (annah@thermosyn.com), ред. от 18.01.2004
Иллиан сидел молча.
Майлз лежал плашмя, бледный и измученный; затаившаяся в животе дурацкая дрожь заставляла его голос срываться. — Извини. А я думал, что это отболело. Столько всякого сумасшествия случилось с тех пор, не было времени подумать, переварить...
— Боевая усталость, — предположил Иллиан.
— Бой занял только пару последних часов.
— Да? Если подсчитать, боя было шесть недель.
— Ну и что. Но если твой граф Форволк захочет оспорить, должен ли я был отдать жизни за технику, что ж... под вражеским огнем на решение у меня было максимум минут пять. Но будь у меня месяц, чтобы во вcем разобраться, мой вывод был бы таким же. И буду его отстаивать теперь, перед военным трибуналом и на любой арене, где Форволк ни пожелает со мною сразиться.
— Успокойся, — посоветовал Иллиан. — Форволком и его тайными советчиками займусь я. Я думаю... нет, я гарантирую, что этот небольшой заговор больше не помешает вашему выздоровлению, лейтенант Форкосиган. — Глаза его сверкнули. Майлз напомнил себе, что Иллиан служит в Имперской СБ уже тридцать лет. Пес Эйрела Форкосигана еще не лишился зубов.
— Простите, что моя... небрежность подорвала ваше ко мне доверие, сэр. — Это сомнение нанесло ему странную рану; Майлз еще ощущал ее, точно незримую боль в груди, медленно утихающую. Значит, доверие - эффект обратной связи, и куда сильнее, чем он думал раньше? Не был ли Иллиан прав, не стоит ли ему уделять больше внимания внешней стороне дела? — В будущем я постараюсь быть умнее.
Иллиан одарил его неким не поддающимся расшифровке взглядом: губы сжаты, шея странным образом покраснела. — Я тоже, лейтенант.
Шуршание двери, шелест юбок... Графиня Форкосиган была высокой, с рыжими с проседью волосами и размашистой походкой, никогда не дававшей ей как следует приспособиться к барраярской дамской моде. Длинные пышные юбки матроны из класса форов она носила столь же охотно (и убедительно), как ребенок - маскарадный костюм,
— М'леди, — кивнул Иллиан, вставая.
— Привет, Саймон. Пока, Саймон, — усмехнулась она в ответ. — Перепуганный тобою доктор умолял меня употребить превосходящую огневую мощь, чтобы тебя выгнать. Я знаю: у вас, офицеров и джентльменов, дела, но пора их сворачивать. Так показывает медицинская телеметрия. — Она поглядела на Майлза. По ее беззаботному лицу скользнуло нахмуренное выражение - намек на суровость стали.
Иллиан его тоже уловил и поклонился. — Мы полностью закончили, м'леди. Нет проблем.
— Надеюсь. — Высоко подняв голову, она проводила уходящего Иллиана взглядом.
Майлз, разглядывая ее уверенный профиль, внезапно пошатнулся от мысли, почему смерть некоей высокой, агрессивной, рыжеволосой женщины все еще терзает ему нутро. Чтобы примириться с другими потерями, за которые он был ответственен не меньше, столько времени не требовалось. Ха. Как поздно до нас доходит. И как бесполезно. И все же горло отпустило, когда графиня Форкосиган повернулась к нему.
— Ты выглядешь точно размороженный труп, дорогой. — Губы тепло коснулись его лба.
— Спасибо, мама, — прощебетал Майлз.
— Эта милая коммандер Куинн, которая тебя привезла, говорит, что ты так нормально и не ел. Как обычно.
— А! — Майлз просветлел. — А где Куинн? Можно мне ее повидать?
— Не здесь. Поскольку она - солдат иностранной армии, то не входит в список лиц, которым можно посещать режимные зоны, то бишь этот Имперский Военный Госпиталь. Барраярцы! — Любимое ругательство капитана Корделии Нейсмит (Бетанский Астроэкспедиционный корпус; в отставке), произносимое с той из множества интонаций, какую требует случай. На сей раз - с раздражением. — Я отвезла ее подождать в особняк Форкосиганов.
— Спасибо. Я... многое должен Куинн.
— Я так и поняла. — Она улыбнулась сыну. — Ты можешь оказаться на Долгом Озере спустя три часа, как заморочишь голову доктору, чтобы он выпустил тебя из этого унылого места. Я пригласила туда коммандера Куинн - думаю, это побудит тебя отнестись к выздоровлению серьезнее.
— Так точно, мэм. — Майлз заполз поглубже под одеяло. К рукам начала возвращаться чувствительность. К несчастью, испытываемым ощущением была боль. Он бледно улыбнулся. Да уж, лучше так, чем никаких ощущений вообще...
— Мы будем по очереди кормить тебя и баловать, — размечталась она. — И... ты сможешь рассказать мне о Земле.
— А... да. Мне много что надо рассказать тебе о Земле.
— Тогда отдыхай. — Еще один поцелуй, и она удалилась.